Чужая невеста для сына герцога

34.2

При виде кинжала Ильеста вспомнила храм в Бринвалде, где изменилась ее судьба.

Она протянула руку, и жрец быстро сделал надрез на запястье, подставив небольшую фарфоровую чашку.

Иль удержала вскрик и смотрела словно со стороны, как кровь тонкой струйкой заполняет белую чашу.

— Жрец, если ты навредищь моей жене… — начал Эдрик.

— Это недолго, — отозвался Шувээс.

Голова у Иль начала кружиться, но она молчала.

Время текло медленно, как мед падает с ложки.

Наконец жрец счел, что достаточно, и протянул Эдрику белую ткань, которой муж тут же обмотал запястье Ильесты.

Жрец бросил в серебряную чашку щепотку какого-то снадобья, и удовлетворенно заглянул внутрь.

— Кровь аэсти бесценна, но кровь аэсти, ожидающей ребенка, поистине может сотворить чудо…

— Ты беременна?! — воскликнул Эдрик, позабыв о присутствующих

Иль покраснела.

— Я сама узнала только утром, не успела сказать

— Мне жаль, что вам пришлось пойти на это из-за меня, спасибо вам, Ильеста, — глухо сказал Равьер, но у нее не хватило смелости обернуться. Не хотелось наяву увидеть чудовище, которое она видела в своих снах.

— Эдрик, скажи, как Тиина? Я так хочу увидеть ее, но это, боюсь, невозможно.

— С ней все хорошо. Она завела себе котенка и подружилась с Ильестой. Она часто вспоминает тебя,

— А теперь уйдите отсюда,—

в

елел Шу-вээс. — У вас еще будет время, а мне пора приступать.

Эдрик, подхватив Ильесту на руки, вынес ее на солнечный свет из полутемного фигеля.

— Я не успела сказать, — прошептала Иль. — И потом, я вполне могу сама идти.

Эдрик отпустил ее, поцеловав в висок.

— Сегодня такой трудный день. Но я счастлив из-за этой новости, хотя никак не могу пока привыкнуть, что стану отцом, — он легко обнял Ильесту и снова заговорил:

— Терпеть не могу жреца. Шу-вээс делает только то, что ему надо, и не считается с людьми. Он пришел в замок и начал служить еще моему прадеду…Если бы я знал, что ты ждешь ребенка, то никогда бы не позволил ему…

— Со мной все хорошо, — заверила его Ильеста. — То, что случилось с твоим братом, воистину ужасно.

— Мы никому не должны говорить об этом, — прошептал Эдрик, увидев, что к ним направляется Анция Кейрис.

— Ваша светлость, вас ожидает господин Эргел, — присела она в реверансе. Ильесте вдруг показалось, что взгляд фрейлины пронзил ее, как кинжал жреца.

— Что же, старший сын герцога, мы увидим сейчас, правду ли пишут про кровь аэсти в старинных книгах, — сказал Шу-вээс, подходя к Равьеру.

— Старший сын герцога умер, — ответил Равьер. — Я никто. Чудовище, которое побоялся умертвить собственный отец.

— Не суди его. Умеешь ли ты терпеть боль?

— Я столько вынес боли, что не боюсь уже ничего, — отозвался Равьер.

— Возьми, — Шувээс протянул ему деревянный брусок. — Если боль станет невыносимой, прикуси это, не нужно, чтобы снаружи слышали твои крики.

Равьер лег на постель. Шу-вээс смочил острие кинжала кровью из фарфоровой чашки и осторожно капнул на тело.

Равьер замычал от боли. Гийом пораженно глядел, как чешуйки вспыхивали, съеживались, а затем осыпались серым пеплом, оставляя на всем теле кровоточащие раны.

Через час измученный Равьер жадно пил воду из глиняного кувшина, принесенного Гийомом.

— Ты пока будешь жить у нас во флигеле, — сказал жрец. Это не замок герцога, но и не подземелье.

— А что с Джиором? — спросил Равьер, чувствуя, как тяжелеют веки.

— Он пока спит, и тебе тоже надо отдохнуть, — сказал маг.

Равьеру снилось, что он плывет по морю на корабле. Волны с белыми барашками пены набегали и ударялись в борт, а он вглядывался вдаль. Ему очень надо было достичь далекого берега…