Из осажденного десятилетия

ТЁМНЫЙ ПЕТЕРБУРГ (ГОРОД МЁРТВЫХ)

На Городе Мёртвых уже проступала осень,

когда я приехала. Бледная паутина

поблекшего солнца тянулась тонко и длинно

по паркам, полным берёз и сосен,

по узким улицам с домами из прошлого века,

каменным, рассчитанным на холодные зимы.

На вокзале была толпа. Не было ни одного человека.

Я посмотрела на свои руки и увидела,

что они прозрачны,

что я сама теперь стала неотделима

от этих чёрных мостов и от этих мрачных

церквей, в которых ни радости, ни прощения.

Я поселилась в комнате на углу, и ветер всё время

в щели

задувал. И я сначала пыталась бороться,

не забывая, какой я была, и как всходит солнце,

но были вот эти изогнутые мосты, и худые ветки,

и большая река, залитая жидким свинцом,

и каналы, из которых смеялось мое лицо,

отражённое водами, и там становилось заметно,

что мой тёплый живот под курткой насквозь пропорот,

что в него затекает холод

и мертвый город.

По Лиговскому проспекту ездили не машины,

а живые чудовища, обтянутые гладкой кожей,

говорили, ночью им лучше не попадаться: душили

и пожирали случайных прохожих.

На меня такая, впрочем, набросилась белым днём;

вовремя оттащили.

Я прожила здесь год и вряд ли отсюда уеду.

Кстати, это неправда, что я тебя позабыла.

Просто продираться сквозь память – как идти

по тонкому следу

через болото, полное ила.

Просто, когда я пытаюсь вспомнить – лицо, улыбку, –

не могу пробраться через чёрные эти мосты,

через большую реку.

Город Мёртвых стоит на кровавых болотах. Зыбко

и невозможно здесь жить человеком.