Где-то во времени. Часть вторая.

Часть 6

За домом, в котором мы уснули, расположился еще один похожий. Такие же стены из светлого кирпича, большой заброшенный двор и причудливая округлая крыша. За покосившейся оградой широкая полоса. Видимо, когда-то это была прокатанная колея, но по ней явно давно никто не ездил, и теперь ее практически затянула мелкая трава.

Сразу за дорогой начиналась соседняя улица, состоявшая из трех домов. Судя по неравномерному размеру окружающих дворов, застраивались тут в разное время и, похоже, совсем не думали над тем, сколько земли занять. Просто брали, сколько считали нужным. За оградами так же виднелись заброшенные огороды и какие-то хозяйственные постройки. Похоже, дальше начиналась еще одна «улица». Во всяком случае, я точно видел пару торчащих округлых крыш. И на этом всё.

Я, продолжая щуриться, попытался высмотреть хоть какой-нибудь намек на брошенную во дворе машину или трактор, что было весьма типичным явлением для поселков, к которым я привык, но ничего не обнаружил. Может быть, именно на них жители и покинули свои дома.

Вопрос: только зачем?

Впрочем, учитывая опыт наших приключений, вполне могло случиться так, что сделали они это не от хорошей жизни.

Я согласно хмыкнул и отлепил от спины прилипшую футболку.

«Да, тяжело будет в осенней одежде, — мысленно заключил я. — Придется обдергайку и кофту в машине оставить, а футболка у меня одна. Может, есть смысл подбить Бабаха аккуратно по домам пройтись? Присмотреть что-нибудь полезное. Может, как раз получим представление о том, куда все делись».

Я нащупал на мокрой шее цепочку и вытащил медальон из-под футболки. Небольшой ромбик умостился на ладони, не подавая никаких признаков активности. Он больше не покалывал и никуда не тянул, что странно, особенно учитывая всю полученную информацию.

«Нет, ты точно какой-то другой, — подумал я. — Есть что-то в тебе такое, что сильно заинтересовало этого Трэйтора. А вот Нат, похоже, реально приняла побрякушку за потемневшее серебро. Значит, действительно раньше таких не видела. Странно это всё. Впрочем, тут всё странно. Надо с ребятами обсудить. Надеюсь, все успокоились уже».

— А где Гарик и Нат? — спросил я, подходя к Вовану, деловито раскладывавшему вещи на куске полиэтилена перед машиной.

— Фу, Тохан… — Вишняков скривил брезгливую рожу и наигранно отпрянул в сторону, помахав рукой перед лицом. — Вон возьми. Вода чистая вот здесь.

Он указал на пакетик с зубными щетками и наполовину смятым тюбиком пасты. Рядом стояла на треть заполненная пластиковая бутылка с чистой водой.

«Хорошо, что не Нат оказалась первой, с кем я заговорил, — мысленно хмыкнул я. — К тому же я весь потный и воняю, должно быть. Чёрт, история у нее, конечно, ужасная. Бедная девчонка, надо ее как-то поддержать».

— Много только не лей, чистой воды тут во всём поселке нет.

— Ты уже успел осмотреться? — спросил я, сделав шаг в сторону и потянувшись за пастой.

— Да я много чего успел, пока ты дрых. Вот…

Вишняков кивнул на два мокрых железных ведра, стоявших рядом с Боливаром. Из одного торчала тряпка, перекинутая через край. Я посмотрел внутрь машины и только сейчас заметил, что на полу и приступке больше нет ошметков растоптанной лапши и комков грязи. Подавшись немного вперед, я ощутил тонкий аромат разбавленной в воде «Белизны».

— А какой водой ты моешь тогда? — я поднял пакетик и достал зубную щетку.

— Так это, — Вовка ткнул рукой в сторону соседнего дома. — Там большое кольцо бетонное стоит, в нём треть воды была. Но ее пить нельзя, она зеленая, и в ней всякая живность плавает. Но для уборки годится. Я зачерпнул аккуратно, чтобы со дна муть не поднимать.

Я хотел было припомнить ему наш разговор перед началом путешествия, когда он заверял меня, что с водой проблем не будет. Но не стал. Во-первых, в предыдущем мире ее действительно было более чем достаточно. А во-вторых, чего-то явно не хватало, и внутри меня начало зарождаться беспокойное чувство.

— Сколько я спал?

— Всю ночь и еще полдня.

Я выдавил горошину зубной пасты на щетку.

— Чего? Ночь?

— Ага. Не шевелился даже. Я хотел тебя растолкать, но Гарик сказал, чтобы ты отдохнул.

— А Гарик с Нат где? — спросил я, приступая к чистке зубов.

— Гарик за тем домом, — Вишняков махнул рукой на противоположную сторону улицы. — Хочет автомат пристрелять или проверить, насколько у него меткость повысилась. В общем, буркнул что-то и ушел. Я толком не понял, занят был.

— Полезное дело, — кивнул я, сплюнув в сторону пену от пасты и потянувшись за водой. — А Нат чем занимается?

Вишняков задумчиво вздохнул и почесал затылок.

— Володь, где Нат?

Я перестал полоскать рот и взволнованно осмотрелся по сторонам.

— В общем, Тохан, тут такое дело… — Вишняков перестал чесаться. — Ушла она, пока мы спали.

— Чего? Как?!

— Ногами, очевидно. Рюкзак свой сложила и ушла. Вот… — с этими словами Вовка подошел Боливару и, открыв пассажирскую дверцу, подхватил с сидения лист бумаги.

— Прочитай, тут написано всё.

Я мгновенно закрыл бутылку и бросил щетку в пакетик. Быстро обтерев мокрые пальцы о более-менее сухой участок футболки, я осторожно взял записку за края листа и поднес к глазам.

«Мне больше с вами не по пути. Я не собираюсь никого уговаривать помогать мне. Не все в мире готовы делать что-то ради других. На самом деле таких людей вообще единицы. Возвращайтесь домой, должно быть, так нам всем будет лучше. Меня можете не искать, это бесполезно. Вовка-Бабах, береги себя и не подставляйся под пули. УРК большая редкость».

— Ну ни хрена себе день начался, — тихо пискнул я, почувствовав, как внутри всё оборвалось.

Это весьма странное чувство. Не такое резкое, когда нам угрожала опасность, но при этом не менее глубокое. Словно кто-то зацепился за каждый нерв в организме и стал медленно тянуть за них, покачивая из стороны в сторону. И больше всего тянущей болью отдавала та самая нить, которая подцеплялась к сердцу. В одно мгновение я забыл о прилипающей к телу потной одежде и ноющей боли затекших мышц.

Аккуратные строчки, выведенные большими опрятными буквами, заплясали перед глазами, перенимая дрожь пальцев. Я еще раз перечитал записку, словно это могло изменить смысл содержания.

— И чего мы стоим? — я попытался взять себя в руки. — Надо за ней ехать. Она же пешком, вряд ли далеко ушла…

— А ты умеешь следы читать? — хмыкнул Бабах.

— Чего?

— Следопытов в роду не было?

— К чему ты клонишь? — я нервно отозвался, переминался с ноги на ногу, борясь с желанием прыгнуть за руль Боливара и ударить по газам.

Но тут, как назло, Володька решил устроить генеральную уборку, так что придется потратить еще хрен пойми сколько времени, прежде чем мы загрузим всё обратно.

— А к тому, что пока Нат по дороге шла, следы в пыли оставались. Но за тем холмом она на обочину забралась, а там трава мелкая, и уже ни черта не понятно, — пояснил Бабах, указывая рукой в сторону следов от покрышек Боливара.

— Да твою мать! — воскликнул я, вернув Вовану записку. — Чего делать-то?!

— А зачем что-то делать? — спокойно спросил он.

— Как зачем?! Так это же… Ну… — я пытался совладать с ураганом мыслей, терзающих только что проснувшийся мозг. — Она же одна! В чёрт пойми каком мире! А если этот Трэйтор объявится? Или чёртовы ремехи? Или еще кто?

— Ну, если Трэйтор объявится, так она только рада будет, — многозначительно хмыкнул Вован, возвращая листок на сидение буханки. — На ремехов должен медальон среагировать, так что спрячется. Ну а если какая-нибудь другая опасность, то не пропадет, я думаю. Видел же, чего умеет. Может за себя постоять. К тому же у нее ножик есть. Да и во всех этих мирах она явно больше нашего знает.

Я поразился рассудительности друга и стройности умозаключений.

— Так, давай по чесноку, — перебил я его. — Это сейчас не твои слова. Ведь так? Это тебе Мезенцев аргументы привел. Верно?

— Верно, — согласился он. — Но если подумать, то всё правильно…

— Да ни хрена подобного!

Я хотел было добавить не менее весомые доводы в пользу того, что надо выдвигаться на поиски девушки, но не смог придумать ничего убедительного. Как назло, любая мысль, за которую я хватался, тут же ускользала от внимания, вытесняемая последовательностью простых вопросов к самому себе.

«А ты действительно хочешь ей помочь? Или просто мозг отключился, потому что член встал? — вкрадчиво интересовался внутренний голос и, не получив ответа, победоносно продолжал: — И ты же понимаешь, что вы преследуете абсолютно разные цели? Вам надо вернуться домой, а ей…»

— Да ну тебя, — отмахнулся я от Вована и внутреннего голоса. — Сейчас разберемся. Куда, говоришь, Гарик пошел?

— Он так и сказал, что ты беситься будешь, когда прочтешь, — грустно протянул Бабах, после чего снова указал рукой на соседнюю улицу. — Там поищи. Домов немного, не потеряется.

— Сейчас разберемся, — буркнул я и поспешил в указанную сторону.

Несмотря на то, что я старался просто идти быстрым шагом, ноги невольно сами перешли на бег. «Калашников» с характерным звуком хлопал по потным брюкам, а я пытался понять, чего именно хочу добиться в предстоящем разговоре. Ведь надо признаться, что всё услышанное от Вована не лишено определенного смысла.

Я нащупал под футболкой медальон. Треклятая железка совсем не подавала никаких признаков активности, словно ни при делах.

— Толку от тебя никакого, — злобно прошипел я, пробежавшись вдоль забора и оказавшись на соседней улице.

Гарика не увидел, покрутил головой, высматривая хоть какие-то признаки движения, но без толку. Громко чертыхнувшись, я стал разглядывать пожухлую траву вокруг себя в надежде увидеть следы. Но Вовка прав. Разобрать что-либо среди хитросплетений скукожившихся листочков, не имея должного навыка и понимания, куда именно надо смотреть, попросту невозможно. Если бы Мезенцев был настолько любезен, чтобы шагать по пыльным остаткам полузаросшей колеи, я бы сразу же это увидел. Во всяком случае, размашистые отпечатки моих подошв виднелись очень хорошо. Но он, видимо, двигался вдоль покосившегося забора, а может быть, и вовсе прошел через заброшенные дворы.

— Гарик! — позвал я, засеменив вдоль по улице. — Игорь!

В ответ на оклик прозвучал резкий хлопок одиночного выстрела, глухим эхом разлетевшийся среди брошенных домов.

Я тут же пригнулся, схватившись за автомат, а в следующее мгновение вспомнил, что Мезенцев собирался проверить меткость. После прочтения записки у меня все мысли в голове перепутались, и я совсем об этом забыл. Впрочем, всё же отметил, как тело успело инстинктивно среагировать на звук, не дожидаясь команды от мозга.

«Видимо, это та самая энергетическая матрица продолжает воздействовать», — мелькнула отвлеченная мысль.

Впрочем, восхищаться возросшей скоростью реакции некогда. Я на всякий случай прижал медальон, но тот по-прежнему оставался абсолютно спокоен.

— Мезенцев, не вздумай пальнуть! — крикнул я, поспешив на звук. — Гарик, не стреляй, свои!

В ответ из-за стены дальнего дома донеслось что-то неразборчивое. Я прибавил шаг и, боком проскользнув в приоткрытую калитку, пересек пустой двор.

— Ты чего разорался, Палыч? — спокойно поинтересовался Гарик, выпуская сигаретный дым, когда я вышагнул из-за угла дома.

Порыв теплого ветра трепал светлые пряди засаленных волос. Неразлучный «Кангол» лежал рядом на небольшом складном столике, явно вытащенном из заброшенного дома. Сам Мезенцев, облаченный в такие же черные легкие брюки, как и Вован, не спеша тыкал пальцем в кнопочки на прицеле калаша. Магазин отстегнут, и солнце тускло поблескивало на зеленоватом цилиндрике торчащего патрона. Скелеты на футболке продолжали посылать меня куда подальше. В воздухе пахло табачным дымом и сгоревшим порохом. Весь внешний вид Гарика говорил о том, что он вовсе не собирался никуда спешить.

— Ты же в курсе про Нат? — выпалил я, подходя к другу и стаскивая с плеча тяжёлый автомат.

Мезенцев молча кивнул, сосредоточенно щурясь на прицельное приспособление.

— Блин, Гарик, надо за ней ехать! Я не знаю, чего ты там Вовке наговорил, но это неправильно.

— Вот так и знал, что ты кипеж поднимешь, — спокойно протянул он, делая затяжку.

— Конечно! А ты как думал?

— Именно так я и думал.

— Ну и чего мы стоим тогда?

— Успокойся, Палыч. Глупая затея это…

— Чего ради?! — нервно воскликнул я, помимо своей воли повысив голос, на что Игорь успокаивающе поднял руку и, словно разочарованно, помотал головой.

— Вон туда посмотри.

Он указал на противоположную сторону погибшего огорода, раскинувшегося перед столиком. Я бросил быстрый взгляд и не заметил ничего примечательного. Еще сохранившие форму аккуратные прямоугольники грядок убегали к забору, рядом с которым примостилась знакомая будка сельского туалета и покосившийся сарай. За оградой начинался небольшой подъем с отвалами навозных куч.

— Смотрю, и что там? — недовольно буркнул я.

— Вон, между кучами два колышка стоят. Видишь?

Я прищурился, проследив взглядом в нужном направлении.

— Вижу, но плохо. Ты вот сказал, и я сразу заметил, а так бы внимания не обратил.

— Как думаешь, сколько метров до них?

— Блин, Гарик, это действительно сейчас важно?

— Да. Сначала, посмотри, успокойся, а потом я тебе всё объясню, идет?

Я хотел возразить, но Гарик выразительно на меня посмотрел. Во взгляде сероватых глаз, отливающих стальным блеском, читалась непреклонность.

«Тоже мне, Джон Коннор, блин…» — подумал я, поняв, что спорить бесполезно.

Если я действительно хотел поговорить с Мезенцевым обо всём происходящем, стоило поступить так, как он говорит. Иначе ничего не выйдет.

— Идет, — я нехотя согласился, буквально чувствуя, как Гарик всем своим неспешным видом осаживает мой внутренний темп кипящих страстей и эмоций.

— Так сколько до колышков?

— Метров семьдесят, — ответил я, немного поразмыслив.

— Сто пятьдесят шагов. Моих. Я старался шагать шире, чем обычно. Чтобы метр выходил. Понятно, что подсчет примерный, но всё же…

— Сто пятьдесят метров, хочешь сказать?

— Около того. Кучи на самом деле больше, чем кажутся, и находятся дальше. Ну да ладно, пачку сигаретную видишь? На правом колышке?

— Чего? — я прищурился, вглядываясь в плывущие очертания отвалов навоза. — С ума сошел, что ли? Я палки-то с трудом различаю.

— Ага, смотри внимательно…

Мезенцев примкнул магазин, лязгнул затвором и, пошире расставив ноги, упер приклад в плечо. После чего глубоко вдохнул, выдохнул и, снова вдохнув, вскинул автомат на уровень глаз. Послышалось тихое шипение выпускаемого Игорем воздуха, и хлопнул выстрел.

Теперь я наконец-то увидел пачку. Точнее, обрывок белой бумажки, вылетевшей из мгновенно возникшего пыльного облачка. Стреляная гильза, оставляя за собой сизый след, отлетела в пожухлую траву.

— Хороший выстрел, — признал я. — А я даже не понял, как этим прицелом пользоваться.

— Это коллиматор. Там не сложно, я тебе объясню… — ответил Гарик, поставив оружие на предохранитель. — Пойдем, посмотрим поближе, куда попал. Если хочешь, можешь тоже шаги посчитать.

— Нет, я тебе верю.

Гарик хмыкнул и не спеша двинулся вдоль грядок в сторону забора.

Я не был уверен в том, что нас отделяло от цели именно сто пятьдесят метров. Всё же шаги, особенно Мезенцева, являлись весьма условной единицей измерения. Но метров сто до цели, скорее всего, было. В любом случае дистанция оказалась весьма приличной.

— И не жалко тебе патроны жечь? — буркнул я, чтобы хоть как-то поддержать разговор.

Очевидно, что говорить о записке Игорь пока не собирался, а я никак не мог успокоить внутреннее волнение.