Целитель

Часть 57. Часть 2.

Новый день — новые впечатления!

Под таким девизом начался воскресный завтрак в Большом Зале, но вовсе не ученики и не сотрудники Хогвартса явились источником этих самых «новых впечатлений» — воскресная корреспонденция. Влетевшие в Зал совы довольно быстро провели «бомбардировку» почтой, и лишь немногие остались, чтобы выпросить, или на худой конец, спереть немного вкусностей.

Ученики, в том числе и мои коллеги по факультету, с энтузиазмом открывали свеженький «Ежедневный Пророк», который и не ежедневный вовсе, да и не пророк, но это всё лирика — на первой странице красовалась колдография большой треугольной крепости посреди бушующего океана.

— Охренеть! — тихо, но по интонации буквально выкрикнул Эрни.

Собственно, примерно такого же содержания пронеслись возгласы многих учеников, принявшихся читать газету, и даже отставивших в сторону еду. Подобное меня заинтересовало, и я придвинулся к МакМиллану, заглядывая в газету.

— Что там?

— Да вот, почитай, — Эрни взял газету так, чтобы и я мог читать статью, а она на первой полосе была одна единственна.

Начав читать заголовок, я немного впал в ступор и даже подключился к паучку в Азкабане — там всё тихо настолько, насколько вообще может быть, учитывая само место. Однако же первая полоса пестрела ярким заголовком: «<Беспорядки в тюрьме строго режима. Массовый побег из Азкабана». Разумеется, помимо фото с воздуха самой крепости, здесь были и колдографии непосредственно сбежавших. Десять человек. Все мужчины, и лишь одна женщина — Беллатрикс Лестрейндж.

Вновь подключившись к паучку, я исследовал камеру содержания Амбридж — скупо, мрачно, «каменно», из удобств — какая-то постель из вторсырья, умывальник и туалет чуть ли не в виде дыры в полу. И тишина вокруг. Дементоры всё так же летают снаружи — я видел их через высокое маленькое зарешеченное окошко.

Вернувшись сознанием в Большой Зал, я продолжил чтение статьи, причём вслух:

— Вчера поздно вечером Министерство Магии сообщило о массовом побеге из Азкабана.

Глянув на ребят вокруг, удостоверился, что они слушают.

— В ходе беседы с репортёрами у себя в кабинете министр магии Корнелиус Фадж подтвердил, что несколько часов назад из камер строгого содержания совершили побег десять заключенных. «Разумеется, премьер-министр магглов уже проинформирован об опасности, — говорил министр Фадж репортёрам, — Мы подозреваем, что этот побег был подготовлен человеком, которому первым в истории удалось вырваться из Азкабана, известным злодеем и убийцей, Сириусом Блэком».

— Ого! — воскликнул Джастин, и судя по выражению лиц остальных ребят, они полностью разделяли его эмоции. — А Блэк, похоже, решил действовать.

— Не думаю, — покачал я головой. — У меня есть косвенные сведения, кстати, я ведь говорил об этом?

— О чём? — тут же перебила меня Ханна, продолжая нить разговора.

— О том, что Блэк не является Пожирателем Смерти, и Тёмному Лорду не служил?

— Не припомню, честно говоря, — Сьюзен задумалась очень выразительно, и даже закусила губу, пытаясь вспомнить.

— Ну, в общем, есть информация.

— Верится с трудом, но обычно твоя информация довольно точна, — пожал плечами Джастин, легко принимая слова на веру. — Значит, Министерство понятия не имеет, как такое произошло?

— Судя по всему, — кивнула Ханна. — Хотя, министерство может быть и контролирует жизнь обывателей, законы и политику, но подобное…

Ханна кивнула на газету в моих руках.

— …обычно невозможно предугадать.

— Не это важно, — прервал я начало беседы о возможностях и «невозможностях» нашего дражайшего бюрократического аппарата. — Тут продолжение есть.

— Так читай скорее, — Захария подался вперёд. — Интересно же.

— Так интересно послушать, кто же сбежал из Азкабана? — ухмыльнулся я, глядя сначала на Захарию, а потом и на остальных. — Там не за красивые глаза сидят, тем более в камерах строгого режима.

— Гектор, — в голосе и взгляде Ханны читался лёгкий укор. — Давай ты огласишь всю доступную информацию, а потом уже все мы ударимся в философию о тяготах бытия и о том, что же теперь делать. Хорошо?

— Так и собирался… В общем… — вновь развернув перед собой текст статьи, я продолжил чтение вслух. — «Господин министр, — задала вопрос одна из репортёров. — Связано ли появление Чёрной Метки Сами-Знаете-Кого над домом уважаемого бизнесмена, Кэмпбела МакФерсона, выход его особняка в осадной режим и полное отсутствие с ним связи, с побегом опасных преступников из Азкабана?».

«К великому нашему сожалению, — министр Фадж с печалью во взоре развёл руки в стороны, — печальная статистика вызова этих меток приспешниками Сами-Знаете-Кого, к слову, давно мёртвого, говорит о том, что уважаемый всеми нами мистер МакФерсон, скорее всего, убит. Следствие пока не даёт однозначных ответов, но мы уверены, что связь между этими двумя событиями очевидна, и не подлежит сомнению. Мы считаем весьма вероятным, что бежавшие преступники, в числе которых кузина печально известного Блэка, Беллатрикс Лестрейндж, группируются вокруг своего вожака Блэка. Возможно, Блэк что-то хотел стребовать с мистера МакФерсона, то же убежище, например, и, получив отказ, убил несчастного, выпустив в небо Чёрную Метку. Тем не менее, мы прилагаем все силы к задержанию преступников и просим волшебное сообщество проявлять бдительность и осторожность. Ни в коем случае нельзя приближаться к этим лицам».

Глянув дальнейшее содержание, перелистнул страницу — и тут и там пошло пустое переливание из пустого в порожнее, размусоливание темы побега, Блэка, Чёрных Меток, и как плохо пугать честных граждан этими самыми метками, в то время как Тёмный Лорд, того… преставился уже давным-давно.

— А дальше что?

— Дальше, Ханна, — я вернул газету Эрни, — ничего, что имело бы реальный смысл. Народ, у меня вопрос. Насколько реально сбежать из Азкабана, оставляя это событие незамеченным?

— Технически… — тут же начала отвечать Сьюзен, задумавшись после первого своего слова, — возможно. Десять дней. Столько обычно проходит между плановым посещением сотрудниками ДМП этой тюрьмы.

— ДМП? Не Аврорат? — немного удивился я, ведь общение с дементорами — далеко не самое приятное, полезное, и вообще, довольное сложное дело.

— Ну… — немного смутилась Сьюзен, теребя в руках конверт с полученным письмом. — Аврорат считается международной организацией. Там сложная и непонятная структура управления и, в случае дела межгосударственного масштаба у них несколько иные инструкции. А Азкабан — сугубо наша, Английская тюрьма, вот.

— Ты, подруга, — Ханна улыбнулась нашей рыжуле, — открывай своё письмо. Вдруг, в связи со всем этим, твоя тётя написала что-то важное.

— Да, в самом деле, — Сьюзен поспешила вскрыть конверт, достать письмо и приступить к беглому чтению, пусть и не вслух — приватность личной переписки, всякое такое. — Ой, в самом деле…

— Что такое? — тут же поинтересовался Джастин, но поправился: — Если не секрет, конечно.

— Нет-нет, не секрет. Тётя пишет, что около половины дементоров Азкабана покинули свои посты вслед за беглецами. Она пишет, что министерство, и Фадж, в частности, будет замалчивать подобное.

— Смысл? — я глянул на всех по очереди. — Чтобы не наводить панику?

— Хм… — Эрни перестал сутулиться за столом, а именно таким образом он «сокращал путь» ложки от тарелки до рта, держа в одной руке газету, и задумчиво хмыкнул. — Вряд ли. Многие, кто не знаком с некоторыми нюансами жизни министерства, считают, что дементоры находятся под контролем и в подчинении министерства.

— Всё ясно, можешь не продолжать, — ухмыльнулся я, возя ложкой в тарелке с кашей. — Они, дементоры, сотрудничают с волшебниками на добровольной основе, так?

— Не совсем, но около того.

— А я-то думал, как министерство умудрилось полностью подчинить и контролировать довольно разумных, крайне опасных и вполне независимых существ. А тут вон оно что… Полагаю, Фадж и министерство не говорят о подобном, чтобы волшебники окончательно не разуверились в правительстве и Фадже.

— Это более чем возможно, — Эрни быстро, буквально в две ложки, доел остатки своей порции каши. — Только один волшебник смог однажды увести дементоров из Азкабана. Смог переманить их. Словом ли, силой ли — не важно, да и не знает никто. Угадайте, кто?

— Можно и не гадать, — кивнул Джастин. — И это общедоступная информация?

— Это — одна из самых расхожих баек о Сами-Знаете-Ком, — важно кивнула Ханна. — Её знают все. Мол, Сами-Знаете-Кто был так могуч, что пересилил контроль министерства над дементорами. Не всеми, но половиной. И вот опять. Не нужно быть гением аналитики, чтобы догадаться до того, что Фадж всех водит за нос. А ему это сейчас крайне невыгодно.

— Думаешь, — я, пока ребята говорили, последовал примеру Эрни и зачистил свою порцию завтрака, и сейчас вот отставил пустую тарелку в сторону, — Он ещё надеется «выплыть» из всей это ситуации? Я бы на его месте не этим занимался, а готовил плацдарм для отхода с поста, пока есть хоть какая-то власть в руках.

— Не знаю, — Ханна безразлично пожала плечами, немного удиви всех, ведь у неё зачастую есть мнение на самые разные события и слухи в министерстве. — Всё может быть.

После завтрака я отправился в Особую Секцию библиотеки чтобы продолжить — в который раз уже — обучение себя любимого различным сложным и потенциально опасным для самого волшебника дисциплинам. Вот, например, пришла пора пары книжек по так называемой химерологии, хотя, по сути, она мало имеет отношения именно к химерам — просто огромный сборник проверенных на практике методик воздействия и манипуляций с органикой. Всё сугубо по рекомендациям Снейпа и Дамблдора — вот изучу материал, который советовали они, тогда и приступлю к «свободному поиску». Ещё и клубная монетка нагрелась — новое время собрания. Эх… Сколько дел… А главное — вообще не ясно, как реагировать на сбежавших Пожирателей Смерти.

***

Просторная гостиная загородная дома была погружена во тьму, несмотря на ясное утро за окном. Шторы были плотно задёрнуты: лишь слабое, еле видное пламя затухавшего камина, да светильник с практически непрозрачным плафоном возле кресла — вот и все источники света. Конечно, тонкие светлые линии проглядывали между шторами и полом, но они не освещали, а даже наоборот — задавали ещё больший контраст и сгущали тьму.

В том самом кресле, рядом с которым и стоял светильник, сидел волшебник в тёмных одеждах, и ни одной отличительной черты его нельзя было рассмотреть в этой темноте — лишь слабый контур, золотой перстень с ромбовидным тёмным камнем в оправе, да книгу в руках — она была одной из немногих вещей в этой гостиной, которую можно было разглядеть, а текст в ней — прочитать.

— Милорд, — заговорил второй волшебник, что стоял в другом конце гостиной и терпеливо дожидался, когда «милорд» дочитает и решит перевернуть страничку. Он был не молод, но из-за мрака вокруг нельзя было увидеть какие-то детали.

Вместо ответа он получил лишь лёгкий жест рукой с перстнем, показывающий, что его слушают. Страничка перевернулась.

— Осужденные Пожиратели Смерти сбежали из Азкабана.

Нет никакой реакции.

— Кто-то наколдовал Чёрную Метку над домом МакФерсона. Есть небезосновательные причины считать этого почтенного волшебника погибшим. Насколько мне известно, никто из обладателей метки не имел ни малейшего повода проявлять агрессию против этого достойного чистокровного волшебника. Тем более, используя в итоге метку.

Волшебник в кресле коснулся другой рукой перстня, а точнее — камня на нём. Словно страдая вредной привычкой, он начал покачивать перстень на пальце, явно размышляя о чём-то, и размышления эти никто не прерывал.

Только когда одна его рука вновь скрылась во мраке, а вторая, та что с перстнем, вновь легла на книгу, другой волшебник спросил:

— Что прикажете, милорд?

— Пристрой их к какому-нибудь делу, — раздался тихий голос волшебника в кресле, но даже слыша этот голос нельзя было дать хоть какую-то характеристику его владельцу. — Они сейчас будут слишком жаждать деятельности, но не способны на сколь какую-нибудь адекватность. Они могут лишь навредить.

— Смею сказать, что они и раньше не отличались особой адекватностью.

— Ты прав, мой хитрый друг, но это не меняет текущей ситуации.

— Как прикажете, милорд. Нужно ли мне что-то предпринять касательно неизвестного волшебника, что использовал Метку?

— Нет. Мы будем наблюдать. В текущей ситуации, что ни делается — всё к лучшему. Даже если кто-то использовал метку, прикрывая свои поступки, это лишь сыграет нам на руку. Собственно, даже если не пристроить к делу беглецов, их деятельность пойдёт на пользу.

— Но они могут в своей поспешности… хотя бы лишиться жизни.

— Поэтому я хочу, чтобы они были пристроены к деятельности. Любой. Пускай хоть лечением занимаются, хоть тренировками, хоть стрижкой газона маникюрными ножницами.

Волшебник в кресле лёгким движением руки дал понять, что аудиенция окончена. Этого было достаточно второму, чтобы всё правильно понять и отправиться выполнять поручения, оставляя «милорда» в одиночестве.

Несколько секунд «милорд» просто постукивал указательным пальцем по книге.

— Каков будет его следующий шаг? — задумчиво произнёс он в пустоту, и вернулся к чтению книги.

***

Сырость, холод старых потемневших камней крепости, вечные сквозняки и аура печали — именно это ощутил бы пожелавший посетить Азкабан в любое время года. То и дело можно услышать стенания и завывания сумасшедших волшебников, что лишились рассудка от пребывания в этом негостеприимном месте посреди холодного и вечно волнующегося океана.

Звук размеренных шагов, твёрдая подошва — характерный стук. Волшебник в мантии с глубоким капюшоном двигался по коридорам Азкабана, игнорируя немногочисленных оставшихся в округе дементоров, но и они отвечали ему взаимностью. Причины такого? Об этом, к сожалению, мало кто может поведать.

Вот волшебник подошёл к решётке одной из одиночных камер. Там, на набитом соломой тряпье, не иначе как ради издевательства называемом постелью, лежала сжавшись невысокая полная волшебница в тюремной робе. Её вечно уложенные кудрями недлинные волосы сейчас больше походили на всклокоченное воронье гнездо. Она мелко дрожала, отстукивая зубами быстрый ритм, но не холод был тому виной.

Волшебник постучал о решётку камеры этой женщины, но не она ответила первой — кто-то из камеры неподалёку истошно завыл. Крик быстро перешёл в булькающий хрип, и вновь воцарилась почти полная тишина — её прерывали посвисты ветра да шепотки спятивших заключённых. Эти шепотки сливались в монотонный тихий шелест, который не перекрывали даже всплески волн, разбивавшихся о берег там, за стенами замка.

Волшебник постучал ещё раз, и заключённая, наконец-то заметила его. Ради того, чтобы его узнали, волшебник немного откинул капюшон, быстро надевая его вновь.

— Слава Мерлину! — волшебница не встала со своей лежанки, нет — она быстро и судорожно подползла на четвереньках к решётке, вцепившись в неё рукой. — Я знала, что он обо мне не забыл…

— Разумеется, — спокойно ответил волшебник и протянул из-под мантии небольшой конверт. — Прочтите.

Заключённая, в чертах лица которой узнавалась Долорес Амбридж, дрожащими руками быстро выхватила конверт, вскрыла и начала читать. Вот её лицо исказилось в гримасе непонимания, она хотела возмутиться, задать вопрос, но вместо этого медленно, рваными движениями вернулась на лежанку, сжалась вся и зажевала письмо вместе с конвертом. Несколько секунд ничего не происходило, но вот она задёргалась в судорогах. Это продолжалось недолго — вскоре Амбридж затихла.

Волшебник кивнул сам себе и развернулся, направившись в обратный путь по коридорам замка.

Выйдя в холл Азкабана — крепость, как и все другие замки, не лишена была подобного — волшебник встретился с группой других волшебников.

— Что у тебя? — задал вопрос один из них.

— Все заключенные на месте. Больше сбежавших нет.

— Как и нас. Думаю, инспекцию можно прекращать. Я не желаю и секундой дольше оставаться в этом Мордредом проклятом месте.

Пятёрка волшебников покинула замок, а из камеры, в которой находился труп Долорес Амбридж, выбежал крохотный паучок — конкретно в этом месте делать ему больше нечего, ведь объект наблюдения благополучно отошёл на тот свет. А далеко в Шотландии, в библиотеке школы чародейства и волшебства Хогвартс, ухмыльнулся и с укором покачал головой один статный брюнет. Но он не стал заострять внимание на полученной от паучка информации, ведь книги сами себя не прочитают.