Искусство разговаривать с детьми. Как найти время для важных разговоров с ребенком и грамотно их вести

У каждого ребенка есть зачатки эмпатии

Несколько лет назад я преподавала в начальной школе. Там я работала с детьми над их пониманием прочитанного и навыками письма индивидуально и в небольших группах. Часто я заходила в классы, чтобы забрать какого-то ребенка, а затем приводила обратно – обычная модель занятий во многих школах. Благодаря этому у меня была возможность увидеть, как дети взаимодействовали со своими одноклассниками и как они возвращались в класс. Одним январским утром я вышла на улицу и увидела, что детская площадка вся в снегу. В тот день я выводила на улицу группу третьеклассников на время перемены. Один девятилетний мальчик, Дариус, бежал передо мной и тянул своего друга Робби к игровой площадке. У Робби был удрученный вид.

– Разве это не потрясающе? Поиграем в снегу? – спросил Дариус и повернулся к другу. – Давай!

– Да, ладно, – ответил Робби, явно без энтузиазма.

– Что сначала: качели или турники? – спросил Дариус, перегоняя друга и дергая его за руку.

– Мне кажется, что твой друг не хочет идти, – сказала я Дариусу.

– Конечно, он хочет.

Вскоре Дариус побежал на игровую площадку. Найдя участок с чистым снегом, он набрал полную ладошку и сказал:

– Эй, давай поиграем в снежки.

– Нет, спасибо, – угрюмо ответил Робби и отошел подальше.

Еще более взбудораженный Дариус слепил снежки и начал шутливо бросать их в Робби и еще в нескольких детей. В то время как другие дети смеялись и отбивались, Робби сидел неподвижно. Минуту спустя я заметила, что по его лицу текут слезы. Когда я подошла, он уткнулся лицом в куртку и сказал, что все в порядке. Но потом я села рядом с ним и позволила ему поплакать. Я мягко спросила, не хочет ли он поговорить. Через минуту он поднял лицо и сказал, что через месяц переезжает и ему придется сменить школу. Его родители сообщили ему об этом утром.

Слушая его, я снова и снова вспоминала, как важно замечать чувства. Это и есть путь к сопереживанию. Очевидно, Дариус не заметил, что чувствовал Робби, или заметил, но эти сигналы не заставили его передумать. Хотя, возможно, Дариус хотел поднять настроение Робби, отвлекая его, но он не уловил более тонких признаков того, что чувствовал его друг, и не изменил свою реакцию, основываясь на этих сигналах. Вообще, он сталкивался с подобными проблемами и во время чтения. Он хорошо читал слова, но ему было трудно делать выводы или «читать между строк».

Чтение между строк – ключевая часть сопереживания. Редко бывает, чтобы кто-то во время встречи с вами просто сказал: «Я волнуюсь» или «Мне грустно». Вместо этого чувства проявляются в языке тела, тоне и выражении лица, а также в том, как человек говорит. Чтобы чутко сопереживать, дети должны настроиться на эти сигналы. Им нужно лучше распознавать свои и чужие эмоции, но это не значит, что надо учиться быть более непреклонными. Совсем наоборот: именно становясь более открытыми и гибкими в отношении эмоций, они учатся воспринимать более широкий эмоциональный диапазон. Дети распознают чувства и знают, как выглядят и звучат эмоции. Они встречают их как желанных гостей. Марк Брэкетт, директор Центра развития эмоционального интеллекта Йельского университета и автор книги «Разреши себе чувствовать», говорил со мной о необходимости воспитывать «специалистов по эмоциям», а не «судей эмоций»^[39]. Вы вдумчиво исследуете эмоцию, замечая, что за ней стоит. Вы признаете и принимаете это, а затем исследуете, как бы вы могли наилучшим образом ее выразить. Вы непосредственно переживаете свои эмоции, что позволяет вам их обдумывать, а не подавлять.

Чтение между строк – основная часть сопереживания. Чтобы овладеть эмпатией, необходимо понимать, что ощущает человек, даже если он об этом не говорит прямо.

Брэкетт создал учебную программу, известную как RULER, которая направлена на обучение именно таким навыкам детей, родителей и учителей. Учебная программа состоит из пяти основных блоков: детей учат распознавать (recognize – R) свои эмоции, понимать (understand – U) их, затем обозначать (label – L) или называть их. После этого детям помогают выражать (express – E) свои эмоции для других, регулировать (regulate – R) или управлять ими, используя различные стратегии. Например, ребенок, который чувствует, что его расстраивает проект, учится распознавать и понимать свое разочарование, рассказывать другим о своих чувствах и, возможно, останавливаться и делать несколько глубоких вдохов.

Когда я использовала подход Брэкетта с детьми и их учителями, я обнаружила, что в нем есть свои трудности. Во-первых, при этом подходе детей просят называть и выражать свои чувства. Тем не менее детям, особенно младшего возраста, бывает трудно сопоставить чувства со словами. Публичное высказывание чувств также ставит детей в уязвимое положение, особенно тех, кто постарше. Если все остальные увлечены и заинтересованы, хотите ли вы быть единственным ребенком, который признается, что чувствует подавленность? Если вы посмотрите на сопереживание как на тему для беседы, вы можете узнать настоящие эмоции ребенка, даря ему ощущение безопасности. Это особенно важно для переживания негативных эмоций.

Такая беседа играет большую роль, потому что эмпатия для каждого ребенка выглядит и звучит по-разному. Некоторые дети естественным образом чувствуют эмоции другого человека, улавливают малейшее изменение выражения лица и спрашивают: «Все в порядке?» Другие чрезмерно сопереживают или пытаются отделить то, что они чувствуют, от того, что чувствуют другие. Я встречала очень чувствительных детей, которые глубоко переживают или плачут, когда видят своих друзей в слезах. И все же некоторые дети с трудом читают выражения лиц или принимают точку зрения других. Особая проблема возникает у детей с расстройством аутического спектра (РАС).

В результате многие люди ошибочно полагают, что дети с аутизмом не заинтересованы в дружбе или не умеют сопереживать. Однако чаще всего дети с РАС стремятся наладить отношения, но не понимают, как это сделать. Они сопереживают, но с трудом могут это выразить. На самом деле, у большого процента людей с РАС есть алекситимия – сложность с пониманием и обозначением чувств. Люди с алекситимией «могут испытывать грусть, злость, тревожность или, возможно, просто перевозбужденность, – говорит исследовательница Ребекка Брюер, – но они не уверены, что именно чувствуют». Алекситимия есть у десяти процентов населения, и у 50 процентов людей с аутизмом. Из-за нее им трудно выражать свои чувства и общаться, а нам – трудно общаться с ними. Не существует единого подхода для всех детей, чтобы привить им умение сопереживать. Очень важно видеть сильные и слабые стороны вашего ребенка по мере того как они развиваются со временем в своем темпе. Также важно понимать, откуда берутся эти слабости. На самом деле, они могут быть более распространенными, чем кажется.