Кровавая луна

ГЛАВА 20 Среда

— Ну, тут все вполне ясно, — подытожил Эуне, кладя копию полицейского отчета на одеяло. — Как по учебнику. Убийство на сексуальной почве, и тот, кто это совершил, скорее всего убьет снова, если его не остановить.

Три человека вокруг его кровати кивнули, не отрываясь от своих экземпляров отчета.

Харри закончил читать и поднял глаза, щурясь от резких лучей утреннего солнца, бьющих в окно.

Затем с бумагами покончил Эйстейн и сдвинул солнечные очки со лба обратно на глаза.

— Брось, Бернтсен, — поторопил он. — Ты наверняка уже читал это.

Трульс проворчал что-то в ответ и отложил распечатку.

— Что нам делать, если это как поиски иголки в стоге сена? — спросил он. — Сложить лапки и предоставить все Братт и Ларсену?

— Не совсем так, — возразил Харри. — На самом деле ничего не изменилось. Мы предполагали и раньше, что Бертину убили таким же образом, как и Сюсанну.

— Но мы должны признать, что это противоречит твоей интуиции, шепчущей о рационально мыслящем убийце с рациональным мотивом, — подхватил Эуне. — Необязательно отрезать голову жертве или красть ее мозг, чтобы дать полиции ложный намек на то, что убийство двух случайных жертв совершено на сексуальной почве. Есть способы отделения частей тела, для которых нужно меньше усилий и которые тоже заставляют думать об отсутствии связи между убийцей и жертвами.

— Гм…

— Никаких «гм», Харри. Слушай. Если цель убийцы — ввести нас в заблуждение, то он провел на месте преступления слишком много времени, а следовательно, рисковал больше, чем нужно. Его трофеи — мозги, и теперь мы видим типичные признаки того, что он совершенствует свою методику: вместо того, чтобы вскрыть череп и зашить скальп прямо на месте убийства, он отрезает голову жертвы и забирает ее с собой целиком. Харри, все это двигается, звучит и пахнет, как ритуальное убийство с целым спектром сексуальных подтекстов и намеков. Вот что это такое!

Харри медленно кивнул, повернулся к Эйстейну, снял с него солнцезащитные очки и, игнорируя его «Эй!», надел на себя.

— Не хотел этого говорить — пояснил Харри, — но ты их у меня стащил. Я оставил очки в офисе бара «Ревность» после вечеринки в стиле пауэр-поп[53], на которой ты отказался ставить «R.E.M.»[54]

— Потому что договаривались о классике пауэр-попа. А что до очков, «кто нашел, берет себе»[55].

— Даже если нашел в ящике стола?

— Как дети малые, — вздохнул Эуне.

Эйстейн попытался снять очки с Харри, но тот успел откинуть голову назад.

— Спокойно, Эйстейн, я их верну. Лучше расскажи-ка нам, что узнал.

Эйстейн тоже вздохнул.

— Ну, я поговорил с коллегами, которые торгуют кокаином…

— Водители такси торгуют кокаином? — удивился Эуне. Они с Эйстейном посмотрели друг на друга, потом Эуне перевел взгляд на Харри: — Похоже, ты кое о чем мне не сказал.

— Да, — согласился Харри. — Продолжай, Эйстейн.

— Так вот, нашел я одного кента — он у Рёда постоянный дилер. Назовем его Эл. Он таки был на той вечеринке. Но он сказал, что его обставил другой, причем с таким «примо бланко»[56], что Элу оставалось только тихо стушеваться. Я спросил, кто это был, но Эл не знает — тот человек закрывал лицо медицинской маской и солнечными очками. Элу показалось странным, что хотя у парня была чистейшая дурь, лучшая, какую Эл нюхал в Осло, вел он себя как любитель.

— А именно?

— Это сразу видно. Профессионалы расслаблены, потому что знают свое дело, но при этом они постоянно мониторят обстановку, как антилопы на водопое. Они знают, в каком кармане у них товар, и если появятся копы, могут от него избавиться в считанные секунды. А тот парень, по словам Эла, нервничал, смотрел только на того, с кем разговаривал, и копался в карманах, когда искал пакеты. Ну и самое дилетантское: он мало разбавил продукт, если вообще разбавил. И раздавал бесплатные дозы.

— Всем подряд?

— Нет, нет. Я имею в виду — это же была шикарная вечеринка. Ну, знаешь, с людьми из приличного общества. Некоторые из них употребляют кокаин, но не на глазах у соседей. Парень в маске, две девушки и Эл пошли с Рёдом в его квартиру. Парень выложил на стеклянном столе в гостиной несколько дорожек, причем так, будто учился этому по роликам на ютюбе, и сказал, что Рёд должен это попробовать. Однако Рёд, как истинный джентльмен, сначала предложил гостям. Эл захотел — ну, я имею в виду, он хотел затестить этот товар. Но парень в маске схватил его за руку, вцепился как когтями так, что пошла кровь, оттащил от стола — похоже, совсем запаниковал. Элу пришлось его успокаивать. И тут парень заявил, что это только для Рёда, но Рёд ответил, что в его доме следует вести себя прилично, и если парень не согласен дать девушкам попробовать первыми, то может убираться ко всем чертям. И тогда этот в маске пошел на попятную.

— Эл знал этих девушек?

— Нет. И конечно, я спросил, не те ли это пропавшие, но Эл о них даже не слышал.

— Вот как? — удивился Эуне. — О них говорят во всех новостях уже несколько недель.

— Да, но наркоманы живут… как бы это сказать?.. в другом мире. Не знают, кто премьер-министр Норвегии, например. Но поверь, какой бы норвежский город ты ни упомянул, они скажут тебе, какие в нем цены за грамм каждого чертова наркотика, какими господь благословил эту планету. Так что я показал Элу фотографии девушек, и они показались ему знакомыми. По крайней мере, он думает, что мог продать Сюсанне немного экстази или кокса, но он не уверен. Ну, в общем, девушки тогда попробовали, а потом настала очередь Рёда. Но тут вошла его жена и давай кричать на него — дескать, он обещал завязать. А Рёду уже пофигу, уже соломинка в носу, начинает вдыхать, да так, словно собрался втянуть все оставшиеся дорожки за один присест, и… — Эйстейн захихикал. — Потом… — Он сложился пополам, не в силах сдержать хохот, утирая слезы.

— Что потом? — поторопил его Эуне.

— А потом идиот этот кааак чихнет! Кокаин разлетается по сторонам, весь стол в слезах и соплях. Рёд в отчаянии смотрит на парня в маске и просит его добавить еще несколько дорожек, логично? А у парня больше ничего нет, это был весь его товар, и он, конечно, в таком же отчаянии падает на колени и пытается спасти хоть сколько-нибудь порошка. Но балконная дверь открыта, сквозняк — и пудра уже повсюду, и там и тут. Можешь поверить в такое дерьмо?

Эйстейн расхохотался, откинув голову назад, Трульс загоготал своим хриплым смешком. Даже Харри расплылся в улыбке.

— Эл пошел с Рёдом на кухню, подальше от жены, открыл сумку с товаром и сделал для Рёда несколько белых дорожек. Ах да, забыл — у парня в маске был не совсем «бланко», в том смысле, что не белого цвета. У него был зеленый кокаин.

— Зеленый?

— Да, — подтвердил Эйстейн. — Вот поэтому Эл так захотел его затестить. Я слышал, что в Штатах его можно раздобыть даже на улице, но в Осло такого никто никогда не видел. В самом чистом «бланко», который можно купить у уличного дилера, максимум сорок пять процентов кокаина, но в зеленом, говорят, намного больше. Наверное, цвет товара зависит от того, сколько в порошке листьев коки.

Харри повернулся к Трульсу.

— Зеленый кокаин, да?

— Не смотри на меня так, — возразил Трульс, — я понятия не имею, как он там оказался.

— Черт, так это был ты? — поразился Эйстейн. — Незнакомец в маске и солн…

— Заткнись! Это ты чертов толкач, я — нет.

— А почему вдруг нет? — восхитился Эйстейн. — Это гениально! Ты конфискуешь товар, разбавляешь его, как раньше мы доливали водой водочные бутылки из минибаров в отцовских кабинетах, а потом лично продаешь товар, чтобы исключить…

— Я не конфисковывал товар! — лоб Трульса побагровел, глаза выкатились. — И не разбавлял. Черт побери, я даже не знаю, что такое левамизол![57]

— Ну да? — спросил Эйстейн, светясь от удовольствия. — Тогда откуда ты знаешь, что эту штуку смешивают с левамизолом?

— Оттуда, что это есть в отчете, а отчет доступен в полицейской электронной базе! — взревел Трульс.

— Прошу прощения.

Все четверо повернулись к двери — у входа стояли две медсестры.

— Мы считаем, это очень мило, что у Столе так много посетителей, но мы не можем допустить, чтобы его и Джибрана слишком беспокоили…

— Извини, Кари, — мягко перебил Эуне. — Понимаешь, когда обсуждаются наследственные дела, ситуация может немного накалиться. А ты как думаешь, Джибран?

Джибран поднял голову и снял наушники.

— Что?

— Мы тебе мешаем?

— Вовсе нет.

Эуне улыбнулся старшей медсестре.

— Что ж, в таком случае… — Она поджала губы и укоризненно посмотрела на Трульса, Эйстейна и Харри, прежде чем закрыть за собой дверь.

Катрина посмотрела на тела Сюсанны и Бертины. Снова ее поразило, как выглядят лежащие на столах покойники. При взгляде на них, лишенных жизни, почему-то верилось в существование души. Нечто, во что Катрина не верила, но надеялась. Движущая сила всех религий и мистических течений. Обе женщины были обнажены. У обеих цвет кожи переходил от белого к оттенкам синего и даже черного, потому что кровь и телесные жидкости стекли вниз, к столу. Началось разложение, и Катрине казалось, что она смотрит на статуи, безжизненные предметы, которым когда-то придал форму некто живой. Из-за отсутствия головы у Бертины это ощущение только усиливалось.

В помещении для вскрытий находилось семь живых человек: Катрина, патологоанатом, Скарре из криминалистического отдела, Сон Мин Ларсен, женщина-детектив из Крипоса, Александра Стурдза и ее коллега по судебно-медицинским экспертизам.

— Мы не обнаружили никаких признаков насилия, случившегося перед смертью, или борьбы, — заговорила патологоанатом. — О причинах смерти: Сюсанне перерезали горло, затронув сонную артерию; Бертина, вероятно, была задушена. Я говорю «вероятно», потому что мы не можем оценить многие признаки, которые обнаружили бы, будь у нас ее голова. Но следы на нижней части ее шеи указывают на удушение ремнем или веревкой. Удушение привело к гипоксии. В крови или моче женщин не обнаружено следов каких-либо веществ, свидетельствующих, что их накачали наркотиками. На одном из сосков жертвы найдена засохшая слюна и слизь, — она указала на тело Сюсанны. — Насколько мне известно, это уже было исследовано…

— Да, — подтвердила Александра.

— Кроме того, мы не нашли чужеродного ДНК на телах жертв. Поскольку выдвигались версии об изнасиловании, мы уделили особое внимание поиску соответствующих следов. На руках, ногах, шеях нет оттисков крепко стиснутых пальцев, также нет следов укусов и засосов. Никаких ран и кровоподтеков на запястьях или лодыжках. У одной жертвы нет головы, поэтому мы не можем ничего сказать о ее ушных раковинах.

— Простите? — переспросила женщина-детектив из Крипоса.

— Раны на ушных раковинах, — пояснила Александра, — характерны для жертв изнасилования.

— То же о петехиях[58]. — Патологоанатом указала на голову Сюсанны. — У первой жертвы они не обнаружены.

— Маленькие темные пятна вокруг глаз или на небе, — объяснила Александра.

— Ни у одной жертвы нет видимых повреждений labia minora, — продолжала патологоанатом.

— Малых половых губ, — перевела Александра.

— Также нет царапин от ногтей на шее или ссадин на коленях, бедрах или спине. В остальном — во влагалище Бертины есть микроскопические следы, но отметины такого размера вполне могли появиться и от секса по обоюдному согласию. Короче говоря, ни на одной из них нет никаких физических признаков изнасилования.

— Но это не значит, что изнасилования не могло быть, — добавила Александра.

Ответный взгляд патологоанатома заставил Катрину заподозрить, что после того, как все разойдутся, Александру ждет разговор о соблюдении субординации.

— Итак, травм нет, — подытожила Катрина, — и спермы тоже. Тогда почему же вы уверены, что у них обеих был половой акт?

— Презерватив, — ответил другой специалист по судебно-медицинским вскрытиям, Хельге-как-его-там, приятный молодой человек. До сих пор он молчал. Интуиция Катрины подсказывала, что он занимает низшее место в иерархии трех присутствующих медиков.

— Презик? — переспросил Скарре.

— Да, — подтвердил Хельге. — Когда мы не находим сперму, мы ищем следы презерватива. Как правило, следы ноноксинола-9, это вещество содержится в смазке. Но этот презерватив, похоже, был без смазки — вместо нее мы обнаружили следы от мелкодисперсного порошка, который предотвращает слипание латекса. Дело в том, что состав этого порошка у каждого производителя свой, уникальный. И у обеих — у Сюсанны и у Бертины — следы порошка бренда «Bodyful».

— Это один и тот же порошок? — уточнил Сон Мин.

— Нельзя сказать точно, — ответил Хельге. — Конечно, вполне возможно, что они совершали половой акт с одним и тем же мужчиной одновременно, но…

— Понятно, — произнес Сон Мин. — Спасибо.

— Можно ли на основании проведенных исследований каким-нибудь способом определить, когда произошел половой акт? — спросила Катрина.

— Нет, — твердо ответила патологоанатом. — Все, что мы рассказали, за вычетом подробностей о порошке для презервативов, вы можете найти в отчете, который мы добавили к материалам дела в базе BL-96 непосредственно перед вашим прибытием.

Возникшую паузу прервал Хельге. Его голос звучал более осторожно, чем в прошлый раз.

— Возможно, мы не сможем точно сказать когда, но… — он бросил быстрый взгляд на патологоанатома, словно спрашивая разрешения продолжить, — можно предположить, что в обоих случаях половой акт имел место незадолго до их смерти. Возможно, после.

— Продолжай.

— Если бы после полового акта они оставались в живых какое-то продолжительное время, их функционирующие тела избавились бы от следов презервативов. Живое тело справилось бы с этим за несколько суток — пожалуй, дня за три. Но в мертвом теле и сперма, и порошок от презерватива сохраняются дольше. Это… — он сглотнул и торопливо улыбнулся, — да, это все.

— Еще вопросы? — патологоанатом подождала пару секунд, прежде чем хлопнуть в ладоши. — Что ж. Как говорят в одном фильме, «если найдете еще трупы, просто позвоните нам»[59].

Рассмеялся только Скарре. Потому ли, что он, самый старший из них, был единственным, кто помнил этот фильм; потому ли, что черный юмор теряет свою прелесть, когда рядом трупы — Катрина не знала наверняка.

Она почувствовала вибрацию телефона и посмотрела на дисплей.