Пенсионная система перед бурей. То, что нужно знать каждому о финансовом будущем своей страны

Глава 2. Правда хуже вымысла

Второй порок – ложь, первый порок – долги….Ложь едет верхом на спине долгов.

Бенджамин Франклин, «Путь к богатству»

Неимоверное сокращение правительственных расходов

Как мы уяснили из главы 1, когда дело доходит до демографических показателей, мир, в котором мы живем, начинает выглядеть по-другому. Мы обитаем в достаточно большом и продолжающем быстро расти сообществе пенсионеров. И жизнь в этом сообществе становится чертовски дорогой.

Конечно, от тех, кого мы избираем, об этом узнать нельзя. Напротив, они потратили столько времени на то, чтобы не замечать будущего, что могли бы просто объявить его вне закона. При этом они наградили нас фискальной проблемой, масштаб которой просто в голове не укладывается. Когда же вы его осозна́ете, единственной вашей реакцией будет: «Какого черта нам об этом никто не сказал?!»

Ответ дает Джек Николсон, играющий роль озлобленного властного полковника в фильме «Несколько хороших парней» (A Few Good Men), когда он кричит выскочке-капитану – герою Тома Круза: «Ты не вынесешь истины!»

И это действительно так. Люди не выносят правды, и причину этого понять несложно. Избегать реальности – природный инстинкт и одно из самых больших удовольствий в жизни. Кому не нравится представлять, как он вдруг разбогатеет?! Мы все участвуем в лотереях. С упоением следим за любовными приключениями миллионеров. Норовим отложить поход к дантисту, заполнение налоговых деклараций и составление финансовых планов. Последнее, что мы хотели бы услышать от дяди Сэма, – это призыв начать экономить, чтобы оплатить девятый вал обязательств, грозящий накрыть всю страну, когда выйдут на пенсию беби-бумеры. И мы принимаем собственные меры, чтобы этого не случилось. Избираем политиков, которые говорят лишь то, что мы хотим услышать. Они же роют для нас яму поглубже, чтобы было откуда нас вытаскивать.

В Вашингтоне официальная дезинформация о наших будущих обязательствах уже давно превратилась в искусство, требующее ловкости, преданности и тщательно отшлифованного. Любой из правительственных прогнозистов, экономистов и актуариев знает, что необходимо получить отмашку официального лица, прежде чем сделать письменное или устное заявление о будущем состоянии экономики, федерального бюджета или финансового состояния таких программ, как социальное страхование или Medicare. Если того, кто должен дать добро – политического назначенца в Белом доме, Министерстве финансов, Административно-бюджетном управлении при президенте или Бюджетном управлении Конгресса, – разыскать не удастся, никаких заявлений не будет, разве что, разумеется, назначенец не прочь рискнуть своим местом.

Я, Лоренс Котликофф, помню совещание, на котором присутствовал как старший экономист Экономического совета при президенте в период первого срока президента Рейгана. Целью совещания была подготовка радужных экономических прогнозов, чтобы помочь администрации протолкнуть программу резкого сокращения налогов, которую директор Бюджетного управления Дэвид Стокман назвал «корытом помоев для свиней».

Ни председатель Экономического совета при президенте Мюррей Уэйденбаум, ни любой из собравшихся вокруг стола экономистов не были в восторге от того, что нам предстояло сделать. В какой-то момент, после мучительного обсуждения того, какие параметры можно урезать, сжать и растянуть, чтобы получить «нужные» выводы, Мюррей обратился ко мне с вопросом: «В какой курс университетской программы входит обучение этому?» Я не задумываясь ответил: «Курс художественного вымысла».

Нужно сказать, что Мюррей, как и его преемник Мартин Фельдштейн, не раз рисковал местом председателя Экономического совета, давая честную оценку неизбежных результатов экономической и фискальной политики. За выражение сомнений – публично! – в достоверности прогнозов бюджетного дефицита, которые он считал нелепыми, министр финансов Дональд Риган в эфире общенациональной телепрограммы назвал Фельдштейна «доктор Фатум». Тот факт, что это был лучший час Фельдштейна и худший – Ригана, никак не повлиял на последующих председателей Экономического совета при президенте, которые, за редкими исключениями, в ходе публичных обсуждений будущего экономики неизменно следовали партийной линии^{35}.

Кстати, о партиях: можно ли сказать, что какая-то из двух наших главных партий ведет себя более честно, когда нужно сказать правду о той неразберихе, которую мы оставляем в наследство нашим детям? Нет. У каждой партии свои избиратели, преимущества которых в том, что они живут и имеют право голоса. Будущие дети не располагают ни тем, ни другим, а нынешние дети не имеют права голоса. Так что цель – угодить взрослым. Взрослые-демократы любят, когда правительство тратит больше денег (на них). Взрослые-республиканцы любят, когда правительство уменьшает налоги (для них). Получается, что идеальное решение в том, чтобы тратить больше, а налогов собирать меньше.

Для достижения этой цели важно иметь покладистого директора Бюджетного управления Конгресса, готового и способного изобретать будущее. На Бюджетное управление возложена задача обеспечивать Конгресс, а следовательно, и весь народ прогнозами о состоянии государственных финансов. Однако от него не требуется также, чтобы эти прогнозы были точными или имели хоть какое-то отношение к экономической действительности^{36}.

Возьмите десятилетние бюджетные прогнозы. При президенте Клинтоне Бюджетное управление неизменно предсказывало, что независимо от показателей инфляции и экономического роста федеральное правительство из года в год будет тратить неизменное количество долларов на все, кроме системы социального страхования, Medicare и других адресных программ. При этом Бюджетное управление исходило из того, что федеральные налоги будут расти примерно на 6 % в год. В результате возникла картинка неимоверного сокращения государственных расходов на фоне роста профицита бюджета.

Накануне президентских выборов 2000 г. этот фантомный профицит составил почти 7 трлн долл. за охватываемый прогнозом десятилетний период! Обе партии были в восторге от такого избытка бюджетных средств, потому что у них появлялся шанс использовать эти деньги на подкуп избирателей. У кандидата от демократической партии Ала Гора взятка приняла форму обещания будущих расходов. У кандидата от республиканской партии Джорджа Буша взятка воплотилась в обещание сократить налоги.

Когда выборы закончились, Бюджетное управление решило, что было бы «неразумно и вредно» и дальше отказываться от корректировки прогнозируемых дискреционных расходов в соответствии с уровнем инфляции. В результате корректировки прогнозировавшийся на 2002-2011 гг. профицит бюджета сократился с 6,8 до 5,6 трлн долл.

К концу первого президентского срока Буша-младшего, на который пришлись рецессия, 11 сентября, война в Афганистане, развязывание продолжающейся до сих пор войны в Ираке, три сокращения налогов и предоставление щедрых лекарственных льгот пациентам Medicare, прогнозируемый профицит бюджета окончательно испарился. Вместо этого за последние четыре года накопился новый федеральный долг в размере почти 1 трлн долл., и только в 2004 г. дефицит бюджета составил полтриллиона долларов. Более того, как утверждает теперь Бюджетное управление, если дискреционные расходы будут увеличиваться пропорционально общему росту экономики и если будет продлено действие законов о сокращении налогов и пересмотрен закон об альтернативном минимальном налоге (и то, и другое крайне вероятно), то дефицит за 2005-2014 гг. составит 4,6 трлн долл. И это радужный сценарий. Дуглас Хольтц-Икин, нынешний директор Бюджетного управления, чья независимость оказалась замечательным исключением на фоне угодливого поведения его предшественников, предупредил, что прогноз фактически не дает поля для маневров, когда очередная рецессия, военный кризис или ценовой шок на нефтяном рынке усугубят проектируемый бюджетный дефицит. Хольтц-Икин также предупредил, что «направление нашего движения будет задаваться выбором экономической политики. Уклониться от этого не удастся»^{37}.

Если перефразировать бывшего сенатора Эверетта Маккинли Дирксена, триллион туда, триллион сюда – и вдруг оказывается, что ты говоришь о настоящих деньгах. Разница между профицитом в 6,8 трлн долл. за десятилетие и дефицитом в 4,6 трлн долл. за тот же период равна увеличению государственного долга на дополнительные – по сравнению с предвыборными прогнозами – 11,4 трлн долл.! Это почти втрое больше, чем нынешняя сумма федерального долга.

К сожалению, официальные краткосрочные прогнозы государственного долга хоть и очень плохи, но не дают даже примерного представления о том, куда на самом деле мы вляпались.