Целитель

Часть 41

Средней руки ресторан в Лондоне не мог похвастать большим числом посетителей в этот вечер. Интерьер, гармонично сочетающий в себе европейские и азиатские нотки, мягкое освещение, вежливое обслуживание и очень хорошая еда за средний, по меркам столицы, прайс — то, что может порадовать уставшего меня, да и мистер Делакур был не против хорошей еды.

За столиком неподалёку расположились миссис Делакур и Флёр. Конечно же мне никто не сказал о целях ещё и их присутствия, но банальная чувствительность в магии говорила мне о простой вещи — небольшая пирамидка, которую поставил на стол мистер Делакур и которая развернула вокруг нас невидимое поле, аналог чар приватности, работа которого очевидна, служил ещё и передатчиком. Да-да, пирамидка передавала информацию по тонкому магическому каналу за пределы поля, прямо к столу вейл. И вот мне кажется, что я точно не должен был заметить подобное.

Пока мы с этим мистером, невысоким и немного полноватым, со знатными усами, словно у гусара и начинающей редеть в преддверии лысины шевелюрой, сидели, наслаждались едой и говорили «о погоде» — деловые разговоры лишь после еды — я, волевым усилием, создал жгутик своей магии, подцепился к каналу между артефактом и вейлами, или что там на том конце. Я буквально встроился в эту связь с одной простой целью — понять, как передаётся наш разговор, в каком виде, а нужно мне это с целью фальсификации. Мозги позволят говорить об одном, а передавать другое. Зачем? Ну, мне просто не нравится то, что с мистером Делакуром мы подпишем договор о неразглашении, но как его ни формулируй, он не поможет, если сам разговор подслушать.

— Что же, месье Грейнджер, — Делакур первым завёл разговор, как только с едой было покончено и нам подали напитки. — Подпишем договор для начала, я так понимаю?

— Разумеется, — с улыбкой кивнул я, протягивая заранее подготовленный договор.

Мистер Делакур, Жан-Поль, взял бумагу и начал внимательно вчитываться, попутно попивая вино. Я тоже решил отдать должное напиткам, вот только в моём случае был сок. Через пару минут внимательного изучения, мистер Делакур кивнул, положил договор на стол и, залихватски поправив усы, почти незаметно взмахнул палочкой, трансфигурируя вилку в перо. Миг, и вот он уже уколол себе палец этим пером, а ещё мгновение спустя — подписал кровью договор. Я повторил его маневр, и вот теперь мы уже можем приступать к обсуждению дела, ведь попутно я разобрался с «кодировкой сигнала», если так можно выразиться — для миссис и мисс Делакур мы будем говорить о совсем других вещах.

Глянув на подписанный документ, на кровавые подписи, и убирая документ в рюкзак — не важно, у кого он хранится — я краем сознания думал о том, как же занимательна, всё-таки, кровь. Если рассматривать мир и вселенную, как то или иное состояние энергии, то получается, что тело является просто материальным проявлением души. Правда, верно и обратное. Но вот и получается, что кровь, пока ещё живая кровь, свежая, имеет непосредственную связь с душой, магией, разумом. Подписанный ею магический документ действительно имеет силу. Разумеется, все договоры можно обойти, сломать, разрушить, но какова цена?

— Что же, месье Грейнджер, — мистер Делакур сложил руки в замок, подавшись за столом вперёд. — Я вас внимательно слушаю.

— Не буду ходить вокруг да около, — я же наоборот, откинулся на спинку стула, не позволяющего сидеть совсем уж вольготно, но немного расслабленно — без проблем. — Мне известно, что вы один из многих волшебников Франции, что заинтересованы в восстановлении международных отношений с Англией, в совместных бизнес-проектах и прочем.

— Это так, и это не тайна, — кивнул Жан-Поль.

— Однако, основной проблемой в подобных мероприятиях является полное отсутствие своеобразного плацдарма, земли, если угодно. Количество оной в магически скрытых, подготовленных районах очень ограничено. Выходов на магический мир у нас не так уж и много, ну и прочие особенности.

Да, магический мир — не просто слова. В одной занятной книжке в библиотеке, за авторством довольно старого, но явно опытного волшебника давних времён, была его же теория о возникновении самой идеи Статута Секретности и о всех сопутствующих вещах. Идея, как писал автор, зрела давно, за многие сотни лет до установления самого статута. Но только после обнаружения своеобразных проходов в места, географически идентичные обычному миру, но без следа человеческой жизни, идея созрела окончательно. Так созрела, что мировое магическое сообщество поспешило согласовать все нюансы и сделать то, что мы имеем сейчас. Вот только подобных проходов оказалось неожиданно мало, а надежды волшебников найти их больше, или научиться создавать — таяли с каждым десятилетием. Как итог — дефицит земли в магмире, а многие волшебники вынуждены до сих пор жить в обычном, скрываясь от людей. Да, различные чары, расширение пространства и прочие приблуды, являются эффективными инструментами для такой жизни, но сам факт того, что в последние сто лет все эти социальные го́вна в котле под крышкой Статута закипают всё чаще, и брызжут всё сильнее, говорит само за себя — что-то идёт не так. Но, всё это лирика, пока что меня не интересующая в полной мере.

— Это ни для кого не секрет, месье Грейнджер, — улыбнулся мистер Делакур. — Любое производство требует землю и ресурсы. Лишь немногие отрасли могут существовать в каком-нибудь чемодане с Незримым Расширением. Вот только ваше министерство не горит желанием продавать свои земли, а те, кто уже обладает землёй — ломят непомерные цены.

— Оно и понятно, — улыбнулся я. — Министерство давно ведёт учёт земли, её оценку, и при этом, каждый должен выставлять землю на продажу. Де-юре, конечно. Но вот совсем не обязан её продавать, и тем более, блюсти ценовую политику.

— Дань юридической традиции, — понимающе кивнул мистер Делакур. — У нас, как и везде, то же самое. Но неужели у вас есть такая земля в магическом мире, которую вы продадите?

Неверие и сомнения в голосе мистера Делакура можно было черпать огромным ведром.

— Но неужели нужна земля именно в магическом мире?

Мистер Делакур понял, что этот вопрос — лишь тема для разговора, для его развития. Он отпил вина, откинулся на спинку стула, и начал отвечать на вопрос.

— Разумеется, месье Грейнджер. По всемирному соглашению, в соответствии со Статутом о Секретности, любое магическое производство обязано находиться либо в области незримого расширения или других пространственно-изолированных от обычного мира лакунах — долго перечислять — либо же в магмире.

— Действительно, Статут, столько неудобств, — покивал я, понимающе, чем вызвал неосознанный ответный кивок, а следом и слегка удивлённый взгляд мистера Делакура. — А столь сложные, а главное — стабильные чары, Незримое Расширение, лакуны… Ммм, это стоит денег или их эквивалента во многие разы больше, чем окупаемость бизнеса в ближайшие… Поколения?

— Хм, именно так. Отсюда и сложности международного сотрудничества в области производства. Никто не хочет отдавать свои земли даже в аренду, ведь все, у кого она есть, что-то да делают на ней. Пусть таких семей и немного — кто успел давным-давно, того и тапки, месье Грейнджер.

Мистер Делакур улыбался, довольный ввёрнутым в разговор фразеологизмом.

— А как вы смотрите на земли Ноттов?

— Хм? Бесполезны совершенно, — удручённо выдохнул Жан-Поль, закрутив усы пальцем. — Из-за странного тёмного проклятья, обрушившегося на земли этой несчастной семьи, цена, конечно, стала смешной, но что с ними делать?

— Поясните? — я с улыбкой чуть наклонил голову.

— С удовольствием. Понимаете, месье Грейнджер, по международному соглашению, строго-настрого запрещено отемнение земель, скажем так. Подобные инциденты подвергают Статут опасности. Например, вы знали, что абсолютно каждое кладбище находится, в той или иной степени, под контролем министерства, как и крупные больницы и прочие учреждения, связанные с болью и смертью?

— Честно говоря, я не был осведомлён о подобных мерах, — благодарно кивнув за информацию, я сделал глоток сока.

— В общем, владелец земли обязан ликвидировать подобные вещи своими силами, либо же выплачивать огромные штрафы, а в случае бесконтрольного расширения проклятых земель, они в приказном порядке заливаются Адским Пламенем. Оно выжигает там всё, оставляя лишь бесполезные на протяжении, в лучшем случае, многих десятков лет пустоши.

— Хм… Занятно, занятно. А ведь, насколько мне известно, проклятье на земле Ноттов не смогли ни очистить, ни остановить, ни локализовать.

— Именно, — печально кивнул мистер Делакур. — Как лицу, заинтересованному в подобных вопросах, в сотрудничестве, мне доступна актуальная информация. Пока проклятье на земле Ноттов лишь усиливается, но не расширяется. Но всему есть предел, как и насыщению области Тёмной Магией. В один прекрасный момент оно начнёт изливаться из этих земель. Да, они не в магмире, но классифицируются как скрытые от обычных людей и их средств наблюдения. Не идеальный, но отличный вариант, к сожалению, скоро их очистят. Пустая трата денег. Адское пламя выжжет комплексы сокрытия, и это будет просто пятак мёртвой обычной земли.

— Но согласитесь, сейчас на эту землю смехотворная цена — даже не две тысячи галлеонов.

— Эх, — улыбнулся мистер Делакур. — Услышали бы вас наши предки.

— Разве это не так?

— Так. Но каких-то две сотни лет назад, тысяча галлеонов была фантастической суммой, а сейчас — просто большой.

— Забавно. И в чём же причина, если не секрет? — взглядом я указал на бутылку вина и графин сока, в которых оставалось ещё много — разговор можно продолжать.

— Ограниченность территорий магмира и крайне дорогая, во всех смыслах, работа мастеров для сокрытия новых областей. Это ограничивает нас всех в развитии волшебной промышленности, в расширении. Несмотря на заверения министерств и прочих госструктур, которыми они щедро разбрасываются для обывателей, промышленность и быт волшебников плотно связаны с обычным миром. И если в прошлые века экономики волшебных стран почти не отставали от обычных, то сейчас разрыв растёт с каждым годом, покупательская способность галлеонов падает со скоростью снежного кома. Вам это о чём-то говорит, месье Грейнджер? А то вдруг я попусту сотрясаю воздух…

Мистер Делакур явно упирает на мой небольшой возраст.

— Разумеется, говорите, не переживайте. Вы сотрясаете воздух не напрасно.

— Хе-х… — Хмыкнул он на мой ответ. — В общем, обыватель, или совсем недавно вошедший в магмир волшебник, не заметит подвоха. А вот старые семьи бьют тревогу. Баснословные накопления некоторых, например, в сто тысяч галлеонов, ещё век назад считавшиеся сумасшедшей суммой, королевской, стремительно обесцениваются. О! Отличный пример!

Мистер Делакур подался вперёд, явно воодушевлённый.

— Приз победителю Турнира — тысяча галлеонов. Вам не показалось, месье Грейнджер, что сумма, мягко говоря, незначительна, учитывая все риски и опасности?

— Немного, — кивнул я, вспомнив, сколько денег у меня есть вообще, и сколько можно заработать ещё на заказах Седрика, ведь он озвучил сумму, пусть и ориентировочную — месяц «ковки», и около восьми тысяч, но и заказов очень много.

— Однако эта сумма установлена в те далёкие времена, когда основали и сам Турнир, — мистер Делакур важно кивнул и выпил вина. — В те времена это была действительно достойная сумма, и победитель мог круто развернуться после школы. Очень круто, а учитывая славу, как победителя Турнира — то вообще! А сейчас? Тут потратил, здесь потратил, оделся, обулся, купил пару книг, да… как говорится… Проставился друзьям? Вот и всё, нет денег.

Мистер Делакур налил вина в свой опустевший бокал, поболтал его там, вдохнул аромат и сделал пару глотков.

— Но, мистер Грейнджер, как бы я не был рад рассказать о различных нюансах жизни в волшебном сообществе — это ведь одна из моих специализаций, история — но я бы хотел, всё-таки, вернуться непосредственно к теме встречи. Вы ведь неспроста затронули подобную тему, а в особенности — земли Ноттов?

— Это так. Что, если я вам скажу, что, пусть и не лично, но могу поспособствовать… — я дождался, когда мистер Делакур начнёт делать очередной глоток. — Снятию проклятья с их земель?

— Пф-ф, — мистер Делакур с трудом удержался от становления этаким распылителем вина. — Поосторожнее с такими шутками, месье Грейнджер. Снятие подобных хаотичных тёмных проклятий — больная тема многих государств.

— Я знаю того, кто мог бы исцелить эту землю.

— И вы говорите это мне, а не Ноттам? Или, например, Малфоям? Только за посредничество в решении столь щекотливого вопроса, вы могли бы получить большие деньги, тысячи галлеонов, месье Грейнджер. В чём подвох?

— Всё предельно просто. Начнём с вопроса о безопасности ваших финансов в случае, если очистить землю не удастся.

— Хорошо, — серьёзно кивнул мистер Делакур, отставив в сторону бокал с вином.

— Тут всё просто. Если не удастся исцелить земли, я возмещу ваши финансовые издержки. Насколько мне известно, сейчас земли Ноттов оцениваются в чисто символические тысячу галлеонов.

— Это так. Неужели у вас, месье Грейнджер, магглорождённого, есть эта сумма?

— Если как следует поскрести по сусекам, — улыбнулся я, вызвав лёгкую улыбку Жан-Поля. — То найдётся. В любом случае, недостающую сумму всегда можно разменять в Гринготтсе.

— То есть, как минимум, я ничего не теряю. Но как насчёт компенсации бюрократической волокиты?

— Сколько?

— Две сотни галлеонов сверху, — поспешил сказать мистер Делакур, явно не надеясь на большую сумму, да и вообще, сугубо ради торга.

— Вполне.

— Хм… Допустим.

— В случае, если удастся исцелить земли и стоящее там производство, предлагаю следующее. Лично мне всё это не особо интересно, как и весь этот бизнес — мороки много, а выхлоп ни о чём.

— Хм… Учитывая, что вы всего второй год в магическом мире, но уже имеете накопления не менее тысячи и двух сотен галлеонов, это кажется правдой. Но само производство, методики выращивания и обработки различных растений — это всё тоже имеет цену. Как и расположенные там ресурсы.

— Которые вы получите в своё распоряжение, или же, если не удастся исцелить земли — они сгорят в Адском Пламени. Как и всё остальное.

— Это так.

— Так вот. Производство, технологии и прочее, что расположено на землях Ноттов, попадут в ваше распоряжение на… Три года.

— Хм? Так мало? — притворно возмутился мистер Делакур. — В чём тогда смысл?

— Всё просто, — улыбнулся я. — Есть ли в распоряжении английского министерства законсервированные из-за тёмных проклятий земли?

— Есть, конечно, как и везде… — Мистер Делакур кивнул, ведь это само собой разумеется, а потом до него дошло, и он смотрел на меня, широко раскрыв глаза, и казалось, что даже его усы встали в стойку гончей, хотя… Разве можно так сказать об усах?

— Похоже, вы уловили суть, — я широко улыбнулся, подавшись вперёд за столом. — Репутация — наше всё, мистер Делакур.

— То есть… Вы, месье Грейнджер, предлагаете мне зарекомендовать себя, как волшебника, знающего тех, кто может справиться со столь серьёзными, сложными и неопознанными проклятьями на земле? За счёт этой авантюры?

— Как вы думаете, это поспособствует тому, что английское и французское министерство, или же другие лица, владеющие подобными «консервами», обратятся к вам за помощью? Или же, может это поможет выкупить такие «консервы», пусть и много дороже их символической стоимости, но и столь же дешевле реальной?

— А вы уверены, месье Грейнджер — без шуток сейчас — что ваши «связи» справятся?

— Откуда мне знать? — пожал я плечами. — Мне точно известно лишь о землях Ноттов, но что мешает попробовать?

— Действительно. Кроме всё той же репутации… Хорошо, допустим. И что же должно произойти с землями Ноттов после трёх лет? Продать их вам? За ту же цену, что куплю сейчас?

— Конечно, я могу и заплатить, но ваша задача иная — подарить их.

— Эм… Вам? — мистер Делакур не понял, да и никто бы не понял.

— Я же говорил, что мне всё это решительно не интересно. Нет, не мне.

— А кому?

— Тому, кому я скажу.

— Вы не хотите раскрывать свои планы раньше времени? Неужели вы боитесь, что я кому-то расскажу? — опять наигранно возмутился мистер Делакур. — Вы мне не доверяете?

— Доверять? — я широко улыбнулся. — Вам? Разве человек, который хочет доверия от собеседника, будет ставить заглушающий артефакт с функцией прослушки и передачи разговора сторонним лицам?

Мистер Делакур выглядел недовольным.

— Я не доверяю вам, мистер Делакур. Да и никому не доверяю. Вопрос лишь в том, хотите ли вы взаимовыгодно сотрудничать, или нет.

— Вас совсем не беспокоит, что наш разговор слышали другие?

— А слышали ли? Я всегда смогу найти посредника, как вы и сказали, того же Малфоя, благо, что они мне симпатизируют, несмотря на происхождение. А земли Ноттов уже скоро «сгорят», если ничего не сделать. — я встал и положил на стол достаточное для оплаты количество фунтов, и даже на чаевые хватит с излишком. — Вы знаете, где меня искать, месье Делакур. До скорой, я надеюсь, встречи.

Кивнув на прощание вейлам, сидевшим за столиком неподалёку, я покинул заведение и, зайдя за угол, скрыл себя магией и, пользуясь сумраком вечера, тут же аппарировал близ Хогвартса — учёба-то уже началась, а уроки не сделаны. Непорядок.

***

Миссис и мисс Делакур встали из-за своего столика и подсели к мистеру Делакуру.

— Совершенно бессмысленная беседа, на мой взгляд, — на лице Апполин, можно сказать, матриарха семейства, не было и тени удовлетворённости от подслушанной беседы.

— И о чём же мы беседовали, по вашему мнению? — с подобным же неудовольствием Жан-Поль взглянул на свою жену, а потом и на дочь.

— Что ты имеешь в виду? О каких-то глупостях. Какой же бардак в голове у этого магглорождённого. Флёр, я категорически против твоей в нём заинтересованности, пусть он и своеобразно реагирует на наш шарм.

— Не так-то уж он мне и интересен, матушка.

— Поговори мне тут, — нахмурилась Апполин, поправив прядь столь же белоснежных волос, как и дочери.

— Что бы вы не слышали, — серьёзно заговорил Жан-Поль, залпом допивая вино, — это не то, о чём мы говорили.

— Что ты имеешь в виду, дорогой? — Апполин тут же настроилась на серьёзный лад, и взяла в руки небольшую пирамидку, что стояла на столе. — Исправен, работает.

— Грейнджер что-то сделал… О чём мы говорили?

— О создании магазинчика… — с непониманием сказала Флёр.

— Пф-ф, нет, — ухмыльнулся Жан-Поль. — Совсем-совсем не об этом.

— Даже так? — нахмурилась Апполин. — И рассказать теперь ты не можешь?

— Именно. В свете всего этого, мне кажется, что предложение Грейнджера очень… Интересное.

— Ты уверен?

— Да, дорогая. Поверь мне — это интересно. Очень интересно. А сотрудничество — перспективно.

Апполин задумалась. Она оказалась в крайне непривычной ситуации — неведение. Но даже так, она была склонна верить мнению мужа, ведь зачастую это мнение совпадало с её, да и ошибок и провальных действий он не имел привычки совершать.

— Флёр, — мистер Делакур обратился к дочери, с интересом наблюдавшей за родителями. — На днях ты получишь письмо. Организуй нам встречу, как в этот раз.

— Хорошо, отец, — кивнула Флёр и улыбнулась. — Значит, Гектор раскусил вашу интригу и переиграл?

— Да какая это интрига, дочь, — отмахнулась Апполин, словно от незначительного неудобства, хотя Флёр точно видела степень недовольства матери. — Так, мелочь.

***

Они согласились.

На шестой день с начала учёбы после пасхальных каникул, и на третий после нашего с Жан-Полем разговора. Утром в субботу пятнадцатого апреля, Делакуры передали своё категорическое согласие через Флёр. И после обеда того же дня мы с Флёр покинули Хогвартс, покинули зону действия антиаппарационных чар, чтобы отправиться на встречу для подписания договора о сотрудничестве. В лесочке, на зелёной светлой поляне, где уже не действовали чары замка, первой аппарировала Флёр, а я — сразу за ней, вдоль следа перемещения. Это несложно, если делать сразу вслед за перемещением волшебника — понимание подобного действия приходит вместе с навыком аппарации, но временной промежуток, в котором ты чётко ощущаешь след и когда можешь пройти по нему, не зная точки выхода, крайне короткий. Четыре-пять секунд, не больше.

Мы оказались в небольшом проулке, на незнакомой, но узнаваемой улочке центра Лондона, и я пошёл вслед за Флёр. Одеты мы были вполне обычно, хотя в одежде Флёр, платье, лёгком пальто, шарфике и беретике, совсем не читалось некоей молодёжности. Пусть французы-волшебники и не были столь консервативны в одежде, и вполне могли позволить себе намного более открытые или подчёркивающие фигуру наряды, но даже так, за версту чувствовались как стиль, так и «порода».

— Ты знаешь больше мест в Лондоне, чем я, — не мог не удивиться я, хоть и объяснение, я уверен, более чем очевидное.

— Мы часто и много путешествовали. Только по этой причине я, пусть и с акцентом, но говорю на английском, а понимаю так и вообще прекрасно. Как и читаю.

Шли мы недолго, да и разговор как-то не строился. Флёр была явно немного напряжена и не чувствовалось в ней привычной лёгкости. Нашей целью вновь оказался небольшой ресторанчик, но на этот раз столик был не «публичный», так сказать, а отдельная кабинка. Нас с Флёр встретила девушка на ресепшене и проводила до этой самой кабинки, но сама Флёр заходить не стала, отправившись за столик к своей матери.

Внутри, на диванчике, меня ждал мистер Делакур, с аппетитом, за которым скрывал лёгкую нервозность, поедавший какое-то тяжелое мясное блюдо.

— О, мистер Грейнджер, — он кивнул мне с улыбкой, а я сел напротив. — Прошу прощения, но голод совершенно не оставил мне выбора. Присоединитесь?

— На самом деле, хотелось бы быстрее разобраться с делами. График, дуэли, занятия с мастером.

— О, личное ученичество? Похвально, — кивнул мистер Делакур, протёр губы салфеткой и отставил в сторону блюда. — Тогда, приступим. Я взял на себя смелость оформить договор. Ознакомьтесь и внесите правки, если потребуется.

Мистер Делакур без лишних слов передал мне два экземпляра договора о сотрудничестве, которые я тут же проверил магией, попутно заставляя проявить скрытое, если оно есть — ничего не оказалось, что радует. Само содержание договоров простое. По сути, в нём отражено всё, о чём мы говорили, а сам договор мы обязуемся поместить в надёжное хранилище, предварительно зашифровав заклинанием на крови и магии владельцев — текст нельзя будет прочитать никому, кроме нас.

— Меня единственное смущает, — Делакур закрутил ус пальцем, — что этот ваш «товарищ» в договоре не отражён, как и его обязательства. Зато отражены ваши, месье Грейнджер, в случае его неудачи или отказа.

— Это уже мои проблемы, как договариваться, — улыбнулся я. — Как и моя ответственность. Вы лучше скажите, как вы собираетесь обезопасить свои новые владения? Нотты из вредности могут нагадить после продажи.

— А, — отмахнулся мистер Делакур. — Стандартные процедуры и договоры, ничего особенного. Такие нюансы предусмотрены при подобных покупках давным-давно.

— Что же, отлично, — кивнул я. — Подписываем?

— Разумеется.

Мы, как и в прошлый раз, расписались кровью. Как только была поставлена последняя подпись, текст договоров поплыл, преобразуясь в неведомую абракадабру, но стоило взять в руки экземпляр, как текст становился читаемым.

— И всё же, месье Грейнджер. Мне бы хотелось лично познакомиться с тем, кто будет проводить столь тонкую работу.

— Вы правда думаете, что столь сильный тёмный волшебник будет бегать и открывать себя всем и каждому? Учитывая политику не только английского министерства и мнение социума, но и мнения граждан других стран?

— Но вам же он открылся?

— Не лично, — ухмыльнулся я. — Да и я всего лишь магглорождённый, расходный материал. Будет всё отлично? Хорошо, все получат свою выгоду. Не будет «отлично»? Ну, меня не жалко.

— Вы очень… пессимистично настроены.

— Я реалист. Даже я, лишь по слухам, разговорам и газетным вырезкам могу сказать, что быть тёмным магом в Англии, да и вообще в Европе, из-за событий последнего столетия — крайне дурная затея. Даже если ты адекватен и вообще, миролюбив, тебя задавят. Так, на всякий случай.

— Тоже верно. Не подумайте, я не поддерживаю ни одну из сторон, хотя к Тёмной Магии отношусь немного негативно, — мистер Делакур с трудом удержался, чтобы не скользнуть взглядом по недоеденным блюдам — похоже, и вправду очень голоден. — Но умом я понимаю, что Тёмная Магия никогда никуда не денется и, так или иначе, магическому сообществу нужны волшебники, способные с этим разбираться, эксперты. И последний вопрос, если позволите…

— Конечно, спрашивайте, — кивнул я. — Ведь я не обязан отвечать.

— Ваша прямота, месье Грейнджер, вызывает двойственные чувства в моей душе. Понимаете, я никак не могу осознать, что по итогу вы хотите подарить земли и всё на них стоящее кому-то. Кому, если не секрет?

— Не секрет и не тайна, мистер Делакур. Но и отвечать я не буду, ведь тут очень легко догадаться — стоит лишь собрать информацию и подумать. Уверен, Флёр, внимательно следящая за слухами и ситуацией в Хогвартсе, прекрасно может провести параллели.

— Дочь и вправду делится своими мыслями о тех или иных слухах в школе, — кивнул мистер Делакур. — Гринграсс, полагаю?

— Кто знает? — пожал я плечами. — Может быть и Гринграсс. А может быть и Паркинсон — для них подобный надел тоже будет нелишним. А может быть Уизли? Представляете, какой это вызовет резонанс?

— Вы меня запутали, месье Грейнджер, — задумался Жан-Поль, покручивая ус. — Позвольте… Допустим, что это действительно Гринграсс. Просто, это получается довольно… сложная схема. Отобрать у Ноттов то, что нужно Гринграссам и ради чего они хотели заключить брак между их детьми… Хотели же?

— Не знаю, — отрицательно качнул я головой, держа улыбку на лице. — Слухов в Хогвартсе множество, и если хоть немного верить каждому, то получается какой-то абсурд.

— Ну, на то это и школа, — кивнул Делакур. — В нашем Шармбатоне всё то же самое. Так о чём это я… Не лучше ли было бы придержать земли для себя?

— Это изменит мой статус крови? — ухмылка сама вылезла на лицо. — Не думаю, что ради небольшого участка подготовленной земли и парочки интересных технологий семья из священных двадцати восьми вдруг возьмёт, плюнет на это пусть и крайне сомнительное, но всё-таки достижение предков. Да и если им нужен именно молодой Нотт, то они заключат брак вне зависимости от наличия земли.

— Действительно… С этой точки зрения я на вопрос не смотрел. Простите, месье Грейнджер, но вы не создаёте впечатление молодого магглорождённого, от того и такие подсознательные заблуждения.

— А вы, мистер Делакур, достаточно хорошо осведомлены о слухах и происходящем в Хогвартсе.

— Разумеется, — с довольной улыбкой кивнул он. — Мы ведь целимся на международное сотрудничество. Школа, где учатся дети либо из влиятельных и богатых семей, либо из связанных с такими, всегда полнится слухами. А учитывая, что есть иностранные чемпионы, такие интересные, необычные, дети сразу начинают так или иначе привлекать к себе внимание этих необычных волшебников, старших, но ещё не взрослых. Слухи, хвастовство, просто разговоры, мнения. А когда сравниваешь их с теми или иными движениями на политической, социальной или экономической сценах, получаешь более правильное видение ситуации.

— То есть, Флёр — вовсе не случайная чемпионка.

— Будет ли для вас секретом то, что в составе делегации как Шармбатона, так и Дурмстранга, вообще нет случайных детей?

— Были такие мысли, были, — кивнул я, улыбаясь. — Вы стали довольно откровенны.

— Ну так сейчас мы, в той или иной степени, коллеги и партнёры. Положение обязывает. Жаль, что первое впечатление испорчено, и о доверии с вашей стороны, месье Грейнджер, пока не идёт речи.

— К сожалению, есть тайны, которые никто не в силах рассказать вне зависимости от желаний.

— Верно. К сожалению. Что же… Раз мы пришли к договорённостям, следует обозначить следующие шаги.

— Я слушаю.

— Я взял на себя смелость назначить встречу с Ноттами уже на сегодня, так что в понедельник — крайний срок — их земля будет нашей. Могу ли я надеяться, что ваш… человек… возьмётся за решение проблемы в ближайшие сроки? Не хотелось бы даже один лишний галлеон отдавать министерским кровопийцам.

— Только дайте мне знать, и в ближайшее время после получения весточки, целитель займётся проблемой.

— Целитель?

— Ну а как ещё назвать волшебника, который будет исцелять землю?

— Действительно. Доктор?

— Доктор… кто?

— Действительно. А доктор кто? Как-то по-азиатски звучит. Доктор Ху.

— Раз мы договорились, — я встал с диванчика. — Буду ждать письма от вас. Всего доброго.

— Всего доброго, месье Грейнджер.

Покидал ресторан я уже один — Флёр предпочла больше времени провести с родителями. Занятно то, что даже сейчас мистер Делакур не может посвятить родственников в наши дела. Конечно, они догадаются по мере осуществления тех или иных этапов, но хотя бы слухи и домыслы пойдут «после», а не «до». И это радует.

Вернувшись в Хогвартс, я сразу же отправился в Дуэльный Клуб. Народу было довольно много — не удивлюсь, если полный состав клуба, ведь были тут представители почти всех курсов, кроме младших. Заняты были почти все сидячие места, и даже манекены пользовались ажиотажем — там отрабатывали заклинания. Флитвик же руководил учебной дуэлью двух третьекурсников — змейки и ворона. Я нашёл взглядом нечастых здесь гостей — Дафну и Пэнси. Они сидели за небольшим столиком на четверых и, под чарами приватности, с большим энтузиазмом что-то обсуждали. Взвесив все «за» и «против», я решил присоединиться к ним.

— Леди, — кивнул я, присаживаясь. — Как ваши дела?

— Гектор, — кивнула Дафна, улыбнувшись.

— Грейнджер, — Пэнси важно вздёрнула носик, но важность эта не продлилась долго, уступив место ухмылке. — Дафне есть что тебе сказать. Правда ведь?

— Возможно, — Дафна улыбнулась.

— Нет, в самом деле? — возмущению Пэнси не было предела. — Не поделишься с ним такой новостью?

— Что за новость? Что могло вызвать у вас такое оживление? — я подался вперёд за столом, улыбаясь и поглядывая то на одну, то на другую. — Рассказывайте.

— Давай, Даф, начинай. Или начну я.

— Хорошо, уговорила. В общем… Не пойми неправильно, Гектор… — Дафна замялась.

— Я попробую, но ничего не обещаю.

Дафна вздохнула, вернула себе самообладание, и заговорила.

— Не так давно, в Рождество, родители сообщили, что готовят мою помолвку с Теодором Ноттом.

Обе девушки явно ждали от меня какую-то реакцию.

— Эм… Я должен удивиться? Или возмутиться?

— Ты… Знал? — одновременно удивились обе девушки, но говорить продолжила только Пэнси: — Знал, и продолжал… А что вы, собственно, делаете? Романтизируете? Встречаетесь?

— Да мы как-то и не обозначали словами происходящее, — пожал я плечами, а Дафна кивнула. — И да, знал, и что?

— То есть, тебя совсем ничего не смущало? — продолжала удивляться Пэнси, а Дафна явно обдумывала полученную информацию.

— А должно? Обозначить намерения, заключить предварительные союзы — обычное дело. Да и не завтра бы это произошло, условно говоря. Никогда не знаешь, как оно там сложится, и всё это не повод совершать необдуманные действия. Я в себе уверен. Осталось лишь прийти к цели и достигнуть тех высот, с которых мой статус крови не будет играть никакой роли.

— М-да? А ты в себе уверен, нечего сказать, — Пэнси состроила ехидную рожицу.

— Ой, да ладно, — отмахнулся я. — Если уж сильно приспичит, за деньги и услуги можно легко фальсифицировать статус крови — это не то, что можно достоверно проверить. Готов поспорить, подобные прецеденты были и немало. Уверен, если какой-то семье было выгодно заполучить магглорождённого, то совершенно «внезапно» для всех выяснялось, что магглорождённый-то, оказывается, с волшебной родословной, а не просто так.

— Да бред! — возмутилась Пэнси, хотя возмутилась она явно лишь для вида.

— Может быть, — кивнула задумчиво Дафна. — Такое действительно может быть. В такое сложно поверить, учитывая… Многое учитывая. Но сугубо теоретически, в подобном нет ни одной сложности — только много возни.

— Вот именно.

— Ты же не думаешь, что у тебя подобное получится? — ехидно осведомилась Пэнси.

— А мне это и не надо. Я конкретно решил стать целителем. Лечить и исправлять то, что считается не просто невозможным, а при котором рекомендуют пустить Аваду в лоб, чтобы не мучиться.

— И как ты со своими амбициями попал к хаффам? — хмыкнула Пэнси, явно не особо веря в успех моих стремлений. — Да и неужели ты думаешь, что у тебя что-то получится? Откуда вообще такое желание быть целителем?

— Разве может быть иначе? — ухмыльнулся я, откидываясь на спинку диванчика. — Посмотри вокруг, Паркинсон. Волшебников слишком мало. Ценна каждая капля волшебной крови. Разве можно относиться к здоровью нации пренебрежительно? Тем более, я сейчас затронул в изучении тему малефицистики и ужаснулся — при определённых обстоятельствах проклятья могут так въедаться в тело, что становятся наследуемой патологией. Разве это не ужас? И с этим практически ничего нельзя сделать. Пока что.

— Ха! Думаешь, научишься лечить подобное? Невозможно, — веско и без всяких сомнений выдала Пэнси, тряхнув каре чёрных волос.

— Разве? Мы волшебники, Паркинсон. Для нас нет ничего невозможного, а все лимиты — здесь, — я постучал пальцем по виску. — Пока ты считаешь что-то невозможным, ты подсознательно не даёшь своему разуму и своей магии осуществить это. Вон, пережить Аваду тоже считалось невозможным. Но бегает по Хогвартсу один шрамоголовый парнишка, нагло проигнорировавший данное заключение.

— Исключение из правила — только лишь подтверждает его существование.

— Пэнси, — Дафна с укором посмотрела на подругу. — В словах Гектора есть смысл.

— Ну, разумеется, разве может быть иначе! — Паркинсон надулась, словно хомяк — иначе и не сказать.

— Исключение, Паркинсон, — улыбнулся я, — одним своим существованием доказывает факт возможности иного исхода. В любом случае, есть много важных и сложных проблем. Вон, я как-то ненароком прикинул. Уизли-детей аж семь штук. Рано или поздно они обзаведутся семьями, и если в каждой родится по два ребёнка. Если считать мистера и миссис Уизли, потенциальных жён парней и мужа Джинни, то в итоге получится тридцать Уизли лет через десять-пятнадцать.

Похоже, о такой простой арифметике не думали не только Пэнси и Дафна, но и многие другие, иначе бы эта цифра не вызвала такой шок на лицах девушек.

— Тридцать Уизли. Ну ладно, не тридцать, всё-таки Джинни девушка и уйдёт в семью мужа. Но это всё равно уже целый клан! А если у них мальчики родятся? Без учёта потенциальных детей Джинни — двенадцать парней. И рано или поздно они тоже женятся и тоже станут отцами. И если у каждого будет по двое? Да в каждой отрасли, в каждом отделе министерства, на каждом производстве можно будет встретить какого-нибудь Уизли, и всё это будет так или иначе завязано на одну большую семью. А если они ещё и все будут здоровые, без ментальных отклонений, сильные волшебники? Вот потому здоровье нации и важно.

— Ужасная перспектива… — выдохнула Пэнси.

— Ты так не любишь эту семью?

— Разумеется!

— А почему? Только, если подумать…

— Так… эм… Хм. — Пэнси действительно поумерила свой пыл и задумалась. — Потому что Уизли? Их все не любят. И вообще, давай не будем о них.

— Да мне всё равно. Мы вообще не об этом говорили. Дафна? Так что там с желанием заключить брак между тобой и Теодором?

— Действительно, ушли от темы, — важно кивнула Дафна, но на этот раз, начав говорить, она не держала маску отстранённости, чтобы говорить спокойно, без сомнений и опасений. — Помнишь, ты предположил, что мои родители положили глаз на активы Ноттов?

— Разумеется. Прекрасный был танец при луне, светлячках, падал пушистый снег и играла прекрасная музыка…

— Вы… — Пэнси переводила взгляд с меня на Дафну. — Где это вы так? Ты не рассказывала.

— Потом, — отмахнулась Дафна. — А я ответила, что это лишь интрига. Не просто интрига, как оказалось. И я оказалась не так хороша в расследовании интересов семьи. Они действительно были.

— Полагаю, ты не зря говоришь «Был» именно в прошедшем времени. Так?

— Именно, — Дафна улыбнулась. — Бизнес Ноттов, считай, пропал. Никаких помолвок не будет. Никакой экстренности и спешки. Здорово, правда?

— Правда, — улыбнулся я. — А не придумают ли твои родители другие нужды?

— Вряд ли. Этот план, как выяснилось, они вынашивали долгие годы, подгоняя различные нюансы нашего бизнеса под потенциальное слияние активов. Долгие. Годы.

— Неужели все эти ваши бизнесы такие… негибкие?

— Такая уж структура у многих производств, — Пэнси ответила за Дафну. — Мои родители тоже не раз и не два жаловались, что складывавшаяся десятилетиями или даже столетиями концепция слишком закостенелая. Отец говорит, что наши масштабные производства не выдерживают никакого стресса. Чуть что — и всё тут же сыплется. Конечно, есть всякие договорённости и прочее, различная взаимопомощь между семьями с объёмными производствами, но… Если происходит то, что произошло с Ноттами — дело дрянь.

— Как некультурно, мисс Паркинсон, — ухмыльнулся я. — И что там такое происходит?

— Да как есть, — пожала плечами Пэнси. — Потому многие семьи предпочитают сферу услуг или бизнес, способный уместиться в пределах дома или лавки. И неужели ты не знаешь? Слухи же разлетаются…

— Да я больше на учёбе сосредоточен, на магии. Мне профессор Снейп и директор Дамблдор такой список книг в Особой Секции выкатили, что у меня немного мозги клинит…

— Дамблдор разрешил тебе посещать Особую Секцию? — удивилась Пэнси, да и Дафна тоже. — Декан учит тебя чему-то, кроме зельеварения?

— Ну, не учит, а скорее, отвечает на возникающие вопросы, чтобы я не накосячил из-за недопонимания темы. Ну и да, директор выдал допуск. А что такого? Учусь я отлично, успехи показываю, интерес в магии проявляю, а не ко всякому там вредительству. Вот я уверен, что сколько бы ни были талантливы, например, близнецы Уизли, допуск туда они от него никогда не получат.

— Ещё бы! Эти поганцы же Хогвартс разрушат до основания, если им дать столь специфические знания! — в словах Пэнси было зерно истины. Большое такое зерно. — А у Ноттов беда — какое-то супер-суровое Тёмное Проклятье поразило их земли с производством. Вроде бы они даже приглашали специалиста, но тот только руками развёл, ещё и деньги вернул за консультацию.

— О как, — «удивился» я, но удивился искренне, правда, не проклятью, а возврату. — И что теперь?

— А что теперь? — Дафна безразлично чуть-чуть развела руками в стороны. — Адское Пламя, и прощай земелька. Производство там специфическое, и даже если за пару лет организуют новую землю и сами здания, то с растениями и прочими долго восполняемыми ресурсами — беда. Лет через пятнадцать сведут баланс хотя бы в ноль.

— Специфичная терминология, — я одобрительно кивнул Дафне.

— Ничего такого, — но несмотря на слова, девушка была рада подобным словам и жесту. — Тут услышала, там прочитала, нахваталась по верхам.

— Ладно, юные леди…

— Юные? — Пэнси вновь ухмылялась «во всю». — Мы тебя старше, между прочим. Мы обе в…

— Тц, — Дафна дёрнула Пэнси за рукав мантии. — Язык твой без костей, подруга.

— Ты не сказала ему о своём дне рождения? Как вы вообще… как… Я всегда знала, что ты странная. Ненормальные, — качала головой Пэнси. — Этот мир ненормальный. И Хог ненормальный. И ты, — Пэнси указала пальцем на меня. — Потому что встречаешься с ненормальной ей. Чтобы встречаться и не знать день рождения, нужно в первую очередь быть ненормальным.

Мы с Дафной переглянулись, услышав подобное умозаключение от Пэнси, и просто пожали плечами — в этом есть доля правды, чего уж тут.

— Нет, они даже не спорят! — всплеснула руками Пэнси. — Дал же Мерлин подругу.

— Ладно тебе, — улыбнулся я. — В общем, понял я, что у Ноттов проблемы. Не скажу, что я в печали — больно уж Теодор насолить мне пытался часто на пару с Малфоем.

— А ты чего хотел? — Пэнси явно решила прояснить ситуацию для меня. — Вот он узнал, что планируется брак с Дафной. С умной, красивой, богатой. Обычно, договорённости имеют поразительное свойство вступать в силу, ведь подобное завязано на выгоде, и мало какие вещи способны что-то так сильно изменить, чтобы выгоды не стало. Мальчик принял это как данность и наверняка прям сразу же начал считать Дафну своей заранее. И что в итоге? Да вы двое вообще плевать хотели на это!

— Ну а что тут такого? — пожал плечами я, да и Дафна, похоже, поняла суть моего «поживём - увидим».

— Нет, ну ладно бы там скандал, или слёзы, или угрозы, да хоть что-нибудь, — Пэнси даже пальцы загибала, перечисляя варианты. — Вы же двое просто проигнорировали существование не только договорённости, но и самого Тео. Дафна даже на бал пришла в других цветах. В твоих. Словно Тео — пустое место.

— Хм… Ну, как по мне, — я задумался на миг. — В Креббе с Гойлом больше личности, чем в Тео, без обид. Не строил бы он мне подлянки, так бы и остался просто именем в списках однокурсников.

— Просто знакомы с детства, и всё, — безразлично пожала плечами Дафна.

— Но ведь он… Он… — Пэнси пыталась возразить, явно ища контраргументы. — А ведь и вправду…

Пэнси сдулась.

— Ладно. Кто-то хочет подуэлировать? — я поглядел на девушек, но те лишь отрицательно покачали головами, явно желая обсудить что-то между собой — это было видно по глазам. — Тогда я пошёл. Похоже, там очередь к Флитвику — сегодня и мне не судьба. Встретимся на занятиях.

— Да, — кивнула Дафна. — До вечера.

Что делать, когда есть немного времени? Скорее в библиотеку — запомню, может, половину очередной книги по малефицистике. Наука, всё-таки, занятная. А вот насчёт снятия Лотоса с земель Нотта, хотя, можно считать, что уже не Нотта, а Делакур — тут нужно подумать. Раз в перспективе есть вероятность прибыльной занятости, заключающейся в обезвреживании заражённых земель, то стоит попробовать сделать безумную по своей сути, полностью неадекватную хрень, которую осуществить можно разве что при помощи истинной магии, сугубо волевой, чтобы создать этакого «Пожирателя Смерти», ведь проклятья основываются именно на такой энергии, на таком аспекте Тёмной Магии… Заодно «он» послужит отводом для последствий применения Тёмной Магии. Пусть я и не планирую ею пользоваться, но, как говорится, не зарекайся.

***

Жан-Поль Делакур был обеспокоен. Сильно обеспокоен. А причина его беспокойства была крайне проста — сейчас, посреди ночи с понедельника на вторник, он находился в своих новых землях, ранее принадлежавших Ноттам. Под кучей защитных и скрывающих амулетов, под довольно качественной мантией невидимкой, соблюдая целый ворох предосторожностей, должных защитить его как от взглядов со стороны, от обнаружения, так и от воздействия странного и до чёртиков пугающего проклятья, что казалось бы, искажает саму реальность, тени, растения, вызывая панику… О, да, Жан-Поль уже оценил те кошмары, в которые постепенно, медленно и верно обращаются растения на этой земле, и те насылаемые проклятьем мучения разума…

В общем, здесь он из-за собственного любопытства. Порока, который является движущей силой всей его жизни. Так или иначе, но он даже на вейле женился из-за любопытства, пусть оно и было косвенной причиной. Нет, он ни на миг не жалеет и даже благодарен своему любопытству, но вот сейчас… Жан-Поль испытывает сильное желание избавиться от своего порока раз и навсегда, ибо немолодое сердце может из любопытства остановиться, и из любопытства же больше не запуститься.

Дело в том, что Делакур дождался-таки появления того волшебника, что должен снять проклятье. Ну а почему нет? Интересно же, что из себя представляет этот волшебник! Крайне интересно! Ничего больше, никакой интриги или двойного смысла — просто интересно.

И вот сейчас, спрятавшись за кустиком и подрагивая от страха, Жан-Поль глядел на крайне странного волшебника, чем-то напоминающего некий художественный образ чумного доктора. У него были все атрибуты — маска, словно птичий клюв, шляпа, плащ, и всё чёрное-чёрное. Десять минут назад этот волшебник словно из воздуха появился рядом со зданиями на территории, и пришёл сюда, на середину всей огромной рощи, на небольшую полянку — Делакур проследил за ним.

Чумной доктор повёл рукой в воздухе, а из земли словно бы вырос чёрный-чёрный стебель с не менее чёрными листьями. Казалось, будто корни этого стебля протянулись по всей земле вокруг — от края до края.

Делакур видел, как этот странный волшебник в странных одеяниях достал что-то небольшое, овальное, и начал подносить к чёрному стеблю, на конце которого раскрылся большой бутон. Такой же чёрный и мрачный, а свет луны только подчёркивал весь этот мрак. Вот волшебник вложил предмет в раскрытый бутон, и начал мелкими движениями водить руками вокруг.

Не нужно было быть сильным или опытным волшебником, чтобы почувствовать ту мощь магии, которую выдавал этот волшебник буквально просто так. Казалось, что вокруг трещала реальность, а уж то, что магия явно была Тёмной, злой, агрессивной, грозящей просто выжать всю жизнь из всего вокруг… Это заставило Жан-Поля замереть в страхе. Ему казалось, что даже кончики его усов опустились к земле, и поседеют они с минуты на минуту.

Краткий миг, странный магический импульс, и вся Тёмная Магия, всё проклятье, распространившееся вокруг, всё это словно огромным пылесосом втянулось сначала в стебель, потом в бутон, а потом и вовсе в тот предмет, что странный волшебник вложил в чёрный цветок. Вокруг не осталось ровным счётом ничего плохого, словно бы всё проклятье было лишь иллюзией — идеально здоровая и чистая земля, и это чувствовалось. Только небольшой овальный предмет в руках чумного доктора был чёрным, а не светлым, как ранее, а вокруг самого этого волшебника кружилась злая магия. Вот волшебник медленно повернулся в сторону Жан-Поля, и тот понял — его раскрыли. Довело-таки любопытство его до могилы, а яркие красные глаза под маской лишь уверили его в этом.

Делакур уже мысленно прощался с жизнью, но чумной доктор просто исчез, не оставив даже следа аппарации. И тишина. Лишь лёгкий ветерок шелестел листьями во тьме ночи. Жан-Поль, полностью обессилевший, рухнул на пятую точку и дрожащею рукой к своей шляпе молча прикоснулся.

— Дела-а-а… А ещё говорят, что англичане засели на островах, и не вылазят… — бормотал себе под нос Делакур. — Да нихрена-а-а… Это весь мир огородил себя от Англии… Пусть эти монстры с «Дамблдорами» и «Волдемортами» тут сидят… в своём котле варятся…

Встав с земли и отряхнувшись, Делакур пошатывающейся походкой двинулся прочь отсюда.

— Мы, европейцы, люди простые… — продолжал он бормотать. — Интрижки… Чары… Зельица в котелках побулькивают… Монетки золотые горсточками… А монстры пусть тут сидят. Да…