Интеграл похож на саксофон

УИЛЛИС КОНОВЕР

По вечерам мы доставали из тумбочки приемник, кажется, это была «Рига 6», и настраивали его на короткую волну «Голоса Америки». После вечерних новостей в 23.10 ведущий роскошным баритоном объявлял себя и свою программу «Willis Conover Jazz Hour» под звуки позывных — оркестровой композиции оркестра Дюка Эллингтона «Take the „A“ Train». Темный кубрик, шорох эфира, зеленый глазок настройки на приемнике и льющийся из него магический голос, ставший для нас Голосом Америки. Голос этот, если честно, ничего особого не говорил: название вещи, состав музыкантов. Красиво и скупо, как убранство японского дома, но именно это отсутствие критических заметок, музыковедения, непременного для советского радио, нам особенно нравилось, поскольку нам предлагали музыку без словесной нагрузки, такую как есть.

Много лет спустя я узнал, что в СССР и странах народной демократии Уиллиса Коновера слушали тогда 100 миллионов человек, при этом в самой Америке его не слышал и не знал практически никто (сигнал шел с передатчиков в Салониках, Танжере и т. д.). В 1954 году, когда конгресс США обсуждал финансирование программы, многие конгрессмены были недовольны — почему казенные деньги тратят на «фривольную музыку».

Мне довелось встретиться с легендой своей молодости в 1966 году, когда Коновер после джазового фестиваля в Таллине приехал в Ленинград (с квартетом Чарльза Ллойда) и пришел во Дворец культуры имени Горького, где в танцевальном зале постоянно играл оркестр Иосифа Вайнштейна. Иосиф Владимирович активно с ним общался, я пассивно переводил. Звук голоса Коновера заставлял меня всякий раз вздрагивать.

Поздними вечерами зимы 1959 года Уиллис Коновер был для нас невидимым Ангелом джаза, а оркестр Вайнштейна — живой его иконой. Мы ездили причащаться к этой иконе каждый четверг во Дворец культуры имени Первой пятилетки на Театральной площади.