Целитель

Глава 28

Удивительная вещь — популярность.

На следующий же день после выбора Кубком Чемпионов Турнира, Седрик буквально погряз во всеобщем внимании, а в особенности — женской части школы. Конечно же он и раньше отнюдь не мебелью был, но сейчас — пик его славы. Уже в гостиной к нему стайками подбегали девушки и девочки, просили расписаться на сумках или колдофото, а из младших — ещё и мальчишки. Ну, с последними-то всё понятно — мелкие ещё, думают только о том, что Седрик крут. Из старших удивил Герберт — он притащил целую кипу колдофото и плакатов, сделанных непонятно когда, и попросил расписаться. На слегка обескураженный взгляд девушек с шестого и седьмого курсов, он просто отмахнулся:

— Вот станет Седрик победителем Турнира, а у меня — куча им лично подписанных вещей. Будут разлетаться, как горячие пирожки, да и цену ломить можно будет — у-у-ух!

Всем сразу стали ясны меркантильные мотивы нашего вратаря, но разве кто-то упрекает? Нет, даже улыбнулись подобной находчивости, и порекомендовали часть подписанной атрибутики сохранить до лучших времён, лет на тридцать-сорок, вдруг будет актуальным?

На завтраке в Большом Зале в первый же день стало очевидным незначительное смещение приоритетов некоторых девушек, что бегали за автографами Крама, а последний, каким-то волшебным образом, уже третью неделю от них благополучно скрывался. В общем, теперь часть девушек считает своим долгом поохотиться за Седриком.

— Популярность, — с нотками зависти высказался Эрни, крутя на вилке копчёную колбаску.

— Завидуешь?

— Ты, так-то, тоже довольно популярен. Ну или скоро таким точно станешь.

— С чего бы?

Эрни, да и остальные ребята, сидящие вокруг, взглянули на меня с немым вопросом и непониманием во взгляде.

— Ну, ты же умный, присмотрись.

Оглядевшись, заметил, сколько учеников с разных факультетов и разных возрастов тут же отвели взгляды, имитируя крайне полезную деятельность — ковыряние в своих порциях завтрака.

— Для целой фирмы по производству мётел, ты — лицо в Англии, — Джастин начал загибать пальцы. — Крайне успешный игрок в квиддич — ещё неизвестно, какие результаты покажешь в следующем году. Обошёл защиту Кубка, поставленную самим Дамблдором.

— Просто красавчик, — добавила Ханна, а Сьюзен чуть покраснела.

— Хм. В этом есть смысл, — кивнул я.

С этой стороны я на вопрос не смотрел. Ну, то есть, не то чтобы совсем не учитывал — не придавал значения.

— Вчера было столько разговоров о том, — заговорила Сьюзен, как-то нервно пытаясь подцепить вилкой бобы в тарелке, — что брось ты своё имя, Кубок выбрал бы тебя, а не Седрика. И это у нас. Думаю, другие тоже о подобном уже задумались.

— А, ну и ладно. Лишь бы не мешали учиться и жить.

— Наш человек, — улыбнулся Джастин, а завтрак продолжился своим чередом.

Вообще, сейчас на дворе суббота, а значит можно смело заняться самообучением, библиотекой, практикой с ребятами… Так-то и они в библиотеку ходят, но только для поиска материала сугубо по программе, а я — вообще по предметам. Как-то так повелось, что они решили мне не мешать, ну или я так считаю. А вот материалы по программе мы с удовольствием изучаем вместе.

После завтрака, как и планировал, отправился в библиотеку. Мадам Пинс даже не заметила меня — примелькался я уж очень сильно. Когда какое-то явление происходит с завидным постоянством и периодичностью, перестаёшь его замечать вообще — похоже, в глазах нашей библиотекарши я и стал этим самым явлением.

Без какой-то суеты и прочего, я взял стопку книжек для лёгкого чтения и занял удобное местечко между рядов шкафов, за столом у окна. Библиотека не могла похвастать в начале года большой посещаемостью, и только пятые и седьмые курсы, пожалуй, начинают сюда ходить со второй же недели — поговаривают, что именно в это время на них так начинают давить преподы с учебной программой, что бедные ребята «трещат по швам» от безысходности и от нависшей угрозы предстоящих госэкзаменов. Не могу сказать, что они неправы в своих страхах и суете — я помню как свои, так и из осколков, какой стресс могут причинить экзамены, особенно если встречаешься с этим явлением впервые, а уж если накрутят преподаватели, то вообще атас! Это потом уже с ухмылкой вспоминаешь свою внушаемость и наивность, а по поводу самих экзаменов лишь отмахиваешься, мол: «Фигня вообще».

Открыв первую книгу по чарам, начал в своём темпе, а это очень быстро, попросту листать её, мгновенно запоминая и тратя всего секунд двадцать на полноценное обдумывание страницы. Честно говоря, если я правильно понимаю крохи некоторых воспоминаний эльфа, он даже в лучшие времена не мог похвастать подобной продуктивностью работы мозга без применения различных магических допингов, настоек и прочего. А уж то, что рекомендованные курсы зелий от Сметвика помогли более-менее стабилизировать состояние — вообще шикарно.

Сидел, листал, запоминал. Как и всегда, много различных теорий и нюансов, а самих заклинаний — дай бог процента три от общего текста. Но текст полезен — он описывает либо какие-то нюансы с точки зрения применения чар и заклинаний, особенности арифмантических формул, нюансы мыслеобразов, влияющие на конечный эффект. Например, в одной из книг на протяжении страниц пятидесяти, не меньше, описывались экспериментально установленные зависимости конечного результата применения одного простого заклинания от общих знаний волшебника как о мироустройстве в виде подобия физики и механики, так и в виде базовых магических знаний. В общем, было выяснено, что те, кто в большей степени полагается на воображение, образы в голове и подобное, сильно зависят от общего уровня своих знаний, в то время как те, кто руководствуется сугубо академически правильно выполненными заклинаниями, могут вообще быть лютейшими дубами и не понимать ровным счётом ничего вокруг, но заклинание выполнят и работать оно будет так, как написано в инструкции — ни больше, ни меньше. Что это значит? Да кто бы знал.

Периодически, там, между стеллажей и шкафов, мелькали ученики как нашей школы, так и редкие гости из других. Самым забавным я посчитал то, как быстро и эффективно Крам скрылся от хвоста в виде назойливых дам. Как выяснилось, восторженные ветреные особы испытывают стойкую аллергию на библиотеку, по крайней мере, в большинстве своём. Похоже, у болгарина здесь своё убежище.

Страница за страницей поглощались мною знания из книги. Полезно, как и всегда. Возможно, мои успехи на поприще колдовства связаны не только с общим пониманием самой идеи работы нейтральной энергии, на которой всё местное колдовство и функционирует, но и на памяти с каким-никаким, но жизненным опытом, как и пониманием мира? Ну, то есть, практически всё сказанное в книгах, и даже на старых языках, не вызывает у меня ступора и непонимания. Думаю, это тоже важно. Но, как и раньше, я всё так же был далёк от понимания того, как именно работает местная магия.

— О! Медицинское…

Забавно, но я не сдержал тихого возгласа радости — конкретно медицинские книги были мне пока недоступны, ну, а то, что я мог свободно взять в библиотеке, требовало знаний материала шестого курса. Да, можно плюнуть на условности, взять книги и начать учить, но кто знает, чем мне аукнется подобная спешка? Опыт подсказывает, что эта самая спешка в большинстве случаев не приводит ни к какому положительному результату.

— Хм… — задумавшись, трансфигурировал деревянную болванку в виде палочки и, взяв её, начал практиковать движение.

Эпискей — заклинание для принудительной репозиции повреждённых костей в то положение, в каком они должны быть, учитывая тело пациента. Абсолютная универсальность — вправлять кости можно абсолютно любому существу, ведь заклинание само определяет, как эти кости должны находиться непосредственно у пациента. Правда, сложные переломы, дробления костей на осколки и прочее — оно не лечится этим заклинанием, как можно подумать. Сугубо и только репозиция, а всё остальное — уже вне компетенции заклинания. Потому Эпискей обычно используют для простеньких вывихов и переломов, я бы даже сказал, переломчиков. Нос, там, вправить, к примеру.

Спустя час и две не особо тонкие книжки, наткнулся на ещё одно медицинское заклинание, что меня сильно порадовало, ведь они действительно редко попадались в книгах по школьным предметам или же в дополнительной литературе, призванной расширить и углубить знания по школьной программе так глубоко, насколько хватит мозгов и терпения читать у ученика.

Брахиам Эмендо — удаление костей из конечности или из области тела, на которое применено заклинание. Страшное, казалось бы, заклинание, но оно убирает только повреждённые кости, а если постараться, то и парочку с ними связанных или находящихся в одной группе. Например, если повредить какую-нибудь кость в кисти или запястье, то с помощью заклинания можно легко удалить кости всей кисти. Зачем? Тут даже гадать не нужно — некоторые проще отрастить, чем собрать с помощью Эпискей, зафиксировать, обезболить и начать сращивать. Удалил повреждённые кости, а вместе с ними и надкостницу, не болит, не ноет. Выпил Костерост, который пить всё равно надо при подобных травмах, помучался, а мучаться с костеростом всё равно придётся, и всё — выросли новые.

Опять же, подобные заклинания, что удаляют что-то из тела живого волшебника или магического существа, довольно сложны в практическом применении. Если пациент истово сознательно сопротивляется, то сработать подобные заклинания практически неспособны. Потому и в бою их не применяют, я полагаю.

Мысли о бое привели меня к размышлению о местных дуэлях. Чтобы правильно понять, как это происходит, представить темп и скорость, можно представить себе двух дуэлянтов со шпагами, только поставить не вплотную, а на приличном расстоянии друг от друга. Они размеренно разрубают воздух шпагами или протыкают его, следуя некоей очерёдности: атака, блок, укол, блок. Визуально — темп размеренной последовательной тренировки. Скорость удара или блока — ровно столько, сколько нужно для быстрого произношения заклинания без потери чёткости дикции.

Но, как показала практика, это не предел, когда дело доходит до невербального колдовства, или же произнесения заклинания шепотом. Тут скорость увеличивается, оставляя только жест, ну, а те, кто особо долго практиковались, стремясь нарастить скорость, могут обходиться упрощёнными жестами или вообще, отбросить их в сторону. Мне в этом деле помогает разогнанный мозг — я представляю не только нужный образ вместе со всей остальной необходимой «ментальной», так сказать, составляющей, но ещё и имитирую в мыслях как слова, так и жесты. Не знаю, какие хитрости применяют другие волшебники, но та же Романова, как я заметил во время наших дуэлей, как минимум мысленно проговаривает заклинания — у неё незначительно меняется мимика в эти моменты.

Но что делать, когда ты уже используешь заклинания без слов и жестов? Правильно — подбор быстрых заклинаний с мгновенным эффектом. Я таких почти не знаю, но оно и понятно — я школьник. Но тенденция прослеживается печальная — уверен, таких крайне мало. Зачем мне подобные размышления, если я собираюсь становиться целителем? Ну так бытие врачом — отнюдь не повод не знать об огнестрельном оружии и не понимать принцип его действия.

— О чём задумался?

Я сам не заметил, как ко мне подошла Дафна, держа довольно большой том какого-то справочника, явно для зельевара.

— Привет. О боевых аспектах волшебства.

— О-о, печальны будут думы твои, а главное, — Дафна положила книгу на столик и села рядом. — Совершенно бесперспективны.

— Всё так плохо?

Она глянула на меня, моргнула, в глазах её отразилось некое понимание.

— Забываю иногда, что ты магглорождённый. Знаешь, — она открыла книгу на странице с закладкой, аккуратненько отложила закладочку в сторону, — вот ты живёшь в вашем маггловском мире и о многих вещах даже не задумываешься. А если тебя спросить — ответишь.

— Допустим.

— У нас так же с магией. Многое, оно… Ты просто это понимаешь, как оно работает, на что обратить внимание. Ты иногда такие выводы делаешь и делишься ими, что я забываю о твоём происхождении.

— Так что там с боевым применением волшебства?

— Зависит от ситуации, — Дафна заправила прядку чёрных волос за ухо, но та отказалась оставаться в том положении, и девушке пришлось достать откуда-то пару заколок и уже с их помощью заставить волосы держаться по бокам, чтобы те не закрывали обзор.

— Допустим, столкновение двух волшебников.

— Если верить словам отца… — Дафна задумалась лишь на миг, и достала из сумки тетрадку и зачарованное перо. — То всё так или иначе крутится вокруг Сту́пефая.

— Уныло…

— Не соглашусь. Я, может, и не люблю то, что мы вынуждены использовать палочки, но я перестала игнорировать эту магию. Радости-то было… — Дафна на секундочку отвлеклась, скупо улыбнувшись своим мыслям, но вновь вернулась к разговору, взглянув на меня. — Оно быстрое. Очень быстрое. Эффект мгновенный — мощный удар, шок, парализация или лишение сознания. Там от многого зависит, но так или иначе, Сту́пефай способен вывести противника из боя.

— Об этом я действительно не думал.

— Сту́пефай в исполнении опытного и сильного волшебника — почти мгновенное заклинание. По словам отца, в бою один на один, перед волшебником стоит задача вывести другого волшебника из строя как можно быстрее. Ты можешь использовать что угодно, чтобы его отвлечь, но всё сводится к одному — дать себе возможность нанести один сильный и молниеносный удар.

— Но есть куча других заклинаний, — мне даже захотелось перечислить самые разные комбинации и сочетания различных чар.

— Не усложняй, — улыбнулась Дафна. — Паркинсон дала мне почитать свои записи о вашей с Романовой дуэли.

— Паркинсон? Разве она тогда была там?

— Она почти всегда там, где Малфой, даже если Малфой об этом не знает.

— Как-то это… Пугает, — я непроизвольно поёжился.

— Немного, — согласно кивнула Дафна. — Но я не об этом. Пэнси записала всё чуть ли не по миллисекундам. Как дуэль — просто отлично. Отвлечения, контратаки, сочетания заклинаний. Романова действовала больше как боевик — давила. Ты — как дуэлянт, подстраивался. Финал, как для дуэли, прекрасный, но для боя — нет. Быстрый Сту́пефай Дуо вместо Флагеллаве́ртума, а я уверена, что тебе такое по силам, и Романова выбита из боя. А как только это происходит — в бою тебе конец.

— То есть, всё вокруг Сту́пефая… — задумался я.

— Да, — тут же кивнула Дафна. — Сту́пефай — хлеб с маслом любого боевика. Безусловно, обладая навыками, знаниями и опытом, можно строить любые мыслимые комбинации, как, например, твоя идея с трансфигурацией камня в воду, придание формы щита и заморозка его, для противодействия огненным стрелам и для получения взрыва и тумана. В бою опытные волшебники пытаются подловить друг друга на проклятьях, обманах, иллюзиях, но всё это служит не столько непосредственно для атаки, сколько для получения «окна» в защите противника. В это окно уже летит Сту́пефай или Экспелиа́рмус…

— Разоружающее? Оно же не особо быстрое?

Дафна мотнула головой.

— Его скорость напрямую зависит от скорости выполнения.

— Хм… То есть, невербальное и без жеста — мгновенное?

— Почти. Но теми миллисекундами полёта можно пренебречь. Конечно же, опытный волшебник может и без палочки что-то выдать. Да хотя бы аппарировать прочь. Но он потеряет темп боя, резко проиграет в скорости, и, скорее всего, на этом всё и закончится.

— У тебя довольно богатые знания в этом, как для той, кто не любит палочковую магию.

— Палочковую магию ты можешь не любить, но знать теорию и понимать саму идею — обязан. И ты же не думаешь, что в дуэльном клубе я только ради чая с Паркинсон?

— Была такая мысль. Ни разу не видел тебя сражающейся.

— Это мне не интересно.

Тема практических дуэлей тут же заставила Дафну приступить к чтению и поиску нужной информации.

— Попроси сегодня профессора Флитвика продемонстрировать Сту́пефай в его идеальном исполнении. Лучше даже, если на себе. Чтобы было понимание. И разоружающее. Поверь, это отличный способ избавиться от заблуждений и недооценки.

— Хорошо. Кстати, извини, что отвлекаю от книги, но что с проклятьями?

— А что с ними? — Дафна вновь посмотрела на меня.

— Ну, ты говорила, что их тоже применяют.

— Они медленные, — кивнула головой Дафна. — Либо медленно колдуются, либо медленно летят, либо медленно работают при попадании в цель. Знаешь, неспроста Ава́да считается непростительным. Ты же заметил, что упор в названии делается на Мгновенную смерть?

— Есть такое. Но я предполагал, что дело именно в Смерти и в желании убить. И в силе.

— Это тоже, но основная причина в том, что это проклятье не требует жеста, в идеале оно представляет собой мгновенный луч, который мгновенно убивает. Мгновенно. Я знаю три проклятья, приводящих к смерти…

— Знаешь?

— Об их существовании, не более. Родители такому не учат. Говорят, чтобы сначала повзрослела и научилась думать головой, а не другими местами… Как будто я думаю не головой! В общем… — слегка смутившись своего порыва, что проявилось в краткосрочном появлении маски безразличия на её лице, Дафна продолжила мысль. — Знаю, что есть такие проклятья. Но все они довольно долго убивают, что позволяет оказать помощь пострадавшему.

— Любопытно. Нет, в самом деле.

— Это так, — кивнула девушка. — Это целая наука, направление магии — проклятья. От шуточных, до абсурдно губительных, способных… На всякую мерзость в огромных масштабах. Но все эти эффекты так или иначе растянуты во времени и, зачастую, чем сильнее и масштабнее эффект, тем сильнее это самое «растяжение». Кстати, ты же хочешь стать целителем?

— Есть такое.

— Значит, тебе так или иначе придётся изучать проклятья, причём отнюдь не на школьном уровне.

— Мадам Пинс говорила, что нужные книги есть в Запретной Секции.

— Разумеется они там, — словно говоря очевидное, кивнула Дафна. — Такие книги не дают в руки новичкам или недоучкам.

— Но хочется.

— Хочется, — кивнула Дафна, почти сразу поёжившись. — Я вот, дома, тоже «захотела» однажды. Конечно же, не получила ничего, кроме воспитательных мероприятий. Попутно мне объяснили, что всё, что не входит в школьную программу, пишется для уже состоявшихся волшебников, и чем сложнее тема, тем более квалифицирован должен быть волшебник. Знаешь, какая самая частая причина обращения в Мунго?

— Даже представить себе не могу, — улыбнулся я на этот вопрос.

— А вот не нужно ехидничать. Девять случаев из десяти — некорректно выполненное колдовство. Причины смерти, если верить разговорам, примерно в той же пропорции. В мирное время, разумеется.

— Ну, — приняв информацию как данность, я развернулся к книгам. — Значит, сидим и читаем книги.

— Именно.

Библиотечные посиделки продлились почти до обеда. В Большом Зале, занятые едой, ученики продолжали обсуждать чемпионов, выбранных Кубком. Сам Кубок, кстати, куда-то утащили — полагаю, в кабинет директора или в министерство. Занятным во всей этой картине я считаю то, что часть фанаток Крама медленно и верно перебегает в лагерь фанаток Диггори. Староста же наш то и дело поглядывает на стол Рэйвенкло, пытаясь встретиться взглядами с Чжоу Чанг. Похоже, популярность ему льстит, но самоцелью не является.

После обеда, во время которого наша компания четверокурсников-барсуков договорилась попрактиковаться в магии, мы, собственно и отправились практиковаться, благо что кабинет наш, что располагался недалеко от гостиной факультета, так никто и не использует и он всегда свободен.

Ровно час отработки заклинаний потребовался ребятам, чтобы устать, немного отчаяться, рассесться за столы и, взяв перерыв, заняться обычными школьными делами — сплетнями, журналами, обсуждениями, играми. И, конечно же, девочки организовали чай в вечно горячем заварнике, сэндвичи и сладости. Что делал я? Ну, я не устал, а потому отрабатывал самые разные заклинания нескончаемыми цепочками — от бытовых, до условно-боевых, отправляя их в трансфигурированные манекены. Манекены, кстати, заклинания через три-четыре приходилось полностью восстанавливать, что тоже вошло в режим тренировки. Отработка заклинаний довольно громкая, так что приходилось ещё и ставить заглушающие на область вокруг манекена, но из-за заклинаний, пересекающих границы чар, эти самые чары заглушения слетали через семь-восемь заклинаний — их повторное наложение тоже вошло в тренировку.

— Гектор, — позвала меня Ханна.

Используя Реду́кто, я уничтожил манекен и повернулся к ребятам, что сдвинули столы в подобие общего в Большом Зале и сидели сейчас по обе его стороны, гоняя чаи и обложившись различными журналами.

— Да?

— Иди чай пить.

Действительно. Пора бы и чуть-чуть перекусить. Подойдя, сел рядом с девушками — там было места больше и сладости ближе.

— Вот, — Ханна налила мне чай, а я положил себе бутерброд с двумя сортами ветчины, сыром и листьями салата, но и о пироженках не забыл.

— Спасибо. Приятного аппетита.

— А мы уже.

— Ну, что поделать, — улыбнулся я и принялся за еду.

Пока ел, меня не отвлекали, а сам я с лёгким интересом следил за беседой и обсуждением последних событий в стране, спорте и прочем. Но разговоры быстро кончились — ребята-то уже минут пятнадцать обсуждают всякое. Вот, в итоге, уставились на меня, когда моя тарелка опустела, и остался только чай, щедро подливаемый Ханной. И да, я на одних инстинктах и рефлексах проверяю содержимое еды, ища отклики в магии — чисто.

— Скажи мне, Гектор, — Джастин смотрел на меня с искренним интересом. — Как ты столько колдуешь? Я чашку с чаем-то с трудом ко рту подношу…

— Ты голову к чашке подносишь, раз уж на то пошло, — хмыкнул Эрни, а остальные заулыбались.

— Так-то да, — согласился Джастин. — Час палочкой махать на вытянутой руке… Глупость, казалось бы, а сил не хватает.

— Ну, я много тренируюсь, — ответил я на ранее заданный вопрос и сделал пару глотков ароматного чая. — И физически тоже. Каждый день. Довольно много по времени и мощно по нагрузкам.

— Оно и видно…

Озвучил фразу Джастин, но все парни посмотрели на свои руки, потом на мои, потом снова на свои. Захария даже попробовал напрячь бицепс, но было там… Негусто. Просто паренёк четырнадцати лет. Подобное заставило меня обратить внимание уже на свои руки и напрячься. Ну да, там есть мышцы, рельеф. Потыкал пальцем — камень.

— Погоди… — Джастин посмотрел на меня с лёгким удивлением. — Ты даже не знал, что выглядишь довольно спортивно?

— Ну почему же! — искренне возмутился я. — Недавно в зеркало смотрелся… Летом… во Франции… Мне показалось даже, что я вполне неплох.

— Неплох… — Джастин куда-то уплыл в размышлениях. — Неплох… Я думал, что я неплох, а тут… Вон оно что…

— А что такого-то?

— Понимаешь, Гектор, — Ханна улыбнулась, что придало выражению её лица лёгкий оттенок насмешки и превосходства, но такая уж у неё мимика, я к этому привык. — Ты один из немногих мальчишек в школе, кто может с гордостью носить такие обтягивающие кофты.

Ханна указала рукой на мою синюю водолазку, которую я предпочитаю надевать в выходные.

— М-да? — я осмотрел себя. — Не, ну, она такая мягкая и тёплая.

Разумеется, я понял, о чём идёт речь, но ведь есть у нас спортивные парни. Герберт, например. МакЛагген у гриффиндорцев, и… Всё, что ли?

— Вижу работу мысли на твоём лице, — продолжала улыбаться Ханна. — Это хорошо.

— А чего хорошего-то? — с лёгким возмущением я посмотрел на эту почти-блондинку. — У нас же что получается, вся школа со спортом не знакома, здоровье своё не улучшают…

— Пожалуй, — Джастин глянул на Эрни и Захарию, что ухмылялись, слушая наш разговор, — у нашего таланта приоритеты расставлены в ином порядке.

— Да всё я понимаю, и о привлекательности, и о внимании, — отмахнулся я. — Потому и ребята с Дурмстранга столько этого самого внимания привлекли — у них в школе явно уделяют внимание физическому развитию.

— Ты даже не представляешь, — продолжила говорить Ханна, а улыбка её стала чуть меньше. — Ты замечал, что девочки постарше начали на тебя совсем уж неоднозначно поглядывать?

— Девочки постарше всё время куда-то неоднозначно поглядывают. Как и мальчики. Я за ними не слежу.

— М-м-м, ясно-ясно, — покивала Ханна, как и остальные вслед за ней. — Ты сейчас очень популярен. Ты и раньше был очень симпатичен…

— Ты так считаешь? — перебил я девушку, за что получил тычок в бок. — Ой-ой, понял.

— Да, но ты не перебивай. Весь такой симпатичный, спортивный, лучший охотник. Раньше на тебе внимание не акцентировали, потому что хафф. Ну, знаешь же, какого мнения о нас остальные? Мол, факультет недалёких дурачков.

— Слышал пару раз.

— А тут, оказывается, не дурачок, защиту самого Дамблдора обошёл. Ещё и слухи пошли, что в дуэлях диво как хорош. На фоне этого все вспомнили, что у тебя и оценки только лучшие, без исключений. Тебя пока не начали осаждать девушки только потому, что не могут найти предлога подойти. Берегись, скоро откроют сезон охоты.

— Не думаю, что это так страшно.

Тут хохотнул Захария:

— Ха! Посмотри на прячущегося ото всех Крама и на картонную улыбку Седрика, и повтори свои слова. Причём от этого никаких плюсов — одни проблемы.

— Да ну? — в моём голосе не скрылась ирония.

— Разумеется! — Захария чуть ли не руками всплеснул. — Представь, идёшь по делам, в библиотеку там, или просто посидеть во внутреннем дворе с друзьями.

— Допустим.

— Вот, — кивнул он. — Идёшь, а за тобой хвостом девчонки. Вечно шушукаются, тянутся стайкой, хихикают. Занимаешься в кабинете — они заглядывают в дверь и хихикают. Сел поесть — чуть ли не через плечо заглядывают и хихикают. Присел на лавочке в саду — выглядывают из-за деревьев, из-за колонн, из окон и проёмов, и всё хихикают и шушукаются. Идёшь куда — они за тобой, тыг-дыг, тыг-дыг, тыг-дыг, топочут, бегут стайками.

По мере рассказа Захарии об его представлении о нелёгкой жизни популярного парня, нам всё сложнее было сдерживать смешки, но на «тыг-дыг» прорвало окончательно — виной тому ещё и активная жестикуляция парня.

Отсмеявшись, ребята задали вопрос, интересовавший их куда больше, чем популярность.

— Гектор, — Джастин очень важно посмотрел на меня. — А как ты так легко заучиваешь новые заклинания?

— Ну… — раз уж зашёл разговор о магии, я невольно вытащил палочку из кобуры на предплечье, начав покручивать её в руках. — Как мне кажется, есть два подхода к учёбе. Выучить «на отвали», просто чтобы сдать материал, зачёты там, и всякое такое. И вдумчивый подход, когда ты не только учишь инструкцию, но и проникаешься каждым словом в тексте, каким бы этот текст ни казался глупым, непонятным, или ещё что. Помните, как мы учили чары Патронуса?

— М-да… — протянули все без исключения, ведь это было действительно сложно.

— А причина проста — отсутствие базовых знаний и навыков, необходимых для более лёгкого освоения. Ну, мне так кажется. Да и чары эти вне школьной программы, а литература по ним писалась для уже состоявшихся волшебников. Что это значит?

— Логично предположить, — Джастин почесал подбородок, — что автор предполагал определённый багаж знаний у читающего. Значит и разжевывать материал не собирался, давая совсем уж пошаговые инструкции.

— Именно, — кивнул я, да и остальные были с этим согласны. — Так вот, часть моего успеха кроется во вдумчивом подходе к каждому заклинанию, рецепту, формуле или ещё чему-то, что есть в книгах. Если написано, что нужно почувствовать неведомую хрень, вообразить странную формулу и образ, то так и буду делать, стараясь почувствовать, как это лучше делать для лучшего результата.

— Но всё равно, — покачал головой Эрни, — ты слишком быстро учишься.

— А это уже последствия моей болезни.

Все с вопросом глянули на меня, и даже Сьюзен отвлеклась от разглядывания одной из пироженок хищным взглядом.

— Мозги очень быстро работают и обрабатывают очень много информации. Да и память идеальная.

— Всё-таки, слишком… Прям вот, слишком. Везёт, — протянул Эрни.

— Ну, если ты считаешь везением то, что тринадцать лет не мог осознанно двигаться, толком думать и говорить — то да, — покивал я с улыбкой, а ребята смутились. — Ладно, нечего лясы точить — пора колдовать.

Позанимавшись ещё некоторое время, все мы разошлись по своим делам, а я отправился в Дуэльный Клуб ради крайне сомнительной идеи — попросить Флитвика приложить меня Ступефаем.

Залы Клуба оказались почти пусты. Лишь два ученика постарше сидели за столиком у шкафов с книгами и активно спорили под заглушающими чарами, поочерёдно тыкая пальцем то в одну раскрытую книгу, то в другую, то в пергаменты. Ещё двое вяло дуэлировали на помосте, явно отрабатывая поочерёдно защиту Проте́го и атаку Экспу́льсо. Довольно сложное, кстати, упражнение, ведь правильный Экспу́льсо не имеет визуального луча или снаряда. В итоге тренировка сводилась к своевременной постановке защиты, а нападающий пытался правильно наколдовать Экспу́льсо, чтобы не было визуального проявления. Не считая лёгкого взрыва с огоньком. Но если не стараться приголубить противника как следует, то даже слабенькая петарда способна контузить и навредить сильнее.

Искомый мною профессор Флитвик стоял рядом с дуэльным помостом и с лёгким унынием контролировал безопасность дуэлянтов.

— Профессор, здравствуйте, — подошёл я к нему и кивнул в приветствии.

— О, мистер Грейнджер, — улыбнулся кроха-профессор, глядя снизу вверх. — День добрый, день добрый.

— У меня к вам небольшая просьба.

— Внимательно вас слушаю, молодой человек.

— До меня дошла информация, что Сту́пефай — отличное заклинание.

— Хе-хе-хе, — как-то коварно и тихо засмеялся Флитвик, поправив аккуратные очки на носу. — Очень размытое, но тем не менее верное утверждение. В умелых руках — почти мгновенное, быстрое, точное и убойное. Пожалуй, только Экспелиа́рмус в столь же умелых руках может похвастать схожей, а порой и превосходящей эффективностью.

— Вот такую информацию я и слышал. Хотелось бы проверить. На себе.

— Это можно, — профессор повернулся к тренирующимся ребятам. — Господа дуэлянты, уступите нам место.

Ученики прервались от учебной дуэли, кивнули и спустились с помоста, а мы с профессором тут же заняли их место. Подобное, конечно же, привлекло внимание, но профессор поспешил немного разочаровать немногих присутствующих.

— Всего лишь учебная демонстрация двух заклинаний в их идеальном исполнении. Итак, мистер Грейнджер?

— Да, сэр?

— Готовы защищаться?

Вытащив палочку и приготовившись, я кивнул.

— Отлично. Первым будет разоружающее, — профессор встал в стойку, держа палочку на манер шпаги, направив её в мою сторону. — Без обратного отсчёта, ведь в бою его давать никто не будет.

Я кивнул. Пару секунд мы просто стояли — этим Флитвик дал понять, что уже можно ожидать его атаки в любую секунду. Я толком не заметил микроскопического движения палочки профессора — кончик его палочки лишь тускло блеснул, и абсолютно одновременно с этим, неведомая сила вырвала мою палочку из рук. Она по дуге перелетела в вытянутую руку профессора.

— Вот, собственно, и всё, — улыбнулся Флитвик. — Чётко, точно, быстро. Теперь вам доступна только беспалочковая магия, мистер Грейнджер. Ну, или, если у вас запасная…

— Нет такой, профессор.

— А зря. Приобретите, как будет возможность. Только не у мастера Олливандера — подобный подход очень сильно его обижает. Он уже совсем старенький — не нужно давать ему пищу для переживаний.

— Хорошо, профессор.

— Возьмите, — жестом руки, Флитвик отлевитировал мою палочку обратно ко мне. — Готовы к Оглушающему?

— Не думаю.

— Ничего страшного, мистер Грейнджер, — улыбнулся профессор. — Это полезный опыт.

Мы вновь встали наизготовку, и вновь, как и в прошлый раз, Флитвик действовал очень быстро. Просто одно незаметное микроскопическое движение палочкой, буквально полсантиметра амплитуды. В этот раз я хоть и был готов морально, а мозг обрабатывал информацию быстро, я пропустил момент, когда меня швырнуло на спину ударом в грудь. Я почти успел среагировать, но, как известно, в подобном деле «почти» — не считается.

Быстро поднявшись, я посмотрел на Флитвика с ещё большим уважением — я, например, пока что не смогу так быстро создавать эти заклинания. Нужна практика. С учётом статистики моего прогресса в изучении отдельных заклинаний и тенденции снижения скорости этого самого прогресса по мере совершенствования в отдельных заклинаниях, мне потребуется… Месяца три тренировок с упором на эти заклинания, чтобы достичь подобного уровня используя сугубо местную школу магии. Да, присущий мне идеальный контроль энергии, память, да и вообще работа мозга, позволят мне уже сейчас повторить подобное, но это не то, не навык, не опыт, не рефлекс, а полностью подконтрольная манипуляция, требующая множество ментальных усилий — недопустимо для боевого применения.

— У вас феноменальная реакция, мистер Грейнджер, — похвалил меня вполне довольный демонстрацией Флитвик. — Думается мне, что пара месяцев упорной практики с оппонентом моего уровня, отработка вариаций Проте́го на скорость, как и самих заклинаний, и… Хм… Вы вполне сможете применять их столь же успешно, как и защищаться.

— У вас глаз—алмаз, профессор.

— Опыт, мистер Грейнджер. Ничего, кроме опыта.

— Может быть, учебную дуэль, профессор?

— О, нет, мистер Грейнджер. Я этими вопросами больше не занимаюсь, — покачал головой Флитвик, и мы спустились с помоста. — Показать что-то, рассказать — это всегда пожалуйста.

— Я вас понял, профессор. Если возникнут какие-то вопросы, то я сразу же обращусь к вам.

По итогу, дуэлировать было особо не с кем, но я без проблем присоединился к двум старшекурсникам, которые активно обсуждали применение трансфигурации в бою.

На ужине в Большом Зале я мог вновь понаблюдать за презабавнейшей картиной того, как Крам и Диггори страдают от женского внимания. Звучит, конечно, странно, но тут нужно понимать, какой именно характер несёт это внимание. Совсем не то, чем наслаждаются мужчины. Отнюдь не каждая школьница даже со старших курсов отчётливо понимает, какое именно внимание хочет заполучить от этих видных парней, а уж о младших и говорить не стоит. Там всё сводится к «Вау, смотри, чемпион! Автографы! Он улыбается! Ах, он не улыбается! Он ест! А вот уже не ест! Ах…», а на то, что любому из них, что Краму, что Диггори, куда приятнее было бы просто банальное присутствие рядом понимающей, поддерживающей их и просто симпатичной особы, всем совершенно плевать. Вон, Седрик всё заглядывается на Чжоу Чанг с пятого курса Рэйвенкло, а та, наоборот, шифруется от него всеми способами. А Крам вообще перемещается по школе от убежища к убежищу, и ещё не факт, что не использует дезиллюминационные чары.

После ужина я, как и всегда в субботний вечер, отправился на дополнительные занятия по зельеварению. И вновь, как и во время прошлых таких занятий, профессор Снейп сидел за своим столом, проверяя ненавистные эссе, размашисто зачёркивая то одно, то другое. Дафна ожидала за нашим столом, ингредиенты были разложены, котлы подготовлены, инструменты — чисты и остры.

— Профессор, — кивнул я.

Снейп молча, словно дирижёр, парой жестов обозначил, что меня заметил, и чтобы я занял своё место.

— Гринграсс, — кивнул я девушке, садясь рядом.

— Грейнджер.

Без лишних предисловий, мы принялись за работу. Ингредиенты толклись, резались, давились, по очереди засыпались в котлы, а варево помешивалось. Не само, конечно, но при непосредственном нашем участии. Когда первый рецепт зелья на сегодня подошёл к стадии «Сиди и жди», сама по себе зародилась тема для разговора.

— Гринграсс.

— Да?

— Я в клуб ходил.

— Я должна удивиться?

— Удивиться должен я, — краешком губ улыбнулся я. — Не думал, что ты пропустишь сегодняшние посиделки. Их, кстати, вообще почти все пропустили.

— Что же такого особенного должно было сегодня случиться?

— Профессор Флитвик показал мне правильное исполнение Оглушающего и Разоружающего.

На этом моменте профессор Снейп перевёл взгляд с пергаментов с эссе на нас, начав больше уделять внимания нашей милой беседе. Конечно же, что я, что Дафна, следили за побулькивающими зельями в наших котлах, но разговор, тем не менее, шёл.

— Полагаю, ты потерпел поражение?

— Это не была дуэль, но да, ты права. Разоружающее в исполнении профессора оказалось неприятно мгновенным. А от Оглушающего я почти успел защититься.

— Впечатляет, — Снейп заговорил, как всегда, тихо и вкрадчиво. — Профессор Флитвик один из тех, кто может неприятно удивить идеальным исполнением почти любых чар и заклинаний, имеющих хотя бы теоретическую возможность использования в дуэлях. Но Разоружающее и Оглушающее он не любит, скажу вам сразу. Рекомендую не применять их слишком часто.

— Почему, профессор? — я не отрывал взгляд от зелья, чтобы не прозевать изменение цвета и консистенции.

— Профессор Флитвик — дуэлянт до мозга костей. Разоружающее и Оглушающее, как ни парадоксально, относятся больше к боевой магии. А как вам, я полагаю, известно, дуэль — соревнование в искусности волшебников. Хитроумные и непредсказуемые комбинации, выверенные связки, просчитывание оппонента, а не банальное превосходство в силе или в одном единственном заклинании.

На этом разговор как-то сам собой угас. Почти. Когда второе, а заодно и последнее на сегодня зелье дошло до стадии «Сначала остуди, потом жди, потом снова нагрей», словно сама собой появилась другая тема для беседы.

— Гринграсс.

— Грейнджер?

— Пойдёшь в Хогсмид тридцать первого?

— Даже без каких-то прелюдий? Вот так сразу?

— Разумеется, — кивнул я. — Знаешь, мне сегодня сообщили, что я становлюсь популярным, и мне надо беречься.

— Популярным? — Дафна в удивлении выгнула бровь. — Не переоценивай себя.

— Тем не менее. Полагаю, для тебя недопустимо, чтобы твой коллега и напарник по зельеварению внезапно предельно отупел из-за пагубного влияния разных ушлых леди.

— Ах, неужели ты решил воспользоваться мною, как щитом? Как коварно, — покачала головой Дафна в притворном возмущении. — Но у этого плана есть очевидный минус. Подобное сыграет на руку тебе, но не мне. Надеюсь, не нужно объяснять, почему?

— Действительно, я и позабыл совсем, — так же притворно опечалился я. — Придётся воспользоваться помощью мисс Романовой. Против неё идти не станут, предпочтя обождать конца года.

— Но, с другой стороны, — явно поспешила с репликой Дафна. — Прогулка по Хогсмиду с талантливым юным волшебником может оказать и совсем иной эффект. Главное — подать в нужном свете.

Снейп довольно громко хмыкнул, почти закончив с проверкой всех эссе.

— А ещё говорят, что шляпа не ошибается.

По окончании занятия, я отправился в гостиную факультета — Дафна, как и всегда, вернётся в свою гостиную вместе с профессором. Оказывается, его покои находятся в пределах гостиной Слизерина. Получается, ни один слизеринец не живёт вне своей гостиной, так сказать. А ведь покои других деканов расположены вне гостиных. Как-то это… демонстративно, что ли?

В гостиной было людно и шумно. Все свои, никого чужого, но тем не менее. Однако даже в этой дружной и немного шумной толпе разновозрастных учеников в глаза бросалось то, что здесь никто не донимает бедного Седрика — все его фанатки с других факультетов. Именно «фанатки», а те, кто просто оказывает дружелюбие и поддержку — это уже наши.

Заняв своё место в нашем с ребятами закутке у камина, я начал размышлять, попутно расслабляясь на волнах мерного шума гостиной. Тем для размышлений три, но степень важности каждой неоднозначна.

Для начала стоит отметить, что шок от факта наличия в Кубке огня Трибунала почти полностью спал на нет. По сути своей, это крайне мощный костыль, при помощи которого можно обходить различные ограничения волшебника на колдовство, будь то банальная физиология, или врождённая тупость. Но жадность при виде такого редчайшего сокровища, да ещё и от осознания всей его ценности конкретно для меня, немного ударила в голову — не иначе от осколка гнома эта жадность. Это их прерогатива — устраивать войны из-за какой-нибудь уникальной, но бесполезной цацки. Допустим, добуду образец пламени, проведу проверку, а он окажется несовместим? Ну и зачем тогда мне это? Хорошо хоть от попытки участия в Турнире отказался. Но, как бы то ни было, Седрику я всё равно помогу.

Вторая важная тема — скоро Хеллоуин, всего через месяц без пары дней. Нужно немного скорректировать график изучения библиотеки и поискать там книги о том, что вообще происходит в этот день. Мне кажется, что это важно — духи Видящих просто так не ходят меж измерениями.

Третье — я ненавижу политику и всю подобную движуху. Но, скрепя сердце, я вынужден отметить, что, если хочешь избежать влияния всех этих политических веяний, движений, нравов и прочего на свою жизнь, нужно знать и мониторить ситуацию. Даже здесь, в школе, банально среди учеников, то тут, то там мелькают почти незаметные намёки на различные фракции, какие-то веяния, нравы, сложности и интриги. Мне это совсем не интересно, но знать это всё нужно. Лезть напрямую? Увольте! А вот организовать некую систему наблюдения и сбора данных… Жаль только, что конкретных методик я не знаю.

Но, пусть методик я не знаю, однако всегда есть идеи — остаётся только понять, как их осуществить. Эльфы, например, использовали животных и насекомых для сбора информации. Гномы — различные артефакты. Жаль только, что я не помню даже приблизительных магических манипуляций для реализации подобного. Это как с компьютером — я знаю, что он есть, знаю, из чего состоит, но ни полноценных принципов работы, ни алгоритмов каких-то, ни точной структуры тех или иных элементов я не знаю. Так и тут — птица с внедрённым магическим конструктом летает вокруг, то, что она видит, передаётся посредством конструкта на артефакт, выполняющий роль этакого хаба, а эльф, подсоединяясь к этому хабу, получает нужную информацию от нужной птицы. Но вот какие конструкты, какие руны и вязи на артефакте, как подсоединяться — это всё тайна для меня, что скрывается… Нет, не скрывается — этого просто нет в осколке. Но достаточно ли самой идеи, чтобы реализовать через местную магию? Вот это и предстоит проверить.

Итак, план: до Хэллоуина нужно узнать, что происходит с миром в этот день; составить хотя бы наброски какого-нибудь проекта по сбору информации в Хогвартсе и вокруг него; разузнать, что будут за испытания и разработать план помощи Седрику, если она ему вообще понадобится. Да, отличный план. А сейчас, можно написать какое-нибудь эссе, или вон, в шахматы сыграть, да спать отправляться.