— Я отправлял четырех гонцов, чтобы ты вернулся! — глухо произнес Ирвик Девятый.
Эдрик стоял в его кабинете, по привычке отыскав глазами портрет матери. Анаира опять плакала, как ему показалось.
— Двое первых не добрались до гарнизона. А потом мне пришлось остаться в деревне, где человек заболел черной лихорадкой. Две недели был там с солдатами, иначе жители разбежались бы и разнесли эту заразу
— Ты не должен был оставить здесь жену и мчаться в Итерлею! Ты не должен был сидеть в этой проклятой деревне! Ты мой единственный сын, и до сих пор не понял, что в случае твоей гибели у меня не останется прямого наследника мужского пола. Наверняка началась бы смута сразу после моей смерти. Почему ты никак не хочешь повзрослеть, Эдрик?!
Отец выглядел еще более постаревшим, если это было вообще возможно.
— Ступай к жене. Завтра доложишь на совете, что происходит в Итерлее.
Эдрик, поклонившись, направился в свою старую комнату. Слуга Тумос уже ждал его.
— Светлого дня, ваша светлость! Как мы все переживали, что от вас долго не было вестей! А уж ваша супруга…Такое с ней приключилось…
— Что? — Эдрик почувствовал, что совесть опять заскулила в сердце, как раненый зверь.
— Ее светлость, стало быть, упала без вас со старой лестницы в башне, лежала две недели не вставая. А новый лекарь, храни его светлая богиня, сумел вылечить ее ногу. Она теперь настоящая, стало быть, герцогиня, сами увидите…
Эдрик распахнул дверь супружеской спальни и замер, пораженный.
Ильеста сидела к нему спиной, лицом к большому зеркалу, а служанки колядовали с ее распущенными волосами, вплетая длинные пряди в замысловатую прическу.
— Светлого дня, — хрипло сказал он.
Жена обернулась, и у него все оборвалось внутри.
Он не видел Ильесту почти месяц, и теперь не мог оторвать от нее глаз.
Не видел, как, кланяясь, выскочили за дверь служанки.
Ничего не видел, кроме лица Иль в обрамлении золотистых волос.
Она показалась ему настолько прекрасной, что перехватило дыхание. Фарфоровая кожа, глаза, в которых плещется небесная синева, тонкая талия, водопад волос, в шелк которых хотелось зарыться и перебирать это расплавленное золото.
Тхоргх, почему раньше он не видел, что она настолько красива! Злился на судьбу, проклинал жреца и не видел то, что было прямо перед ним!
Ильеста медленно поднялась и сделал навстречу к нему пару шагов.
Он опустился на колено и, взяв ее руку, поцеловал узкую ладонь.
— Прости меня, Иль. Я вернулся. Мы начнем все сначала.