Убийца, ваш выход! Премьера

III

Зайдя в артистическую, Дарси наконец вытащил из кармана левую руку и вытянул ладонью вниз, чтобы ее увидели инспектор Аллейн и детектив Фокс. Рука была красивая, ухоженная. Только костяшки содраны и аккуратно припудрены.

— Мое поведение выглядит подозрительным, — проговорил он. — Но к его смерти это отношения не имеет.

— Прошу вас, — сказал Аллейн, — будьте предельно откровенны. Все останется между нами.

— Попробую. — Дарси криво усмехнулся.

— Ссадина на вашей руке как-то связана со ссадиной на скуле покойного?

— Да, — ответил Дарси, — я действительно его ударил.

— Почему?

Дарси заволновался и приложил ладонь к глазам.

— Вы не возражаете, если я сяду?

— Садитесь.

Джей-Джи опустился в большое кожаное кресло, на котором ночевала Мартина, а потом спала Габи Гейнсфорд. Он был бледен.

— Стыдно в этом признаваться, но я просто струсил.

Аллейн сидел напротив него. Сзади за столом, водрузив на нос очки, примостился детектив Фокс с блокнотом. Было в его позе что-то трогательно-уютное. Аллейн вспомнил, как его жена однажды сказала, что Фокс похож на медвежонка.

— Если коротко, — продолжил Дарси, — то я ударил Бена в скулу в этой комнате перед началом второго акта. Удар с ног его не сбил, но ошеломил настолько, что он сорвался с места и выбежал. Бить я умею. В молодые годы довольно успешно дрался на ринге во втором полусреднем весе. Как любитель, конечно. Впрочем, с тех пор прошло двадцать с лишним лет. Должен сказать, удар доставил мне удовольствие.

— В каком он тогда находился состоянии?

— Чертовски неприятном. Если вы имеете в виду, трезвый он был или пьяный, то я бы сказал, что Бен был безобразно пьян. В последнее время это было его чуть ли не естественным состоянием. Правда, я никогда не видел его валяющимся или недееспособным, но и трезвым как стеклышко тоже ни разу не видел. В тот момент степень его опьянения можно было отнести ко второй категории. То есть он был агрессивен и непредсказуем. В первых двух актах вел себя просто ужасно.

— В чем это выражалось?

— Он был достаточно умным актером, чтобы не хамить слишком откровенно. Просто придуривался на сцене, задирал других актеров, особенно Перри. Заставлял публику смеяться, срывал дешевые аплодисменты. Нес отсебятину, искажая смысл пьесы. Честное слово, я удивляюсь, почему Адам или доктор, а возможно, и бедный Перри, если бы у него хватило смелости, не опередили меня и не воздали ему по заслугам?

— Так вы ударили его за такое поведение на сцене?

Дарси задумался.

— Нет. Вернее, не только из-за этого. Но прошу вас, ее лучше по этому поводу не терзайте, она и так расстроена.

— Вы имеете в виду мисс Гейнсфорд?

— Да. Я говорю о Габи.

— Значит, вы защищали ее честь?

— Да. Он вел себя возмутительно.

— Прошу вас, поясните.

— Понимаете, вопрос этот щекотливый. — Дарси сжал пальцы в кулак, рассматривая содранные костяшки. — Именно поэтому я попросил вас поговорить наедине. — Он посмотрел на Фокса.

Аллейн улыбнулся.

— Что касается детектива, то тут можете быть спокойны. Он патологически скрытен. От него никогда слова не добьешься.

— Рад это слышать. — Дарси помолчал. — Начну с того, что мне удалось найти аспирин и во втором антракте я принес его Габи. Она сидела в этом кресле. По-прежнему ужасно расстроенная, плакала. Вы знаете, почему она не участвовала в спектакле?

— Нет. Буду рад узнать.

Дарси начал с некоторой неохотой, но потом разговорился. Описал роль Габи и трудности на репетициях. Было ясно, что даже он разделяет общее мнение о ее ограниченных актерских способностях.

— Это не ее роль, понимаете, и потому она с самого начала давалась ей с трудом. Габи прирожденная инженю, а здесь нужен настоящий «характер». Адам, насколько возможно, сдерживал доктора, но она все видела. И не хотела играть. Ей было так комфортно в том театрике, откуда ее вытащил Бен. Разыгрывал из себя доброго дядюшку-покровителя, но все время ее одергивал и ничего не хотел слышать о ее трудностях. Бен был невероятно тщеславен и полон самомнения. А эта хрупкая девушка, вся сотканная из нервов, разве она могла ему противостоять? Положение усугубило появление мисс Тарн, которая упала как снег на голову. Устроилась костюмершей Елены Гамильтон, но вскоре стала дублершей Габи. Вы заметили, как они с Адамом похожи, а в пьесе как раз это и требуется. Потом выяснилось, что она его дальняя родственница. Для Габи это стало последней каплей. Она сломалась и не смогла участвовать в спектакле. А мисс Тарн действительно хорошо сыграла, тут уж ничего не скажешь. Думаю, ее успех взбесил Бена и еще больше расстроил Габи. Когда я пришел, то застал ее в слезах.

Дарси подался вперед и обхватил голову руками.

— Должен признаться, я к этой девушке неравнодушен. И когда она бросилась ко мне, взволновался безмерно. Словами не объяснишь. Она всхлипывала в моих объятиях, бедное создание, и тут вошел Бен. Нет, он не кричал, говорил тихо. Но сбивчиво и настолько мерзко, что пересказывать стыдно. Это была непристойная брань. Он все смешал в кучу, свою жену, Габи и всех остальных женщин. Поносил их последними словами. Рассказал об интимном эпизоде, случившемся в этот день у него с женой, совершенно откровенно. В детали я вдаваться не буду, это значения не имеет. Потом он принялся за Габи. Она дрожала, бедненькая, прижалась ко мне, и тут я не выдержал, встал и дал ему то, чего он заслуживал. Не помню, что тогда сказал, мы оба молчали. Он выбежал, схватившись за щеку, а меня мальчик вскоре вызвал на последний акт.

Когда мы потом играли, я видел у него под гримом ссадину.

— А как он вел себя в последнем акте?

— Так, как обычно ведут себя актеры, играя с теми, с кем только что поссорились за кулисами. Не смотрел мне в глаза. Ну и разные другие мелочи. Из зрительного зала это не видно. Надо сказать, играл он довольно прилично, пока на сцене не появился бедный Перри. Тут началось такое, просто за пределами добра и зла. Незадолго до ухода со сцены он наступил Перри на ногу так, что тот чуть не упал. В следующий раз я увидел Бена уже мертвым, когда его выносили. Это все. Если вы мне поверили, то, прошу вас, не спрашивайте об этом у Габи.

Аллейн молча рассматривал молодящегося актера. Дарси закурил сигарету с привычным изяществом профессионала. Сколько ему лет? Пятьдесят? Пятьдесят пять? Шестьдесят? Жертва безжалостного бабьего лета, которое иногда посещает пожилых мужчин.

— У меня еще вопрос, который, боюсь, вам не понравится. Не можете ли вы подробнее рассказать об эпизоде, который упоминал Беннингтон? Касающийся его жены.

— Нет, избавьте меня, Бога ради.

— Но ведь при этом присутствовала мисс Гейнсфорд, верно?

— Но вы же не станете спрашивать ее об этом?

— Боюсь, что придется, такая у нас работа. — Аллейн подумал, что мисс Гейнсфорд наверняка окажется не такой деликатной, как ее пожилой обожатель. — Как по-вашему, мог Беннингтон кому-то еще рассказать об этом эпизоде?

— Не исключено, учитывая его состояние.

Аллейн кивнул:

— Ладно, мы это выясним.

Дарси поднял голову.

— Послушайте, инспектор, не лучше ли этой темы вообще не касаться. Мало ли что случается между супругами. А мотивом убийства это быть никак не могло. В тот момент Елена и Пул находились на сцене.

— Но это вполне могло стать мотивом для самоубийства.

— Что?

Аллейн пожал плечами.

— Получив от вас оплеуху, Беннингтон немного протрезвел и почувствовал невероятное отвращение к себе. Можно только предположить, что у него творилось в душе. Ведь они уже давно не жили как супруги. Так что спасибо, мистер Дарси. Думаю, некоторое время мы вас беспокоить не будем.

Джей-Джи медленно направился к двери. Затем оглянулся.

— Что касается мотивов, инспектор, то вы их найдете практически у любого здесь. Бен не был приятным человеком, его не любили. Думаю, даже бедный Перри после всего, что он с ним вытворял, мечтал о мести.

— Ну это понятно.

— Могу я отвезти Габи домой?

Аллейн улыбнулся.

— Извините, но пока нет.