Где-то во времени. Часть вторая.

Часть 40

Кто-то кричит сорванным хриплым голосом.

Это я…

Меня настырно тянут куда-то вверх за голову, при этом зажав ноги в стальные тиски. Треск разрядов становится невыносимым, заглушая собой все окружающие звуки. Кажется, я уже давно закрыл глаза, но всё равно вижу неистовую пляску электрических змей прямо во тьме небытия, и тут в голову со скоростью реактивного двигателя вырывается безумный поток образов…

Гибнущие миры, толпы монстров. Отвалы обезображенных тел. Пожары, взрывы. Я словно несусь мимо колышущегося моря боли и отчаянья с возвышающимися скалами-отвалами обезображенных людей. Несусь прямо к могучему темному пятну, покоящемуся в зеленоватой дымке неведомого мира.

Огромный механизированный город с множеством неизвестных модулей и башен застыл на бескрайнем каменистом плато, объятый вспышками зеленоватых молний. Какие-то чертежи, обрывки формул — всё это начинает загружаться прямиком в мозг, вынуждая его закипать в прямом смысле слова.

Я задыхаюсь. Кричать больше нет сил, а болевой спазм не дает сделать вдох. Еще секунда и я отойду в мир иной. И в этот самый момент безумное мельтешение образов замирает и буквально взрывается, превратившись в облака разноцветной звездной пыли…

Я повалился на колотый кирпич, с диким хрипом хватая ртом воздух. Болевые спазмы и разряды продолжали мучать тело. Я катался по полу подвала, мысленно умоляя боль отступить. Это было в сто раз хуже ощущений от парализующей установки Трэйтора.

И тут всё прекратилось. Треск разрядов, рев турбин — всё исчезло. Спазм и разряды отпустили голову, и я расслабленно распластался на полу подвала. Но счастье длилось недолго. Стоило непонятным видениям отступить, как тут же пришла реальная боль от полученных травм. К бетонной затхлости примешался запах горелого мяса. Что-то нестерпимо жгло вокруг шеи и щипало грудь, словно на меня накинули петлю из раскаленной проволоки.

Я осторожно коснулся пальцами источника боли и тут же отдернул руку.

— Сука, — хрипло прошептал я и, поднявшись на колени, пополз к автомату, отлетевшему в дальний угол.

Мерзкая боль не позволяла повернуть голову. Приходилось осматриваться, поворачиваясь всем телом, стараясь лишний раз не напрягать шею.

Подхватив оружие, я направил ствол себе на грудь и опустил взгляд.

— Твою мать!

Медальон и цепочка прикипели к коже. От подгоревшего воротника и отворотов рубашки до сих пор поднимался дымок. Вокруг металла уже начинали вздуваться мелкие пузырьки. Грязные пальцы тряслись над раной, не рискуя коснуться. Плоть покраснела и вздулась, обхватив звенья цепочки так, что для того чтобы снять медальон, надо было его вырвать из кожи в прямом смысле слова.

Я выругался. Потом еще и еще продолжал хрипеть все известные маты, чувствуя, как с каждым повторением становится чуточку легче. Всё же психологи оказались правы, и громкая матерщина действительно дает обезболивающий эффект.

— Да за что мне это всё? — морщась, повторял я. — Что я вам такого сделал? Сука! Кто, кто это придумал? Кому и что от меня надо? Твари, мрази…

Но особого толка от проклятий не было. Из носа текла кровь. Темные капельки срывались на воспалившуюся кожу.

— Что делать, что делать?..

Я прикрылся рукавом рубашки. В голове начало всплывать что-то из ОБЖ.

— Пузыри — это какая степень? Вторая? — тихо хрипел я, опираясь на звук собственного голоса как на железобетонную гарантию того, что всё будет хорошо. — Нет, пузыри — это третья. Так-так, но их вроде немного и небольшие…

Я опустил руку и еще раз скосил глаза на грудь. Вроде бы всё выглядело не так страшно, как показалось в первую секунду. Ожог занимал площадь не больше сигаретной пачки, повторяя очертание прикипевшей к коже цепочки.

— Или нет, третья степень — это когда уже всё почернело до угольного состояния? Когда уголь — уже не спасут. А когда пузырьки и небольшая площадь повреждения — всё нормально будет. Так вроде? Главное — сейчас не трогать и грязи не дать попасть. Ага, гений, сука! В грязном подвале не дать попасть грязи. Молодец! Надо выбираться, там разберемся…

Постанывая и матерясь, я пошарил лучом по отвалу колотого кирпича. Стальной кейс лежал неподалеку. Я осторожно пощупал его тыльной стороной ладони, но металл оказался абсолютно холодным.

— Чертов кустос, что ты здесь спрятал, скотина такая?

Я замер на несколько секунд, пытаясь вызвать в памяти только что виденные образы, но теперь они казались очень мутными и неразборчивыми, словно воспоминания о давно забытом сне. Но я точно помнил, что видел переработку. Эту огромную хреновину в мире зеленоватых молний. И какие-то схемы. Знать бы еще, что это значило.

— А ведь это всё не мне предназначалось, — сквозь боль хихикнул я. — Ты идиот, кустос! Я же не знаю, что это! Я же… Мы же случайно с парнями медальоны нашли. На хрена мне это всё?! Чёртовы кустосы! Чёртова окружность!

Болезненный смех пробрал тело, и я снова заткнул нос рукавом рубашки, стараясь не коснуться воспаленной шеи. Перехватив автомат, я еще раз подсветил разрытую ямку. Оказывается, я оказался весьма неплохим копателем, разбросав почти два квадратных метра тяжёлых осколков. На дне своеобразной воронки темнел какой-то цилиндр.

— Это что еще за дерьмо?

Я подполз поближе, разглядывая предмет. Видимо, он лежал рядом с кейсом, но, находясь под властью медальона, я его не заметил.

— А я даже не знал, что чертова железка так может, — прошептал я, осторожно поднимая находку. — Охренеть, да тут инструкция… Импульсный конденсатор. «Внимание! Выводит из строя системы хронолокации! Повернуть крышку, сорвать пломбу предохранителя. Отжать скобу. Метнуть в сторону от живых существ на расстояние менее десяти метров. Содержит активные изотопы, рекомендуется покинуть место применения. Использовать до входа в темпоральный тоннель любого класса…» Импульсная граната, что ли, судя по описанию? На кой-хрен она здесь?

Я покрутил странную штуковину в трясущихся пальцах размером чуть меньше РГД-5. Она представляла собой самый настоящий цилиндр черного цвета, немного сужающийся снизу и сверху. Судя по небольшим чёрточкам и шершавой насечке на верхней части, это и есть та самая крышка, которую следовало повернуть. Под желтыми буквами инструкции виднелось схематическое изображение всех пунктов по использованию устройства.

— Пригодится… — я осторожно сунул находку в карман брюк, где ранее таскал магазин. — Чёрт, больно-то как…

Штанина оказалась надорванной. Видимо, во время припадка я зацепил ею за острый обломок. А может быть, еще когда пробирался через подвал. Или когда БТР опрокинул грузовик. А может, и вовсе ее распороло гарпуном.

— Ну ее к чёрту! Будто других забот больше нет. Порвал и порвал. Хрен с ней.

Я подтянул за ремень автомат и на четвереньках пополз к выходу, отбросив бесполезный кейс. Что бы это ни было, но необходимость в этой штуке точно отпала. Дурман прошел. Шея отзывалась острой болью, на фоне которой многочисленные ушибы и ссадины всего лишь досадная мелочь.

Пробираясь сквозь темноту и нагромождение раздолбанных предметов я пытался осмыслить, что сейчас произошло.

— Да я же теперь хренов Джонни Мнемоник… — прошептал я, осторожно двигаясь вдоль покосившейся грязной стены с облупившейся штукатуркой. — Энергетическая матрица, чтоб ее. Кажется, мне прямо в голову загрузили какую-то ерунду. Сука, лучше бы лев на медальоне был или кобра… Хотя нет. Тогда Гарику или Бабаху пришлось эту пытку пережить. А вот хрен вам всем. При таком раскладе я потерплю… Я, сука, еще как потерплю! Чёртов кустос! Инструкцию хоть бы оставил, что это такое.

Я продолжил шептать тихие проклятия. Бормотание и ругань успокаивали нервы, потому что находиться одному в пустом подвале очень страшно. Забираясь сюда в почти бессознательном состоянии, я мало на что обращал внимание. Но теперь подсознание решило сыграть со мной злую шутку, заполняя непроглядную черноту сотнями подозрительных шорохов. В каждом отблеске фонаря мне мерещились очертания ремеха или пожелтевших костей ловчего. Еще больше ситуацию усугубляла бесполезность калаша. Без патронов автомат оказался просто тяжёлой мотыгой с фонарем.

К тому же подвал оказался куда более ветхим, чем виделось в дурмане. Стены покрывало множество трещин. Местами потолочные перекрытия разломились на две половины и сильно просели, держась лишь на погнувшейся арматуре, как на старых нитках. Не похоже, что это произошло от воздействия времени. Скорее всего, здание чуть не сложилось еще во времена вторжения. Неспроста же на нём виднелись следы попаданий от неведомого оружия.

И почему кустосу пришло в голову спрятать кейс именно здесь?

Меня не покидало настойчивое ощущение, что неловкое малейшее движение может привести к обвалу ветхой конструкции.

— А я там по осколкам катался, — продолжил бубнить я. — Ногами стены бил. Блин, а если бы обвал? Вот и всё, и нету Палыча… Как же больно… Как теперь медальон из кожи выдрать? Сука, а ведь шрам останется… Но ничего-ничего. Шрамы украшают мужчин. Может, в таком виде Нат больше понравлюсь…

«Ты всерьез собрался ее шрамами удивить? — проснулся внутренний голос. — Гарик прав, она до сих пор любит своего Серга, так что у тебя шансов нет…»

Мысли о брюнетке переключили внимание с пугающих образов на опасность покосившихся стен. Я продолжил осторожно ползти вперед, надеясь на то, что вскоре найду выход.

— Главное, что с ней всё хорошо, — ответил я собственным мыслям. — Разин поможет. Разин шаманка. Наверняка есть какой-нибудь отвар или мазь. Может, и меня подлатает. Главное — добраться до каравана. И Гарик еще, как назло, в Раухаше остался. Но ничего, справится. Мы все справимся.

Обогнув проём, я увидел прямоугольник вечернего света, буквально скатывающегося в подвал по бетонным ступеням лестницы. Одинокие пылинки медленно парили в воздухе, подобно спасительным светлячкам, указывающим нужный путь. Я расслабленно вздохнул и, сохраняя осторожность, поднялся на ноги, поспешно двигаясь на свет.

Хотелось покинуть подвал как можно скорее. Как же здорово видеть успокаивающий желтый свет вечернего солнца и прямоугольник выгоревшего неба в дверном проёме. Подъём по ступеням дался с трудом. Сложнее всего было держать шею прямо, стараясь не задирать голову, но всё же я с облегчением выбрался из пыльного подъезда и остановился на крыльце, щурясь с непривычки.

Побитый автомобиль стоял рядом. Оказывается, я миновал длинную улицу почти развалившихся коробок, виртуозно петляя между отвалами кирпича. Во всяком случае, следы покрышек выписывали озорную змейку в застывших волнах песка и пыли. Тут и там торчали почерневшие стволы деревьев, тянущих к небу редкие скрюченные пальцы.

Я осторожно потрогал нос. Кровь больше не шла, но рукав рубашки и тыльная сторона ладони основательно измазались ею.

Я поднял АК и выключил фонарь. Что ж, дело оставалось за малым — сесть в машину и осторожно вернуться на дорогу, двигаясь по своим следам. А там попробовать разобраться во всём вместе с парнями.

Вдруг кейс и есть та самая глушилка, согласно теории Мезенцева, из-за которой медальоны не работали?

Проверить это сейчас не представлялось возможным, потому что я не чувствовал ничего, кроме пульсирующей боли вокруг шеи, отдающейся на каждый шаг.

Я тяжело вздохнул. Воздух с глухим хрипом вышел сквозь болящие связки, отразившись глухим эхом в пустом подъезде. И тишина руин внезапно ответила мне низким рычащим вздохом практически над самом ухом.

В одно мгновение волосы на голове пришли в движение, и я, судорожно вздрогнув, отпрянул в сторону. Тягучий вечерний воздух пронзил внезапный визг множества механизмов, и огромные невидимые лапы вцепились мне в руки, прижав их к телу.

Я чуть было не подавился собственным сердцем. Выпучив глаза, с ужасом смотрел на то, как выгоревшая мазня руин стремительно обретала формы огромной полумеханической гориллы. «Калашников» выскользнул из трясущихся пальцев, глухо ударившись о бетон крыльца. Рябящие контуры кровохлёба стремительно обрели истинные очертания, и я с ужасом уставился в огромные черные глаза, размером с теннисный мяч.

— Что, опять?! — только и сумел прохрипеть я.

Глава 10. Пыль

Если бы не остаточное действие косячка, а также последствия удара головой о баранку «Урала», я бы испугался. Скорее всего, даже взвыл от безнадеги и осознания собственной невезучести. Но теперь я просто повис, зажатый мощными ручищами кровохлёба. У нервной системы не осталось сил на то, чтобы бояться. И это замечательно, потому что мозг не тратил время на всякую ерунду, а судорожно искал выход из сложившийся ситуации.

Непонятно, чего ждал полуорганический монстр, но убивать меня он явно не спешил. Я же тем временем, осторожно скреб пальцами прижатой руки правую штанину, медленно скомкивая и подтягивая к себе боковой карман с импульсным конденсатором. Я не до конца понимал, что это за штука, но концептуально она максимально похожа на гранату, а значит, стоило ею воспользоваться.

«А всё же кустос не дурак, — хмыкнул внутренний голос. — Зря ты его ругал. Предусмотрительный человек. Оставил гранату на всякий случай. Впрочем, надо двумя руками за нее ухватиться, чтобы в боевую готовность привести. Но ничего. Это задача номера два. Задача номер один — ее просто вытащить…»

Кровохлёб глубоко вздохнул, отчего могучая грудная клетка увеличилась в размерах подобно парусу, поймавшему ветер. Сейчас тварь выглядела еще более впечатляюще, чем в ночной суматохе осеннего леса. Не имея возможности повернуть голову, я бегал глазами по толстой коже, под которую заходило множество подвижных механизмов. Глядя на то, как мощные стальные детали погружаются в плоть, я невольно подумал о том, что Нат должна была стать чем-то подобным. Создавалось впечатление, словно человека сначала надрезали, а потом растянули куски в разные стороны и впихнули внутрь механический скелет, после чего вернули растянутые части на место, которые сели на получившуюся конструкцию. Впрочем, судя по рассказу брюнетки, так на самом деле и происходило.

Пальцы собрали штанину в солидный комок, и я почувствовал плотный шов закрывающего клапана. Кровохлёб по-прежнему не предпринимал никаких действий, дожидаясь чего-то. Я начал всерьез думать о том, что у меня получится высвободиться, но надеждам не суждено было сбыться.

Кто-то стремительно приближался к нам. Судя по звуку, это человек, бегущий по осколкам осыпавшегося фасада. Я не мог повернуть голову. Но кровохлёб, тоже услышав приближение неизвестного, ожил и любезно довернул меня в нужную сторону.

Поначалу мне показалось, что на куче колотого кирпича сами по себе возникают пылевые облачка, вызывая обвалы мелких осколков. Но уже в следующее мгновение в пространстве возникла прозрачная рябь, напоминающая движения теплого воздуха над костром, которая быстро приняла очертания человеческой фигуры.

— Трэйтор… — прохрипел я. — Кто бы сомневался…

Полупрозрачная мазня спрыгнула с осколков и решительным шагом направилась ко мне. Оптический камуфляж окончательно отключился, и предо мной предстал тот самый мужчина с металлическим ободком на глазах и стальной пластиной вместо левой скулы. Распахнутые полы длинного плаща развевались в такт быстрым шагам. Руки плотно сжимали ту самую футуристическую винтовку.

— Как сказал? Трэйтор?! — очень быстро и озлобленно выпалил он. — А ты, я смотрю, лингвист-полиглот, иностранные языки знаешь… Это с какого перепугу я предатель?!

— Ты же кустос… Но предал и убил остальных…