Целитель

Глава 79

В окнах одной из гостиных дома Гринграсс можно было увидеть алеющее красками заката небо. Смеркалось. В самой гостиной, при свете пары светильников, сидели на креслах трое волшебников, потягивая алкогольные напитки и размышляя вслух на самые разные темы.

— Эх, — Сметвик поудобнее растянулся в кресле, на грани рамок приличий, принятых в светском обществе, — Давно ты, Люциус, в гости не заглядывал. Вообще ни к кому.

— Весь в делах, — чуть развёл руки в стороны платиновый блондин в чёрных старомодных одеждах. — Очень уж много проблем последние полгода-год.

— Тёмный Лорд? — Гринграсс понимающе усмехнулся, на что Люциус вновь развёл руки в стороны, но молча. — Ясно. То-то ты больше не уделяешь внимания мистеру Грейнджеру.

— Незачем привлекать Его внимание к мальчишке, — покачал головой Люциус. — Даже Северус форсировал его обучение.

— Кстати, да, — Уильям подался чуть вперёд. — Я был очень удивлён, узнав о экзаменационной работе дочери на звание подмастерья.

— Северус просто вывел детей из-под возможного удара, самым эффективным, пусть и сложным способом — несколько досрочной сдачей экзамена. Пусть сложного и опасного. Сами понимаете, Тёмного Лорда обязательно бы привлекли юные волшебники, попавшие на обучение к Северусу. Слишком уж тот категоричен и недружелюбен к ученикам.

— М-да… А такого никто не хочет, понимаю, — кивнул уже Сметвик. — И раз уж мы заговорили о Грейнджере… Тут он выдал мысль интересную буквально вот сегодня.

Сметвик и Гринграсс довольно споро пересказали Люциусу мысли Грейнджера, на что Малфой усмехнулся, покачивая бокал с напитком в руках.

— Что могу сказать, — задумчиво протянул он. — В деталях, конечно, всё несколько наивно, но это простительно — в это болото нужно не раз и не два погрузиться с головой, чтобы знать нюансы и тонкости политики и прочих взаимодействий.

— Это-то понятно, — кивнул Гринграсс.

— Но на уровне самой идеи, концепции, — продолжал задумчиво тянуть слова Люциус. — В этом есть некий смысл. Я иногда и сам ловлю себя на мысли, что всех нас, особо ретивых, медленно и верно подводят к плахе. Так-с… О моих делах я особо распространяться не могу. А что у вас из того, что можно рассказать? Я же вижу, что многое произошло за это время.

— Как сказать, — замялся Уильям.

— Ха, так и скажи, — Сметвик предвкушал веселье за чужой счёт. По-дружески, конечно, не со зла. — В общем, мой ученик, Гектор Грейнджер…

На этой фразе Люциус уже удивлённо выгнул бровь на манер своего старинного друга-зельевара.

— …окончательно и бесповоротно выбил беспрекословное одобрение его отношений с Дафной. Из, вот, него, — Сметвик кивнул в сторону Уильяма. — Такие дела.

— Мне, пожалуй, было бы интересно послушать о том, как это было, — улыбнулся Люциус. — Помнится, я тоже немало повоевал с Блэками, добиваясь руки Нарциссы. Долгая же была эпопея. Долгая и сложная, да и сойтись мы смогли далеко не сразу. Сколько нам тогда было? Мне, кажется, двадцать три, а Нарцисса чуть-чуть младше.

— Да нечего там рассказывать, — насупился Уильям, словно маленький мальчик.

— Похоже, тебе сильно досталось, — ухмыльнулся Люциус.

— Тебе не понять, у тебя сын.

— Ой, не начинай…

— Ну а мне стесняться нечего, — пожал плечами Сметвик, сделав глоток крепкого напитка из бокала. — Грейнджер теперь мой ученик в целительстве. Буду передавать опыт. Так что в ближайшее время совсем не останется свободной минутки на посиделки. Практику буду ему давать в Мунго.

— Он уже знает всю теорию? — удивился Люциус.

— Тю, ты это брось, всю теорию знать невозможно. Но знает достаточно. Теоретическая часть будет ощутимо меньше. Да и Северус очень хорошо натаскал его по зельям, их применению и теории диагностики наличия зелий в организме.

— Ну а у тебя что, — Люциус перевёл взгляд на Уильяма. — Кроме надуманных сложностей в жизни старшей дочери.

— Тц… — выдохнул Гринграсс. — Осваиваю кое-какие материалы и методики по выращиванию растений. Для бизнеса. Надеюсь, Тёмный Лорд не начнёт какую-нибудь национализацию или другую непонятную деятельность.

— Планы Лорда для меня — под семью замками, — печально улыбнулся Люциус. — Как и для всех прочих. Никто не знает ничего за пределами необходимого для выполнения его поручений минимума.

— И неужели ничего не можешь рассказать?

— Могу сказать только то, что финансовое состояние нашей организации постепенно выправляется. Ну а из личного… — тень беспокойства мелькнула на лице Люциуса. — Одна родственница, непредсказуемая и не в меру агрессивная, прознала об успехах Драко.

— Успехах?

— Это была ирония, Гиппократ, — качнул головой Люциус. — Ей в корне претит, что магглорождённый хоть в чём-то может превзойти чистокровного. А учитывая, что Грейнджер превосходит в принципе во всём… В общем, она лично взялась натаскивать Драко в волшебстве. Вообще в волшебстве, понимаете?

— Так не должен ли ты радоваться? Если я понимаю, о ком речь, — удивился Сметвик. — Различные травмы и Блэковская жестокость — небольшая цена. Тем более парень он уже взрослый, сдюжит, если будет замотивирован.

— Так-то оно так… Драко стоически превозмогает изо всех сил. Но… Эта бешеная стерва — не тот «наставник», которому можно без сомнений доверить своего ребёнка. Одна только надежда на Нарциссу — если что, она попридержит пыл этой дамочки.

— Ну вот и славно, — кивнул Сметвик. — Ты вон, себя вспомни. Рос, как цветочек в теплице, ни горя, ни проблем не знал. Легко тебе после Хогвартса было?

— Да, нелегко.

— Ну и вот. Пусть нюхнёт немного жизни.

Постепенно у волшебников сложился вполне обычный, привычный разговор. Можно сказать, что эта беседа несёт ровно столько же смысла, что и у завсегдатаев дешёвых пабов, того же Дырявого Котла, разве что темы были более сложные и разносторонние, а речь — грамотнее.

В то же время в другой гостиной этого дома, небольшой и уютной, сидели, уютно устроившись на диване, женская часть семьи Гринграсс в лице двух сестёр и их матери. Дафна делилась впечатлениями о путешествии, Астория внимательно слушала, а их мать то и дело пыталась наводящими вопросами подловить Дафну на какой-нибудь оговорке — получалось так себе, но от этого всем было не менее интересно и по-семейному душевно.

***

Возвращаясь домой, многие люди предаются отдыху от дел и различных обязанностей. Если, конечно, их не ждёт дома ворох невыполненных дел типа той же грязной посуды. Мне отдыхать было решительно некогда.

Утро на следующий день после моей беседы с волшебниками в доме Гринграсс, началось с на редкость яркого утреннего солнца и чистого неба. Это радовало.

После обязательных утренних процедур, ставших привычкой настолько, что я уже толком и не замечаю всего этого, я отправился в контору обычных людей за проектом дома.

Точная аппарация под прикрытием магглоотталкивающих и прочих скрывающих комплексов, и вот я в узком тупичке между домов, в Лондоне. По ушам ударил шум городской суеты, резкие звуки клаксонов. Выйдя из тупичка, я влился в толпу спешащих людей, шедших вдоль лондонских домов в три-четыре этажа, через узкие улочки в плотной застройке. Сначала я скинул с себя магглоотталкивающие, оставив отвод глаз, а потом скинул и его, появившись в поле зрения обычных людей, но не внезапно, а словно бы только сейчас на меня обратили внимания. Правда, никто не обратил — сколько людей вокруг? Одним больше, одним меньше.

Переместился я буквально в квартале от офиса нужной мне конторки, так что добрался я быстро. Да и в самом офисе вопросы решились быстро — очередей на проектировку не выстраивается, хотя что в первый мой визит, что сейчас, клиентура всё же есть. Но в первый мой визит клиентом до меня был статный лощёный денежный мешок — это было очевидно — то сейчас был обычный обыватель, а судя по обрывкам фраз, ему требовалась помощь в перепланировке, но в соответствии со всеми нормативами.

— Здравствуйте, — обратился я к одному из сотрудников в офисе. — Мне бы готовый проект забрать.

— Да, доброе утро, — кивнул сотрудник, коснувшись узла галстука на белой выглаженной рубашке, проверяя, и попутно подавляя зевок. — Имя, фамилия, номер заказа.

Назвав нужную информацию, я подождал, пока сотрудник проверит по базе данных на стареньком в моём понимании, но современном в реалиях компьютере. Десяток секунд, и сотрудник поднял на меня взгляд, улыбнувшись.

— Всё готово… сэр, — всё же он совладал с собой и не стал заострять внимание на моём возрасте, проявив профессионализм. — Как я вижу, оплата произведена заранее.

— Именно так, — тоже улыбнулся я. — Отрадно слышать, что всё готово. Где могу забрать?

— Присаживайтесь, а я в течение пяти минут принесу чертежи, — он быстро встал из-за рабочего места и ушёл в смежное помещение.

Присев на офисный стул напротив рабочего места этого сотрудника, я принялся ждать. Офисная суета. Шуршание бумаг, щелчки от громоздких клавиатур, фоном работает радио — утренние новости. В конце офиса слышится стук ложки о заполненную чем-то кружку — размешивают что-то.

— …ай, сука, горячо… — звон прекратился.

Вскоре вернулся сотрудник, что работал со мной, неся в руках большой такой тубус и толстую пачку скреплённых листов.

— Будете проверять?

— Нет, — взял я материалы и заметил маленькую пломбочку на крышке тубуса, а маркировка на наклейке совпадала с оной на пачке бумаг. — Если там чего-то не хватает, то я всё равно об этом узнаю не сразу. Доверюсь вашему профессионализму.

— Рад слышать, — кивнул работник. — Если вам потребуется какая-то помощь в проектировке или контакты добросовестных подрядчиков, вы можете смело обращаться к нам — работаем только с лучшими.

— В случае необходимости — непременно.

Вот так, с тубусом, я и покинул эту конторку, тут же переместившись рядом с домом, пешком дойдя до дверей.

Дома чуть ли не в проходе суетилась Гермиона, собираясь куда-то.

— О, Гектор, ты уже пришёл? — улыбнулась она.

— Ага. А ты, я вижу, собираешься куда-то? Пост сдал, пост принял?

— Не поняла?

— А, да так, не обращай внимание.

Я прошёл в зал, и Гермиона, явно почти собравшаяся куда-то, последовала за мной.

— А это что? — она смотрела на тубус в моих руках.

— Проект дома. Сегодня забрал.

Открыв тубус, я достал свёрнутые чертежи. Большое их количество. Неудивительно, ведь помимо архитектурной части и прочего оформления, была описанная до мельчайших деталей конструкторские решения и спецификации. Ещё и довольно толстая пачка скреплённых листов с различной информацией по проекту и мелкими чертежами.

— Я и не думала, — Гермиона с интересом смотрела, как я просматривал один лист за другим, — что в проекте дома можем быть столько… Столько всего.

— Абсолютно каждая мелочь должна быть учтена. Потому я сам и не стал этим заниматься. Я пока изучу матчасть, мне уже не дом нужен будет, а гроб.

— Гектор!

— Что? Я утрирую, конечно, но у меня не было времени на изучение всего. И так хватает нагрузки по самую маковку.

Я всё листал и листал, просматривал, а материалы не кончались. А ведь, по сути, это не самый сложный, пусть и не маленький, двухэтажный особнячок с подвалами. Судя по проекту, по сводным таблицам материалов и самим чертежам, работники в конторке разошлись не на шутку, услышав: «Проект из самого лучшего и на века».

— Но ты мог бы попросить помощи и совета у мистера и миссис Уизли. Ты ведь с ними неплохо ладишь, как и с их детьми. Кроме Рональда. Они ведь тоже дом построили сами. И мог бы сэкономить деньги.

— Нет уж, — я положил на столик бумаги. — В таких вопросах предпочитаю основательность. При всём уважении к Уизли, они хоть и создали дома магией, но без предварительного плана, продуманности, проекта, знаний в этой области — я не о магии говорю. Да и делали дом явно поэтапно, по мере необходимости. Вот и получился сказочный домик в деревне. Причём во всех смыслах. Хотя, по вопросу некоторых чар я всё равно проконсультируюсь с мистером Уизли. А может быть и нет. Я предпочитаю всё делать сам.

— Это я заметила.

— А куда ты собираешься, если не секрет?

— В гости к девочкам, — улыбнулась сестрёнка. — Может быть с ночёвкой, может быть нет.

— Пижамная вечеринка?

— Что-то в этом роде. Многое нужно обсудить, каждая из нас много где побывали летом. Так что скучать не будем. Продукты в холодильнике…

— Думаю, кухонную утварь и сырые продукты я смогу победить. На крайний случай — наколдую.

Гермиона с лёгким неодобрением, но принятием покачала головой.

Вскоре я остался дома один. Сидя на диване в гостиной, я достал голографический артефакт, как следует запомнил текущий проект, кое-какие нюансы перенеся на бумагу, и начал постепенно создавать новый, поэтапно создавая из светящихся линий в воздухе трёхмерное изображение дома. И это было сложно. Очень-очень много всего нужно было переносить, этап за этапом, уровень за уровнем. Боюсь, тут работы на неделю, если неспешно.

А вечером я получил с совой письмо от Сметвика — он закончил с лечением Романовой и второго несчастного, но сейчас они в целительном сне, так что он ждёт меня к десяти вечера в Мунго. Зачем? Он заступает на смену, а я буду ходить за ним хвостиком и за всем наблюдать. Предвидя мой вопрос: «А чего ночью-то?», Сметвик заранее написал ответ: «А ты думал в сказку попал? У целителей нет праздников и выходных, а работа в госпитале, обязательная для практики и опыта, подразумевает ночные дежурства. Так что привыкай». Такие дела.

Перед тем, как отправиться в Мунго, я посмотрел на прогресс переноса проекта в трёхмерность — с виду не готово и на четверть. Даже на одну пятую не тянет. Так что я положил сферу в рюкзак, оделся поудобнее, но прилично, в синих тонах, закинул рюкзак за спину и готовился было отправляться, как прилетела очередная сова с письмом. Это Гермиона предупредила, что всё-таки останется с ночёвкой. Я же в ответном письме сказал, что ушёл на ночное дежурство в Мунго.

Покинув дом родителей, отошёл немного в сторону, привычно, не задумываясь, скрыл себя магией и аппарировал в тупик за Дырявым Котлом, тут же открывая проход. Привычное действие, доведённое до автоматизма. Конечно, в случае экстренной необходимости, ничто не помешает мне аппарировать прямо на Косую Аллею, но всё же стоит ограничивать такие явные проявления магии. А то увидят те, кто меня знает, и кому я дорогу там перешёл, или ещё как-то подпортил жизнь, тут же напишут докладную куда надо, и начнётся… Всё-таки, несовершеннолетний волшебник колдует — надо наказать его по всей строгости закона.

По дороге до Мунго, когда лишь в одном магазине в столь позднее и уже тёмное время горел свет и яркие вывески — у Уизли — я рассуждал о том, что сознательно себя во многих вопросах ограничиваю, а причина тому — имеющиеся социальные связи. Будь я совсем один в этом мире, меня бы ничего не останавливало. Но есть та же Гермиона, родители, да и Дафна, чего уж тут лукавить. Вот и приходится хотя бы иногда действовать с оглядкой на возможную угрозу им, возникшую, как следствие моих действий.

Дойдя до Мунго, зашёл в холл. Похоже, количество пациентов, ожидающих здесь, на лавочках или не особо удобных диванчиках, очереди за медицинской помощью, никак не зависит от времени суток — волшебник всегда и везде найдёт способ себя покалечить.

Сметвика, одетого в лаймовую мантию, я увидел у стойки ресепшена вместе с двумя его коллегами в таких же одеждах, и сразу же направился к ним. Целитель брал какие-то документы.

— Мастер, — кивнул я, приветствуя Сметвика.

— А, мистер Грейнджер, вы вовремя, — улыбнулся он. — Знакомьтесь с вашими будущими коллегами, целителем Адамсом и целителем Пирсоном. А это, господа, мой ученик, Гектор Грейнджер, уже подмастерье-зельевар.

— Наслышан, — кивнул тот, что отреагировал на фамилию Адамс, обычной внешности мужчина лет сорока. — Надеюсь, вы вскоре станете полноценным целителем. Наш госпиталь никогда не мог похвастать достатком квалифицированных кадров.

Второй, Пирсон, только кивнул, сосредоточенно читая материалы в раскрытой папке в своих руках.

— Так, господа, время, — подвёл итог Сметвик. — Сегодня мы на травматологии. Пока покажу Гектору ординаторскую.

Сметвик быстро стартанул с места, и я поспешил последовать за ним, двигаясь по коридору первого этажа.

— Ну что, готов смотреть и внимать? А то знаний в магическом плане у тебя много, как и способностей, но без понимания, как, когда и где их применять, они не имеют смысла.

— Готов, — уверенно кивнул я.

Осколки памяти и не к таким шагам в этой своих жизнях были готовы. Ну или считали, что были готовы. А тут — всего лишь учиться.

Сметвик привёл меня в просторное помещение, из которого можно было попасть в смежное. Здесь были диванчики, пара фикусов в горшках по углам, занавешенное окно, похоже, на солнечную сторону, небольшой закуток для хранения и «работы» с едой. В общем, место отдыха и прочее.

— Там — раздевалка, — кивнул головой Сметвик на дверь в смежное помещение. — Ординаторская — для учеников. К сожалению, пополнению в ряды этих самых учеников прибудет только после Рождества и следующим летом.

— Не хотят целительством заниматься?

— Не-а, — Сметвик тихо отбил ритм ладонями по своему животу. — Ты и сам знаешь, в Хогвартсе же пока ещё. Хотят либо заниматься семейными делами, либо в ДМП или Аврорат, либо принеси-подай в министерство.

— Ну, в «принеси-подай» не хотят.

— Это да, но кто их спросит, первые-то годы? — ухмыльнулся Сметвик. — Так, не теряй время. Иди в раздевалку — твой шкаф подписан, спецовка готова. Жду здесь. В темпе.

Кивнув, я прошёл через помещение и зашёл в раздевалку. Тут стояли ряды шкафов и лавок, как в самой типичной раздевалке. Причём не похоже, что есть какое-то разделение по половому признаку. Хотя, может быть в отсутствии необходимости по этому самому разделению, его и нет? Ученик-то тут пока один, вот и открыт доступ только в мужское крыло? В дальнем углу, к слову, есть душевая.

Быстро найдя свой шкафчик, открыл его, скинул туда рюкзак, достал форму — серая мантия с большой лаймовой полосой по канту. Достаточно большой, чтобы бросаться в глаза абсолютно всегда. Так же были серые тонкие свободные штаны, футболка. В общем, чем-то напоминает спецовку медперсонала в обычной больнице, явно подразумевая допустимость ношения чего-то лёгкого под ней. Ну, у меня такое есть.

Переодевшись, закрыл шкафчик и вышел в ординаторскую.

— Неплохо. Даже не долго.

Сметвик мотнул головой, мол: «За мной», и мы покинули ординаторскую.

— Учил я однажды одного паренька из старых семей. Самомнения — вагон. И переодевался столь же долго.

Мы дошли до холла, и Сметвик, подходя к одной из закрытых дверей, кивнул взглянувшей на него «сестре», или как тут называют младших сотрудников-девушек за ресепшеном?

Внутри кабинет был довольно просторен, оформлен в нейтральных светлых цветах. Была тут кушетка с изменяемой геометрией, шкаф с выдвижными ящиками, высокий шкаф с кучей различных зелий, стулья и стол с различными инструментами и артефактами. Я быстро пробежал взглядом по всему этому добру — все зелья подписаны, инструменты узнаваемы по описанию.

— Регламент осмотра, — Сметвик протянул мне два листа тонкого пергамента.

— Я его знаю.

— На всякий случай. Я в первый день забыл всю подобную бюрократию от волнения. Если случай несложный, будешь проводить сам.

Дверь открылась, и довольно молодая медиведьма в форменной мантии ввела чуть сгорбленного пожилого волшебника с перевязанной рукой, вручив лист пергамента Сметвику. Сметвик мгновенно пробежал взглядом по пергаменту и кивнул мне.

— Здравствуйте, — заговорил я. — Сегодня я ваш лечащий колдомедик, Гектор Грейнджер. Присаживайтесь, где вам удобно.

— Здравствуйте, — невесело кивнул старик, взглянул на мою форму. — Хоть кто-то новый в этом застойном болоте.

Больной, несмотря на возраст, лихо забрался на кушетку, оставаясь сидеть на ней. Сметвик передал мне лист пергамента, но он не особо информативен — просто результат первичного осмотра младшим сотрудником.

Собрав мысли в кучу, я приступил к делу. Спросил, что случилось — взорвался котёл. Уточнив, какие использовались ингредиенты, если не секрет, получил вполне честный ответ и, достав палочку, наложил пару диагностических заклинаний на руку — именно на неё жаловался пациент.

Уточнять ингредиенты нужно было, чтобы понять, возможно ли взаимодействие их остатков с тем или иным заклинанием.

— Я, значит, — говорил волшебник, пока я удалял перевязку с его руки. — Думал выпить на ночь Костерост, да и всё. Не первый раз, значит, руку ломаю, знаю, как оно. Но зелье больно необычное, да и позеленение… Не стал, значит, рисковать.

— Вы поступили абсолютно правильно, обратившись к нам, — я осмотрел как опухший участок, так и само позеленение вокруг него. — У вас раздроблены лучевая и локтевая кости, осколки проникли в ткани. Часть ингредиентов в смеси из котла проникли через кожу. Простой приём Костероста мог только усугубить ситуацию.

— Значит, не зря в очереди сидел, да?

— Да, — улыбнулся я. — Но, ничего страшного не произошло. Сейчас я применю пару нейтрализаторов, извлеку остатки активных компонентов зелья. Однако, с такой раздробленностью костей придётся удалить их остатки и выращивать Костеростом, предварительно восстановив ткани вокруг.

— А может так, не удаляя, значит? — дед явно не желал испытывать лишнюю боль при полноценном выращивании кости.

— Боюсь, при такой раздробленности, кости срастутся крайне криво.

— Да подумаешь, некрасиво, ерунда, значит, — отмахнулся старик здоровой рукой.

— Дело не в красоте. Искривление будет непредсказуемым, но явно очень большим. Вы просто не сможете нормально работать кистью руки — анатомия не позволит. Так что, к сожалению, для полного восстановления, придётся потерпеть.

— Эх… Ладно, чего уж. Значит, удаляем.

Развернувшись к шкафу, я взял склянки с нейтрализаторами, две пипетки из шкатулки-дезинфектора и, набрав одну из них, начал капать первый нейтрализатор на повреждённые участки руки пациента. Потом пришла очередь второго нейтрализатора. Позеленение ушло, оставив отёчность и обычное посинение от гематом.

Убрав пипетки в дезинфектор, а зелья в шкаф, я достал палочку и специальным заклинанием вывел остатки активных веществ наружу, удалив их магией без следа.

— Сейчас я удалю остатки костей, — с этими словами я выдвинул из кушетки специальную подставку под руку, чтобы пациент мог положить на неё свою повреждённую конечность.

— Угу.

— Брахиам Эмендо, — произнёс я с соответствующим взмахом палочки.

Рука тут же обмякла. Повторной диагностикой я убедился, что всё удалено правильно, ничего ненужного не осталось, нужное не задето.

— Теперь вам нужно принять по три капли укрепляющего и кроветворного, и четыре капли для восстановления мягких тканей.

Вновь взявшись за зелья, я быстро приготовил нужную смесь и споил её пациенту, попутно нужным заклинанием помогая работе зелий. Отёчность и гематомы сошли на нет буквально на глазах.

— Теперь Костерост.

Пациент чуть ли не рефлекторно сморщился, и я могу его понять — гадость редкостная.

В общем, напоив пациента Костеростом, быстро составил квитанцию за услуги, заверил её Сметвик, а пациент, как только мною была наложена шина и повязка, оплатил всё — недорого, к слову — и ушёл.

— Неплохо, — покивал Сметвик. — Случай хоть и простой, но ты вообще не волновался, словно только и делаешь, что с пациентами возишься каждый день.

— Просто хороший самоконтроль, а идеальная память позволяет всегда знать, что делать, если я сталкивался с подобным хотя бы в теории.

— Удобно.

— Не всегда. Некоторые вещи можно было бы и забыть для простоты жизни.

Медиведьма привела очередного пациента.

Это будет долгая ночь, а ведь ещё есть больные в стационаре. Надеюсь, экстренного ничего не произойдёт — не хватало ещё на выезды носиться.

***

Однообразные ситуации с разными по тяжести последствиями — вот что из себя представляет дежурство в приёмке травматологии.

Нет, разумеется, визуальные проявления, да и сами травмы, могут быть совершенно разные, но процедура для всего абсолютно идентична — установление применяемых неудачливым зельеваром ингредиентов, их нейтрализация и вывод из организма, а после этого — лечение самих травм.

И вот каких только проявлений неудачных экспериментов я не повидал за это дежурство. Переломы, деформации, гипертрофия или гипотрофия тканей и органов, частичная или полная их трансфигурация во что-то нелепое. И уж не стоит говорить о различных вариациях изменений кожных покровов от банального покраснения до чего-то похожего на гангрены или вообще, оплавление тканей.

Ближе к утру у одного из пациентов в стационаре случился гипертонический криз. Ничего страшного, на самом деле, но Сметвика вызвали, а я шёл прицепом.

— Что там? — спросил Сметвик у коллеги, пока мы быстро поднимались по лестницам.

— Чары показали резкое повышение давления, мой коллега сразу же примчался. Пациент бодрствовал, и Саммерс начал спешно проводить диагностику и расписывать лечение. Пока ходил за зельями, состояние пациента изменилось…

Мы как раз дошли до нужных дверей и зашли внутрь. Палата на десяток коек, некоторые из которых были полностью отгорожены ширмой. Только возле одной из них возился волшебник в лаймовой мантии, а на самой койке лежал не в меру упитанный пациент.

Сметвик тут же приступил к диагностике, попутно выспрашивая у коллеги, Саммерса, что тут вообще происходит, и почему пациент с гипертоническим кризом лицом больше похож на зомби своей бледнотой, синевой под глазами и впалостью лица. Я же, обратив на всё это внимание, заметил бодрствующего соседа по палате — он сидел на соседней койке в пижамном костюме и с волнением смотрел на товарища по несчастью.

— Он что-то употреблял после визита целителя? — спросил я его.

— А? Да… Чем-то пошуршал, металлический такой звук, съел и запил.

— Хм…

Я быстро подошёл к комоду рядом с койкой нашего пациента и, открыв ящик, начал искать что-нибудь. Не знаю, что именно, возможно таблетки.

— Гектор, есть мысль? — Сметвик взглянул на меня, но похоже, уже узнал о текущем состоянии больного и достал какую-то вытянутую колбочку с зельем из-под мантии.

— Да… — я нашёл несколько блистеров разных препаратов. Открытым был только каптоприл. — Похоже, он употребил маггловский гипотензивный препарат, ингибитор АПФ.

Сметвик кивнул, одной рукой надавил на челюсть больного и капнул с пипетки пару капель зелья.

— Похоже, пациент не первый раз сталкивается с повышенным давлением у себя, судя по возрасту и избыточному весу.

— Маггловские… — сморщился Саммерс. — Я не учёл подобного.

— А должен был, — хмыкнул Сметвик. — В анамнезе же явно сказано, что он магглорождённый и борется с гипертонией. Логично предположить, что методы борьбы их же. Вот и намешали зелий и препаратов, что пациент коллапсировал, обрушив себе давление, испугавшись криза. Радуйтесь, что это не бета-адреноблокатор.

— При гипертоническом кризе вырабатывается ряд гормонов, провоцирующих волнение и страх, вплоть до выбросов адреналина и панической атаки, — кивнул я, глядя как лицо пациента быстро приходит в норму. — Суета и напряжённые действия рядом с таким пациентом неприемлемы.

— Поучи ещё, — Саммерс был недоволен, но тут же качнул головой. — Извини, не сдержался.

— Клиническая психология, — пожал я плечами, — ничего нового.

— Так, дальше сами, — Сметвик убедился, что всё нормально. — Из предынфарктного состояния вывел, лишнюю химию тоже вывел. Следите за давлением, и… Заберите у него маггловские препараты. А то опять намешает чего-нибудь, а они почти не диагностируются магией, тут опыт нужен.

Ситуация тоже оказалась простая, но напомнила мне один случай из памяти, уж не знаю чьей. Лежала как-то одна бабушка в стационаре, готовилась к операции на… вот этого не помню. В общем, бабушка с гипертонией, а значит нужно было стабилизировать давление в течении пары дней. И препараты ей давали, анализы смотрели, всё хорошо, а давление не падает, не стабилизируется. Операция на носу, делать что-то надо. Приметил кто-то из медперсонала, что родственники таскают бабушке продукты, и решил проверить, чем там бабушка балует себя, разнообразя положенный ей стол, диету. И тут же нашлась проблема — солёные, зараза, огурчики. Больно уж бабушка их любила, как выяснилось, а солёные огурчики, точнее соль, не давала понизить и стабилизировать давление несмотря на препараты.

— Хм…

— Что хмыкаешь? — спросил меня Сметвик, когда мы возвращались в приёмку — до окнца смены оставалось всего ничего.

— Да вот думаю, что пациент всегда готов выкинуть какой-то фортель, чтобы угробить себя вопреки всем твоим стараниям.

— Есть такое. А ещё они всегда врут. Кстати, если ты думаешь, что за твоей спиной не будет хотя бы маленького персонального кладбища — ты ошибаешься. Любой рано или поздно убьёт своего пациента.

— Воодушевляет.

— Это медицина, дружочек. Насколько всемогуща магия, настолько же несовершенен человек. И все мы делаем ошибки. Вот взять того же пациента, от которого мы идём. Уверен, он знает, что не стоит мешать различные зелья с различными маггловскими препаратами. Эффект может быть непредсказуем. Но он постеснялся сказать колдомедикам об этом. Или испугался его мнения на этот счёт. Или ещё тысяча и одна причина, которая может показаться пациенту невероятно значимой.

После дежурства мы со Сметвиком отправились к нему домой, чтобы вывести из сна Романову и второго неудачника. Я не рассчитывал на многое от предстоящей беседы, но в итоге не получил вообще ничего — их воспоминания пусты за период «подчинения».

Мы сидели за столом напротив друг друга в небольшом зале. Сметвик был настороже, и даже его абсолютная уверенность в полном излечении этих ребят не позволяла ему расслабиться. На всякий случай. Романова держала обеими руками кружку с горячим шоколадом, в аромате которого читались нотки каких-то интересных специй, а парень просто сидел в лёгком шоке.

— Не знаю даже… — говорила девушка, крутя в руках кружку. — Помню, к с другими стажёрами нашего Аврората отправились на миссию, а потом… Всё просто утонуло.

— Аврорат?

— Традиция семьи. Либо Аврорат на десять лет, либо военная служба.

И как только не пытались мы выяснить хоть что-нибудь, всё было напрасно — нет у них памяти о времени своего «подчинения», и хоть трава не расти! Сметвик подтвердил, что они не лукавят — у него какие-то свои методы. Парень, к слову, выпал из жизни на четыре года, а Романова только на полгода — ей ещё повезло.

Так что мы отправили их восвояси. Романова заверяла, что очень и очень обязана мне теперь, а деньги за лечение перешлёт, как вернётся домой, и это не обсуждается.

— И что теперь будешь делать?

— Разумеется, искать виновных, — уверенно кивнула она, когда мы втроём — я, девушка и Сметвик — стояли у небольшой рощи, от которой она аппарирует. Парень уже «улетел», обещая отдариться чем-нибудь за помощь, и дав свои контакты, если помощь потребуется нам.

— Уверена?

— Теперь это личное. Только на этот раз буду осторожнее.

Ну а потом я вернулся домой. И нет, я не приступил тот же час к продолжению переноса проекта дома в трёхмерность при помощи артефакта — я просто завалился спать. А проснувшись вечером и спустившись вниз, ведомый ароматами еды, тут же сел за стол в столовой.

— Проснулся? — Гермиона заканчивала со своими поварскими изысканиями, готовясь накрыть на стол. Нехитрые блюда, простые, но вкусно и сытно. По крайней мере, если верить ароматам.

— Ага. Доброго… времени суток.

— Вечер.

За ужином она с любопытством смотрела на меня, и в итоге я не сдержал вопроса:

— Что?

— Да нет, ничего, — покачала головой сестрёнка. — Просто непривычно, что ты спишь днём, просыпаешься вечером.

— То ли ещё будет, — хмыкнул я. — Практика у Сметвика обещает быть насыщенной. Да и ночные дежурства, или суточные, никто не отменял.

— Ты сам лечишь людей?

— Если случай не особо сложный.

— И много таких.

— Да.

Вот примерно в таком русле проходили первые дни практики — собственно, сама практика, сон дома, еда, немного теории, если Сметвик посчитает нужным, и снова практика. Потом, через неделю, Сметвик пошёл «показывать» мне работу во втором отделении. По сути, тоже травматология, но из-за специфики магического мира, отделение Ранений от живых существ является вполне самобытным, как и само направление медицины.

Там я тоже немало повидал — магические животные могут наносить удивительно широкий спектр травм, сочетающих в себе и отравления, и проклятья, и магические воздействия разной степени тяжести. И я уж молчу об обычных телесных травмах, сопровождающих подобное. Было интересно.

Отпустили меня на все четыре стороны, мол: «Чтоб перед Хогвартсом отдохнул» за неделю до первого сентября. Разумеется, первым делом я пригласил Дафну прогуляться где-нибудь уже в конце-то концов, а то переписка и короткие встречи в саду их дома под негодующим взглядом прячущегося за шторой, как мальчишка, отца Дафны… Ну, несерьёзно, как-то. И, первой остановкой стала, как ни странно, Косая Аллея.

— Занятно, — я на миг отвлёкся от приятного спокойствия от прогулки под ручку с этой брюнеткой.

— Что именно?

— Тут стало как-то оживлённее, что ли.

— Ты каждый день ходишь в Мунго на практику, и только сейчас это заметил? — Дафна чуть улыбнулась, предпочитая на публике больше сдержанности. Сдержанности, а не сокрытия всех эмоций. А я в который раз подмечаю, насколько мне симпатичен именно такой типаж.

— Ну, бываю я здесь либо ранним утром, либо поздним вечером. И встретить что-то кроме пролетающего по ветру куска обёрточной бумаги или какого-нибудь забулдыгу из Лютного крайне сложно.

— Но ты прав, — кивнула Дафна, осмотрев толпы волшебников и яркие вывески магазинчиков. — Здесь снова становится живо и ярко. Пусть и не так, как на первых курсах. Кстати, ты знал, что маггловедение сделали обязательным спецкурсом?

— Нет, — немного удивился я. — Пропаганда будет?

— Судя по всему.

Это была интересная информация, но зацикливаться на ней я не особо хотел.

— Давай, рассказывай, как тебе приходится под руководством крёстного?

— Не легко…

Мы гуляли, общались о разном, видели редких знакомых из Хогвартса, что закупались к наступающему учебному году — таких было мало, многие сделали покупки в первых числах августа, как я понял. Но и сами мы прикупили кое каких вещиц для школы, после чего отправились уже в маггловский мир. Разумеется, не на первую попавшую улицу, заполненную машинами и людьми — прогулка сугубо по красивым местам. А вечером — вид на Лондон с одного из балкончиков Биг-Бена, куда обычным людям вход воспрещён. Да и необычным тоже.

— Меня снедает любопытство, а сам ты не хвастаешься, — Дафна стояла рядом, держа меня за руку, прислонившись к плечу. — Как дела с домом?

— С практикой у твоего Крёстного — не так много времени. Хочешь покажу проект?

— Надеюсь, ты не носишь с собой мили пергаментов с чертежами?

— Нет, — улыбнулся я. — Всё немного проще.

Достав сферу-аретфакт подобную тому, что подарил Дафне, я активировал его, вызвав трёхмерную иллюзию почти законченного дома — пока не было части второго этажа и крыши.

— А ты не размениваешься по мелочам, — удивлённо подметила девушка, повращав проекцию, используя жесты, увеличивая интересные ей моменты.

— Ты думала, что я буду строить что-то маленькое и незначительное.

— В этом был бы смысл. Постепенно, помаленьку, от меньшего к большему по мере возможности.

— Не хочу хвастать, но возможности позволяют пропустить этап «меньшего».

Дафна с интересом спрашивала, распланировал ли я назначение помещений, с энтузиазмом предлагая свои варианты. А уж когда я сказал, что интерьера нет вообще, и я рассчитываю на её помощь в этом вопросе, в её голубых глазах сверкнул какой-то адский огонёк. Чую, тут она оторвётся на славу. Наверняка ещё и приплетёт к этому вопросу женскую часть своих знакомых, ту же Асторию или Пэнси. Или мать…

Так прошёл вечер, после которого я, проводив Дафну до дверей её дома, в окнах которого вновь увидел недовольную физиономию его отца, взгляд которого выражал некое смирение с ситуацией, я вернулся домой, где Гермиона уже накрыла стол. Во время ужина каждый поведал о своём дне — обычная такая семейная обстановка, пусть и из двух человек.

— Всё-таки мне кажется, что Дафна с тобой сугубо из меркантильных побуждений.

— Допустим.

— Как это «допустим»? А как же любовь, чувства, всё это вот… — Гермиона неопределённо помахала руками в воздухе.

— Они тоже есть, и являются приятным дополнением к обдуманному решению.

— Я считаю, что это неправильно.

— Может быть. Однако статистика британских учёных, — ухмыльнулся я своей фразочке, — показывает, что отношения, фундаментом которых является не безумная любовь и страсть, а взаимное уважение, капля расчёта, здравая оценка и продуманность, являются наиболее крепкими. Да и о какой именно любви ты говоришь? О минутном юношеском влечении? Или о чём-то вечном, сложном, той безоговорочной верности…

— Не нужно только цитировать сэра Дагворта-Грейнджера, — улыбнулась сестрёнка. — Я тоже читала его старинные труды.

— Так та самая любовь и есть совокупность всего вышеперечисленного, замешанного на биохимической совместимости. Потому и случается не так уж и часто, как хотелось бы. Но поверь, у нас с Дафной есть и это. Просто что я, что она, хорошо себя контролировали, чтобы погружаться в это с головой с первых минут. Теперь же это отличное дополнение остальному. Лично для меня это очевидно.

— Ладно. Всё, я сдаюсь. Это всё — ваши решения.

— Аллилуйя!

— Гектор!

Оставшуюся неделю до учёбы я созванивался с различными фирмами, предоставляющими строительные материалы, или лично наведывался в различные магазины, закупая по чуть-чуть всего, что было указано в смете проекта. Без изучения, знания и понимания конкретных материалов крайне сложно трансфигурировать их, так что приходится заниматься подобным. Не забывал я и о завершении переноса проекта дома. Одно только печалило — до Хогвартса я точно не успею, а там и учёба, и явные проблемы, которые могут возникнуть, и практика у Сметвика. Но трудностей не убоимся мы, ведь так? Сам ведь к этому шёл.

Так что первого сентября я стоял на платформе «Девять и три четверти», смотрел на волшебников и волшебниц, выискивал однокурсников и был готов отправляться на шестой курс. Жаль, правда, что Джастин забрал документы — неплохой парень. Но к этому нужно относиться с пониманием, ведь у него тоже есть свои обязанности перед семьёй, а обязательное обучение, как магглорождённый, он прошёл.

— Эй, привет! — рядом встал Эрни, еле отвязавшись от своих родственников. — Как дела?

— Лучше не бывает.

— Ты похож на статую самому себе.

— Может, памятник?

— Нет, дружище, именно статую. Памятник выражает величие, а ты просто замер и тупишь в пространство.

— Задумался о сложностях жизни.

К нам, двум стоящим истуканам в школьной форме и мантиях Хаффлпаффа, поспешили Ханна и Сьюзен, тоже одетые по дресс-коду. Ну и правильно, лучше одеться сразу, чем беспокоиться о подобном в вагонах.

— Привет ребята, — первой поздоровалась Сьюзен, немного вытянувшаяся и схуднувшая, хотя я не думал, что она или кто-то ещё из сверстников добавит в росте, пусть и немного.

— Привет, девочки.

— А где Захария? — тут же спросила Ханна. — Мы тут уже давно, его ещё не видели, а скоро посадка.

— Он через Хогсмид с родственниками перенесётся, — ответил Эрни. — У них там какие-то проблемы.

— Ладно, садимся, а то мест не будет, — я направился к вагонам, и остальные пошли за мной.

— Тебе ли об этом беспокоиться. Ты же староста, — ухмыльнулся Эрни.

— Вот как староста я и проявляю заботу.

Купе нашлось довольно быстро, ребята устроились там, а мы с Ханной пошли по вагонам, предварительно убедившись, что значки старост на надлежащем месте.

— Гермиона рассказывала, что вы очень любопытно провели лето, — как бы между делом заговорила Ханна, заправив прядь ровных блондинистых волос за ухо. — Случилось много интересного…

— А какой ответ правильный?

— Детальный?

— Боюсь, я не являюсь репортёром газеты «Сплетни сегодня», так что, увы и ах, придётся вам, девочки, добывать слухи в других местах.

— Грусть-печаль.

Идя по вагонам, убеждались, что у всех всё в порядке, а если не в порядке, то как минимум в пределах допустимого. Забавно было видеть, как только-только поступающие первокурсники прятали палочки, только завидев нас. Так и добрались до купе старост, где все уже собрались в полном составе. Кроме Уизли.

Всё та же уже виденная и знакомая богатая обстановка, шкафы с книгами, сервизами и прочими побрякушками, удобные кресла и диваны, и однокурсники на них.

— Леди и джентльмены, — кивнул я всем с улыбкой, направившись к дивану, на одной стороне которого сидел непривычно серьёзный Малфой, напрочь проигнорировавший дресс-код и сидевший в чёрном костюме с чёрной водолазкой под ней.

— Грейнджер, — кивнул он, продолжая с серьёзным видом тупить в пространство.

— Малфой.

Паркинсон тоже была здесь, стояла у окна и размышляла о высоком. А может быть и о низком — кто знает, что в голове у этой довольно суетной и деятельной особы? Ханна подошла к ней, и они о чём-то заговорили. Рэйвенкловцы нашли в шкафу новые для себя книги, а Гермиона что-то отмечала в пергаменте.

— Какие-то все занятые. А ты, Малфой, заматерел за лето.

— Не сдох, и слава Мерлину.

— А был повод?

— Была возможность.

— Расскажешь?

— Нет.

— Ну и ладно. А где Уизли?

— Какая разница? — пожал плечами Драко, не проявив вообще никакой реакции.

Вот такая атмосфера царила в купе старост, когда поезд тронулся. Что же, поездка обещает быть долгой.

***

Поезд Хогвартс-Экспресса резво мчал по рельсам, тихо-тихо отстукивая колёсами ритм. В окнах мелькали пейзажи, равнины и холмы. Августовское солнце окрашивало всё в неуловимые желтоватые тона, словно незримый художник плеснул немного сепии в палитру.

Купе старост не казалось оживлённым, не полнилось радостью и весельем. По крайней мере, не для всех. Рэйвенкловцы в лице Падмы Патил и Энтони Гольдштейна сели за столик вместе с Гермионой и Ханной, распивали самолично заваренный чай из белого сервиза с голубой росписью, попутно негромко, но с энтузиазмом что-то обсуждая. Паркинсон, каре чёрных волос которой удлинилось ещё больше за лето, теперь «разбиваясь» на пряди о плечи, сидела в кресле и, закинув ногу на ногу, читала книгу. Драко сидел рядом со мной на диване и нагнетал атмосферу своей сосредоточенностью и мрачностью.

— Ещё немного мрачности и таинственности, — я откинулся на спинку дивана, — и ты либо станешь дементором, либо таинственным призраком.

— Всё шутки шутишь.

— А что ещё делать? Причиной своей напряжённости ты не делишься, замкнулся тут. Ты уже не маленький мальчик, сюсюканье и показательное сочувствие тебе не нужно. Могу поговорить о рунах. Хочешь о рунах говорить?

— Не хочу. Пойду по вагонам, — Малфой встал и, одёрнув пиджак, пошёл на выход, но в дверях обернулся. — Паркинсон?

— Останусь здесь, — отозвалась девушка. — Если кто-то из наших будет искать старосту.

Малфой ушёл, а мне начало становиться скучно. Несколько паучков я уже раскидал по поезду, и за обстановкой могу следить прямо отсюда, так что с этим проблем нет. Своими личными делами при всех не позанимаешься, дабы сохранять в тайне некоторые из своих возможностей. Дафна в сугубо женской компании из девочек разных курсов Слизерина занимается какими-то своими, женскими делами, оккупировав одно из купе.

Что делать? Заниматься самообразованием тоже не особо хочется. Хм…

— Кто-нибудь читал, что нас обязали купить для нового обязательного предмета?

— Ты о маггловедении? — первой, как ни странно, ответила именно Пэнси.

— Ну да.

— Хе-хе, — теперь она ещё и коварно улыбается. — Тебе не понравится. Сплошная антимаггловская пропаганда.

— Прелестно, — покачал я головой. — Похоже, Тёмному Лорду больше делать нечего, кроме как разводить пропаганду.

— Это ещё что. Говорят, сейчас активно продвигается проект по обязательной регистрации магического населения. Никогда такого не было.

— Да? — подал голос Гольдштейн. — А я слышал, что обязательным оно будет только для магглорождённых.

Пэнси обернулась к столику у окна, за которым сидели ребята.

— Н-да? Надеюсь, ты не будешь пытаться убеждать в этом дочь того, кто уже подготовил документы на каждого члена семьи, в случае принятия этого проекта? — ухмылка на её лице стала довольно ядовитой.

Гольдштейн лишь пожал плечами.

— Мне так родственники сказали. А они узнали от своих знакомых.

— Учитывая, что Гольдштейны поддерживали Дамблдора, то и знакомые должны быть этих же кругов? — уточнила Пэнси, но вопрос был явно риторический.

— Очевидно.

— Прелестно, — повторился я. — Взаимное искажение информации. Одни решили вести жесткую пропаганду, другие — нагло недоговаривать, искажая факты под нужным углом. Кстати, Пэнси…

— Хм? — девушка выгнула бровь, при этом не переставая ухмыляться.

— Как думаешь, какова вероятность того, что дети радикалов, просто поддерживающих Тёмного Лорда, или их подпевалы слегка так потеряют берега в Хогвартсе от безнаказанности? Ну и на фоне того, что бывший декан Слизерина, вечно прикрывавший своих по любому, даже самому незначительному поводу, теперь является директором.

— С чего вдруг такие переживания? Да и что мне за это будет?

— Думаю, как наводить порядок в школе, если придётся. Наиболее оптимальным и наименее радикальным способом. А будет… Сочтёмся, в долгу не останусь.

— Гектор! — теперь Гермиона, сидевшая за столиком, развернулась ко мне. — Ты же не планируешь выбивать из всех дурь силой?

— Как вариант.

— Ты же староста, пример для подражания.

— Перефразирую одного человека: «Добрым словом и волшебной палочкой у виска можно добить много большего, чем просто добрым словом».

— Ха-ха-ха, — рассмеялась Пэнси, прикрыв книжку. — А ты знаешь толк в переговорах.

— А то, — улыбнулся я в ответ.

— Скажем так, — Пэнси отбила пальцами ритм по корешку книги. — Тебя считают сильным волшебником, и даже побаиваются. Не в плане того, что ты причинишь вред непосредственно им, нет. Кому надо, уже сопоставил разные факты, тот же случай с Ноттом. Кто не смог — помогли товарищи или родители. Так что, я бы, например, уступила, намекни ты о наличии компромата или какой-то возможности. Но найдётся особо одарённые, перед кем нужно будет показать силу и опасность.

— То есть, запугать до дрожи в коленях от одного только моего имени, помянутого всуе.

— Гектор, — в интонациях Гермионы отчётливо читались ехидство, — а тебе не кажется, что подобный путь несколько… не туда ведёт?

— Я же не говорю, что буду действовать именно так? Для начала мы приедем в Хогвартс и посмотрим, каких преподавателей к нам протолкнули, какую они будут вести программу и политику, как поведёт себя директор. А главное, что из этого выльется. Ни для кого не секрет, что Дамблдор потворствовал выкрутасам Поттера и Уизли. И твоим, кстати, тоже.

Гермиона чуть покраснела, но лицо сделала возмущённое.

— И делать выступать против Поттера, плести интриги или ещё что-то, было контрпродуктивно — сам же и огребёшь. Малфой мне в свидетели, правда, его интриги были…

— Провальные на стадии планирования, — усмехнулась Пэнси.

— Вот. А теперь директор — Снейп. Допускаю, что он будет потворствовать Слизеринцам. На фоне общей обстановки, это чревато.

— От нашего факультета, — улыбнулась Парвати, — проблем можно не ждать.

— На нас тоже вряд ли кто полезет, — так же улыбнулась Ханна. — У нас ведь есть Гектор Грейнджер.

— Не стоит забывать, — я встал с дивана и поправил мантию. — По статусу крови я являюсь магглорождённым. Это может взять верх над разумом у отдельных разумных. Будем решать проблемы по мере их поступления. Пойду-ка я тоже по вагонам пройдусь.

С этими словами я покинул купе старост и в самом деле пошёл по вагонам, хотя надобности в этом никакой не было — я и так знал, что везде всё в порядке. Разве только слизеринцы ведут себя несколько более сдержанно, скованно, явно думая о мрачном. Не все, разумеется, да и не только они, но именно представители зелёного факультета могли похвастать большинством с таким настроем.

Вот так и прошла практически вся поездка. Иногда я натыкался на первокурсников, только-только поступающих в Хогвартс, которые, видя цвет подкладки моей мантии, спешили поинтересоваться чем-нибудь. У Малфоя, например, никто ничего не спрашивал, хотя тоже видели значок старосты на лацкане его пиджака. Что поделать — ходит мрачный, весь в чёрном, а были бы волосы такого же цвета, а не платинового, его можно было бы сравнивать со Снейпом.

Пару раз я своим появлением разнимал каких-то бедокуров или откровенно хулиганов. Разумеется, во всех случаях были замечены горячие головы с факультета львов.

Нашёлся и Уизли. Разумеется, он был в компании Поттера и других ребят со своего факультета, полностью игнорируя обязанности старосты. Впрочем, это Рон. Хотя, честно сказать, я думал, что Снейп своей директорской властью снимет его с должности старосты. Но, видать, другие кандидатуры ещё хуже, а Уизли — «зло» известное, предсказуемое.

Гарри с серьёзным лицом травил какие-то байки о своих летних похождениях, слежке и подозрениях. Причём подозревал он всех вокруг и во всём. Рон ему поддакивал, другие ребята тоже — видать, решили воспользоваться жизненным опытом, который напоминал им, как часто они ошибались на счёт Поттера. Разумеется, слушал и видел я это через паучков.

Подойдя к их купе, постучался и открыл дверь.

— Господа, — кивнул я им с улыбкой, а увидев Джинни, добавил: — И дамы.

— Грейнджер…

— Привет…

Но не все соизволили сказать хоть что-нибудь.

— Вижу, у вас тут какое-то собрание, — взглянув на Рона, добавил: — достаточно важное, чтобы мистер Уизли игнорировал обязанности старосты факультета, прохлаждаясь здесь.

— А я не прохлаждаюсь, — Рон посмотрел на всех вокруг, почесав рыжую шевелюру. — Я слежу за порядком, чтобы спорщики не переходили черту, вот.

— То-то я уже пару почти состоявшихся драк разнял. Ваши коллеги там были.

— Ну и не разнимал бы. Одной дракой больше, одной меньше.

— Так о чём говорите-то? Что-то важное?

— Да так, мелочи, Гектор, не обращай внимания, — Поттер отмахнулся, но при этом так фальшиво улыбался, прям ужас. И остальные тоже.

— Вы вообще врать не умеете. Ну да Мерлин с вами, я и догадаться могу, — конечно же могу, но при этом я и так знаю тему разговора, но сделаю вид, что умный больно. — Вы не говорите мне и врёте в лицо. Причина может быть проста — либо дело в Гермионе, либо в тех, с кем я общаюсь. С Гермионой проблем нет, как и компромата на неё просто из-за того, что она ничего не делает этакого…

— Откуда тебе знать? — Джинни изобразила на лице что-то, должное показать, что вот она-то столько знает, столько знает.

— Оттуда. Значит, дело в моих знакомых. Это вряд ли ребята с моего факультета, ибо единственное значимое событие среди сверстников наших — уход Джастина из Хогвартса…

— Джастин ушёл из Хогвартса? — одновременно спросили Дин Томас и Рон, причём искренне.

— Ну вот, значит не он. Так же это не незначительные слухи. Остаются мои знакомые со Слизерина, а судя по тому, как вы отреагировали на название факультета, — а они и в самом деле отреагировали, — значит так оно и есть. Можно было бы предположить какие-нибудь сплетни о моей девушке, но тогда вы бы доложили Гермионе со словами: «А эта змея слизеринская, с которой твой брат встречается, вон чего учудила!», но тогда я бы уже об этих слухах знал от сестры. Остаётся Малфой и его круг. Учитывая обстановку в стране и всякое Тёмнолордское возвращение, учитывая, сколько раз вы бодались с ним, думаю, во врагах он до сих пор ходит у вас.

Ребята переглянулись удивлённо.

— Эх… Понимаю сестру, почему она любила кичиться своими мозгами. Непередаваемое ощущение.

— Ты что-то знаешь? — серьёзно спросил Поттер.

— Я много всего знаю, — пожал я плечами, ухмыльнувшись. — Но из-за моих знакомств, в ваших глазах я — возможный неприятель и змеиный прихвостень, так что я ничего не скажу, даже если спросишь, ведь не поверите. Ладно, народ. Плетите свои интриги, только не перестарайтесь. Ещё неизвестно, какую свинью нам подложил Снейп в Хогвартсе.

— Вот тут я согласен прям на все сто, — кивнул Уизли.

— И если хотите за кем-то последить, обратите внимание на Нотта.

Покинув это купе, посеяв семена сомнений во всех, я пошёл в следующий вагон. Зачем мне это? Ну, Поттер любит приключения. Вот и пусть оттягивает на себя внимание.

Ближе к концу поездки я встретил Дафну после окончания собрания их девичьего клуба. Мы списались ещё вчерашним днём, что встречать её на перроне нет необходимости как раз из-за этого клуба — они намного раньше договорились встретиться у одной из них и вместе отправиться на вокзал. Так что только лишь сейчас, почти перед остановкой в Хогсмиде, она вырвалась из плена женской компании.

— Привет, — улыбнулась она, обняв меня и коротко поцеловав, пока в коридоре вагона никого не было. — Как поездка?

— Уныло до ужаса, — улыбнулся я, и мы встали у окна, а Дафна, взяв меня за руку, прижалась к плечу. — Разнял пару несостоявшихся драк, пару споров, помог новичкам, направил деятельность Поттера в нужном мне русле.

— Даже так? И чем же тебе не угодил наш многострадальный герой?

— Он всё равно бы развернул какую-нибудь деятельность. Пусть лучше разворачивает в удобном мне направлении.

— Ты волк в овечьей шкуре, Гектор, — она улыбалась, глядя на моё отражение в окне — на улице уже стемнело. — Раньше ты действовал только по ситуации. Что изменилось?

— Боюсь, Хогвартс может оказаться уже не тем, к какому мы привыкли. Зная, кто, что и как будет делать, я смогу понять по изменению планов, кто, на кого и как влияет, и что с этим делать уже мне. Скорее всего ничего не получится, всё будет хаотично и непредсказуемо, но попробовать-то стоит. Разве нет?

— Разумеется. Нельзя играть в шахматы, не зная, как ходят фигуры.

— Не нужно меня переоценивать, я не игрок. Я не вижу всей доски, не понимаю, что происходит конкретно, и не без труда делаю ходы самим собой — не до других мне. Кстати, как думаешь…

Я повернулся к девушке, и она повернулась ко мне в ответ, стоя практически в паре сантиметров от меня, нахально блестя глазами.

— Кхм…

— Да-да?

— Ты хочешь, чтобы я забыл свой вопрос?

— Ну, во-первых, ты не забудешь, а во-вторых — ради такого твоего взгляда, можно и немножко оттаять…

— Что же такого в этом взгляде? — я притянул Дафну за талию.

— Понятия не имею, но мне нравится…

Разумеется, всё это не могло закончиться правильно, логично.

— Вы только посмотрите на них! — вошедшая в коридор вагона Пэнси всплеснула руками. — Разврат и непотребство в Хогвартс-Экспрессе!

Может ли быть ухмылка задорной? До чего момента я не знал ответа на этот вопрос, но, как оказалось, может.

— Мы уже почти подъехали, иди собирайтесь, — Пэнси прошла мимо нас.

Постояв десяток секунд вот так, ибо момент испорчен, мы разошлись по своим купе, а через десяток минут поезд остановился на перроне Хогсмида. Я, как староста, оставался тут до последнего пассажира, ещё и прошелся по вагонам, убеждаясь, что никто не остался, никого не заперли, парализовав, и прочее. Всякое может быть.

Покинув поезд вместе с Ханной, приметил остальных старост у других вагонов — все как раз собирались садиться в оставшиеся две кареты, так что и мы пошли к ним.

— Похоже, — Ханна кивнула в сторону только-только отъехавшей кареты с Гермионой, Роном, Падмой и Эрни, — нам не оставили выбора.

— Я бы удивился, если бы Рон согласился ехать в одной карете с Малфоем.

— Даже после нашего кружка анонимных любителей ЗоТИ?

— Даже.

Когда мы поднимались в кареты к слизеринцам, Малфой хмыкнул, сложив руки на груди.

— Ну надо же, какая неожиданность.

— У тебя что, месячные? — не удержался я от ехидной и не очень-то приличной реплики, от которой Ханна и Пэнси чуть не подавились, засмущавшись.

К моему удивлению, Малфой даже возмущаться не стал, лишь посмотрел на меня с вопросом во взгляде.

— Ясно, — кивнул я. — Съездил домой на лето, называется. Сломали парня.

— Это было непростое лето.

— То-то ты постоянно следишь за окружением. Тебе что, выработали манию преследования?

— Так заметно?

— Ты постоянно прислушиваешься к чутью, держишь палочку наготове в рукаве, стреляешь взглядом в те места, где может скрываться угроза.

— И как ты это подметил? — удивилась Пэнси. — Я вот не вижу…

— Просто он сам так делает, — ухмыльнулся Малфой. — Я только сегодня это понял.

— Добро пожаловать в клуб, — я похлопал по плечу Малфоя, который не без труда удержался от резкого движения в сторону. — А вот это уже нервы. Может пропить курс успокоительного?

— Тц… Само пройдёт, не лезь.

— Ладно. Дело твоё.

— Именно.

Мне даже интересно, что за «воспитательные мероприятия» на этот раз устроили для Драко дома.

Поездка прошла под ничего незначащие разговоры о всяком. Например, о том, кто какие предметы оставит на шестой-седьмой курсы, и всякое подобное.

Хогвартс встретил нас всё теми же неизменными камнями, гулкими коридорами, освещёнными факелами да пламенем в чашах, тьмой, скрывающейся под высокими потолками. Большой Зал оставался всё тем же Большим Залом — сотни свечей неизменно парили над столами факультетов, как и заведено первого сентября, а иллюзия ночного неба была всё столь же реалистичной и яркой, показывая звёзды, пару облачков и луну ближе к горизонту.

Только вот за столом преподавателей можно было заметить ощутимые перемены. Во-первых, настроение этих самых преподавателей. Раньше всегда можно было заметить наряду с тем, как от них веет собственной важностью, некоторую торжественность и благодушие. Сейчас же этим могли похвастать только Флитвик и какой-то полноватый седой старичок в строгой, но очевидно дорогой коричневой мантии и — вот неожиданность — оксфордской шляпе. Такая квадратная, с кисточкой — я такую только в фильмах видел, честное слово!

Другим заметным изменением являлся, конечно, Снейп, сидевший на месте директора с видом предельно уставшего человека. Это всё, что о нём можно было сказать, отличного от привычного образа — поза расслабленного уставшего человека во всём чёрном.

Хагрида не было, что не удивительно, зато была профессор Грабли-Планк.

Были и ещё новые лица. Кажется, заменили преподавателя маггловедения. Хотя, почему «кажется» — так и есть. То, что я не ходил на занятия профессора Бербидж ещё не значит, что я её забыл. Вот на её месте сидел какой-то даже с виду нудный-занудный старик с острым лицом, весь в чёрной одежде с редкими вкраплениями серебра в виде какой-нибудь детали, аксессуара или канта по рукаву.

Ну и на месте преподавателя ЗоТИ сидела неизвестная мне женщина, явно предпочитавшая зелёные тона в одежде, а её каштановые волосы были по-простому перехвачены в хвост на затылке.

А нет, есть ещё новое лицо — неприметный мужчина средних лет. Настолько неприметный, что даже чар для отвода глаз не надо. Просто серый костюм, такая же серая, только чуть темнее, мантия.

Рассмотрев всех ещё на пути к столу факультета, я сам себе кивнул — изменения есть. Посмотрим, какого рода эти изменения.

— Привет… — со мной здоровались или кивали те, с кем не пересёкся в поезде, и кто меня знал. И кто не знал лично тоже здоровались.

Атмосфера в Зале была нейтральная. Ни радостная, ни грустная. Ученики что-то обсуждали, иногда слышались смешки, иногда — возмущённые возгласы. В целом, все просто ждали, когда появятся первокурсники и начнётся распределение.

Двери в зал распахнулись — их втихушку закрывает Филч перед тем, как преподаватель поведёт новичков. В общем, двери открылись, в зал бодро вошла МакГонагалл в своём неизменном чёрном платье, вот только мантия её была не привычно изумрудная, а тёмно-тёмно-коричневая, почти чёрная. Как и широкополая ведьмовская шляпа.

За профессором семенили мелкие первокурсники, с интересом, восхищением и долей страха глядя по сторонам. Началось обычное распределение, ничего нового.

— Хэй, привет, — рядом подсел Захария. — Как дела?

— Привет. Отлично.

Говорили мы тихо, всё-таки всем было интересно, на какой факультет попадёт тот или иной ученик. Ну, может быть я преувеличиваю. Допускаю, что сильно преувеличиваю, и многим плевать, но я смотрел и запоминал сразу, чтобы не заморачиваться с этим после. Ну а во время аплодисментов распределённому, говорить вообще невозможно.

— Ты заметил, как много новых преподов… — Захария кивнул в сторону стола.

— Да что ты говоришь, — не без усмешки ответил я.

На наш разговор среагировала Сьюзен.

— А я точно знаю, что по ЗоТИ будет аж два преподавателя. Для шестого и седьмого курсов, и для всех остальных.

— Решила опередить Снейпа с новостями, пусть и на пару минут? — тут же ответил ей Захария.

— А ты что такой бука? — лёгкую обиду Сьюзен скрыла за ещё более яркой, но притворной.

— Да так… Извини.

— Рэйвенкло!!! — прервала наш разговор шляпа, а зал затопила очередная волна аплодисментов.

Когда вызвали очередного новичка примерить Распределяющую Шляпу, а в Зале вновь воцарилась тишина, Ханна кивнула на Захарию.

— Это он переживает, что без закадычного друга остался на два года здесь.

— Никто не мешает переписываться с Джастином, — пожал я плечами.

— Гриффиндор!!! — ситуация со шляпой и овациями повторилась.

— То, что он ушёл из Хога, — продолжил я, — ещё не значит, что он пропал с концами. Можно договориться, чтобы в наши походы в Хогсмид приезжал к нам.

— И как же?

— А Ночной Рыцарь на что?

Захария глупо посмотрел в никуда, а потом гулко ударил стол лбом.

— Я идиот.

— Гриффиндор!!!

Так и прошло распределение — за пустыми разговорами. Первокурсники все без исключения были рады вердикту шляпы, принимали поздравления своих новых товарищей, или же просто смущались вниманию. Мне кажется, шляпа слишком сильно делает упор на личном выборе ученика, если возможность выбрать вообще есть. Просто иначе объяснить радость всех, реально всех, я просто не могу.

Когда Снейп встал, даже на месте умудрившись эффектно дёрнуть чёрной мантией, Зал мгновенно притих. А когда он встал у трибуны, железная сова на которой тут же расправила крылья с характерным металлическим шелестом, тишина была уже идеальной.

— Буду краток, — тихий и вкрадчивый голос Снейпа разливался по Залу, и услышать его можно было абсолютно в любом углу. — Приветствую всех вас в Хогвартсе. Как вы, смею надеяться, заметили, с этого года я занимаю должность директора это школы.

Слизеринцы, и некоторые ученики других факультетов, поддержали Снейпа аплодисментами. Я решил не делать из себя исключение, и тоже начал аплодировать. Мой факультет, к моему удивлению, только после моих действий, как по команде, начал аплодировать, некоторые даже нехотя.

— Я что, настолько авторитетен? — с удивлением спросил я Ханну.

— Ты даже не представляешь.

— Это… Ожидаемо, но неожиданно.

Снейп резко поднял руку в останавливающем жесте, и шум тут же прекратился. Всё-таки «дрессура» имени Снейпа сильна в сознании учеников, нечего сказать.

— Благодарю, — без благодарности на лице скупо кивнул Снейп. — Также хочу представить новых преподавателей, назначение которых стало результатом кадровых перестановок, инициированных Советом Попечителей и Министерством…

— Эк он спихнул с себя ответственность… — тихо-тихо шепнул Захария.

— Это правда… — так же тихо шепнул Эрни. — Ходили постановления разные, но не поднимая шум.

— Для начала, я рад приветствовать в стенах Хогвартса Горация Слизнорта. Он уже занимал в прошлом почётную должность декана Слизерина и профессора Зельеварения. К этим должностям он согласился вернуться и с этого года.

Со своего места встал тот самый полноватый старичок в коричневой мантии и с оксфордской шляпой, радостно раскланиваясь под аплодисменты половины, а может чуть большего количества студентов.

— Помимо этого, Вильгельмина Граббли-Планк согласилась преподавать Уход за магическими существами в этом году.

Уже знакомая многим волшебница поднялась и коротко кивнула — она как-то подменяла Хагрида в своё время. Кстати, его имя я пару раз слышал со стороны стола Гриффиндора — кто-то спрашивал о нём. Ещё бы Снейп оставил Хагрида на должности профессора. Хотя здоровяк, попрактиковавшись годик-другой, подобрал бы правильную методику в конце концов, и стал бы отличным преподавателем-практиком.

— Должность преподавателя Защиты от Тёмных Искусств с этого года будет разделена между двумя преподавателями. В Министерстве наконец-то соизволили обратить внимание на многолетнюю проблему неуловимого проклятия должности, так что отныне будет два предмета. Для курсов с первого по пятый — Магическая Самооборона. Преподавать вам её будет профессор Герберт Смит.

Неприметный мужчина в серых одеждах поднялся и сдержанно кивнул. Особого всплеска поздравлений со стороны учеников это не вызвало, и это, скорее, привычка — обычно новые профессора ЗоТИ являлись разочарованием, если верить слухам.

— Для шестого и седьмого курса этот предмет будет носить название, в соответствии со старинной традицией — Боевая Магия. Этот предмет будет вести профессор Хелен Хант.

Замеченная мною каштанововолосая женщина, в одежде которой доминировал тёмно-зелёный, довольно хищно поднялась с места и кивнула. Аплодисментов было явно больше, а принадлежали они в основном мужской половине учеников.

— Что-то не нравится она мне, — нахмурилась Ханна, но хлопала, как и я.

— Это потому, что не старуха-Амбридж? — ухмыльнулся Эрни.

— Кто-то в лоб хочет? — ухмыльнулась в ответ девушка.

— Нет-нет, что вы, леди.

— А мне интересно, — сказал я, выдав последний «аплодисмент». Вообще, можно ли говорить «аплодисмент» в единственном числе, пусть и мысленно?

— Что же?

— Мне кажется, она компетентна.

— И как ты это понял? — Эрни была интересна эта тема. Ну или то, что профессор, как он и сказал, не-Амбридж.

— Ощущения, не более.

— Вот-вот, — кивнула Ханна.

Зал вновь притих, а Снейп продолжил.

— Должность преподавателя Маггловедения, которое становится с этого года обязательным спецкурсом для всех…

От таких слов некоторые не сдержали вздох разочарования.

— …займёт профессор Фергус Флинт.

Теперь с места поднялся остролицы старик в чёрном, от которого так и веяло сдержанным высокомерием. Ему аплодировали в большей степени слизеринцы.

— На этом я заканчиваю приветственное выступление и объявляю начало пира, — вместо всяких ритуальных слов, Снейп просто тихо хлопнул в ладоши, а на столах тут же появилась еда.

Разнообразие, как и всегда по праздникам, поражало, и я не стал себе отказывать в удовольствии как следует набить живот различными вкусностями, как мясными, так и овощными, да потяжелее. Еда, как известно, стимулирует центр удовольствия, так что настроение у всех резко оказалось на отметке «чудесное», а разговоры о всякой ерунде оживляли приём пищи. Основной темой была, конечно, грандиозная, самая большая на памяти учеников, кадровая перестановка в Хогвартсе.

— …что ты думаешь, о…

— …может хоть в этом году будет путний препод…

— …а старик стрёмный…

— …дурацкое маггловедение…

В таком духе и шла беседа. А я, помимо еды и разговоров, планировал предстоящую неделю, ведь обязанности старосты требуют определённого времени, а ведь мне ещё и в квиддич из-за контракта надо будет играть, и у Сметвика учиться.

— Ханна, скажи мне…

— Да, Гектор?

— Обязанности старосты разбиваем между собой, как и в прошлом году?

— Конечно, — кивнула девушка, заправив за ухо прядь волос. — Удачно вышло. А что?

— Просто уточняю.

— Ты сейчас уже планируешь всё что ли?

— Что поделать, — пожал я плечами. — У меня должен быть чёткий график — на том стою, и не могу иначе.

— Не совсем к месту, и не совсем цитата.

— Главное — смысл.

Что же… С прибытием меня любимого в Хогвартс. Похоже, год обещает быть интересным. Ну, как минимум, в начале.