Пенсионная система перед бурей. То, что нужно знать каждому о финансовом будущем своей страны

Путь далек, обязательств много

Мы обещали, что больше уравнений не будет. Простите, мы вас обманули. Но это для вашего же блага. Просто в третьей версии базового уравнения поколенческого учета мы разбили В (чистые налоговые сборы с ныне живущих поколений) на T (приведенная величина будущих налогов) минус V (приведенная величина будущих трансфертных выплат). Заменив в уравнении А = С + D – В показатель В на (T – V), получаем:

Записав уравнение в таком виде, мы подчеркиваем тот факт, что сумма долгов, переносимых на будущие поколения, в равной степени зависит как от неявного долга V, так и от явного долга D. Неявный долг включает приведенную величину обязательств систем социального страхования, медицинского обслуживания престарелых (Medicare) и неимущих (Medicaid), программ продовольственных талонов, государственных пособий и всех прочих трансфертных программ, обещанных беби-бумерам и другим ныне живущим поколениям. Если неявный долг не кажется вам чем-то достаточно реальным, поговорите с пожилыми людьми, зависящими от помощи систем социального страхования и Medicare. Для многих пенсионеров эти программы являются главным жизненным активом.

Уравнение говорит, что сделка есть сделка. Неважно, что пообещало государство вашей тетушке Тилли – погасить сберегательные облигации и выплатить проценты по ним или выплачивать ей пособие в рамках системы социального страхования, – будущим поколениям придется оплатить ту часть этих обязательств, которую мы не покроем нашими налогами.

Можно сказать иначе: с точки зрения поколенческого учета деление обещаний государства на официальные и неофициальные не играет роли – и те, и другие ложатся бременем на будущие поколения налогоплательщиков. Мы не просто так выделили это высказывание курсивом. Именно оно послужит нам базой для критики определения официального долга, анализ которого взорвет ваш мозг. Но пока мы примем правительственное определение официального и неявного долгов и сравним их объемы.

Валовая величина официального федерального долга США в настоящее время составляет 4,4 трлн долл., или 40 % валового внутреннего продукта (ВВП). Это много. Это примерно 31 тыс. долл. на каждого работающего американца. Чтобы немедленно погасить этот долг, каждому работающему американцу семь месяцев придется отдавать каждый заработанный доллар государству. Только после этого у федерального правительства будет достаточно средств, чтобы выплатить все деньги, которые были взяты в долг от нашего имени.

В том, что долг составляет 40 % ВВП, нет ровным счетом ничего хорошего, и утешаться можно только тем, что у некоторых известных стран положение еще хуже. Возьмите Японию, вторую по величине экономику мира. Ее государственный долг составляет 164 % ВВП! В Италии долг составляет 118 % ВВП, а в Бельгии – 98 %. В общем, у восьми из 24 стран, входящих в Организацию экономического сотрудничества и развития (ОЭСР), экономического клуба самых развитых стран мира, отношение государственного долга к ВВП такое же, как в США, или даже выше^{39}.

Поскольку величина отношения государственного долга США к ВВП не является чем-то выдающимся ни в плане международного сравнения, ни исторически, большинству политиков трудно проникнуться сочувствием к фискальным трудностям следующего поколения. «Да, – признают они, – наш долг за ночь не погасишь, но это никому и не нужно. Будем потихоньку его выплачивать, и это не окажется большой проблемой ни для нас, ни для наших детишек».

К сожалению, когда путают официальный долг с суммой официального и неявного долгов, это то же самое, что перепутать Исландию с Гренландией. Первая меньше Кентукки, а вторая втрое больше Техаса.

На самом деле величина неявного долга (V в нашем уравнении), который нам придется погашать, просто огромна. Приведенная стоимость обязательств одной только системы социального страхования составляет 22 трлн долл. Если добавить Medicare, Medicaid и другие трансфертные программы, получается 43 трлн долл. Чтобы погасить эти обязательства, сегодняшнему работнику пришлось бы бесплатно отработать не семь месяцев, а целых шесть лет.

Если после этих слов у вас вспотели ладони, а дыхание участилось, все нормально. Хотя, возможно, вы собранны и спокойны, потому что уже догадались, что с этими неофициальными обязательствами можно разделаться в один миг. Естественно! Вот только хотели бы мы посмотреть, как вы будете сообщать своей тетушке Тилли, живущей только на выплаты системы социального страхования и программы Medicare, что впредь она будет получать пенсию лишь восемь месяцев из двенадцати и ей придется самой оплачивать гораздо больше медицинских услуг, чем прежде.

Дело в том, что значительная часть пожилых людей находится в том же положении, что и тетушка Тилли. Именно это, а также тот факт, что старики не пропускают ни одной возможности проголосовать, означает, что легче отказаться скорее от погашения официального долга, чем от выполнения неофициальных обязательств, особенно тех, что привязаны к уровню инфляции.

Обычно для избавления от официального госдолга запускают инфляцию. За профессиональной консультацией можно обратиться на небеса, в чистилище, а то и куда поглубже, в зависимости от того, где нашел приют президент Никсон. Попросите его поведать, как он обошелся с официальным долгом, чтобы профинансировать войну во Вьетнаме. Он расскажет вам, как продал публике облигации, чтобы получить деньги на уплату военным. Потом он назначил своего дружка Артура Бернса в Федеральный резерв, чтобы тот напечатал денег на выкуп облигаций.

Естественно, началась инфляция. Номинальные процентные ставки, на которых строятся все операции кредитного рынка, взлетели до небес, а реальная величина федерального долга резко снизилась^{40}. Это помогает понять, каким образом в 1974 г., год, когда страна дала под зад хитроумному Ричарду, отношение федерального долга к ВВП достигло самого низкого уровня за всю послевоенную эпоху.

Президент Клинтон, иначе известный как «скользкий Уилли» (slick Willy), также сумел снизить уровень федеральных обязательств, но без помощи инфляции. Когда в 1992 г. президент Клинтон приносил присягу, федеральный долг составлял 48 % ВВП. К 1996 г. уровень долга повысился, несмотря на значительное повышение налогов. Фискальная политика была образцово консервативной, но это не прибавило президенту популярности.

Но «непотопляемый Уилли» (comeback Willy) сумел выпутаться. Как утверждают советник президента Пол Бегала и другие приверженцы Клинтона, в течение второго срока президент чуть ли не голыми руками поднял экономику настолько, что к тому моменту, когда к Белому дому подкатил грузовичок, чтобы вывезти личные вещички президента, долг составлял всего 35 % процентов ВВП^{41}. Имейте в виду, экономисты склонны приписывать производство товаров и услуг не одному человеку, сколь угодно талантливому, а примерно 143 млн работникам и триллионам долларов капитала, которые участвовали в производстве. И бум конца 1990-х гг. они объясняют изобилием капиталовложений в отрасли высоких технологий.

Как бы то ни было, хотя Клинтон и сумел – попутно ублажая Монику, давая показания перед большим жюри и сражаясь с импичментом – снизить отношение долга к ВВП, это не было ни единственным, ни лучшим из его достижений. На рисунках 2.1 и 2.2 показано, что за время его президентства объемы федеральных закупок и федеральных налогов по отношению к ВВП начали соответственно снижаться и расти и достигли первый – самого низкого, а второй – самого высокого уровня за послевоенный период.

Учитывая, что фискальное давление (А) на будущие поколения меньше, если меньше официальный долг (D) и приведенная стоимость будущих государственных расходов (С), а приведенная стоимость будущих налогов, которые выплатят ныне живущие поколения (T), больше, можно решить, что политика Клинтона действительно оказалась эффективной в снижении А относительно ВВП. Что ж, давайте поразмыслим. Величина А зависит также от приведенной стоимости трансфертных платежей V. Билл же не смог снизить долю трансфертов в ВВП – ни в славный восьмилетний период своего пребывания в Белом доме, и уж подавно не для последующих периодов. Как видно из рисунка 2.3, за годы правления президента Клинтона величина трансфертных платежей выросла. Вне всякого сомнения, забот у президента хватало, поэтому он просто не смог найти долговременного решения для проблем социального страхования и медицинского обслуживания престарелых и неимущих.

Источник: Congressional Budget Office

Рисунок 2.1. Доля расходов федерального правительства в ВВП

Источник: Congressional Budget Office

Рисунок 2.2. Доля федеральных налогов в ВВП

Как видно из рисунка 2.3, из-за отказа Клинтона и его непосредственных предшественников от радикальных реформ в этой сфере, три большие трансфертные программы гарантируют нам рост доли трансфертных выплат в ВВП на ближайшие семьдесят лет. Диаграмма показывает расходы на программы социального страхования, Medicare и Medicaid с 1950 по 2075 г.

Источник: The Economic Costs of Long-Term Federal Obligations, testimony before the Committee on the Budget, U.S. House of Representatives, by Douglas Holtz-Eakin, Director, Congressional Budget Office, July 24, 2003.

http://www.cbo.gov/showdoc.cfm?index=4439&sequence=0.

Рисунок 2.3. Доля расходов федеральных программ социального страхования, Medicare и Medicaid в ВВП.

Диаграмма построена на основании данных последнего прогноза, выполненного Бюджетным управлением Конгресса. Она показывает, что доля ВВП, расходуемая на эти программы, увеличится с 7,6 % в 2000 г. до 13,9 % в 2030 г. и 21,1 % в 2075 г.! Иначе говоря, если сейчас налог на фонд заработной платы^[1] составляет около 6,5 % ВВП, то для оплаты этих трансфертных программ в ближней перспективе величину этого налога придется удвоить, а в отдаленной – даже утроить.

Сомненийнет, перед нами проблема. Она никуда не уходит, несмотря на все краткосрочные фискальные чудеса, совершенные президентом Клинтоном и успешно уничтоженные президентом Бушем. За время своего президентства Джордж Буш-младший провел три сокращения налогов – два значительных и одно небольшое, но при этом рост федеральных дискреционных расходов вдвое опережал рост ВВП. Последствия применения рекомендаций экономической теории предложения придется расхлебывать нашим детям.

Мораль этой истории проста: «Это будущее, тупица!» Да, краткосрочная фискальная дисциплина полезна, но поколенческий учет строится на приведенной стоимости не только нынешних, но и будущих налогов, трансфертных платежей и государственных расходов. Клинтон на короткий срок повысил налоги, но одновременно допустил рост долгосрочных трансфертных выплат, так что наши потомки от его политики только проиграли. Президент Клинтон, нужно отдать ему должное, добился кратковременного оздоровления фискальной политики, но он оставил совершенно нетронутой жуткую фискальную опухоль, которая способна разорить следующее поколение.

Обосновывая первое снижение налогов, Буш указывал на унаследованный от Клинтона 237-миллиардный бюджетный профицит и на профицит в размере 5,6 трлн долл., который бюджет, согласно прогнозам, должен получить до 2011 г. включительно. В Ежегодном послании Конгрессу Буш торжественно пообещал в течение десяти лет полностью разделаться с официальным федеральным долгом, который в то время составлял 2 трлн долл.: «Во имя наших детей и внуков необходимо предпринимать меры сегодня»^{42}. Однако к концу первого срока пребывания Буша на посту президента дискреционные государственные расходы увеличились на 33 %, налоги были сокращены на 12 %, адресные государственные расходы выросли на 12 % (все это с поправкой на инфляцию). Первый президентский срок Буша закончился рекордным дефицитом в размере 4,4 трлн долл., причем в одном только 2004 г. дефицит федерального бюджета составил почти полтриллиона долларов. И после этого он имел наглость во время предвыборной кампании 2004 г. клясться, что к 2009 г. сократит дефицит бюджета наполовину.

Во время второго президентского срока Буш собирается сконцентрировать свои усилия на реформе налогового кодекса и частичной приватизации системы социального страхования, однако дьявол, как обычно, прячется в деталях. Как мы уже отмечали, Буш обещает сделать постоянными три вре́менных понижения налогов, проведенных администрацией в первый срок его президентства, что к 2014 г. увеличит государственный долг на 1 трлн долл. Во время предвыборной кампании и на выступлениях после выборов Буш говорил, что реформа системы социального страхования ни в коем случае не должна привести к сокращению пенсий тех, кто уже находится на пенсии, и тех, кто, по его расплывчатому выражению, «готовится выйти на пенсию». В начале декабря 2004 г. Грегори Менкью, член Экономического совета при президенте, заметил, что «пенсии (по социальному страхованию), причитающиеся сейчас будущим поколениям в соответствии с действующими законами, не обеспечены прогнозируемыми поступлениями от налога на заработную плату… Это пустые обещания». Далее он заявил, что, хотя никакого конкретного плана реформы системы социального страхования еще не принято, имеющиеся проекты не предусматривают повышения налогов, но предусматривают частные пенсионные счета^{43}. Если пониженные ставки налогов сохраняются, а никакие другие налоги не повышаются, то, чтобы свести концы с концами, будущее сокращение пенсий должно быть очень большим.

Радует, что президент Буш планирует сосредоточиться на реформе системы социального страхования, потому что в 2008 г. первая волна 77-миллионной армии беби-бумеров начнет получать свои пенсии по старости. Требуется также обратить внимание на программы Medicaid и Medicare, потому что они находятся в более плачевном состоянии, нежели система социального страхования, и в будущем расходы на здравоохранение будут расти намного быстрее, чем наша экономика, что, собственно говоря, и происходит начиная с 1963 г. Американцы будут умирать по-японски – в очень зрелом возрасте и сопровождаемые крайне дорогими медицинскими услугами. Мы искренне надеемся, что Буш «поступит правильно» и потратит свой политический капитал на реформу системы социального страхования и программ Medicaid и Medicare, справедливую по отношению ко всем поколениям. Но при этом мы полагаем, что он попытается переложить весь груз на сегодняшних молодых и будущих работников, чтобы оградить нынешних пенсионеров и тех, кто вот-вот выйдет на пенсию, от малейшего сокращения пенсий, с одной стороны, и не повышать налоги для сегодняшних американцев средних лет – с другой. Обсуждая приватизацию системы социального страхования, президент постоянно божится, что ни один волос не упадет с головы нынешних пенсионеров и тех, кто готовится выйти на пенсию в ближайшее время. А 9 декабря 2004 г. на встрече с попечительским советом системы социального страхования президент категорически заявил, что проблема грядущего дефицита системы не будет решаться путем повышения налогов на заработную плату. По поводу этого заявления конгрессмен-демократ Роберт Мацуи заметил: «Что касается системы социального страхования, то президент Буш, похоже, загнал себя в угол. Он говорит, что не будет ни повышения налогов, ни сокращения пенсий для нынешних пенсионеров и тех, кто выйдет на пенсию в ближайшее время. Единственное, чего он не исключил, – это масштабного роста долга»^{44}.