Где-то во времени. Часть вторая.

Часть 44

Погоня, убийство людей, бессознательное копошение в подвале, встреча с Трэйтором настолько измотали остатки нервов, что те просто отказались работать. Я изредка пытался расшевелить чувства, накидывая себе жуткие образы и призывая нервную систему хоть как-то отреагировать, но всё без толку. Мама права, самая настоящая маленькая бесчувственная скотина. И теперь в прямом смысле слова.

Я даже не знал, сколько времени так просидел, медленно переводя взгляд со спящей Нат на песок за пределами будки и обратно. Судя по тому, что глаза реально воспринимали, как меняются оттенки отбрасываемых теней, я подолгу смотрел в одну точку.

После оказания помощи Разин распорядилась перенести брюнетку из своего грузовика в этот КамАЗ. Помимо нас, у клана оказалось множество других раненых, пострадавших во время бегства из Раухаша. Так что мы освободили место для тех, кто нуждался в помощи и уходе больше нашего.

— Я дала ей отвар, и она спит, — деловито бросила мне женщина, когда я находился во власти знахарских процедур. — С ней всё будет в порядке, серьезных ран нет. А те, что есть, заживают очень быстро.

— Вы, — начал я, с трудом ворочая языком, — ты почему не сказала, что именно там ждет?

— Я не знала, странник Тохан. Кустос передо мной не отчитывался. Просто сказал, что когда-нибудь объявятся те, кому нужно будет сокрытое среди руин. Так и произошло, как видишь. Рано или поздно так всегда происходило. И будет происходить.

— Окружность? — уточнил я сквозь стиснутые зубы, пока Ренас и еще одна женщина начали осторожно смывать вокруг ожогов грязь и засохшую кровь, используя влажную ткань.

— Окружность, — кивнула шаманка.

— С Нат всё в порядке?

Разин бросила на меня секундный взгляд и еле заметно улыбнулась. В ее глазах промелькнуло странное выражение, словно она умилялась замечательной картине, но при этом старалась скрыть глубокую внутреннюю боль.

— Ее сильно били. Но кости целы. Она очень крепкая, раз смогла перенести… — женщина задумалась, видимо, вспоминая давно забытые слова. — Перенести операцию по преображению. Я такого не встречала.

— Она вся облапана, я видел множество следов мужицких рук, — скрипя зубами, прошипел я, так как влажная ткань подобралась слишком близко к вздувшейся плоти.

Шаманка вздохнула и пожала плечами.

— Поэтому и били. Она явно умеет постоять за себя. Но если тебя это успокоит, то, похоже, что ничего у них не вышло. Поэтому и решили казнить, признав в ней монстра.

— А что, разве у всех монстров такие глаза? Я вот не припомню ни одного. Как можно не понять, что перед тобой человек, а не страшная тварь?

— Таких глаз и я не припомню. Но людей часто пугает то, что не соответствует привычному…

Я хотел сказать что-то еще, но обработка ожога оказалась слишком болезненной. Но я отчетливо запомнил мысль о том, что Нат поймали Пыльники. Тот же клан, воинам которого я был обязан жизнью. Не думаю, что совершить насилие собирались те же самые бойцы, что пришли на помощь. Ведь этот отряд прибыл от места проведения состязаний. Но всё же.

Получалось, что группа Пыльников находилась среди Тихих Холмов? Ведь вряд ли Нат успела покинуть это место быстрее нас. И что они там делали, если это территория Великого Коня, насколько я мог судить? Я хотел было спросить об этом старушку Разин, но та начала вытягивать цепочку из воспалившей плоти, и мне резко стало не до этого.

Дальше я мало что помнил, но успел подумать о том, что столь быстрое заживление ран девушки связано с символом крысы на медальоне. Помнится, Нат говорила, что в ее мире это ассоциируются со здоровьем и регенерацией. Хотя побрякушки на ней не было. Впрочем, может быть, организм уже давно перестроился под воздействием энергетической матрицы?

Так мы и оказались в этом КамАЗе. Вторая лежанка предназначалась для меня, но я ей не воспользовался, вместо этого пододвинув к стене деревянный ящик и опустившись на него напротив входной двери.

С улицы доносились тихие голоса и редкий скрип рессор. Дверцы почти не хлопали, так как все уцелевшие старались издавать как можно меньше шума. Костры никто не жёг, свет не горел.

Грузовик примостился на краю точно такого же защитного построения машин, только в уменьшенном виде, и выполнял роль недостающего фрагмента стены периметра между бронированными фургонами. Иногда я слышал, как глухо ступают подошвы ботинок бойца Красных Коней, изредка прохаживающегося по соседней крыше.

Основной лагерь находился за спиной, так что ничто не мешало созерцать огромный кусок бесконечного солончака, убегающего к самому горизонту. Солнце садилось с правой стороны, и я смотрел на то, как медленно угасает небо. Закатные блики искрились в отдельных песчинках и тускло мерцали на гранях каменных цветов. С одной стороны небосвод еще светлел, но с другой уже подкрадывалась ночная тьма. Темное покрывало, накрывающее песок, становилось всё непрогляднее. Наверное, пройдет еще полчаса, и невидимый для меня диск закатного светила окончательно спрячется за линией горизонта.

Я невольно подумал о том, как всё получилось. Ведь написали же устав. Неспроста же мы его сочинили и утвердили, словно какая-то бессознательная часть каждого из нас всё же догадывалась, к чему могут привести эти безалаберные перескоки из мира в мир. И как так получилось, что пропустив один пункт, мы и вовсе от него отошли? Хотя честно пытались первое время что-то из себя изображать.

— А ведь если бы мы ему следовали с самого начала, то сейчас бы ни у кого не возникло проблем, — тихо прошептал я в открытую дверь.

Нат резко дернулась сильнее обычного и открыла глаза. В полумрак жилой будки словно ворвались два мерцающих синих светлячка, застывших на лице девушки. Я отвык от яркости ее глаз. Или так и не привык к ним. Сейчас мне казалось, будто в помещение забрались две маленькие точки предзакатного неба.

Девушка тяжело застонала и осмотрелась.

— Всё в порядке, Нат, — услышал я свой собственный голос, звучавший откуда-то со стороны. — Всё хорошо.

Темно-синие светлячки беспорядочно заскользили из стороны в сторону, оглядывая окружение, после чего брюнетка повернула голову, встретившись со мной взглядом. В полумраке будки синяки и кровоподтеки на смуглой коже смотрелись еще темнее. Складывалось такое ощущение, что лицо Нат покрыто грязными пятнами. Разбитые губы сильно опухли, и только ухоженные брови мелко подрагивали над синими точками глаз.

Мы долго смотрели друг на друга, не проронив ни слова. Я подумал о том, а не мешает ли запах горелой плоти? Ведь наверняка она его чувствует. Впрочем, шаманка Разин вылила на нас столько разных растворов, что те запросто могли его перебить.

Девушка редко моргала, задумчиво меня разглядывая. Во всяком случае, мне так казалось. Не похоже на то, чтобы она испытывала боль. Скорее всего, точно так же обессилела и находилась под отупляющим воздействием чудодейственных отваров.

— Ты постарел… — наконец-то протянула она, с трудом разлепив ссохшиеся губы.

Я хмыкнул. Немудрено, учитывая то, насколько насыщенной на всякое дерьмо выдалась последняя неделя. Впрочем, в этой фразе больше не сквозило издевки или пренебрежения, как во время последнего разговора. Может быть, мне показалось, а может быть, хотелось в это верить, но я услышал отголоски понимания.

— Ты как? Ничего не болит?

— Нет, если не шевелиться. Сколько я проспала?

Я задумался, пытаясь сообразить.

— Точно не знаю. Часов шесть. Может, семь. Что-то около того. Хочешь пить?

Девушка еле заметно кивнула. Я подхватил с небольшого столика цветастую пиалу с успокаивающим отваром, подготовленную шаманкой Разин. Надо было податься вперед, и я сомневался, что тело откликнется на требования мозга выполнить указанное действие. Но всё получилось. Выходит, я не такой уж и беспомощный, как казалось. Правда задницу от ящика я так и не оторвал.

Нат осторожно вытянула руку и, не без моей помощи, осушила пиалу. Тоненькая струйка остывшего отвара пролилась мимо, стекая между разбитых губ на подушку, но она никак на это не прореагировала.

Я поставил пустую посудину рядом со своей и продолжал смотреть на девушку. Та, стараясь не делать резких движений, осторожно убрала руку на место.

— А ты, правда, умеешь играть на барабанах? — вопрос возник как-то сам по себе. Я даже не успел задуматься над тем, а уместно ли это сейчас.

— Тогда, под «Нирвану», очень похоже получалось.

— Да.

И без того низковатый голос звучал очень хрипло.

— Это помогало отвлечься… — протянула брюнетка. — Зачем он отдал мне медальон?

— Кто?

— Хранитель, — слова давались девушке с трудом. — Зачем он тогда отдал мне медальон? Зачем спас? Я бы уже давно отмучалась и ничего не чувствовала.

Мне стало грустно это слышать. Никогда бы не подумал, что сильная и бойкая Нат, готовая броситься в драку в любой момент, хотела вот так просто сдаться. Впрочем, она потеряла всё. Родной мир, любимого человека. Возможно, даже саму надежду обрести где-то новое пристанище и смысл.

У меня тоже накопилось несколько вопросов к кустосу. Я был не прочь встретить того загадочного хранителя, спрятавшего здесь коробку.

Что это были за видения?

Какие чертежи нужны Трэйтору? Зачем ему медальоны?

И если в моей голове теперь какое-то важное безобразие, то как это оттуда извлечь? Извлечь безопасным способом, разумеется, а не тем, что собирался применить психопат.

Я задумчиво закивал. Нат несколько раз моргнула и попробовала повернуться на бок, но лишь болезненно застонала, так и оставшись лежать на спине.

— Он отдал тебе медальон, чтобы дело хранителей продолжало жить. Чтобы ты продолжала жить дальше, — начал я, удивляясь тому, как спокойно и рассудительно звучит голос. — Мне никогда не понять того, через что тебе прошлось пройти. Но раз ты осталась в живых — это самый настоящий подвиг. Подвиг победы силы воли над самой переработкой. А вряд ли в этом или даже во всех мирах есть какое-то более страшное явление, чем этот механический город. Мне кажется, хранитель счел это достойным жизни… Скажи, раз уж всё равно мило беседуем, тебе правда не казалось, что медальон куда-то тебя тянет?

— О чём ты?

— Почему ты решила заходить именно в эти переходы? Тебе не кажется, что железка вела тебя к конкретной цели?

Нат попыталась пожать плечами, это было видно по тому, как еле заметно дрогнуло покрывало.

— Я чувствовала злость, гнев и отчаянье. Просто брела, куда ноги вели с одним единственным желанием…

— Убить Трэйтора?

— Да, вонзить ему нож в глотку и провернуть для надежности.

— Трэйтор в этом мире. Он напал на меня.

Нат снова попробовала пошевелиться, и на этот раз у нее получилось немного повернуться набок. Мерцающие глаза внимательно скользнули по мне, словно видели в первый раз.

— Это он тебя так?

— Отчасти.

— Только не говори, что тебе удалось его убить… — безэмоционально сказала девушка.

— Бабах подстрелил из гранатомета, но я не уверен, что результат был достигнут, если честно. Там остались другие воины…

Я на секунду задумался, взвешивая, стоит ли упоминать Пыльников.

— Надеюсь, они его найдут и сделают это.

— Надежда — первый шаг на пути к разочарованию, — ответила девушка, и в ее голосе по-прежнему не было намеков на упрек или скрытую агрессию. — Но вы с Вовкой-Бабахом молодцы, раз сумели его подстрелить.

Как же приятно услышать двойное имя. Казалось, мне даже немного полегчало. Раз Нат по-прежнему говорила так, значит, действительно не хотела, чтобы какое-нибудь зло нашло Вишнякова. Что ж, пусть и не меня, но всё равно приятно.

— Я проходила через один мир, — тихо сказала девушка. — Очень странный. В нём ничего не было, кроме дороги и вечного снегопада. А я всё шла и шла. Думала, замерзну на хрен, пока не встретила какого-то странного мужчину. Он раздавал горячие сосиски.

— Это продавец сосисок, — кивнул я, вспоминая нашу встречу. — Погоди-погоди, он говорил, что, кроме нас, до этого проходил еще один человек. Но не сказал, что это девушка. Выходит, это была ты?

В опустевшей душе шевельнулись отголоски каких-то, кажущихся безнадежно забытыми чувств. Вся эта загадочность одного из первых переходов. Полнейшее непонимание того, что происходит. И наши приземленные попытки всё осмыслить. Чёрт возьми, а ведь тогда поездка действительно казалась забавным приключением, и никто из нас даже не догадывался, во что это выльется. А что, если уже тогда в дело вступила та самая окружность, о которой говорила шаманка?

Может быть, так и должно было случиться?

Неспроста же меня не покидала странная уверенность, что Нат словно всегда была с нами. Впрочем, будь рядом Мезенцев, он бы быстро объяснил, из какой части тела возникают подобные мысли. С этим тяжело поспорить, но лишь отчасти. Всё же я ощущал что-то более глубокое и незримое, нежели объективное притяжение к Нат. Ведь не зря же у меня на медальоне находился филин. Или сова. Должна же эта энергетическая матрица чем-то меня выделить, помимо использования мозга как хранилища непонятной информации.

— Забавно получается, — уголки губ брюнетки тронула улыбка. — Скорее всего, вы проехали следом за мной…

— Он тебе ничего не сказал? Продавец сосисок?

— Какой же он продавец, если даром отдает?

— Вот, мы так же с парнями решили, — я участливо согласился.

— Ты не поверишь, но он ляпнул нечто подобное, очень похоже на то, что ты сказал. И добавил, что надо идти дорогой помощи, и тогда она приведет меня к тому, что мне нужно.

— Я про это и говорю. Выходит, всё это действительно не просто так…

— Что именно?

— Помнишь, ты не решалась пойти нам навстречу?

— Было такое, — еле заметно кивнула Нат.

— Но всё же вышла. Это медальон вел тебя. Ты подлатала Вована и согласилась поехать с нами, и уже в этот же вечер объявился Трэйтор. Вернее, сначала военные, а потом он. Ты точно не чувствуешь, как медальон направляет тебя?

— Я… — брюнетка перевела задумчивый взгляд на сетку под потолком. — Я не думала над этим. В любом случае у меня больше нет медальона. Вообще, ничего нет. Даже ножа. Без оружия чувствую себя словно голой.

Я вспомнил о гранате и запустил руку в карман на боку.

— Держи, — пресловутый цилиндр казался куском надвигающихся сумерек, застывших на ладони. — Это немного не то, но всё же оружие.

Из-под покрывала показалась рука девушки. Я передал ей гранату. Наши пальцы соприкоснулись, и я почувствовал приятное тепло, исходящее от кожи девушки. Но, может быть, это просто повышенная температура. В памяти тут же всплыла картина разрезанного пальца и того, как Нат обхватила его губами. Мне стало немного неловко за неуместность воспоминаний, и я убрал руку, покосившись на темную чёрточку заживающего разреза на большом пальце.

Нат поднесла гранату к глазам и попыталась хихикнуть. Получилось не очень, но приятно осознавать, что мои действия вызвали положительную эмоцию.

— Импульсный конденсатор. Неплохо, — прошептала она, возвращая руку под покрывало. — Будем считать, что задницу штанами прикрыла.

— Гарик как раз остался в Раухаше, чтоб отыскать остальной гардероб, раз пошло такое сравнение.

— Где?

— Раухаш. Город, в котором тебя собирались… — я замолчал.

— Понятно, — хрипло прошептала Нат. — Зачем ты отпустил его, это же наверняка опасно?

Я тихо прыснул.

— Это же Мезенцев! Он если что-то решил, то его невозможно остановить. Тут либо с ним идти, либо оставаться. Иначе никак.

— И почему не пошел?

— Обстоятельства нас разделили. Это долгая история. Рассказать?

— Давай в другой раз.