Кровавая луна

ГЛАВА 54 Четверг

В день похорон Столе Эуне было холодно и дул сильный ветер. Он трепал волосы присутствующих, а в какой-то момент с безоблачного неба вдруг посыпались градины. Утром Харри побрился, и худощавое лицо, взглянувшее на него из зеркала, казалось, вернулось из более счастливых времен. Возможно, это поможет. А может быть, и нет.

Поднявшись на кафедру, чтобы сказать несколько слов по просьбе Ингрид и Авроры, он оглядел переполненную церковь.

На первых двух рядах сидела семья Столе. В следующем ряду — близкие друзья. Большинства из них Харри никогда раньше не видел. Позади Харри сидел Микаэль Бельман. Хотя Бельман и радовался тому, что дело раскрыто, а Хельге Форфанг оказался за решеткой, но все же он держался в тени всю неделю, пока газеты смаковали новые и новые подробности, сообщаемые полицией. Например, был обнародован рассказ Хельге Форфанга об убийстве отчима. Правда, Мона До и «ВГ» подали хороший пример: они не опубликовали, а лишь сослались на видео, в котором голый Маркус Рёд признается в сексуальном насилии над пасынком. Но желающие ознакомиться с видеороликом, конечно, могли найти его в Сети.

Харри увидел Катрину, сидящую рядом с Сон Мином и Будиль Меллинг. Катрина все еще выглядела уставшей, у нее было очень много работы на заключительном этапе дела, да и впереди оставалось еще немало. Но, естественно, для нее стало облегчением, что убийцу задержали и получили от него показания с признанием своей вины. На допросах Хельге Форфанг рассказал им все что нужно, и большая часть его рассказов об исполнении убийств совпала с предположениями Харри. Мотив — месть отчиму — был очевиден.

Харри прибыл в церковь на «мерседесе» Эйстейна вместе с Трульсом и приехавшим из Финнмарка Олегом. Трульс уже вернулся к работе в полиции, так как с него сняли подозрение в мошенничестве, и отметил это событие покупкой костюма для похорон, подозрительно похожего на костюм Харри. У Эйстейна тоже были новости — он утверждал, что перестал торговать кокаином, хочет вернуться к вождению и даже подумывал не стать ли ему водителем «скорой помощи».

— Черт, трудно ездить по-прежнему, когда однажды включил сирену и увидел, как машины на дороге расступаются перед тобой, как, мать его, Мертвое море[136] перед Моисеем. Или Галилейское море?.. А, да ладно, я все равно не пойду на «скорую».

Трульс пробурчал:

— Чтобы стать водителем «скорой», нужно пройти кучу курсов и всякой прочей пурги.

— Не в этом дело, — вздохнул Эйстейн. — Понимаешь, в этих машинах куча наркотиков, а я не могу спокойно находиться рядом с ними. Потому как я не такой волевой, как Кит Ричардс. В общем, я взял дневные смены в таксомоторной компании в Холмлии[137].

Руки Харри дрожали, и бумаги, которые он держал, издавали громкий шорох. Сегодня он не пил — наоборот, вылил остатки «Джима Бима» в раковину в своем гостиничном номере. Он намеревался оставаться трезвым до конца жизни. Да, таков был план. И он всегда был таким. В субботу они с Гертом собирались отправиться на лодке на Несодден. Харри представил себе это — и руки перестали дрожать. Он прочистил горло.

— Столе Эуне, — произнес Харри, потому что решил начать, назвав его полным именем. — Столе Эуне стал героем, хотя никогда не стремился им стать. Но обстоятельства и его собственное мужество подарили ему такой шанс к концу жизни. Естественно, будь он здесь, он возразил бы против того, что его называют героем. Но его нет с нами. И мы все равно не приняли бы его возражений. Когда мы столкнулись с захватом заложника, о чем вы наверняка читали в газетах, его голос прорвался сквозь наши обсуждения. «Разве вы не слышите, что я говорю? — крикнул он со своей кровати. — Это простая математика». Столе Эуне утверждал бы, что только сухая логика, а вовсе не героизм, заставила его надеть мою одежду, занять мое место и принять на себя смертельный укол. План состоял в том, что я покину место происшествия вместе с заложником до того, как обнаружится наша подмена, или вмешаюсь, если Столе разоблачат. План был не моим. Его придумал он. Он попросил нас оказать ему эту услугу, позволить ему обменять свои последние дни, полные боли, на действия, которые на самом деле имели смысл. Это был хороший аргумент. Самое лучшее в его плане было то, что если бы Форфанг сосредоточился на Столе, это повысило бы наши шансы на спасение заложника. А я мог бы вмешаться, случись что-нибудь непредвиденное. Уход Столе, как и бывает с самоотверженными героями, оставил нам чувство вины. Прежде всего мне, лидеру группы и человеку, которому предназначалась та порция яда на крыше. Да, я виновен в том, что жизнь Столе Эуне оборвалась. Жалею я об этом? Нет. Ведь Столе был прав, это действительно простая математика. И я верю: он ушел счастливым. Потому что Столе принадлежал к той части человечества, которая получает глубочайшее удовлетворение, внося свой вклад в создание лучшего мира для всех нас.

После похорон, как и хотел Столе, в кафе «Шрёдер» состоялись поминки с бутербродами и кофе. Заведение было переполнено; когда они пришли, все стулья оказались уже заняты, так что Харри и его спутникам достались места лишь в дальнем конце зала, у двери в туалеты.

— Форфанг жаждал мести и уничтожал помехи на пути к ней, — сказал Эйстейн. — Но газеты все равно называют его серийным убийцей. А ведь он не был серийным убийцей, верно, Харри?

— Кхм… Не в классическом понимании этого слова. Такие встречаются очень редко. — Харри глотнул кофе.

— Со сколькими ты сталкивался? — спросил Олег.

— Не знаю.

— Не знаешь? — хмыкнул Трульс.

— После того, как я поймал второго в моей практике серийного убийцу, мне стали приходить анонимные письма. Люди бросали мне вызов, заявляя, что совершили убийства. Или собирались. Говорили — я не смогу их поймать. Полагаю, большинство просто получали удовольствие от отправки этих писем. Но я не знаю, отнял ли кто-то из них чью-нибудь жизнь. Большинство смертей, которые, как мы установили, оказались убийствами, успешно расследуются. Но, возможно, те «убийцы-анонимщики» так изобретательны, что удачно маскируют совершенные ими преступления под естественные смерти или несчастные случаи?

— То есть они тебя перехитрили, это ты хочешь сказать?

Харри кивнул.

— Да.

Из туалета вышел явно подвыпивший пожилой мужчина.

— Друзья или пациенты? — спросил он.

Харри улыбнулся.

— И то, и другое.

— Как и все мы, — сказал мужчина, выходя в переполненный зал.

— К тому же он спас мне жизнь, — пробормотал Харри себе под нос. И поднял чашку кофе. — За Столе.

Остальные трое подняли бокалы.

— Я тут подумал кое о чем, — проговорил Трульс. — Те твои слова, Харри. Что если ты спасаешь чью-то жизнь, то несешь за этого человека ответственность до самой его смерти…

— Да, — вспомнил Харри.

— Я проверил. Это не пословица. Эту фразу придумали для сериала «Кун-фу» и специально стилизовали под древнюю китайскую мудрость. Помнишь этот сериал? Его снимали в семидесятые.

— С Дэвидом Кэррадайном? — уточнил Эйстейн.

— Да, — подтвердил Трульс. — Совершенно дурацкий.

— Но крутой, — добавил Эйстейн. — Ты должен его посмотреть, — заявил он, толкнув Олега локтем.

— Должен?

— Нет, — ответил Харри. — Не должен.

— Ладно, — согласился Эйстейн. — Но если Дэвид Кэррадайн сказал, что ты несешь ответственность за тех, кого спас, в этом определенно что-то есть. Я имею в виду — это же Дэвид Кэррадайн, сечете, чуваки?

Трульс почесал выпирающий подбородок.

— Ну, хорошо.

К ним подошла Катрина.

— Извините, только что добралась, ездила на осмотр места преступления, — сказала она. — Кажется, сюда пришли все. Даже священник.

— Священник? — переспросил Харри, поднимая бровь.

— А разве это был не он? — удивилась Катрина. — Во всяком случае, когда я приехала, какой-то мужчина в воротничке священника уходил.

— А что за место преступления? — спросил Олег.

— Квартира на Фрогнере. Тело разрублено на куски. Соседи слышали шум какого-то двигателя. Обои в гостиной — будто их полили из краскопульта. Слушай, Харри, можно с тобой чуть-чуть пошептаться?

Они отошли к столику у окна — когда-то именно этот столик был обычным местом Харри.

— Приятно видеть, что Александра уже вернулась к работе, — сказала Катрина.

— К счастью, она девушка стойкая, — подтвердил Харри.

— Я слышала, ты пригласил ее на «Ромео и Джульетту»?

— Да. Хелена Рёд дала мне два билета. Говорила — отличная постановка.

— Мило. Александра — хорошая женщина. Я попросила ее кое-что для меня проверить.

— Что же?

— Она сверяла профиль ДНК слюны с груди Сюсанны с данными из базы обнаруженных преступников. Там не нашлось ни одного совпадения, но мы знаем, что этот профиль совпадает с ДНК Маркуса Рёда.

— Так.

— Но слюну не проверяли по базе данных неустановленных преступников, то есть не сличали с образцами ДНК из нераскрытых дел. Когда всплыло видео, на котором Маркус Рёд признался в сексуальном насилии над несовершеннолетним, я попросила прогнать его ДНК и по этой базе. И знаешь, что получилось?

— Угу. Догадываюсь.

— Тогда продолжай.

— Изнасилование четырнадцатилетнего мальчика в клубе «Вторники». Напомни — как вы назвали это дело?

— Дело бабочки, — Катрина выглядела почти раздраженной. — Как ты…

— Рёд и Крон утверждали, что не предоставляют образец ДНК, так как не хотят признавать, что могут быть основания подозревать Рёда. Но я предположил другую причину и, похоже, оказался прав. Рёд знал: в базе есть его ДНК, и это сперма, фигурирующая в деле об изнасиловании.

Катрина кивнула.

— Ты молодец, Харри.

Он покачал головой.

— Если бы я был молодцом, то давно раскрыл бы это дело. А я ошибался на каждом шагу.

— Хотя это лишь слова, но я знаю, что и другие люди оценивают тебя так же, как я.

— Окей.

— Вот об этих других я и хотела поговорить. В криминальном отделе есть вакансия. Нам всем хотелось бы, чтобы ты написал заявление на эту должность.

— Нам?

— Будиль Меллинг и мне.

— Это двум человекам, а ты сказала «всем».

— Микаэль Бельман тоже считает это хорошей идеей. Мы могли бы создать особую должность. С большей свободой действий. Ты мог бы начать, например, с этого убийства во Фрогнере.

— Есть подозреваемые?

— Был давний спор о наследстве между жертвой и братом жертвы. Брата сейчас допрашивают, но у него, кажется, есть алиби.

Она изучала лицо Харри. Голубые глаза, в которые она когда-то вглядывалась. Мягкие губы, которые когда-то целовала. Резкие черты лица, саблевидный шрам от уголка рта к уху. Она пыталась истолковать его взгляд, изменения в выражении лица, то, как он расправил плечи, будто большая птица перед полетом. Катрина считала, что хорошо разбирается в языке тела, и некоторые мужчины — вроде Бьёрна — казались ей открытой книгой. Но Харри был и оставался для нее загадкой. Она подозревала, что и для самого себя тоже.

— Передай от меня привет и поблагодари, — попросил он. — Но нет, спасибо.

— Почему нет?

Харри криво улыбнулся.

— Расследуя это дело, я понял, что гожусь только для одного — ловить серийных убийц. Настоящих. По статистике человек встречает на улице серийного убийцу всего семь раз за всю жизнь. Если так — я исчерпал свою квоту. Больше мне никто не встретится.

Молодой продавец носил бейдж с именем Эндрю. Покупатель только что произнес это имя с акцентом, наводившим на мысль, что какое-то время он провел в США.

— Новая цепь для бензопилы? — переспросил Эндрю. — Да, могу поискать.

— Прямо сейчас, пожалуйста, — попросил мужчина. — И мне нужны два рулона клейкой ленты. И моток тонкой прочной верёвки. И рулон мусорных пакетов. Не поможешь донести все это, Эндрю?

Эндрю почему-то содрогнулся. Возможно, из-за бесцветных глаз этого человека. Или мягкого, чересчур вкрадчивого голоса с южнонорвежскими интонациями. Может, из-за того, как он положил руку на предплечье продавца. Или потому, что, как некоторые люди боятся клоунов, Эндрю боялся священников.