Искусство разговаривать с детьми. Как найти время для важных разговоров с ребенком и грамотно их вести

Двусторонний танец уверенности

Вскоре у меня появилась возможность подробнее изучить эти вопросы. Я заканчивала клиническую интернатуру в двуязычной больничной клинике, когда встретила Рут, трехлетнюю девочку с тяжелой задержкой речи и корковой слепотой – потерей зрения, вызванной повреждением головного мозга^[51]. При рождении мозг Рут был лишен кровотока. У нее также были физические нарушения, из-за которых она могла только ползать, но не ходить.

До Рут я никогда не встречала ребенка с корковой слепотой. Как, интересно, она будет взаимодействовать со мной? Я представила, как она сидит неподвижно, желая быть включенной, но не может это сделать. Перед нашим первым занятием я достала игрушки из верхнего шкафа в поисках того, что могло бы ей понравиться. Я удивилась, когда дверь открылась даже раньше времени и женщина вкатила коляску, радостно воскликнув: «Мы здесь!»

После того как они вошли, ее дочь сразу же отстегнулась и легла на пол, а затем поползла исследовать комнату. Рут потянулась к пластиковой коробке с мягкими игрушками, которую ее мама держала в руках, девочка брала одну за другой, улыбаясь и говоря: «Мне нравится эта. Нет, эта!» Когда Рут продолжила исследовать кабинет, женщина представилась. Ее звали Джилл, она работала медсестрой в педиатрическом отделении.

– Так, куда дальше? – спросила Джилл, когда Рут залезла под стол. – Ты помнишь, что если ты застряла, можно просто выкатиться оттуда.

Затем Джилл повернулась ко мне.

– Вы можете в это поверить? – спросила она, одобрительно глядя на Рут, когда девочка вернулась к коробке с игрушками и изучила шарики и липкую ленту. – Почти каждый день она делает или говорит что-то новое. Она такая активная, такая любопытная. Я не могу угнаться за ней.

Мы наблюдали, как Рут играла, и я начала свое тестирование. Сорок пять минут пролетели незаметно. Джилл наблюдала, как Рут исследует предметы, и иногда комментировала ее выбор: «О, тебе нравится это?» – но в основном молчала.

Меня настолько впечатлила энергия и забота Джилл, что я прямо спросила ее, каково это – растить ребенка с таким заболеванием. Женщина призналась, что в первый год жизни дочери она придерживалась противоположного подхода. Диагноз девочки чуть не сломил ее. Сначала она боялась, что дочь будет весьма ограничена в своих возможностях, даже может стать жертвой травли. Но время и опыт позволили ей выбрать другой путь. Она решила сравнивать Рут только с Рут и видеть в ее развитии уникальный опыт. Она меньше думала о том, чего Рут могла или не могла достичь, и больше о радости, веселье и интересе, которые девочка привносила в жизнь каждого. Вместо того чтобы подчеркивать недостатки дочки, Джилл сосредоточилась на том, чтобы помочь Рут внести свой вклад в семью и общество.

«И я научилась делать то же самое с Дэвидом, – сказала она мне, имея в виду своего восьмилетнего сына, у которого не было никаких отклонений. – Ему такой подход пошел на пользу даже больше, чем ей».

Она объяснила, что Дэвид всегда был излишне осторожен и избегал риска. Она часто хвалила его – на самом деле «слишком обнадеживающе», – сказала она со смехом. Когда он хорошо справлялся даже с самыми простыми вещами, она говорила: «Молодец!» или «Я знала, что ты справишься!»

К ее разочарованию, сын часто реагировал совсем не так, как она надеялась. Вместо того чтобы после одобрения делать больше, он возражал, говоря: «Нет, я не молодец». Если он читал, то закрывал книгу. Он сердито говорил: «Я знал, что у меня не получится». Ее слова, хотя и были сказаны из лучших побуждений, заставляли его замолкать. Но когда она применила тот же подход, что и к Рут, все начало меняться. Она приберегала похвалу для тех случаев, когда была искренне удивлена. Начав с вопроса о том, чего Дэвид хотел бы достичь, они обсудили, как он мог бы этого добиться. Взяв за основу его цели, Джилл проверяла его прогресс, спрашивая о том, какой следующий шаг он предпримет.

Вскоре наш сеанс закончился. Пристегивая Рут к коляске, Джилл поделилась, что рада наблюдать, как оба ее ребенка благополучно развиваются и – даже в их юном возрасте – проявляют инициативу и берут ответственность на себя. Слушая ее, я вспомнила о важной работе психологов Эдварда Деси и Ричарда Райана о внутренней мотивации. Когда у детей есть внутренняя мотивация, они стремятся к достижению целей, потому что сами этого хотят, а не из-за морковки, которую кто-то им подсовывает (внешней мотивации).

Мы постоянно сталкиваемся с обоими видами мотивации. Допустим, вы поставили цель пробежать пять километров. Возможно, врач порекомендовал вам заняться спортом, или у вас могут появиться проблемы со здоровьем, если вы не будете заниматься (внешняя мотивация). Или, может быть, вам просто нравится бег (внутренняя мотивация). Внутренняя мотивация – это то, что помогает придерживаться задуманного, больше практиковаться и находить смысл и удовольствие в том, что вы делаете. Размышляйте о навыках и трудностях: помогите детям «захотеть хотеть»

Как утверждают Деси и Райан, чтобы иметь внутреннюю мотивацию, детям необходимы три элемента: свобода, или способность делать свой собственный выбор; компетенция, или чувство, что они могут овладеть навыками и развить слабые стороны; и связь, или теплые отношения с другими людьми. В случае Джилл все эти три элемента вступили во взаимодействие. Джилл дала Рут свободу, или возможность выбора. Вместо того чтобы указывать, она спросила девочку, куда та хочет поползти дальше. Она беззаботно говорила о рисках (застрять под столом), но показывала, что Рут достаточно компетентна и знает, что делать. И она продемонстрировала связь, когда сидела вместе с дочкой, создавая ощущение комфорта и радости, пока та исследовала мир.

Я поняла, что в таких разговорах есть все элементы содержательной беседы. Джилл А: адаптировалась под меняющиеся интересы Рут. Б: была в диалоге с Рут, а не вела монолог. B: вела Рут, разговор начинался с того, к чему девочка проявляла интерес или с того, что ее наиболее увлекало.

Мы привыкли к тому, что детей надо хвалить. Но на самом деле чрезмерная похвала чревата негативными последствиями. Важно хвалить не личность, а умения.

Держа это в уме, я углубилась в исследование, посвященное похвалам детей. То, что я обнаружила, удивило меня. Часто на вопрос «Как мне воспитать уверенных в себе детей?» мы отвечаем: «Хвалить их». Или, может быть, «Хорошенько хвалить их». Но это только часть решения. На самом деле чрезмерная похвала заставляет детей чувствовать себя менее уверенно, особенно если у них и так низкая самооценка. Так выглядит явление, которое исследователи из Университета штата Огайо называют «парадоксом похвалы». Чрезмерная похвала или преувеличенное одобрение, например «это так невероятно красиво», понижает самооценку, когда детям сложно что-то дается, или когда они терпят неудачу. То же самое относится и к «похвале, ориентированной на личность», то есть похвале, сосредоточенной на том, какой ребенок, а не на том, что он сделал. То есть «ты такая умница» вместо «я рада, что ты смогла заплыть так далеко». Похвала, ориентированная на личность, похоже, заставляет «детей приписывать неудачу себе», говорит автор исследования, Эдди Бруммельман из Утрехтского университета. Да, когда ребенок добивается успеха, он чувствует себя умным. Но что, если у него что-то не получается? Делает ли это его «тупым»?

С самого раннего возраста дети ощущают ложную похвалу. Они замечают язык нашего тела и слишком бодрый тон голоса. Переоценивать – естественная привычка, и я заметила ее у себя. «Это просто потрясающе», – сказала я, когда Софи старательно училась кататься на велосипеде, села и проехала целых две секунды до того как упала. Именно подобная преувеличенная похвала часто приводит к обратным результатам. В исследовании Бруммельмана выяснилось, что взрослые чаще хвалили детей с более низкой самооценкой, но эта похвала на самом деле только уменьшала склонность детей браться за сложные задачи.

Большинство детей хотят слышать правду о своих навыках, изложенную эмпатично. Они хотят поговорить о том, что у них получается, а что – нет. Завышенная оценка словно показывает, что они не могут справиться с трудными моментами, при этом неудача – это страшная вещь, а не естественный факт, с которым они могут смириться. Слишком часто слыша преувеличенную похвалу, дети начинают избегать неудач, уклоняясь от сложных задач. Более того, когда мы замалчиваем их неудачи, мы не даем им разглядеть ее, чтобы обдумать случившееся. Это мешает детям распознавать и извлекать уроки.

На самом деле неудача может стать всеобъемлющим источником информации, если дети посмотрят на нее объективно. Овладение искусством извлекать уроки из неудач – будь то в учебе, общественной жизни или где-либо еще – развивает больше навыков, чем любая лекция. Как отмечает Джессика Лэйхи в книге «Дар неудачи», «набор инструментов, накопленный запас навыков, которые студенты зарабатывают через свои неудачи, адаптацию и рост, важнее любой математической формулы или грамматического правила»^[52]. Тем не менее, как я знаю по своему опыту, помогать детям в этом искусстве нелегко. На пути ждет много слез и разочарований. Более того, дети должны быть открыты для обучения. Мы должны это делать не потому, что мы хотим, чтобы они учились на ошибках.

Так как же наши беседы могут быть полезны? В идеале они помогают детям четко видеть свой прогресс, выявлять трудности и использовать неудачи в качестве катализатора успеха. Начните с подчеркивания процесса. Исследуйте серые зоны опыта, а не черно-белые различия между неудачей и успехом. Меньше думайте о «плохом» или «хорошем» и больше о «как», «где» и «почему». Как ты ощущала себя, когда взялась за эту задачу? Что было интересным или скучным? В чем состояла сложность? Какие стратегии ты использовала? Какую новую, более сложную цель ты могла бы поставить перед собой?

Поддерживайте конкретные, объективные формулировки достижений. Подчеркивайте радость от того, что они пробуют что-то новое, и – когда это возможно – шутите и смейтесь над амбициозными, но неудачными попытками. Однажды я слышала, как одна девочка на детской площадке, пытаясь сделать стойку на руках, сказала: «Вау, я упала, но это было сумасшедшее колесо!» Или взгляните на следующий пример.

Маленькие шаги: похвала для роста