Где-то во времени. Часть вторая.

Часть 19

— Мы не хотим отдавать наш дар! — выпалил Рагат. — Энерзак — кровь машин. Мы и так одни из самых малочисленных в этом показателе! И только благодаря дару за эти пять лет смогли оснастить всех транспортом. Теперь самое время думать о расширении! Выменять новых кобылиц, покрыть и собрать еще больше машин! Добраться до железных полей и попробовать завести танк или БМП!

Сохранявший всё это время невозмутимый вид Пасид резко выкинул руку и отвесил сыну звонкую затрещину. Глядя на то, как дернулась голова паренька, я невольно скорчился, буквально физически ощутив звон в собственном затылке, будто сейчас досталось именно мне. Произошло всё настолько неожиданно, что мы даже ничего не успели сообразить.

— Карач! — воскликнул Рагат, за что получил молниеносную затрещину другой рукой.

— За языком следи! — Пасид повысил голос, но при этом практически никак не изменился в лице.

Оплеухи вышли настолько звонкими, что даже Красные Кони у грузовика повернули головы в нашу сторону.

Рагат пошатнулся и резко развернулся к отцу, потирая голову. Его ноздри раздувались от быстрого дыхания, тонкие губы подрагивали, а лицо мгновенно покраснело.

— Я же как лучше хочу, отец! — буквально взвизгнул парень, с трудом сдерживая эмоции. — Почему надо это делать перед странниками?! Ты же сам искал способ, чтобы…

— Тебе мало? — перебил его Пасид, сделав стремительный шаг в сторону сына.

Тот столь же стремительно отскочил назад, стараясь не смотреть в нашу сторону.

— Тебе вообще, что было поручено? — продолжил старший Пест. — Отвечай быстро.

— Искать материал для дара, — отозвался паренек, из последних сил не позволяя голосу сорваться.

— Искать где?

— В округе…

— Где именно?! Я тебе точное место сказал.

— В развалинах Ратука.

— А ты куда поперся?

— Ратук пустой, как и всё здесь! За пятьдесят лет в нём ничего не осталось. Даже засохшей кошки не найти! А Тихие Холмы никто еще не осматривал.

— Потому что это царство ловчих. А их только взрывчатка берет.

— Но вот же, вот, — парень ткнул пальцем в нашу сторону. — Странники же есть! Они могут с ловчими сражаться!

— Я где тебе столько гранат возьму?

— На обмен… — голос Рагата всё же дрогнул, и он, из последних сил старясь сделать вид, что всё не так уж и плохо, резко одернул подол своей безрукавки.

Пасид, сохраняя невозмутимое лицо, махнул рукой в сторону Красных Коней. Двое парней тут же бросили свои дела и подскочили к нам.

— Кто должен был сопровождать? — сухо поинтересовался старший Пест, не глядя на них.

— Рекек, — тут же отозвался один из них.

— Почему не перехватил до Тихих Холмов?

— Сын Великого Коня отличный водитель, скинул Рекека с хвоста.

— Да? — Пасид скептически хмыкнул. — Рекека на шестьдесят дней без кобылиц оставить, понятно?

— Понятно, — кивнули парни.

— Проводите его с глаз долой, — Пест кивнул в сторону сына и добавил, обращаясь к нему: — Никак ты не можешь думать научиться. Иди проветрись. Когда поймешь, где и в чём облажался, придешь, поговорим.

Рагат хотел было что-то сказать, но, как бы он ни старался скрыть распирающие эмоции, я всё же заметил искрящиеся слезинки в уголках глаз.

Красные Кони двинулись к нему, но тот злобно махнул рукой и, развернувшись, стремительно зашагал прочь. Те всё же последовали за ним, не рискуя ослушаться Великого Коня.

Мне стало неловко за то, что вся эта сцена публичного унижения отпрыска развернулась на наших глазах. Вишняков после первой затрещины заметил пучок нитей, торчавших из обрывка рукава, и всю перепалку с увлечением крутил их между пальцами, пытаясь найти решение тому, как от них лучше избавиться. Гарик упер руки в бока и наблюдал за происходящим со странным выражением лица.

«Неловкая ситуация, — подумал я. — Что ж, вот такой он, Великий Конь. Готов унижать своего сына не только при подчиненных, но и при посторонних. Ну да, парень явно лишнего сболтнул, ну так обговори с сыном заранее, что можно говорить, а что нет. Впрочем, о чём это я. При таких методах воспитания вряд ли они вообще разговаривают. Что ж, похоже, Пасид еще один любитель доктрины: бей своих, чтобы чужие боялись. Вот только есть один нюанс, это так не работает. Чужие не боятся, чужие смеются. Да и кто здесь чужие? Мы? А смысл нам его бояться? Тем более что пока нам оказали радушный приём и всё показали. Бессмысленно…»

Наблюдение подобных воспитательных моментов никак не способствовало улучшению настроения. К невеселым мыслям о брюнетке добавились собственные затаенные обиды и переживания из прошлого, что было абсолютно некстати. Я подумал было о том, чтобы рассказать Пасиду о куче скелетов, которую мы нашли, но решил не лезть вперед Гарика. Тот наверняка тоже держал в голове этот вариант.

— Великий Конь суров, — хмыкнул Мезенцев, возможно, с чуть большей наглостью в голосе, чем это допустимо.

— А вас разве не закаляли подобным образом? — тут же поинтересовался мужчина таким тоном, словно ничего и не произошло вовсе.

— О да, закаляли и весьма схожим, — согласно кивнул Гарик.

— И посмотрите, где вы сейчас, — ответил Пасид. — Носите символы, странствуете между мирами, сражаетесь с ловчими. Разве это не подтверждает результативность?

«Вот ни хрена себе, как всё логично у него! — мысленно воскликнул я. — То бишь, чем больше публичного унижения, тем больше это закаляет характер? Любопытное мнение. Хотя, наверное, глазами Великого Коня всё действительно так и есть».

Похоже, подобный выверт и Гарика застал врасплох, потому что он так и не сообразил, что ответить.

— В любом случае, странники, Игорь, Кибер и Тохан, — Пасид поочередно перевел взгляд на каждого из нас, — вы получили подтверждения, за которыми пришли. Должно быть, вы устали с дороги. Все наши блага в вашем распоряжении, отдыхайте, наслаждайтесь угощениями, сейчас всё будет организованно. Мои лучшие механики осмотрят вашего стального коня, оружейник почистит оружие, если вы дозволите ему, конечно. Если вам нужно что-то еще, что в наших силах, мы с удовольствием предоставим…

— Нам нужен энерзак, — сухо, но всё же пытаясь в уважительном тоне, сообщил Гарик. — Так же мы останемся на несколько дней, чтобы оформить всё в надлежащем виде.

— Если странникам хочется сопровождать нас в пути, то я не в праве вам запретить.

— Да, нас устроит такой вариант, — кивнул Мезенцев.

— И есть еще одна просьба, — мне внезапно пришла в голову абсолютно очевидная мысль.

Старший Пест перевел взгляд. Я постарался придать лицу максимально непринужденный вид, как будто это не очень существенно.

— Мы ищем еще одного… кадета. Девушку. У нее черные волосы и очень своеобразный цвет глаз. Если ваши люди столкнутся с ней, можно нас предупредить?

— Она является источником опасности? — почему-то спросил Пасид.

Я отрицательно мотнул головой.

— Хорошо, я передам дозорным, но ничего не обещаю.

— Спасибо, — кивнул я. — И пусть будут аккуратней. У нее вздорный характер, имейте в виду.

— Можете пока осмотреться, лагерь полностью в вашем распоряжении, — кивнул Пасид, давая понять, что на данный момент разговор окончен. — Если возникнут какие-то вопросы, обратитесь к любому из Красных Коней. Позже мы вернемся к этому разговору.

— Как будет угодно Великому Коню, — ответил Мезенцев.

Мужчина развернулся и зашагал прочь. Я облегченно вздохнул и почесал затылок, только сейчас почувствовав, что на самом деле всё время пребывал в сильном нервном напряжении, от которого даже начало сводить мышцы шеи и плеч.

Тем временем солнце еще ближе придвинулось к линии горизонта. Мягкие желтоватые тона стали отливать багровым. Красные Кони почти закончили собирать будку в кузове «Урала», и теперь он практически ничем не отличался от обычного грузовика. Разве что был так же обшит кучей различных железяк и элементами навесных креплений, но это являлось само собой разумеющимся для здешних автомобилей.

Отовсюду доносились приглушенные голоса, поскрипывание автомобильных рессор, позвякивание и постукивание различных предметов. После жаркой тишины брошенного поселка и одинокой пыльной дороги это было непривычно, но в то же время внушало некий оптимизм и настраивало на хороший лад.

— Ух, парни, не знаю, как вы, а у меня даже булки взмокли от напряжения, — тихо выдохнул Гарик, предварительно покрутив головой по сторонам и убедившись, что нас никто не слышит. — Пункт три, говоришь? Никому ничего не рассказывать?

— Да, — живо подхватил я. — Гарик, ты вообще молорик! Я серьезно. Такие формулировки выдал, я бы так не смог.

Я хлопнул Мезенцева по плечу, почувствовав радостное облегчение от того, что он наконец-то вернулся к своему нормальному тону, явно больше не собираясь играть в молчанку.

— Да ты вообще политикан прирожденный, — так же в полголоса заключил Вован.

— Ага, — кивнул Игорь, всё же потянувшись за сигаретами.

— Думаешь, тут курить можно? — спросил Вишняков.

— Я не думаю, я знаю. Вы разве не видели? Мы когда заезжали, дозорные на периметре стояли и дымили как заправские паровозы. И у местных я тоже замечал сигареты. Только из газет свернутые…

— Самокрутки, — выдохнул я, чувствуя, как настроение понемногу улучшается. — Слушай, я там на кладбище машин наехал на тебя… Это не со зла, просто эмоции накопились…

— Забей, Палыч, — отмахнулся Гарик, доставая сигарету и осматриваясь по сторонам. — Ну что, надо пушки в чистку сдать и пойти осмотреться, раз такое дело.

— Да, — радостно кивнул Бабах. — Я хочу кобылиц посмотреть!

— Чего? — не понял я.

— Кобылиц, Тохан. Это же по-любому девки молодые, иначе какой в этом смысл? Ты разве внимания не обратил, что кругом либо дети совсем, либо уже взрослые бабы за тридцать…

— Девушки, Володь. Чего бабы-то сразу, — поправил я Бабаха. — Вы когда такими наблюдательными успели стать? Мезенцев ладно, он теперь снайпер, и медальон у него соответствующий, так что понятно, как он сигареты рассмотрел. А ты как умудрился такую особенность здешнего населения подметить?

— У тебя просто Нат в голове, — добродушно улыбнулся Бабах, — вот ты по сторонам и не смотришь. А мне скучно, я смотрю…

Мезенцев чиркнул зажигалкой и прикурил. Я хотел что-нибудь ответить Вовану, но не стал. Чаша внутренних психологических весов начала склоняться в сторону оптимистичного настроения, и на то был ряд объективных причин. Во-первых, здесь нам точно ничего не угрожало. Наоборот, очевидно мы находились на привилегированном положении. Во-вторых, Гарик больше не дулся за перепалку на кладбище машин. В-третьих, Великий Конь обещал предупредить своих патрульных, чтобы высматривали Нат. И у меня не было поводов сомневаться в том, что он так и сделает. И хоть шансов на то, что мы снова встретимся с девушкой, по-прежнему не очень много, но подобный подход всё равно был лучше, чем ничего.

— И всё же у меня вопрос, — сказал Вовка. — Как выбираться отсюда будем?

Мезенцев выпустил струйку дыма и пожал плечами.

— Нет, Гарик, ты уж давай придумай чего-нибудь.

— В смысле? — простодушно хихикнул Мезенцев. — Что я могу сделать с тем, что медальоны молчат? Покричать на них? Пробовал, не работает…

— Ты же босс теперь, так что соображай!

— Вон у Палыча спроси.

Вишняков вопросительно на меня уставился.

— Я не знаю, Володь. Честно.

— Никто не знает, — заметил Мезенцев. — И для этого у нас теперь есть устав.

— И что нам это дает? — Вовка захлопал глазами.

— А то, что есть там самый первый пункт, который называется сбор информации. Так что давайте, не раскисайте. Чистим пушки, выясняем, что здесь к чему, а потом каждый по лагерю побродит и послушает, о чём люди говорят. Раз странники пятьдесят лет назад вернулись уже после того, как переработка всё уничтожила, значит, как минимум один переход где-то есть… Надо местных разговорить. К тому же Тохан там про карты местности говорил, а я видел на столе целую кучу чего-то подобного. Только слишком не наглеем, делаем всё очень аккуратно. Да, Вован?

— А чего я сразу? Я сама осторожность!

— Так я и не сомневаюсь…

Парни тихо засмеялись, и я согласно кивнул, поддерживая план Мезенцева. А ведь и правда, даже не получая указивок от побрякушек, мы вполне могли и сами попытаться выяснить, откуда пришли странники. В очередной раз убедившись в том, что Гарик действительно по праву занял место негласного лидера в нашей шайке, я ощутил еще больший душевный подъём. Похоже, на самом деле всё было не так уж и плохо, как могло показаться.

— Слушай, Палыч, а ковбои из каких винтовок метко стреляли? — внезапно спросил Гарик.

— Чего?

— В фильмах ковбои стреляют из таких вот винтовок, — пояснил как для тупого Игорь и показал рукой в воздухе характерный жест.

— Это винтовка Генри Винчестера с рычажной перезарядкой и подствольным трубчатым магазином…

— Во, Винчестер, — кивнул Мезенцев.

— Что Винчестер? — не понял я.

— Как что? Бабах у нас по второму имени Кибер. А я буду Винчестер.

С этими словами Мезенцев еще раз изобразил жест перезарядки и резво вскинул к плечу воображаемую винтовку, словно показывал студенческий этюд на память физических действий. Прищурив один глаз то ли от сигаретного дыма, то ли изображая прицеливание, он сопроводил по полукругу воображаемую цель.

Вишняков тут же подыграл ему, когда вымышленное оружие поравнялось с головой.

— Эй, осторожно! — наигранно воскликнул он, быстро поднырнув под фантомным стволом. — Это тебе не игрушка!

Мезенцев продолжил целиться во что-то неизвестное, после чего изобразил звук выстрела.

— Винчестер, — довольно хмыкнул он.

— Придурки, — заключил я, улыбнувшись помимо своей воли.

Закончившие возиться с «Уралом» Красные Кони тоже с любопытством смотрели за разыгранной пантомимой. Один из них даже проследил взглядом направление, в котором якобы целился Гарик, словно действительно надеялся увидеть там настоящую цель.

— Ладно, план придумали, идем исполнять, — хмыкнул Мезенцев, разворачиваясь по направлению к «шатру».

Глава 5. Окружность

Кочевой лагерь готовился ко сну. На улице практически никого не осталось. Закатные блики догорали последними всполохами на верхушках растянутых брезентовых тентов. Темно-синие сумерки медленно заполняли лагерь, будто выползая из-под грузовиков и фургонов, где прятались от дневной жары.

В пыльных стеклах жилых помещений дрожали слабые огоньки местных аналогов керосиновой лампы, заправленной пресловутым энерзаком двадцать три. Позволить себе такую роскошь могли только члены клана, которому в эти пять лет принадлежал дар перерабатывающей установки, а именно так я окрестил данное устройство для простоты понимания. И хоть принцип работы оставался загадкой, но суть данный термин передавал верно.

Мы с парнями расположились в паре метров от края небольшого земляного обрыва, значительно возвышавшегося над грузовиками, стоявшими ниже. За спиной находился бронированный борт фургона, на крыше которого находилась наблюдательная позиция Красного Коня. Впрочем, самого бойца там я не заметил. Видимо, дозорные всё же располагались только на внешних стенах условного периметра.

За самим фургоном установили несколько брезентовых палаток, что очень необычно для общего устройства лагеря. Впрочем, в одной из них находилась та самая женщина, которую я принял за мать Великого Коня, что было не совсем так. На самом деле она являлась местным аналогом шамана или некоего духовного советника.

За время вечернего обхода поселения Вишняков разговорился с местными механиками и приволок от них ржавый бензобак с вырезанной верхней пластиной. Мы тут же развели в нём небольшой костерок, наломав сухих веток с редких кустарников и насобирав тонких безжизненных стеблей травы. Я не видел, чтобы в лагере было принято жечь костры, но перед многими грузовиками стояли закопченные самодельные железные печки, сваренные из различных железяк. Некоторые и вовсе были сделаны из газовых баллонов от бытовых кухонных плит. Так что к тихо потрескивающим на дне старого бензобака язычкам пламени все в лагере относились спокойно. К тому же Вован не собирался разводить большое пламя. Готовить мы не планировали, так что костерок был скорее для того, чтобы просто чем-то занять руки и мысли.