Из осажденного десятилетия

ТРИ СТИШКА ПРО ОСЕНЬ ДЛЯ ЯНКИ САЛЮТ

Первый стишок про осень

имя этому времени

коричневой голой земли,

надвигающихся дождей, черноты вдали,

имя этому времени никто не назвал;

где-то после октября,

может быть, ноября,

раньше зимы:

провал

в огромный простор и холод,

в тёмную синеву,

в коричневый цвет смертности,

что окрасил листву,

в мокрую,

побуревшую,

догнивающую траву.

*

земля обнажается,

оголяя кости свои,

каменные ребра торчат из неё.

в тёмно-синей воде виднеется спинка змеи,

тёмно-синие горы погружаются в забытьё.

где-то тут бродят

заблудившиеся бродяги и дети,

огромноглазы, светлы, немы:

где-то

между ноябрём

и самым началом зимы.

Второй стишок про осень

благословенны те,

кто гонит домой стада –

таков заведённый порядок:

не нами, давно, всегда.

вернётся пастух и пахарь,

вернётся с войны солдат.

и будет встречен с порога

любой, кто домой пришёл,

и в доме, где светятся окна,

сядет за крепкий стол.

*

и трижды благословенны

те, кто в осенней мгле,

по этим коричневым листьям,

по чёрной влажной земле

идут, не ведая дома,

лампы и очага,

идут по одной дороге,

что холодна и нага.

руки у них землисты,

лица у них серы.

невдалеке от обочин

они разводят костры.

Третий стишок про осень

по большой размокшей дороге

идут дети,

и небо

застыло над ними.

мох и вода вокруг,

и ещё ветер.

каждый из них

не помнит своё имя.

каждый из них

не видит своё лицо

в лужах или ручьях,

в воде проливной.

дети,

не нашедшие матерей и отцов,

дети,

не нашедшие дорогу домой.

*

красные пальцы у них,

драны карманы у них,

бледные губы у них.

и каждый, каждый из них –

один на своём пути,

один в своей темноте.

и долго ещё идти?

о, долго ещё идти!

дорога их все мокрей,

и листья лежат на ней.

и листья лежат везде.

и листья лежат

в дырявых карманах их,

и вода

в ботинках рыжих худых,

и камни и мох растут у них на пути,

и в глазах застыло холодное

недо

йти.

и однажды,

сойдя на обочину,

они разводят костёр,

и огонь его красен

и греет мокрые пальцы их,

и видят его

из домов, что на склонах гор,

из домов за стеною лесов густых.

кто ты, бродяга, идущий по сумеркам ноября,

кто ты, чьи волосы капельки серебрят,

кто ты, ступай же, вот наш костёр,

этой ночью он будет твой,

а наутро найди свой дом и ступай домой.

вот они сидят и поют,

и огромно небо, и горы лиловы.

песня их – без единого звука,

единого слова.