Из осажденного десятилетия

воздух кажется влажным после огня и пожара,

по солёному снегу бежала, долго бежала,

упала в него лицом: «не надо мне вашего неба,

мне б отдохнуть немного, мне полежать бы, мне бы

пару минут никого не звать, никуда не мчать,

пару минут успокоенно помолчать».

безнадёжность целительнее времени и таблеток,

безнадёжность страшна и правдива, удар ее меток,

глаза у нее – как у Девы Марии с иконы,

что висела у меня над кроватью в детстве.

безнадёжность спасает умирающих и влюблённых,

целует в лоб и шепчет: «теперь мы вместе».

воздух холоден, как влажный платок при температуре.

«мама, я заболела? почему я лежу на бордюре?»

бежала-бежала, из-за синей реки, из-за брянского леса,

и луна была подтаявшей и белесой,

больше некуда стало бежать, лежи теперь в снег

башкою.

господи, какое же это счастье.

счастье какое.

россыпью розовых звёзд, золотых комет

ангел безнадёжности приходит в нужный момент,

неизменно – в нужный момент,

он приходит к тем, кто безнадёжно неизлечим,

открывает окно в больнице, показывает, что почём,

мы кричим, мы всегда кричим

под его ледяным мечом,

корчимся, пока мир не становится неразличим,

потому что жить дальше не видно больше причин.

а потом становится больше не больно,

и голос слышится огневой:

«поднимайся, теперь ты воин господа твоего».

боль моя, свет небесный, пребудь со мной,

проведи меня через ад, пустыню и зной,

ибо их пройдёт, чтобы снова выйти на свет,

только тот, кто точно знает: надежды нет.

твёрже камня его нутро, и к любому бою,

и к любым препятствиям он готов.

да пребудет со мной безнадёжность моя.

и с тобою.

ныне. и присно. и во веки веков.