Из осажденного десятилетия

Драгоценный Б., как вы нынче? Надеюсь, вам

повезло хоть малость. Жалеете ли о чём-то?

У меня здесь – осеннее небо, окна провал

и молчанье. Не поболтать ни с богом, ни с чёртом.

Драгоценный Б., я неделю не говорю

ни единого слова. Незачем, да и не с кем.

Облака плывут по пустынному октябрю,

плачет ветер в столице, подобен рыданьям детским.

Драгоценный Б., уж если про вечный спор,

что достойно вечности, а что есть продукт побочный

человеческой мысли, то, право, наш разговор

забываю все больше, теряя в дымке молочной.

Драгоценный Б., мой заклятый и вечный враг,

мой наивный безумец, – что же, вы победили.

Я гляжу на небо. Подступает вечерний мрак,

за окном нацеплена туча на остром шпиле.

Позади аргументы наши тают, дрожат,

ибо что имеет значение, в самом деле,

если ваш расстрел состоялся семь дней назад,

если мой расстрел состоится через неделю?