Убийца, ваш выход! Премьера

II

Было половина первого ночи. Почти все актеры, сидящие на сцене, дремали. Доктор Разерфорд на своем диване время от времени всхрапывал, отчего ненадолго со стоном пробуждался, заправлял в нос понюшку табака и снова засыпал. Елена лежала в глубоком кресле, положив ноги на табуретку. Ее глаза были закрыты, но сон наверняка был очень чуткий. Клем устроился спать за кулисами на старом занавесе. Джеко, укутав Елену в ее меховое пальто, дремал рядом, как сторожевой пес. Габи, когда вернулась от инспектора, пыталась завести разговор с Дарси, но в присутствии надзирающего детектива Фокса эту затею пришлось оставить. Вскоре она тоже начала засыпать. Вернувшийся следом за ней Перри Персиваль произнес что - то нечленораздельное и плюхнулся на стул.

Адам Пул, поймав взгляд Мартины, подошел к ней — она сидела неподалеку от Фокса, — придвинул стул и устроился напротив.

— Кейт, мне очень жаль, что так получилось. Вы устали. Вам бы сейчас крепко спать в мансарде Джеко и видеть во сне восхищенные лица зрителей.

— Спасибо, — поблагодарила Мартина. — У вас полно забот, а вы подумали обо мне.

Вместо ответа он взял ее руку и поцеловал.

— Вы не поверите, Кейт, но у меня правило — не ухаживать за молодыми актрисами моей труппы. — Заметив, что она смотрит в сторону Елены, Адам кивнул. — Это особая история. У нас действительно некоторое время были отношения, но они давно уже угасли, с обеих сторон. В свое время, Кейт, мне была оказана большая честь.

— Когда наблюдаешь за вами со стороны, — отозвалась Мартина, — все выглядит так трогательно и романтично.

— А как назвать то, что происходит между нами? Может быть, это судьба? Птичка, которая прячется под вашим запястьем, почему она так трепещет? И почему вы покраснели? И почему я так волнуюсь? И это совсем не связано с сегодняшней трагедией.

Она подняла руку и коснулась его щеки.

— Я собиралась спросить вашего совета, но вы меня так смутили, что теперь не решаюсь.

Пул сжал ее руку.

— Говорите.

— Понимаете, — прошептала она, — в то утро он го₇ ворил о чем-то таком, что, наверное, имеет значение.

— Это было ваше первое утро в театре?

— Да. Когда вы фотографировались. Мисс Гамильтон послала меня в его гримерную за портсигаром.

— Я это помню.

— Так вот, он вел себя тогда очень странно.

— И в чем это выражалось?

Она быстро рассказала, как было дело.

Пул размышлял недолго. Он решительно встал и направился к Фоксу.

— Детектив, мисс Тарн вспомнила об инциденте, случившемся три дня назад, который, возможно, будет важен для расследования.

Фокс встрепенулся.

— Большое спасибо, сэр. Я немедленно передам это мистеру Аллейну и…

Он был вынужден прерваться, потому что на сцене появился констебль Лемпри с сообщением, что актеры могут возвратиться в свои гримерные. Говорил он громко, и актеры проснулись. Елена, Дарси и Перри поднялись на ноги. Джеко сел. Клем, Габи и доктор Разерфорд открыли глаза, выслушали объявление и снова заснули.

Фокс посмотрел на констебля:

— Лемпри, проводите эту молодую леди к шефу.

Затем он обратился к актерам:

— Леди и джентльмены, вы можете ид ти в свои гримерные, если желаете.

Постепенно все начали расходиться. Только доктор продолжал спать на диване.

— Давайте не будем торопиться, мисс Тарн, — сказал констебль. — Я хотел вас кое о чем спросить. Ведь вы из Новой Зеландии, это так? Дело в том, что я провел там детство.

— Неужели? — удивилась Мартина.

— Да. Мы жили в месте, которое называлось Серебряная Гора. Знаете такое?

Мартина задумалась.

— Да, я слышала о каких-то Лемпри с Серебряной Горы. Так это вы?

Майк весело рассмеялся.

— Там, должно быть, о нашем семействе до сих пор ходят легенды. Сюда мы приехали, когда мне было восемь, и вскоре после этого случилось несчастье. Моего дядю убили в нашей квартире, а расследование вел мистер Аллейн. Я уже тогда решил, что пойду служить в полицию. Так оно и получилось. Вот, собственно, и вся моя краткая биография. А теперь пойдемте к инспектору.

Они продолжали весело болтать, когда шли по коридору. Мартине казалось, что у нее выросли крылья. Усталости как не бывало. Разумеется, констебль тут был ни при чем. Не беседа с ним ее окрылила, а нечто совсем иное.

Аллейн принял ее, как маститый врач пациентку.

— Входите, мисс Тарн. Я слышал, вы вспомнили что-то полезное для раскрытия этого печального дела. Садитесь, пожалуйста.

Она села в кресло, в котором провела первую ночь. Констебль Лемпри устроился за столом с блокнотом. Она видела его отражение в зеркале.

— Итак, — произнес Аллейн, — о чем речь?

— Возможно, это чепуха, — начала Мартина, — но я все же решилась вас потревожить. На всякий случай.

— Вы поступили совершенно правильно. Поверьте мне, переливать из пустого в порожнее — это наше обычное занятие. Так что говорите смело, не стесняйтесь.

— В первое утро в этом театре… это было позавчера… нет, теперь уже третьего дня.

— Во вторник?

— Да. Мисс Гамильтон послала меня в гримерную мужа забрать ее портсигар. Мистер Беннингтон вёл себя со мной очень странно. Мне тогда показалось, что он заметил, как я похожа на мистера Пула. Долго не мог найти портсигар, и когда шарил в карманах пиджака, на пол упало письмо. Я подняла его, подала ему, а он… не взял его. А стал зачем-то спрашивать, не коллекционирую ли я конверты с марками. Торжествующе показал на конверт в моей руке и заявил, что он очень ценный. И что он знает одного коллекционера, который бы дал за него очень много.

— И что это было за письмо? Вы посмотрели?

— Да, посмотрела, потому что он настоял. Оно было адресовано ему, с иностранной маркой. Я положила конверт на полку лицевой стороной вниз.

— Обратный адрес обычно пишут сзади. Вы его прочли?

— Да.

— Какая умница, — восхитился Аллейн. — И кто же отправитель?

— Отто Брод. Адрес, к сожалению, не запомнила. Это какой-то театр в Праге. Название вылетело из головы. Французское — «Театр де…» и потом еще что-то.

— Замечательно. Вы запомнили самое главное. В конверте что-то лежало?

— Да. Должно быть, один листок. Он был тонкий.

— И мистер Беннингтон по этому поводу торжествовал?

— Думаю, да. Перед моим приходом он выпивал бренди. Бутылка стояла на столе, потом он уже при мне убрал ее за зеркало. Рюмка осталась.

— То есть он уже с утра был пьян?

— Не сильно, как мне показалось, но достаточно. Этим, я думаю, объясняется странность его поведения.

— Что еще он сказал? Перескажите, пожалуйста, ваш разговор, если можете.

Мартина задумалась.

— Его больше занимал конверт с письмом. Когда я уходила, он лишь добавил, что портсигар этот из чистого золота и что это его подарок жене.

— И какое впечатление у вас осталось от общения с ним? — спросил инспектор.

— Он показался мне очень несчастным, — призналась Мартина.

— Вот оно как? — Аллейн кивнул. — А как по-вашему, портсигар имеет какое-то отношение к письму?

— Думаю, никакого.

Инспектор повернулся к констеблю.

— Вы все записали, Майк?

— В точности, сэр.

— Тогда расшифруйте стенограмму и перепишите, чтобы мисс Тарн могла взглянуть и подписать. Мисс Тарн, вы не возражаете подождать несколько минут? Чтобы потом больше к этому не возвращаться.

— Конечно.

Аллейн откинулся на спинку кресла.

— Вы давно работаете в театре «Вулкан»?

— Ночь и три дня.

— Боже правый! И за это время успели из костюмерши превратиться в успешную актрису.

— Это действительно странная история, — согласилась Мартина. В первый раз за много дней ей захотелось рассказывать о себе. Причем офицеру полиции. — Наш корабль прибыл в Англию больше двух недель назад. И в этот день у меня украли все деньги. Так что пришлось срочно искать работу.

— Вы подали в полицию заявление о краже?

— Нет. Старший стюард сказал, что пользы от этого не будет.

— Как же так? — удивился инспектор. — Не обратиться в полицию?

— Да. Я послушала его.

— Значит, вот так началось ваше пребывание в Англии? Хорошо, что ваш кузен пришел на помощь.

Мартина почувствовала, что краснеет.

— Все получилось не совсем так. Он не знал о моем существовании. И я пришла в этот театр в самом конце. Когда больше уже некуда было податься.

Что-то такое было в инспекторе Аллейне, что располагало к доверию. Детектив Фокс однажды сказал, что его шеф смог бы заставить разговориться даже моллюска. Аллейн слушал рассказ Мартины с живейшим интересом. Она уже дошла до встречи с администратором театра Бобом Грантли, когда в комнату заглянул сержант Гибсон.

— Прошу прощения, сэр, но тут к вам просится ночной сторож.

Следом за этим, отодвинув сержанта в сторону, вошел Фред Баджер.

— Кто тут у вас старший?

— Допустим, я, — сказал Аллейн.

— Так вот послушайте, эту молодую леди надо отпустить. Она тут ни при чем, понимаете? Я кое-что смыслю в законах, но в ту ночь была моя смена, и она осталась тут с моего разрешения.

— Одну минутку, — начал Аллейн, но сторож его тут же перебил:

— Предположим, было нарушение. Нуичто? Я спрашиваю, что она сделала плохого? А вы знаете, что ей негде было ночевать?

— О чем речь? — не понял Аллейн и повернулся к Мартине.

— Он имеет в виду, что я в ту первую ночь спала в театре. Было уже поздно, и мистер Баджер проявил доброту, не прогнал меня. Позволил остаться.

— Понимаю, — сказал инспектор. — И где вы спали?

— Здесь. В этом кресле.

— Она спала как дитя, — вмешался Фред Бад жер. — Всю ночь. Я, когда делал обход, заглянул. Смотрю, лежит себе спокойно в объятиях Морфея. Так что, если нужен свидетель, я готов. Моя фамилия Баджер.

— Хорошо, мистер Баджер.

— А если вы пожалуетесь хозяину, что я оставил ее здесь спать, и меня уволят, то не беда. Тут за утлом есть работа получше.

— Ладно, я все понял. И не думаю, что мы из-за этого будем поднимать шум.

— Это вполне справедливо. — Баджер кивнул Мартине и вышел.

— И что все это означало? — спросил Аллейн после того, как Гибсон закрыл за сторожем дверь.

У Мартины пересохло во рту.

— Думаю, Фред Баджер взволновался не из-за того, что я осталась тогда здесь ночевать. Дело в том, что потом мистер Беннингтон очень негодовал по поводу моего успеха в театре. Остановил меня однажды за кулисами и нагрубил. Наверное, рабочие сцены рассказали об этом Баджеру, и он подумал, что вы можете…

— Усмотреть в этом мотив?

— Да.

— Беннингтон вам угрожал?

— Прямо нет. Но в его голосе чувствовалась угроза. Он тогда меня сильно напугал.

— Когда это было?

— Во время первой генеральной репетиции.

— Кто-нибудь видел, как он вас остановил?

Мартина вспомнила, как Адам Пул схватил Беннингтона за руку и оттащил от нее.

— Кажется, кто-то из рабочих сцены. Они как раз меняли декорации. А так никто.

— Но тогда еще вы не были назначены на роль, которую играла его племянница, — удивился Аллейн.

— Нет. Но меня уже сделали ее дублершей.

— Так-так. А в день премьеры, когда вы должны были играть, он на вас нападал?

— Нет. Даже близко не подходил, и за это я ему очень благодарна.

Аллейн улыбнулся.

— Спасибо, мисс Тарн. А вы, Майк, закончили?

— Да, сэр. Мисс Тарн, надеюсь, вы сможете разобрать мой почерк.

Мартина прочитала протокол, написанный крупным школьным почерком.

— Все правильно. Где подписать?

— Вот здесь, пожалуйста, — показал инспектор, протягивая ей ручку. — Я рад, что нам удалось все оформить. Вы живете далеко отсюда?

— Нет. Минут пятнадцать пешком.

— Мне бы очень хотелось отпустить вас домой, но пока нельзя. В ходе расследования может еще понадобиться ваша помощь.

— Такое может случиться?

— Случиться может все. Так что идите, переодевайтесь.

Констебль проводил ее до двери, и она направилась в гримерную.

— Что вы о ней думаете, Майк? — поинтересовался инспектор.

— Мне она кажется очень милой, сэр, — ответил констебль Лемпри.

— Ну это само собой. Я насчет правдивости показаний.

— Пожалуй, ей можно верить, сэр.

— А что думаете вы, Фокс?

Фокс поправил очки.

— Мне не понравился момент, когда она рассказывала о разговоре с Беннингтоном за кулисами.

— Понимаю. Но тут она не лгала, а просто кое-что утаила.

— Да, относительно свидетелей этого происшествия.

— Она невольно бросила взгляд на портрет Пула, — сказал инспектор. — Так что скорее всего Пул отогнал от нее Беннингтона.

— Очень может быть, шеф. Он неравнодушен к этой молодой леди. Это заметно. И она к нему неравнодушна.

— Боже! — воскликнул Майк Лемпри. — Так он же старик! Извините, сэр, но ему почти сорок.

Аллейн пожал плечами:

— Увы, мой друг, такое бывает. И не так редко, как вам кажется. А сейчас ступайте на сцену разбудите доктора Разерфорда и проводите сюда. Я хочу отвлечься от актеров.