По вечерам на площадке у туалетов вспыхивали дискуссии, непременным участником которых был курсант Веревкин. Он живо интересовался межународным положением, знал наизусть фамилии членов ЦК братских стран народной демократии.
В группе всем было известно, что у Веревкина короткие веки и поэтому он спит с открытыми глазами. Порой ночью встанешь, увидишь — страшно, будто мертвец лежит.
У Веревкина был звонкий лирический тенор при полном отсутствии слуха, он самозабвенно пытался выводить любимые мелодии, перевирая все ноты. Однажды, это случилось во время парусной практики на борту баркентины «Сириус» (переделанной потом в плавучий ресторан), Веревкин стоял на вахте у грот-мачты, прямо над каютой капитана. «Сириус» бросил якорь где-то в Рижском заливе, была теплая лунная ночь, темное море сверкало серебром, времени много — ну как тут не петь! Минут через 20 на палубе появился заспанный капитан в белых подштанниках, ночной бриз раздувал его редеющие волосы. «Товарищ курсант, — сказал он с затаенным чувством, — вы очень музыкально поете, но вы мне, — тут капитан выразительно похлопал себе по макушке, — всю плешь проели!»