Целитель

Часть 49

Мрачное и пасмурное лондонское утро ничуть не вдохновляло на подвиги, как и большое количество людей на входе вокзала Кингс-Кросс. Похоже так совпало, что довольно много поездов как прибывают, так и отходят в скором времени, и поток людей просто огромный. Честно говоря, меня немного раздражает подобная толпа, довольно безликая и серая — слишком уж много деловых костюмов, строгих одежд, и все как на подбор мрачных оттенков, и лишь небольшое количество детей среди этой толпы являлись более-менее яркими пятнышками в этой серости. Что я тут делаю? Таки жду родителей и Гермиону — первое сентября, как-никак, скоро уже посадка на Хогвартс-Экспресс. Почему я тут, а они ещё только едут сюда? Ничего особенного, просто мне нужно было забежать на Косую Аллею за дополнительными ингредиентами, список которых отправил профессор Снейп буквально сегодня в шесть утра — очень ответственно.

Подключившись к амулетам родителей, я понял, что им ехать ещё минут десять — допустимо, опоздать не должны. Ну а пока я тут стою, подпирая собою стену вокзала, можно мысленно подвести итоги прошедшего месяца и подумать о том, чем заниматься в Хогвартсе.

Как мысли ни крути, но особо подводить итоги нечему. Деньги от Делакура я получил, а сам француз даже взял крайне маленькую сумму за посредничество в качестве этакого извинения за недосмотр в подборе клиента в прошлый раз. Мы обговорили, что в течение августа заказы не принимаются, да и в сентябре тоже. От такого заявления на лице мистера Делакура проступило лёгкое и почти незаметное облегчение — похоже, он столкнулся с некоторыми сложностями в деле поиска клиентов, но это уже не мои проблемы.

Переписка с Дафной велась без перерыва, но не была слишком уж частым явлением. Её родители прознали о нашей прогулке и не строго, но наказали. Не физически, нет. Скажем так, это больше походило на некое административное наказание, санкции. В общем, чуть порезали степень свободы на август. В итоге мы решили не действовать им на нервы лишний раз, а погулять и пообщаться успеется и в Хогвартсе.

В итоге, август я провёл в общении с родителями и Гермионой, как, собственно, и планировал. Пару раз мы выбирались в Лондон, чтобы посетить разные места, в которых я ещё не был, и не важно, что именно представляли из себя эти места — кино, музей, ресторан, театр или торговый комплекс.

Так как все уроки я сделал, то в плане образования мне оставалось лишь больше времени уделить анализу того, что запомнил из книг, искать взаимосвязи между различными заклинаниями, чарами, рунами, арифмантикой. Проще говоря — я продолжал выстраивать и дополнять уже имеющееся представление как о магии в целом, так и о местном видении колдовства и магии в частности.

Некоторое время было потрачено мною на поиск некоего универсального оружия для тренировок. Как бы тут я ни пытался что-то для себя придумать, ничего лучше копья на китайский манер, этакой глефы, я не придумал. Оно позволяет тренировать как колющие, так и рубящие и режущие удары, что соответственно даёт нагрузки на нужные группы мышц. В итоге, в последнюю неделю каникул, я просчитал и создал себе такую вот глефу. Металлическую, неразрушимую, зачарованную на всякую фигню посредством гномьей ковки, пусть и по единственной доступной мне методике, несколько примитивной.

Вот, собственно, и все события за август — совершенно ничего особенного.

А вот что касается планов хотя бы на первый семестр в Хогвартсе — тут всё несколько сложнее. Единственное, что я точно знаю — я, скорее всего, уйду с роли охотника в команде по квиддичу, встав на роль вратаря. Это позволит мне официально забить на тренировки, ведь вратарь не участвует в командной игре, а навыки мне улучшать некуда. По крайней мере, я не вижу для себя перспектив развития и практической пользы от дальнейшего превозмогания. Ну а то, что я гарантированно не пропущу ни одного квоффла — верно на девяносто девять процентов, ведь всегда есть шанс чуда.

А в целом… Нужно сначала приехать в Хогвартс и посмотреть вживую на то, что там будет происходить. Например, обязанности старосты — по факту, я понятия не имею, что я должен буду делать, и вот от нагрузки будут зависеть остальные планы на учёбу.

Пока я предавался размышлениям о сложностях жизни, на стоянку заехал наш ренджик, с неба начал моросить мелкий противный дождик, а люди вокруг засуетились с большей силой. Вот вроде бы в Англии живут, а всё дождик недолюбливают. Странные они. Хотя, я тоже двояко отношусь к этому погодному явлению — всё зависит от настроения. Если оно будет соответствующим, могу с радостью выйти в ливень на улицу и даже наслаждаться подобным. М-да… Я тоже странный.

Отойдя от стены, взял заранее припасённую тележку и направился к машине родителей. Быстро сгрузив вещи Гермионы в тележку, мы начали процесс прощания — всякие обнимашки, пожелания всего наилучшего, наказ от родителей хорошо учиться, добиваться успехов и всякое подобное. С нашей же с Гермионой стороны мы пожелали им тут не скучать, беречь себя, и только после этого я покатил тележку с вещами сестрёнки ко входу на вокзал, а следом и по перрону прямо к переходу на магическую платформу «девять и три четверти».

Краем глаза я заметил довольно интересную и необычную движуху. Среди обычных людей, на некотором расстоянии друг от друга, явно следуя какой-то схеме охраны важного объекта, шли знакомые мне волшебники в лице Люпина, Грюма, Тонкс, Шеклболта и ещё одного незнакомого. Шли они растянутой группой охранения, а объектом охраны был Поттер, у ног которого бежала чёрная здоровая собака неизвестной породы — Блэк.

— Смотри, — я обратился к Гермионе и кивнул в сторону этой странной, и не с первого взгляда понятной процессии. — Сколько волшебников ты видишь?

— Где? — Гермиона не сразу проследила за моим взглядом, но после… — Если не считать, что я узнала троих, то… Три?

— Присмотрись не к конкретным личностям, а вообще, к схеме движения людей вокруг в целом.

Мы встали недалеко от перехода, к которому довольно быстро шла вся эта процессия.

— Четыре? Та девушка с цветными волосами… Я её где-то видела…

— Понял. Ты пытаешься узнать знакомых, а не увидеть картину.

— Подожди-подожди, — Гермиона любит различные задачки, и конкретно эту ситуацию она восприняла как вызов своей внимательности и логике, попутно тиская здоровенного рыжего Живоглота, держа его на руках. — Пять. Странно движутся.

— Семь, но об одном нужно именно знать — тут логика не поможет. А вообще, волшебники пользуются в основном двумя типами групп. Тройка и пятёрка. Их любят называть звёздами. Сейчас ты видишь, как пятёрка охраняет вип-персону с товарищем.

— Ты про Гарри? Думаешь, это реальная необходимость?

— Ну, если учитывать слухи о возвращении Тёмного Лорда, славу Гарри и тот факт, что по официальной версии именно об него он убился в прошлом… Почему бы и нет?

— Версии? — удивилась сестрёнка, посмотрев на меня. — Это общеизвестный факт. Сам-Знаешь-Кто пришёл в дом Поттеров, убил непростительным его родителей и попытался убить самого Гарри, но потерпел фиаско.

— Ты видела колдографии дома Поттеров в Годриковой Лощине? — улыбнулся я, глядя на неё в ответ. — Напомню, что с того самого дня дом находится под чарами сохранности, и сломать его больше, чем он уже сломан, невозможно.

— Ну так там же бой происходил…

— Авада — не Бомбарда. Нельзя так раскурочить дом подобными заклинаниями. Если в доме были только родители Гарри и сам малыш, то кто рассказал о том, что там произошло? Это два. Как отразилось неотражаемое проклятье мгновенной смерти? Хотя, тут уже вопросов меньше — уверен, это можно реализовать.

— Нет причин не верить в эту версию, на самом деле, — пожала плечами Гермиона. — В чём смысл говорить неправду людям?

— Как и всегда, нужно для начала ответить на простой вопрос — кому эта версия выгодна? Будет ответ на этот вопрос — можно размышлять и об остальном.

Пока мы тихо шептались о происходящем, Поттер со своей охраной и собакой прошли на магическую часть вокзала, пройдя через колонну между платформами «девять» и «десять». Мы решили больше не тратить время попусту и тоже направились к переходу, а через миг уже стояли посреди магической части вокзала, яркой, более красочной, чем серая обычная его часть. Тут и там были волшебники разных возрастов со своими детьми, проверяли, всё ли те взяли в школу, прощались-обнимались, и прочее.

Мы отправились к алым вагонам Хогвартс-Экспресса. У одного из них мы встретили однофакультетницу Гермионы, Лаванду. Эта кудрявая блондинка радостно нас поприветствовала, сказала, в каком купе заняли место другие девочки с факультета, и Гермиона, не без моей помощи, затащила вещи в вагон, а потом и в купе. Я же отправился дальше в поисках места уже для себя. Хрустик доберётся до Хогвартса сам — это было ясно по его поведению. Феникс пока остался дома — спит в углу комнаты. Родителям я сказал, что его можно кормить, можно не кормить — ему всё равно. Может быть я-феникс прилечу в Хогвартс, может быть поселюсь в лесу — пока не знаю. Так что из вещей у меня только рюкзак-треугольник с собой, в котором я и ношу вообще всё, что только может пригодиться.

Двигаясь по вагонам, ненароком заглядывая в то или иное купе, я размышлял о необходимости где-то уже пристроить свои деньги, которых скопилось немало. Прям очень немало. Кровожадным коротышкам я не доверяю, и не важно, сколь большим количеством договоров они скованы. Как вообще можно доверять разумным хищникам, которые в пищевой цепочке стоят выше твоего вида? Ну, сугубо биологической пищевой цепочке, но тем не менее. Я на сто процентов уверен, что эти коротышки сидят в своих подземельях, добывают драгоценности и доят волшебников, как корову, только вместо молока — золото. Сидят, и угорают над ограничениями, которыми волшебники, якобы, сковали их.

Тряхнув головой от непрошенного желания избавиться от затаившейся угрозы в лице целого вида разумных кровожадных и по меркам как людей, так и эльфов с гномами, в некотором роде аморальных любителей жрать живую человечинку, попутно пытая и готовя… Эх… Нужно будет более подробно узнать о гоблинах в этом мире, прежде чем подвергаться влиянию стереотипов.

Заприметив пустое купе, я тут же зашёл внутрь и расположился поудобнее у окна. Там, на платформе, как и всегда, было людно, но постепенно родители сажали своих отпрысков на поезд, смотрели в окна и готовились помахать рукой, или же просто уходили, посчитав свой долг выполненным.

Посидев ещё немного, достал из рюкзака мантию, надел, расправил невидимые складочки и прицепил на положенное место значок старосты. Да, я не знаю точно весь список обязанностей старост, но кое-что мне всё-таки известно. Например, что уже сейчас мне было бы неплохо отправиться в первый вагон к другим старостам. Так же мне вменяется следить за порядком в поезде. Эх… Тяжка моя ноша.

Стоя у выхода из купе, я вдруг понял, что мне даже нечего тут оставить в качестве свидетельства того, что как минимум одно место занято. Пораскинув мозгами, трансфигурировал из воздуха табличку «Занято», закрепил результат, наложил немного чар и положил на место у окна — хрен кто от неё теперь избавится.

Покинув купе, двинулся в первый вагон, минуя купе с веселящимися учениками, или грациозно лавируя между оными, но уже снующими по коридорам.

Первый вагон не представлял из себя ничего особенного, разве что дальше него пройти нельзя, да и двери там нет — тендер с углём за ним. Как бы странно это ни было, но волшебники не избавили паровоз от необходимости коптить небо.

С другой стороны, в этом вагоне не было как таковых купе, зато было много простора, удобные сиденья, практически диванчики, столы и всякое подобное. На окнах были занавески и шторы, на стенах — старомодные светильники, явно магические. Были тут и шкафы с различными вещами внутри, например, сервизами. В общем, это был обычный такой вагон первого класса из середины прошлого века — в меру элегантный и богатый, но без перегибов.

— Леди и джентльмены, — с улыбкой я кивнул присутствующим здесь ребятам, коих было шесть, и сидели они на диванчиках.

Кто-то, как например Малфой, даже не озаботился тем, чтобы надеть школьную форму — сугубо чёрный и строгий деловой костюм. Драко сидел, забросив ногу на ногу и попивал чай.

— Грейнджер, — без каких-либо эмоций, плохих или хороших, констатировал он факт моего появления. — И почему я не удивлён?

Скупо дёрнула уголком губ Пэнси, сидевшая на кресле рядом, но стоит отметить, что не на диване рядом с Малфоем — мелочь, а показательно.

— О, Гектор, привет! — помахала мне рукой Ханна, на мантии которой, как и у меня, красовался значок старосты. — Проходи, садись.

Ханна похлопала на место рядом с собой сидя на диване, расположенном напротив такого же, где сидел Малфой.

У окна стояли светловолосый и кудрявый Энтони Гольдштейн и Падма Патил — они, очевидно, являлись старостами от Рэйвенкло. Ну и Гермиона тут была, чего уж необычного. Она, как и Драко, пренебрегла школьной формой, и если Малфой был в строгом костюме, то Гермиона, как и всегда, в джинсах, футболке и тёмно-синей лёгкой курточке — в меру строгой, в меру удобной. В общем, ничего необычного.

Подойдя ближе, я сел рядом с Ханной и откинулся на спинку, устраиваясь поудобнее и закинув ногу на ногу. Из всех моё внимание привлекла Гермиона. Она, сложив руки под грудью, стояла возле другого окна, взглядом охватывая всё пространство купе, и с явным недовольством постукивала указательным пальцем по руке.

— Хватит нагнетать, Грейнджер, — Драко краем глаза видел её и, похоже, это его раздражало. — Сколько можно?

— А в чём проблема? — я глянул на сестрёнку.

— Ни в чём.

— А конкретнее?

— Где второй староста? И кто вообще он?

— О, а ты не знаешь? — Малфой нахально улыбнулся и даже позволил себе развернуться вполоборота к Гермионе. — Возрадуйся, Грейнджер! Ты ведь не ищешь лёгких путей, да? Так вот. Тебе несказанно повезло, ведь твоим коллегой будет — невероятное дело — Уизли.

— Рон? — Гермиона натуральным образом опешила. — Но… За какие такие заслуги?

— Очевидно, — нагло ухмыльнулась Пэнси, — что лишь за то, что он друг Поттера.

— Других-то достоинств для факультета у этого остолопа нет, — хмыкнул Драко.

— Прекрати говорить всякие гадости, — нахмурилась Гермиона.

— Имею право говорить то, что хочу, — отмахнулся Малфой. — Это моё мнение.

— Какая прелестная у вас здесь атмосфера, — с ухмылкой я осмотрел всех присутствующих. — Сразу чувствуется дух продуктивного сотрудничества в этом году.

— О да! — Малфой улыбнулся. — Я уже чувствую, как полетят баллы с грифов за их многочисленные нарушения.

— Кстати, — я подался вперёд. — А какие у нас у всех обязанности? Огласите весь список, пожалуйста.

— Тц, ты даже этого не знаешь? — Малфой не изменял своей манере пренебрежительного общения. — Уверен, что твоя сестра вызубрила всё вдоль и поперёк.

— Не вызубрила, — кивнула она, — а выучила, проявив здравомыслие. В обязанности старосты факультета входит…

В этот момент к нам в вагон натуральным образом ввалился Рон, сверкая широкой самодовольной улыбкой. Но стоило только ему увидеть весь этот контингент, с доброй половиной которого у рыжего те или иные тёрки, как улыбка на его лице померкла.

— Явился, — Малфой сделал максимально расстроенное лицо. — Я-то понадеялся, что ты заблудишься в поезде, а лучше и вообще, на платформе.

— Заткнись, Малфой, — Уизли сердито надулся. — Что ты вообще здесь забыл? Неужели ты староста?

Малфой показательно оттянул лацкан пиджака, демонстрируя значок старосты.

— Я думал, что плохое зрение — фишка твоего друга Поттера. А это, похоже, заразное.

Рон готов был проявить весь свой вспыльчивый характер, а Гермиона, похоже, решила ещё подлить масла в огонь.

— Рон, ты где был? Старосты должны явиться в вагон до того, как поезд тронется.

Удивившись её словам, я глянул в окно — поезд-то уже не просто тронулся, а даже прилично набрал скорость и судя по картине за окном, движется минут так десять.

— Ой, да какая разница? — возмутился Рон.

— Да действительно, — кивнул Малфой. — Тебя всё равно здесь никто не ждал, неудачник.

— Что ты сказал?! — Рон выхватил палочку.

Ровно то же самое сделал Малфой, вскакивая, и вот они уже стоят, готовые запустить друг в друга каким-нибудь заклинанием. Пэнси, к её чести, тоже держала палочку наготове, но продолжала спокойно сидеть на кресле. Рэйвенкловцы смотрели с лёгким осуждением и одновременно с этим, с предвкушением. Ханна умудрилась сесть рядом со мной так, что любые случайные заклинания до неё не дотянутся. Спряталась, но держалась независимо.

Хмыкнув, я даже не стал доставать палочку или вообще хоть каким-либо жестом проявлять активность — просто волевое колдовство, концентрация и никаких лишних затрат. Палочки парней вырвало из их рук. Малфой, словно его за пояс потянули, оказался вновь на своём диване, а его палочка парила рядом. Рон же по воздуху перелетел на кресло, и его палочка оказалась рядом с ним.

Парни, да и остальные, с недоумением начали смотреть друг на друга, ища виновника подобного магического воздействия, но не нашли. А потом все решили вдруг посмотреть на меня — единственного, не искавшего взглядом виновника, а просто продолжавшего ухмыляться.

— В школе ещё представится вам возможность надрать друг другу… Что вы там хотите надрать, — отмахнулся я вообще от всего, а парни перехватили свои палочки в воздухе и без особого желания убрали на место. — Гермиона, продолжай, пожалуйста.

Сестрёнка хотела было продолжить распекать Уизли…

— …Не это, — улыбнулся я, вызвав немой вопрос в её глазах. — Я об обязанностях старост.

— А, понятно… Итак…

Пять минут Гермиона довольно быстро и чётко перечисляла все обязанности, закончив на послаблениях и возможностях. Что могу сказать — ничего неожиданного.

По обязанностям выходит следующее. Староста должен поддерживать порядок во время школьных поездок в Хогвартс-Экспрессе. Зоны контроля при этом идут не по факультетам, а по вагонам, но зачастую ученики так или иначе кучкуются по факультетам, так что это практически равнозначно. Что значит «поддерживать порядок»? Пресекать колдовство в коридорах, драки, стычки, оказывать помощь, если попросят, и всё в таком духе.

Непосредственно в Хогвартсе у старост несколько обязанностей. Помимо очевидного поддержания порядка как на факультете, так и в школе вообще, старостам вменяется несколько обязанностей. Староста должен водить первокурсников на занятия и забирать их оттуда в течение первых двух недель. Староста должен патрулировать Хогвартс во время комендантского часа в соответствии с установленным директором графиком. Во время дежурства староста обязан пресекать нарушения правил другими учениками, а учитывая, что их вообще не должно быть в коридорах и других помещениях кроме гостиной или спальни — начинается всё с этого, а дальше в зависимости от того, чем эти ученики занимались. Староста имеет право снимать любое количество баллов со своего факультета, и максимум пять баллов с представителя другого, но тут есть ряд ограничений и определённая ответственность. Решения старост по снятию баллов раз в неделю рассматриваются на педсовете, и если всеобщим голосованием деканов выясняется, что баллы сняты без веской причины, то они снимаются уже с факультета старосты, назначившего наказания. Из-за этого, по словам Гермионы, предпочтительней передавать нарушителей непосредственно на руки дежурного преподавателя или декана в зависимости от тяжести проступка — рисковать баллами и репутацией нежелательно.

Староста является посредником между факультетом и деканом в различных административных вопросах. Через него зачастую доводится до факультета та или иная информация, проводится взаимодействие факультета с деканами и, в различных спорных вопросах, с другими факультетами. Например, в ведомстве старосты находится заверение состава факультетской команды по квиддичу, но тут есть небольшое «но» — управлением составом команды и прочими нюансами, будь то время тренировок и прочее, действительно занимается староста, но тут у него есть административный ресурс в лице капитана команды. По сути, капитан команды по квиддичу — исполняющий роль старосты в вопросах квиддича, а сам староста лишь заверяет тот или иной вопрос, но ответственность при этом разделяется равномерно. Староста занимается организационными вопросами касательно различных мероприятий на факультете, внутрифакультетских кружков и всякое подобное. В общем, если по списку идти — обязанностей куча. Если по факту — факультет является в достаточной мере саморегулирующимся организмом, и задача старосты — просто не пустить всё на самотёк.

— А, фигня, — отмахнулся Рон.

— Похоже, — я с улыбкой посмотрел на Гермиону. — Тебе достался просто замечательный коллега.

Гермиона устало потёрла висок, а Рон, сидя на кресле, самодовольно вздёрнул нос.

— Ну ещё бы! — улыбался рыжий. — Уж я-то наведу порядок.

— Это была ирония, — Малфой с неприязнью посмотрел на Уизли, — тупое ты создание.

— Че ты сказал?! — набычился Рон, но вспомнив тщетность прошлой попытки выяснить отношения, не стал делать ровным счётом ничего.

— У меня только один вопрос, — я осмотрел присутствующих. — А кто староста школы?

— А его не выбрали ещё, — хмыкнул Малфой, как наиболее осведомлённый, что странно. — Декан говорил, что подходящую кандидатуру не удалось найти за лето. Будут смотреть в первые две недели кого-то с седьмого курса.

— Допустим, — кивнул я. — А кто распределит нас по вагонам? Я, например, понятия не имею, где кто едет в соответствии с негласными традициями.

— Тут просто, — слово взяла Пэнси. — Рассаживаются обычно следующим образом, считая от первого вагона. Слизерин, Рэйвенкло, Гриффиндор, Хаффлпафф. Первокурсники зачастую могут быть где угодно, просто из-за небольшого количества знакомых или полного их отсутствия — садятся там, где есть место.

— Хм… Получается, я всё время ездил где-то в вагонах Рэйвенкло. Понятно, почему мои поездки всегда такие тихие.

— Похоже на то, — кивнула Пэнси с лёгкой улыбкой.

— Ну так и что? — я обвёл всех взглядом. — Займёмся своими делами? Пойдём следить за порядком?

— За нашими следить смысла нет, — Ханна, сидевшая рядом со мной, с лёгкой улыбкой пожала плечами. — Ни одного происшествия за последние лет десять, наверное.

— У нас все, небось, лишь книги читают, — задумался Энтони, поправив галстук в цветах Рэйвенкло. — Хотя может дойти до экспериментов. Я, пожалуй, пойду. Падма?

— И я.

Рэйвенкловцы быстренько покинули вагон.

— И что вы на меня смотрите? — Малфой ухмыльнулся. — Нашим не нужно объяснять, что можно, а что нельзя. В отличие от грифов. Так что вам…

Малфой глянул на Гермиону и Рона.

— …я бы порекомендовал отправиться и следить за своими, чтобы те чего не учудили.

— Сам иди и следи за своими змеями, — отмахнулся Рон. — Уверен, что это не они всё знают, а тебя просто слушать никто не будет.

— С больной-то головы, Уизли, — ухмылялся Драко, — на здоровую не перекладывай.

— Всё, я умываю руки! — Гермиона буквально всплеснула руками и быстро покинула вагон.

Рон же просто отдался наслаждению, развалившись в кресле и глядя на вполне неплохое убранство помещения.

— Тем не менее, — я встал с дивана, оправив мантию. — Пойду, посмотрю, всё ли в порядке. Возможно, кому-то из поступающих может понадобиться помощь или у них есть вопросы.

— А ты можешь на эти вопросы ответить? — Драко никак не унимался.

— Я смотрю, ты сегодня в ударе. Что-то хорошее случилось?

— Мой отец на всё лето нанял лучших инструкторов, — не без гордости заявил Малфой.

— А, ясно, рад свалить из дома из-под тотального контроля и строгого графика, — покивал я, улыбаясь, а Малфой лишь скривился.

— Дыши свободнее, Малфой, — я отправился на выход из вагона. — Начались десять месяцев свободы.

Потратив пару часов на довольно бесцельное блуждание по вагонам, периодически останавливаясь у окна и наслаждаясь видами, я вернулся в вагон старост. Тут была только Пэнси, спокойно сидевшая на диване и читавшая книгу по чарам. Что-то довольно продвинутое, если верить названию. Я сел рядом и расслабился, устраиваясь поудобнее.

— Плодотворно ли провёл время? — спросила она, не отрываясь от чтения, а на лице играла лёгкая ухмылка.

— Абсолютно. Давно я не слышал такого количества абсурдных слухов и предположений в одну единицу времени. Удивительно, но в поезде всё спокойно, никто не буянит, правила не нарушает, а колдуют только в купе.

— То есть, останавливать колдовство в купе ты не стал? — она посмотрела на меня.

— Не-а. Как и в школьных правилах, здесь сказано, что запрещено колдовство в коридорах. А, как говорится, что не запрещено, то разрешено.

— Действительно.

— Жалко только, что Дафну не встретил.

— Они с Асторией отправятся камином.

— К чему такие сложности?

— Ты будешь смеяться, Грейнджер, — улыбнулась Пэнси, глядя на меня, — но их родители решили, что вы двое можете воспользоваться ситуацией и уединиться в купе, как следует заколдовав всё вокруг.

— Хм… Сама по себе идея неплохая, — кивнул я.

— Ну да, ещё бы, — Пэнси вздёрнула носик. — Вы, парни, только об одном и думаете.

— О квиддиче?

— При чём тут квиддич?

— Ну как же! — притворно возмутился я. — Все парни думают о том, как здорово загонять свои квоффлы в ворота.

— Это… — кончики ушей Пэнси чуть покраснели. — Самая дурацкая аналогия, которую я когда-либо слышала. Хотя…

— Часто слушаешь аналогии на подобные темы?

— Ты меня вывести хочешь? Так у тебя может получиться, — но несмотря на свои слова, взгляд её зелёных глаз выражал веселье.

— Честно говоря — оно само получается.

— Ясненько всё с вами, мистер Грейнджер. Пожалуй, я предпочту чтение, — Пэнси вновь вернулась к своему занятию, внимательно глядя в страницы текста и схемы.

— Что читаешь?

— Книгу.

— Это, как ни странно, я и сам понял.

— Тогда следовало спросить: «О чём я читаю».

— Так о чём?

— О чарах.

— Невероятная краткость, — кивнул я, улыбаясь. — Это я тоже прочитал на обложке.

— Вот видишь, — она вновь улыбнулась, не отрываясь от чтения. — Всё-то ты знаешь.

— Интересно?

— А читала бы я что-то неинтересное в свободное время?

— Да кто тебя знает.

— Ну так проверь, интересно ли.

Пододвинувшись ближе, я опустил взгляд в текст. Хм… Занятно. Таких тем я в библиотеке пока не находил. И вправду интересно.

Когда чуть покрасневшая Пэнси хотела перевернуть страницу, я остановил её, придержав рукой.

— Подожди. Полабзаца осталось.

— Не судьба, — Пэнси перевернула страницу, с вызовом и улыбкой глянув на меня.

— Ладно-ладно. Придёт время, и на моей улице будет праздник.

— Всенепременнейше.

Так и пошло время.

За окном начало темнеть. Дождик то начинался, оставляя на стёклах косые капли, то заканчивался. Лишь один раз выглянуло солнышко, почти склонившееся в тот момент к горизонту. В тот момент вид в окно был шикарен — мы проезжали по вершине холма, и могли видеть, как лучи солнца, пробиваясь через густые облака, веером расходились над водной гладью какого-то озера.

Другие старосты то приходили, то уходили, но особо никто не шумел и все стремились лишь устало присесть, отдохнуть, выпить чая и молчать.

По прибытию в Хогсмид, мы, как старосты, чуть ли не первыми сошли на перрон. Драко тут же нашёл ожидавших его товарищей в лице Крэбба и Гойла, а заметив ещё и Поттера невдалеке, эта воссоединившаяся троица мигом направилась к нему дабы нарушить его душевное равновесие. Правда, вместе с Поттером был ещё и Уизли, но, когда подобное останавливало Малфоя с товарищами? Правильно, никогда.

У Хогсмида нас ждали повозки с фестралами, и я в который раз убедился, что практически никто не видит этих существ, но это и не удивительно. До Хогвартса я добирался вместе с Ханной и другими ребятами с факультета.

Большой Зал — я даже не думал, как сильно скучал по этим дурацким свечам, в огромном множестве плавающим над нашими головами, по иллюзии неба, которое, как по заказу, начало проясняться, демонстрируя звёзды, яркий полумесяц и подсвеченные его светом облака.

Заняв место за столом, я, как и другие ребята, с нетерпением ждали начала распределения поступающих, вступительного слова Директора, а потом и пира. Ладно, пира все ждали в первую очередь, ведь ни один даже самый вкусный перекус, взятый с собою в поездку, не сравнится с праздничным столом в Хогвартсе. Мне кажется, что составление меню — отдельное искусство. И лично мне интересно, кто же в Хогвартсе владеет этим искусством?

— Подозрительная хрень, — важно заявил Эрни, сидевший от меня по правую руку.

Его слова были услышаны многими рядом с нами, и ребята с вопросом посмотрели на МакМиллана.

— Вон, гляньте, — Эрни кивнул на стол преподавателей.

Куда конкретно? Вопрос глупый, учитывая один простой факт — за столом преподавателей, каждый из которых носил пусть и разноцветные, но тёмные одежды, не считая Дамблдора, цвет одежд которого был лиловым, но очень мягким… В общем, сидела за столом одна поразительно розовая дама. Она была полновата, явно невысокого роста, с короткими кудрями каштановых волос под ярко-розовым беретом. Вроде бы вполне нормальное пропорциональное лицо было буквально искажено настолько приторной улыбкой, что становилось тошно даже мне, видевшему или помнившему всякое дерьмо. Розовое… Она была вся в розовом! В самом ядовитом оттенке этого цвета, ярком, колющем глаз. Может быть в другой обстановке подобный цвет и выглядел бы гармоничным, но не здесь, не в стенах Хогвартса. На фоне этого розового, даже лёгкая и воздушная, элегантная и даже несколько фривольная форма девушек из Шармбатона, которые гостили тут в прошлом году, выглядела более чем уместно.

— Дорогой мой друг, — обратился я к Эрни, да и ко всем остальным. — Скажи мне на милость, что делает кабинетный работник и словоблуд, в лице Амбридж, на месте преподавателя по ЗоТИ?

— Думаешь, я знаю?

— А кто знает?

Судя по всему, не знал никто. Похоже, этот год будет не самым хорошим, ведь как ни крути, но я ни за что не поверю, что эта дамочка может быть хорошим преподавателем по Защите от Тёмных Искусств, а тот факт, что даже я прекрасно знаю о деятельности этой, в какой-то мере, ядовитой особы, а заодно и вернейшей сторонницы Корнелиуса Фаджа, как министра магии Англии, то ничего хорошего ждать точно не придётся. Что же… Посмотрим, посмотрим.

***

Церемония распределения — это всегда праздник. Праздник для детишек, поступающих в Хогвартс, пусть и наполнен этот день волнительным ожиданием, лёгкой неуверенностью вследствие неопределённости, и радостью от конечного результата. Праздник для остальных, ведь это один из немногих дней в году, когда столы Большого Зала Хогвартса будут ломиться от самой разной и очень вкусной еды — кто же действительно откажется устроить себе подобное пиршество?

Разумеется, не все поголовно считали этот день праздником, например, некоторые преподаватели предпочли бы лишний раз в Хогвартс не возвращаться, учеников не видеть, и вообще. Да-да, одним из таких является профессор Снейп. Разумеется, и среди учеников были недовольные началом учебного года, но таких было поразительно мало. Хогвартс, как мне кажется, одна из немногих школ, куда дети стремятся вернуться на новый учебный год.

Именно такие мысли меня одолевали, пока я наряду с остальными учениками смотрел за церемонией распределения поступающих одиннадцатилеток. Не было ничего нового или неожиданного, если не считать песенки Распределяющей Шляпы, хотя она новая каждый год, если верить слухам. Но в этот раз она затянула мотивчик о преодолении трудностей, о тёмных временах и глупости многих предрассудков. Либо эта шляпа — пророк, либо ей управляет Дамблдор. Ну, как наиболее логичный и понятный вариант. А может быть она достаточно разумна, чтобы анализировать те или иные слухи и делать свои собственные выводы.

— Мне вот что интересно, — зашептал Джастин, чуть наклонившись вбок ко мне. — Куда Хагрида дели?

Нашего косматого здоровяка и в самом деле нигде не было, и дело не в том, что мы его не видели или он где-то притаился — не с его габаритами. Его в самом деле нет на приветственному пиру, а это нонсенс. Хагрид, что бы там люди о нём ни думали, любит различные традиции и чтит их, если считает их важными. Присутствие всех преподавателей и сотрудников школы на распределении и пиру — не просто традиция, а обязанность, и только по веской, действительно веской причине дозволялось не посещать эти мероприятия.

— Может быть случилось что-то важное? — пожал я плечами, всматриваясь в других преподавателей, но никто не выглядел обеспокоенным больше обычного, а Флитвик так и вообще чувствовал себя прекрасно в свете свободного места сбоку от него.

— Или пострадал от какой-нибудь милой зверушки?

— Шутки шутками, дружище, — я слабо улыбнулся Джастину, — но его зверушки и впрямь могут быть чертовски опасными. Странно вот что - чем они опасней, тем лучше Хагрид с ними уживается. Если он и может пострадать от зверя какого, то скорее от лукотруса или нюхлера, чем от чего-то действительно опасного.

— Твоя правда…

Пара преподавателей с лёгким неодобрением посмотрели на нас — мы были среди тех немногих, кто предпочёл немного пошептаться во время распределения, а не сидеть молча, внимать, смотреть и ждать.

— Давай потом, — я кивнул в сторону этих преподавателей. — А то обидятся на нас, мало ли…

— Ага…

Распределение тем временем практически подошло к концу. Что я могу сказать? Детишек побольше пришло, чем в прошлом году, пусть и не феноменально, а пропорции деления по факультетам были плюс-минус равными. Взглядом я старательно запоминал тех, кто попал к нам — четыре девочки и пять мальчиков. Довольными выглядели все, что хорошо — не хотелось бы мне возиться с теми, кто считал бы Хаффлпафф не тем факультетом, где «их великолепие» должен или должна учиться.

Как только последний из новичков занял место за столом своего факультета, со своего громоздкого троноподобного стула встал Дамблдор и подошёл к кафедре, украшенной анимированной позолоченной совой, что тут же расправила крылья.

— Нашим новичкам — добро пожаловать! — по залу разнёсся звучный голос директора. — Нашей старой гвардии — добро пожаловать в насиженные гнёзда! Придёт ещё время для речей, но сейчас время для другого. Ешьте и пейте с удовольствием!

Под довольные аплодисменты учеников, директор занял своё место, а столы в мгновение ока заполнились долгожданной едой во всём своём мыслимом разнообразии. Я, как любитель поесть, не мог не заметить, что благодаря визиту гостей в прошлом году, наши домовики немного расширили меню, добавив некоторые блюда из зарубежной кухни. Да, такого было немного, но это были наиболее полюбившиеся нашим ребятам блюда — похоже, домовики ведут статистику того, кто, что и как ел.

Как только был утолён первый голод, начались разговоры за неспешной дальнейшей трапезой.

— Эй, Гектор! — моё внимание привлёк Герберт, наш вратарь.

— Да?

— Ты в курсе, что нам в команду нужен ловец, охотник и оба загонщика? И капитан.

— Ты вот хочешь говорить об этом прямо сейчас?

— Да, звезда ты наша, да! — улыбаясь, кивал этот вечно жизнерадостный парень, нынче обучающийся на седьмом курсе. — Так что?

— Ты хочешь остаться вратарём?

— О?! Ты же знаешь, — тот виновато развёл руки в стороны, — я не лучший вратарь, и оставался там лишь от безысходности.

— А капитаном будешь?

— Не, пусть лучше Тамсин, — Герберт кивнул в сторону девушки, что как и он, перешла на седьмой курс, и по прежнему предпочитала короткую стрижку.

— Пф-ф, че? — Тамсин чуть было не подавилась соком. — Пусть Гектор будет.

— Вот видишь, — улыбнулся я Герберту. — С наскока вопрос не решить. Обсудим в гостиной.

Ужин протекал вполне мирно, спокойно, но беседы были оживлённые, пусть и довольно пустые по своему смыслу. За нашим столом все были довольны, и это хорошо.

Когда я, да и остальные, наелись по полной программе, остатки блюд пропали со столов, и только кубки, кружки да графины с напитками остались, но и они пропадут, как только директор официально пошлёт всех по гостиным. Вот, кстати, он снова встал со своего места и подошёл к трибуне.

— Теперь, когда мы начали переваривать этот великолепный ужин, я, как обычно в начале учебного года, прошу вашего внимания к нескольким кратким сообщениям, — сказал Дамблдор. — Первокурсники должны запомнить, что лес на территории школы — запретная зона для учеников. Некоторые из наших старших школьников, надеюсь, теперь уже это точно запомнили. Мистер Филч, наш школьный смотритель, попросил меня — по его утверждению, в четыреста шестьдесят второй раз — напомнить вам, что в коридорах Хогвартса не разрешается применять волшебство. Действует и ряд других запретов, подробный перечень которых, наряду со списком запрещённых предметов, вывешен на двери кабинета мистера Филча… У нас два изменения в преподавательском составе. Мы рады вновь приветствовать здесь профессора Граббли-Планк, которая будет вести занятия по уходу за магическими существами. Я также с удовольствием представляю вам профессора Амбридж, нашего нового преподавателя Защиты от Тёмных Искусств.

Директор выдержал небольшую паузу для аплодисментов со стороны учеников, но они, эти самые аплодисменты, были не особо-то и яркими, что неудивительно. Ученики не очень любят перемены в преподавательском составе, и по этим самым аплодисментам можно легко понять отношение учеников к прошлому профессору ЗоТИ. И судя по сугубо формальным аплодисментам, да и то, далеко не ото всех, можно сказать одно — Грюм был неплох, хоть и своеобразен.

— Отбор в команды факультетов по квиддичу будет происходить…

Неожиданное для многих, да чего уж, для всех, событие, заставило обратить внимание учеников не на директора, который сам оказался не готов к подобному. Все взгляды устремились к Амбридж. Эта полноватая низенькая дама встала с места, при этом не сильно изменившись в росте. Медленным шагом, сохраняя на лице приторную улыбку, она вышла из-за стола преподавателей и направилась к кафедре. Дамблдор быстро взял себя в руки, сделал шаг назад, уступая ей место, а лицо директора говорило всем о том, что вот эта импровизация — то единственное, что директор хотел бы услышать больше всего на свете.

— Занятно, — потянул Эрни, сидевший справа от меня. — Посмотри на остальных, как их скривило.

И это была чистейшая правда — остальные преподаватели выражали своё неудовольствие более чем явно.

— Благодарю вас, директор, — говорила Амбридж, пока шла к кафедре, — за ваши добрые слова приветствия.

Её голос не соответствовал образу — высокий, словно у молодой девушки, с этаким придыханием. Она не заняла место директора за кафедрой — она встала перед ней, оставив Дамблдора и весь преподавательский состав у себя за спиной. Лично меня позабавило то, как изменилось лицо директора, как только он выпал из поля зрения Амбридж. Он стоял, сцепив руки в замок перед собой, слегка наклонил голову набок, смотрел куда-то вдаль, а лицо его выражало одновременно лёгкую неприязнь и безысходность. И это было забавно.

— И как же приятно, — Амбридж обращалась к нам, к ученикам, сидящим в Зале, продолжая улыбаться, — снова оказаться в Хогвартсе! Видеть ваши умные, счастливые лица, улыбающиеся мне. И я уверена, что мы станем с вами очень хорошими друзьями.

Она взяла паузу на манер директора, вот только не было аплодисментов — ни единого хлопка, положенного в этот момент. Уголок рта Амбридж почти неуловимо дёрнулся в лёгком негодовании, но она сохранила лицо и решила продолжить свою речь.

— Наше министерство магии неизменно считало обучение наших волшебников и волшебниц делом чрезвычайной важности, — Амбридж начала медленно прохаживаться туда-сюда, неотрывно глядя в Зал и продолжая улыбаться. — Хотя каждый директор привносил что-то новое в руководство этой старинной школы, прогресс только ради прогресса поощрять нам не следует…

Судя по лицам некоторых учеников, уши у них начали сворачиваться в трубочку от сугубо формальной речи этой розовой дамы, что неудивительно — здесь ребята привыкли к более содержательным, конструктивным речам, а сейчас даже неподготовленный разумный должен чувствовать фальшь и игру слов, смысл которых далёк от того, что мы слышим.

— …Иные из перемен приносят подлинное улучшение, в то время как другие с течением лет выявляют свою ненужность. Точно также некоторые из старых обычаев подлежат сохранению, тогда как от тех из них, что обветшали и изжили себя, следует отказаться. Сделаем же шаг в новую эру — в эру открытости, эффективности и ответственности, сохраняя то, что заслуживает сохранения, совершенствуя то, что должно быть усовершенствовано, искореняя то, чему нет места в нашей жизни. М-хи-хи…

Тихий ехидный смех этой низенькой розовой дамы был феноменально противным — у меня аж мурашки по коже прошли. Она словно напоминала какую-то неприятную волшебную полуразумную тварь из жизни эльфа… Что-то такое неприятное, но без конкретики.

Поулыбавшись, Амбридж решила-таки вернуться на своё место, давая директору возможность закончить свою приветственную речь. Ученики словно бы очнулись от этой скучной речи, встрепенулись, а те, кто решил проигнорировать Амбридж, занявшись своими делами, вновь обратили внимание на Дамблдора.

— Спасибо профессору Амбридж за столь содержательное выступление. Как я уже говорил, отбор в факультетские команды по квиддичу начнётся с третьей недели первого семестра. Я смею надеяться, что после прошлогоднего перерыва вы, дорогие ученики, проявите истинное рвение в этом направлении, и все мы сможем насладиться поистине яркими и захватывающими матчами в этом году…

— Жопа, товарищи, — важно кивнул Эрни, наконец переварив слова Амбридж.

— Пояснишь? — я повернулся к нему.

— Как будто ты сам не понимаешь.

— Я-то может и понимаю, но хочу услышать и другие версии.

— В общем, по словам Амбридж ясно одно — она пришла сюда, чтобы вывести всех из равновесия и вскрыть что-нибудь этакое.

— Этакое?

— Копать инфу на Дамблдора, — Ханна смилостивилась над учениками, краем уха слушавшими и нас, и директора. — Ты, похоже, несколько выпал из жизни.

— Можно и так сказать, — я согласно кивнул. — Первый месяц был весь в делах, а в августе отдыхал ото всех, проводя время с семьёй.

— Это, конечно, правильно, — Ханна еле сдержалась от несогласного покачивания головой. — Но некоторые вещи надо знать. Под директора сейчас копать хотят все. За его высказывания о возрождении Тёмного Лорда… Вот же… Хотела же сказать «Сам-Знаешь-Кого»… В общем, он теперь только лишь директор. С поста Верховного Чародея его погнали, как и с председательства МКМ.

— Амбридж, — внезапно заговорила Сьюзен, поправив чёрный ободок на своих рыжих волосах, — наглая злая сука, и любые её слова нужно понимать только и только в плохом смысле.

— Ух-ты! — Джастин удивлённо посмотрел на вмиг смутившуюся Сьюзен.

— Так тётя говорит, — отмахнулась она. — А её мнению стоит верить.

— И какой же «плохой смысл» мы тут имеем? — это уже Захария решил спросить, сохраняя спокойствие и свойственный ему лёгкий пофигизм на лице.

— Хм… — я задумался, краем сознания отмечая, что речь директора уже почти подошла к концу. — Очевидно, Амбридж будет пытаться устанавливать свои правила, реформировать то, что посчитает нужным, чтобы вывести всех из равновесия и тем самым «вскрыть» что-нибудь. Что угодно, что можно использовать против директора. Сопутствующие жертвы, полагаю, интересовать её не будут.

— …А теперь, — Дамблдор заговорил чуть громче прежнего. — Поспешите в свои комнаты и отдохните как следует перед завтрашним днём!

С этими словами пир подошёл к концу, исчезли кубки, кружки и кувшины, а ученики начали потихоньку вставать с мест, наполняя Большой Зал гулом мгновенно зародившихся обсуждений, разговоров. Я и Ханна поспешили встать с места и обратить своё внимание на часть стола, что была ближе к преподавателям — именно там расселись первокурсники, которые сейчас не совсем понимали, что нужно делать, лишь вставали с мест вместе с остальными.

— Первокурсники! — мы с Ханной одновременно выкрикнули эти слова.

Мелкие тут же посмотрели на нас. Ханна глянула на меня и указала ребятам в мою сторону — сама она сидела по другую сторону стола и посчитала, очевидно, что разделять новеньких на два потока не стоит, запутаются ещё.

Ребятня довольно быстро собралась рядом со мной, а Ханна обошла стол и теперь встала за их спиной.

— Итак, ребята, познакомимся позже, в гостиной, а сейчас, следуйте за мной, — улыбнулся я как можно дружелюбнее, да и не получается, на самом деле, без улыбки смотреть на такое разнообразие эмоций — от удивления и предвкушения, до стеснения и лёгкой растерянности.

Развернувшись я, не особо быстро, чтобы мелким не пришлось срываться на бег, пошёл за постепенно пробирающимся на выход остальными учениками нашего факультета.

Мы довольно быстро дошли до Главной Башни и, разминувшись с учениками других факультетов кроме Слизерина, двинулись в сторону подземелий.

— Итак, — начал я свою речь только теперь, когда слышимость стала вполне сносной. — Пока что можете не грузить себе мозги тем, как куда пройти — на освоение замка под моим руководством, или под руководством старосты от девочек, у вас будет две недели.

Ребята шли за мной, не задавая лишних вопросов, лишь крутили головами туда-сюда, стараясь рассмотреть вообще всё, что попадалось на глаза.

— Но, тем не менее, хочу сказать, что гостиная наша находится практически в подземельях, довольно близко от Большого Зала и Главной Башни — той самой, которую мы только что прошли, где движущиеся лестницы и несметное количество живых портретов.

Слизеринцы уже свернули в свой коридор, а мы почти дошли до кухни, возле входа в которую я остановился и обернулся к ребятам.

— Здесь, — я указал рукой на большой натюрморт, — находится самое важное помещение замка. Знаете, какое?

Ребята помотали головами или же просто продолжали смотреть на меня.

— Кухня! — я важно воздел указательный палец к потолку. — Как известно, чем дальше от начальства и ближе к кухне — тем лучше.

Мелкие заулыбались подобному выверту, ведь все мы любим вкусности, даже если никогда себе в этом не признаемся — что поделать, если нравящаяся человеку комбинация реакции вкусовых рецепторов положительно влияет на центр удовольствия мозга и стимулирует выработку определённых гормонов. Еда — наш природный наркотик.

— Все запомнили этот проход?

Дождавшись кивков, я продолжил:

— А чтобы туда попасть, нужно пощекотать вот эту грушу… — я указал рукой на одну единственную грушу на натюрморте. — Сейчас я делать это не буду — там, на кухне, работают домовики, они сейчас немного устали и просто так не отстанут от дорогих гостей, пока не всучат кучу вкусностей, хотите вы этого или нет. Сытым туда лучше не ходить. Пойдём дальше.

Я приглашающе махнул рукой и пошёл по каменному коридору, в котором свет факелов умудрялся теряться в темноте под потолком, хоть тот и не был настолько уж высоким. Впереди, к моему удивлению, нас ожидали некоторые из учеников, поглядывая на то, как я рассказывал про кухню и улыбаясь.

Вскоре мы добрались и до входа в гостиную. Около десятка учеников разного возраста, что не успели попасть в гостиную, стояли по обе стороны от входа в виде нескольких огромных бочек.

— Итак, ребята, — я остановился рядом с крышками бочек, которые, кстати, были почти с мой рост в высоту. — Здесь находится вход в нашу с вами гостиную, в гостиную факультета Хаффлпафф. Внимательно смотрите, чтобы не ошибиться.

Дождавшись, когда внимание детей сконцентрируется на мне и на моих действиях, я указал на одну из «бочек», под которую и был замаскирован проход.

— Вот эта крышка бочки — на самом деле проход в нашу гостиную. Не спутайте. Запомнили?

— Да… — нестройный хор голосов был мне ответом.

— А теперь, чтобы дверца открылась, нужно постучать в определённом ритме.

Я отстучал нужный простенький ритм, и дверь открылась. Внутрь сразу же потянулись ребята с разных курсов, а пока они заходили, я продолжил говорить:

— Ритм меняется раз в месяц, он всегда простой, стучать можно с разной скоростью, но главное — сам ритм. Это важно, поверьте. Если вы ошибётесь один раз, то услышите упреждающий треск двери, а если во второй — вас может окатить уксусом. Пусть это и не волшебная смесь, но хорошего мало, так что отнеситесь серьёзно. Запомнили ритм на этот месяц?

Лёгкая растерянность была во взгляде малышни, но я одобряюще улыбнулся.

— Ничего страшного. Первое время вы будете ходить по замку в сопровождении меня или Ханны Аббот, старосты от девочек, — я указал рукой на Ханну, стоявшую рядом. — Поверьте и не сомневайтесь — вы быстро освоитесь. А теперь — добро пожаловать в гостиную Хаффлпаффа.

Я приглашающе махнул рукой на открытый проход, и малышня повалила внутрь.

— Неплохо справляешься, — улыбнулась мне Ханна. — Я даже немного удивлена.

— Не так-то я уж и плох, — я притворно обиделся, но тут же улыбнулся.

— Позволишь сказать приветственную речь? А то я готовилась.

— Разумеется.

Вслед за последним первокурсником мы с Ханной зашли в гостиную, а дверь за нами закрылась. Что могу сказать — тут ничего не изменилось. Ученики проверяли растения в горшках, расставляли те, что принесли с собой. Кто-то оказался у шкафов с книгами, а кто-то — за столиками, на диванчиках или креслах. Некоторые, судя по общему количеству, поспешили отправиться в свои комнаты, как например, нынешние второкурсники почти в полном составе и большинство третьекурсников. Новички же стояли недалеко ото входа и осматривались. На их лицах отчётливо читалось удовлетворение общей атмосферой.

— Итак, ребята, — я встал перед новичками, а рядом со мной встала Ханна, улыбаясь им. — Вы удивительно бодры, судя по взглядам, так что сейчас время приветственной речи. Ханна?

— Да… — она привлекла всеобщее внимание первокурсников. — Итак, поздравляю вас всех с распределением на наш факультет, Хаффлпафф. Поздравляю, и добро пожаловать. Хотелось бы сказать…

Она начала говорить чем-то стандартную речь, которую я уже слышал в исполнении Седрика аж целых два раза. В этой речи не было чего-то особенного, но она и не была затянутой или нудной. В основном о том, что это за факультет, как общаться с ребятами с других факультетов, короткая выдержка из основных правил, типа комендантского часа, и прочее.

— Хотелось бы добавить пару слов, — заговорил я, когда Ханна закончила со своей речью, а краем глаза отметил появление в гостиной нашего декана, Помоны Спраут. — Как сегодня спела шляпа, наш факультет открыт для любых людей — и хитрых, и храбрых, и умных. Но что это значит? Кто-то скажет, что мы ничем не выделяемся, но дело тут в другом. Отличительная черта учеников нашего факультета, то, что выделяет нас, но что нелегко заметить — трудолюбие. Здесь, в стенах факультета Хельги Хаффлпафф, человек с любым складом характера найдёт себе место. И общительный, желающий обрести побольше друзей, и умный, страждущий знаний, и одиночка. Храбрый найдёт себе товарищей для приключений, а амбициозный и хитрый, что свойственно ребятам с факультета Салазара Слизерина — найдут верных соратников. Взаимное уважение позволяет достигать подобного, а трудолюбие — любых поставленных целей. Так что дерзайте. Всё в ваших руках, а если что-то случится — вы всегда можете рассчитывать на помощь как нас с Ханной, как старост, так и других ребят.

— Хорошие слова, мистер Грейнджер, — улыбнулась мадам Спраут, и посмотрела на первокурсников. — Я — ваш декан и профессор Гербологии, Помона Спраут. Я тоже многое хотела бы сказать, но я вижу, как вы устали от долгого путешествия, а после ещё и столь прекрасного пира — сам Мерлин велел скорее прилечь и поспать, правда?

Ребятня и вправду притомилась, ведь марафон событий и впечатлений подошёл к концу, вот и дала о себе знать усталость.

— Сейчас ваши старосты проводят вас до ваших комнат, — мадам Спраут посмотрела на нас. — Как закончите, подойдите ко мне, хорошо?

— Да, декан, — кивнул я. — Итак, мальчики за мной, девочки — за Ханной.

Мальчишки отделились от общей массы первокурсников и последовали за мной в мужское крыло. Знал ли я куда их расселили? Да вообще ни разу! Ситуацию спасали таблички с именами на каждой двери. Разумеется, я знал, кто где живёт из тех, кто уже учится — всё-таки каждый день по нескольку раз тут хожу. А вот новые имена… Оказались на двери, где раньше жили семикурсники. Как ни странно, но только сейчас я заметил подобную ротацию помещений.

— Так, все вы распределены в одну комнату, — я открыл дверь в эту самую комнату. — Ваши вещи уже там. Заходите, распределяйте, кто где хочет жить, но помните — все места совершенно одинаковы. Вопросы?

— Не… — сонно потянули двое ребят, а остальные только отрицательно качнули головами.

— Вот и отлично. Подъём у нас в семь утра. Проспать не получится — сам Хогвартс вас разбудит. Правда, после этого можно лечь спать дальше, но не советую — первые дни довольно важны, а за прогулы снимают баллы. Кто бы мне сказал о том, зачем они вообще нужны…

Последнюю фразу я сказал довольно тихо, но достаточно для того, чтобы ребята её услышали и улыбнулись, заходя в комнату.

— Спокойной ночи, — пожелал я им вслед и закрыл за ними дверь.

В гостиной по-прежнему было людно — всё-таки ученики постарше могут себе позволить отправиться спать несколько позже. Могут позволить как физически, меньше уставая и не вырубаясь на ходу, так и морально — кого в нашем возрасте волнует, что завтра рано вставать?

Подойдя к мадам Спраут, что сидела на кресле за столиком, а напротив неё на диване — Ханна, я присел рядом с подругой и приготовился внимательно слушать пока не начавшуюся речь декана.

— Итак, ребята, — она посмотрела на нас внимательно и, одновременно с этим, доброжелательно. Декан почти не изменилась за лето, разве что седины в кудрявых коротких локонах прибавилось. — Хочу поздравить вас с тем, что вы стали старостами.

— Спасибо, мадам Спраут, — вежливо кивнул я, как и Ханна.

— Для начала, о расписании. Оно уже составлено — заберёте завтра в районе семи часов и раздадите. Вы уже знакомы с обязанностями старост?

— Да, — улыбнулся я. — Гермиона, моя сестра, выучила всё наизусть и зачитала всем ещё в поезде.

— Хорошо, — мадам Спраут улыбнулась в ответ. — График дежурств на сентябрь тоже уже составлен, вот…

Декан вытащила откуда-то из мантии два тонких листа пергамента и протянула нам.

Взяв их, мы быстро ознакомились — там не были указаны старосты других факультетов, только лишь мы. Что могу сказать — ничего особенного. В среднем получалось около двух дежурств в неделю. Полночи на смену. Эх…

— Раз уж вы все свои обязанности уже знаете, то мне нет нужды их рассказывать. Но если вдруг у вас возникнут какие-то вопросы — смело обращайтесь.

— Конечно, декан, — кивнула Ханна.

— И вот ещё, — мадам Спраут словно что-то вспомнила вот прямо только что. — Вам, как и остальным старостам, нужно будет подойти ко мне завтра в течение дня. Нужно будет получить информацию по факультетским клубам. И к директору — за информацией о школьных. Там мы всё расскажем — что, зачем и почему.

— Понятно.

— Что же, в таком случае, хорошего вам вечера.

Мадам Спраут встала с места, и мы с Ханной тут же поднялись вместе с ней — своеобразный этикет, похоже, у обоих в крови.

— Ну что, — улыбнулась девушка-блондинка. — Как тебе первый день в роли старосты?

— Пока непонятно, но я чувствую кучу проблем, а мой график саморазвития претерпит очевидные изменения.

— Это точно, — кивнула она. — Но, думаю, мы справимся. Ладно, я пошла спать.

— Спокойной ночи.

— И тебе.

Ханна ушла, а я направился к Герберту и Тамсин, которые о чём-то тихо шептались на одном из диванчиков.

— Итак, — я присел рядом, с другой стороны, от Герберта. — По команде…

— Внимаем тебе, о великий! — начал паясничать Герберт, но тут же получил кулачком в бок от Тамсин. — Ай, понял, понял! Я хороший… То есть, плохой — Гектор хороший.

— Именно, — кивнула девушка.

— Собственно, что я хочу сказать, — лицо моё приняло серьёзное выражение — я буквально чувствовал это каждой клеточкой кожи. — Капитаном я точно не буду, иначе я просто умру.

— Ладно, это понятно, — кивнул Герберт. — Ты и так-то мало времени находил на отдых в прошлом году. Да и позапрошлом. С чего вдруг на вратаря позарился?

— Чтобы не ходить на тренировки, очевидно.

Моя улыбка вызвала легкое непонимание у ребят.

— Ну смотрите. С моими навыками я и так не пропущу ни одного квоффла — форс-мажоры не учитываем.

— Хм… Справедливо, — улыбнулась Тамсин. — Дальше можешь не говорить. Таким образом, ты даёшь всем возможность играть на интересных ролях. Исключаешь себя из тренировок, ведь вратарь, по сути, в командной игре не участвует.

— Да.

— И освобождаешь время для своих занятий и обязанностей, — покивал Герберт, задумчиво поглаживая подбородок.

— Именно.

— Ладно. Допустимо. Мы с Тамсин разберёмся, кто будет капитаном. Хотя тебе это был бы ощутимый плюс.

— Не-не, — замахал я руками. — Хватит мне плюсов. У меня допуск в Особую Секцию есть.

— Ого! — они одновременно высказали своё восхищение.

— Вот-вот. Мне по максимуму нужно уделить время книгам и информации по магии — где я потом буду брать подобное по продвинутым темам? Когда окончу Хогвартс.

— Так в домашней биб… Оу-у… — до Герберта дошло. — Я иногда забываю, что в этом плане ты гол как сокол.

— Спасибо на добром слове, дружище.

— А че? На правду не обижаются. Ладно. Тут я тебя понял. Да и тем более, у нас же принцип — квиддич не ради победы, а ради игры. Какой во всём этом смысл, если приходится жертвовать своим будущим?

— Ты че-то поумнел, что ли? — Тамсин отыграла очень натуральное удивление. — Неожиданно, прям.

— Ну таки-да, — возгордился Герберт. — Расту, понимаешь, над собой. Не вечно же мне быть без царя в голове, словно бладжером контуженный. А то стану, чего хорошего, похож на Людо Бэгмена. Чего мне толку с известности, если буду дураком?

— Так что? — прервал я поток мыслей Герберта. — Возьмётесь за капитанство?

— Решим. И вратаря, пожалуй, тоже тебе уступлю, — Герберт похлопал меня по плечу. — Всё равно загонщиком хочу попробовать — это у меня лучше получается. Значит, будем открывать набор на ловца, загонщика и двух охотников.

— Пожалуй. Но если что, ты сам знаешь, Герберт — я на любую роль могу встать.

— Только не надо на ловца — ещё одну такую нелепую игру я не переживу.

— Только если никто не будет хотеть играть матч вообще.

— Договорились.

— Тогда, — я встал с дивана. — Покидаю вас.

— Давай, — Герберт и Тамсин махнули рукой.

Оглядевшись, понял, что больше ни с кем из присутствующих у меня нет необходимости говорить о чём-либо, а все наши — однокурсники, имеется в виду — уже разошлись кто куда. Подумав и покрутив мысли и планы, я попросту отправился в свою комнату — пора бы и поспать. Предстоят сложные и загруженные две первые недели, за которые надо решить действительно много вопросов. Эх… Вот делать Седрику нечего было, кроме как предлагать мою кандидатуру. Но, с другой стороны, не убоимся сложностей, да?