Кровавая луна

ГЛАВА 30 Воскресенье

Утреннее солнце еще не высушило улицы, когда Тхань пришла к «Монсу». Она не взяла с собой ключи от зоомагазина. Было воскресенье, и здесь ей просто назначили встречу, чтобы передать собаку для выгуливания. Клиент позвонил Тхань накануне, обратившись к ней впервые. Обычно услугами по присмотру за собаками редко пользовались по выходным — в эти дни у владельцев хватало времени на питомцев. Тхань с нетерпением ждала возможности прогуляться. Она надела спортивный костюм на случай, если собака захочет побегать. Вчера они с матерью готовили еду к возвращению отца Тхань из больницы. И, хотя врач дал отцу строгие указания не переедать и не есть острую пищу, отец, к удовольствию матери, с жадностью набрасывался на все блюда, какие она подавала. Тхань увидела человека с собакой, идущего по гравию пустой площади Весткантторгет. Собака оказалась лабрадором, и судя по походке, страдала дисплазией тазобедренных суставов. Когда они подошли ближе, Тхань узнала во владельце собаки полицейского, заходившего в магазин два дня назад. Он был в строгом костюме, и, скорее всего, поэтому первая ее мысль была о том, что собаке нужен присмотр, потому что хозяин идет на воскресную службу или на конфирмацию. В прошлый раз, когда она увидела его впервые, на нем тоже был костюм. Может, он так одевается для работы? В таком случае хорошо, что Тхань не взяла ключи — вдруг полицейский собирается уговорить ее, чтобы она впустила его в магазин.

— Привет, — улыбнулся он. — Меня зовут Сон Мин.

— Тхань, — представилась она и погладила виляющую хвостом собаку.

— Тхань. А его зовут Каспаров. Как можно оплатить?

— Vipps, если у тебя есть приложение. Могу выдать квитанцию.

— Что, не хочешь работать по-черному, когда клиент — полицейский? — Он рассмеялся. — Извини, плохая шутка, — сказал он, когда она не засмеялась в ответ. — Не возражаешь, если я немного пройдусь с вами?

— Конечно, нет, — ответила она и взяла поводок, отметив, что ошейник Каспарова — от «William Walker» — фирмы, выпускавшей дорогие, но мягкие и удобные для собак ошейники и поводки. Тхань предлагала добавить их в ассортимент магазина, но Юнатан отказался. — Обычно я гуляю во Фрогнер-парке, — сказала она.

— Хорошо.

Они двинулись на юг и свернули на Фуглехауггате в сторону парка.

— Я вижу, ты в спортивном костюме, но боюсь, для Каспарова пробежки остались в прошлом.

— Я заметила. Ты думал об операции?

— Да, — ответил он. — Несколько раз хотел сделать. Но ветеринар был против. Все же, думаю, мы придерживаемся неплохой тактики — правильное питание, а в периоды обострений — обезболивающие и противовоспалительные средства.

— Похоже, ты заботишься о собаке.

— О да. А у тебя есть собака?

Она покачала головой.

— Мне больше нравятся мимолетные интрижки. Как сейчас с Каспаровым.

Теперь рассмеялись оба.

— Кажется, на днях я не слишком поладил с твоим боссом, — сказал Сон Мин. — Он всегда такой угрюмый?

— Не могу сказать, — ответила Тхань.

Полицейский молчал. Тхань понимала, что он ждет разъяснений. Конечно, она не была обязана что-то говорить, но такие паузы могли подчеркнуть нежелание сказать слишком много, будто она скрывает что-то подозрительное.

— Я не очень хорошо его знаю, — объяснила Тхань, хотя теперь ее слова прозвучали, как будто она хотела дистанцироваться от Юнатана. Это могло выставить его в невыгодном свете. Такого Тхань определенно не желала.

— Странно, что вы мало знакомы, — удивился полицейский. — Ведь вы единственные сотрудники магазина.

— Да, — согласилась она. Они остановились на красный свет на пешеходном переходе через Киркевейен. — Это может показаться странным. Но ведь на самом деле тебя интересует, провозил ли он какую-нибудь контрабанду. Честно говоря, мне ничего об этом неизвестно.

Боковым зрением Тхань видела, что новый знакомый смотрит на нее. Когда загорелся зеленый, она так стремительно двинулась через дорогу, что полицейский остался стоять на тротуаре позади нее.

Сон Мин поспешил за девушкой из зоомагазина.

Он был раздосадован. Ясно, что ни к чему это не приведет. Она настороже и не собирается ничего рассказывать. Выходной потрачен зря, и вчерашняя ссора с Крисом отнюдь не улучшает настроения.

У монументальных главных ворот Фрогнер-парка стоял продавец цветов, предлагая туристам унылые экземпляры своего товара.

— Роза для прекрасной возлюбленной…

Продавец сделал шаг вперед, перегородив небольшой боковой вход, к которому шли Сон Мин и Тхань.

— Нет, спасибо, — отказался Сон Мин.

Продавец повторил предложение на ломаном норвежском, будто Сон Мин не понял его в первый раз.

— Нет, — снова ответил Сон Мин и последовал за Тхань и Каспаровым — те уже обошли продавца и миновали ворота.

Но продавец не отставал.

— Роза для прекрасной…

— Нет!

Мужчина явно решил по одежде Сон Мина, что тот может позволить себе купить цветок, а по азиатской внешности и Сон Мина, и Тхань, — что они пара. Предположение небезосновательное, и в другой день оно не задело бы Сон Мина. Он редко, практически никогда не позволял чужим предубеждениям спровоцировать себя. Стереотипы — один из способов, с помощью которых люди справляются со сложным миром вокруг. На самом деле Сон Мина чаще раздражали те, кто обижается на каждое, даже самое невинное, проявление чужих предубеждений против собственной персоны.

— Роза для…

— Я гей.

Продавец остановился и несколько секунд тупо пялился на Сон Мина. Потом облизнул губы и протянул ему бледный цветок, обернутый в целлофан.

— Роза для пре…

— Я гей! — взревел Сон Мин. — Понимаешь? Я самый настоящий гей!

Продавец попятился. Сон Мин видел, что люди, проходящие через ворота, оборачиваются на них. Тхань остановилась, на ее лице был испуг, а Каспаров коротко гавкнул и рванул поводок, стремясь на помощь хозяину.

— Прости, — вздохнул Сон Мин. — Вот. — Он взял цветок и вручил продавцу банкноту в сто крон.

— У меня нет… — начал было тот.

— Все в порядке. — Сон Мин подошел к Тхань и протянул ей розу.

Сначала она просто удивленно смотрела на него. Потом начала смеяться.

Сон Мин на мгновение замешкался, но увидел ситуацию со стороны и тоже рассмеялся.

— Мой папа говорит, что это чисто европейская традиция — дарить возлюбленной цветы, — поделилась Тхань. — В древности так делали греки, в Средние века — французы и англичане.

— Да, но розы родом из нашей части света, — ответил Сон Мин. — Я родился в Южной Корее, в городе Самчхок, где проводят знаменитый фестиваль роз. А мугунхва, роза Шарона[85] — национальный символ Кореи.

— А разве мугунхва — роза?

Прежде чем они добрались до Монолита[86], разговор перешел от цветов к домашним животным.

— Я не знаю, любит ли вообще Юнатан животных, — сказала Тхань, когда они стояли в верхней части парка и смотрели вниз на район Скёйен. — Думаю, он оказался в этом бизнесе случайно. С тем же успехом у него мог быть продуктовый магазин или магазин электроники.

— Но ты не знаешь, продолжил ли он закупать «Hillman Pets» после запрета на ввоз?

— Почему ты думаешь, что он это делал?

— Он был очень напряжен, когда я расспрашивал его в магазине.

— Может, он боялся…

— Да?

— Нет, ничего.

Сон Мин глубоко вздохнул.

— Я не таможенник и не собираюсь выдвигать обвинения в незаконном ввозе. Я отрабатываю зацепку, которая может помочь нам выйти на убийцу двух пропавших девушек и задержать его. И предотвратить новые смерти.

Тхань кивнула. Казалось, она колеблется перед тем, как принять решение.

— Единственная незаконная вещь, которую на моей памяти сделал Юнатан, — согласился взять лисенка, которого кто-то привез из Лондона — видимо, там держат лис в городе. Провозить лис в Норвегию, конечно, нельзя. Возможно, те люди узнали о запрете уже здесь и испугались. Они не решались пойти к ветеринару, чтобы усыпить его, и не могли ничего сделать сами, так что отдали лисенка Юнатану. Без сомнения, они щедро ему заплатили за избавление от хлопот.

— Ну и народ!

— Это еще что! Я дважды сталкивалась с хозяевами, которые не приходили за своими собаками — просто растворялись в воздухе.

— И что ты делала?

— Забирала их домой. Но места у нас немного, так что в итоге увозила их в приют для животных. Так грустно.

— А что случилось с лисенком?

— Не знаю и не уверена, что хотела бы знать. Я любила этого лисенка, — Сон Мин видел, что глаза у нее совсем мокрые. — Однажды он просто исчез. Наверное, его смыли в унитаз…

— В унитаз?

— Нет, конечно, нет. Повторяю — не хочу знать, как он избавился от Нхи.

Они продолжали гулять. Тхань рассказывала о своих планах, о мечте стать ветеринаром. Сон Мин слушал. Эта девушка не могла не нравиться.

Она была сообразительной, поэтому он мог больше не притворяться, что обратился к ней ради присмотра за собакой, и сопровождать ее всю прогулку. Расспросы результата не дали, но Сон Мин утешал себя тем, что хотя бы провел время с таким же любителем четвероногих друзей, как он сам.

— Ой, — сказала Тхань, когда они снова подошли к «Монсу». — Это Юнатан.

Дверь магазина была открыта, а снаружи припаркован «вольво»-универсал. Мужчина склонился к открытой пассажирской двери. Похоже, он не слышал их из-за шума пылесоса. У его ног стояло ведро с водой, через край переливалась пена, а машина влажно блестела. Из шланга, лежащего на асфальте, еще сочилась вода.

Сон Мин взял поводок Каспарова. Он подумал, не ускользнуть ли незамеченным, предоставив Тхань самой решить, рассказывать ли боссу об их встрече. Но прежде чем он успел что-то решить, владелец магазина выпрямился и повернулся в их сторону.

Сон Мин увидел, как загорелись глаза парня, когда тот все понял и, несомненно, правильно истолковал.

— Как-то не по-христиански мыть машину в часы церковной службы, нет? — спросил Сон Мин, опередив Юнатана.

Глаза того сузились.

— Мы только гуляли в парке, — быстро добавила Тхань. — Присмотр за собакой.

Сон Мину хотелось бы, чтобы ее голос звучал менее тревожно. Ведь это не им следовало оправдываться, а Юнатану.

Не говоря ни слова, мужчина унес в магазин пылесос и шланг. Вышел снова, взял ведро, вылил содержимое на тротуар. Мыльная пена и грязная вода заляпали дорогие, ручной работы туфли Сон Мина.

Сон Мин этого не замечал. Его внимание было сосредоточено на Юнатане, направляющемся к магазину с пустым ведром. Этот человек рассердился только из-за встречи с настырным полицейским? Потому что он вел себя иначе, чем тогда, в магазине. Сейчас парень излучал ненависть. Ту ненависть, которая вспыхивает, когда человеку страшно. Когда кто-то подобрался к тебе слишком близко и угрожает вломиться внутрь — туда, где у тебя самое больное место, где ты в опасности.

Сон Мин не знал, на какую мозоль наступил, но на какую-то наступил, это уж точно. Мужчина вернулся, запер дверь магазина и подошел к машине, не удостаивая взглядом Сон Мина и Тхань. Полицейский увидел, что в воде, стекающей с шин «вольво» на крышку канализационного люка, плавают комья земли.

— Ездил в лес? — спросил Сон Мин.

— Идешь по ложному следу? — парировал владелец магазина. Сел на водительское сиденье, закрыл дверь и запустил двигатель.

Сон Мин смотрел, как «вольво» стремительно уезжает по спокойной воскресной Нойберггате.

— Что у него было в багажнике?

— Террариум — сказала Тхань.

— Террариум… — повторил Сон Мин.

— Ох, — прошептала Катрина, вытащив руку из-под локтя Харри

— Что случилось? — спросил он.

Она не ответила.

— Что слутилось, мамочка? — спросил Герт, державший Харри за руку.

— Мне показалось, я кое-кого заметила, — объяснила Катрина, покосившись на возвышенность за Монолитом.

— Опять Сон Мин? — спросил Харри. Катрина рассказала, что, поджидая его, они с Гертом увидели, как в парк вошел Сон Мин с какой-то девушкой. Катрина не стала привлекать его внимание: ей не хотелось, чтобы коллеги видели ее вместе с Харри. В этом отношении Фрогнер-парк в солнечное воскресенье представлялся сомнительным выбором для прогулки: там бродило множество людей, а некоторые даже сидели на траве, еще, должно быть, влажной после ночного дождя.

— Нет, мне показалось, это… — Она сделала паузу.

— Парень, с которым ты ходила на свидание? — спросил Харри. Герт, одетый в детский комбинезон для прогулок в любую погоду, тянул его за рукав, требуя, чтобы «дядя Халя» еще разок поднял его и покружил.

— Может быть. Иногда думаешь о ком-нибудь и вдруг начинаешь видеть его везде, куда бы ни пошел, понимаешь?

— Тебе кажется, ты видела его вон там?

— Нет, это не мог быть он, сегодня он собирался поработать. Но я все равно не могу разгуливать с тобой под руку, Харри. Если бы нас вот так вдвоем увидел кто-то из коллег…

— Понимаю. — Харри проверил время. Оставалось двое суток. Он объяснил Катрине, что у него только пара часов, а потом надо вернуться в отель и продолжить работу. Но он знал: это всего лишь ради ощущения, будто чем-то занят. Смешно полагать, что он найдет зацепку в оставшихся отчетах. Должно что-то произойти.

— Не тудя, вот сюдя! — велел Герт, уводя Харри с дорожки на тропу между деревьями. Тропа вела к детской площадке и замку Фрогнер, маленькой деревянной крепости, где играли дети.

— Как, ты сказал, он называется? — невинно спросил Харри.

— Замок Флогнел!

Харри увидел предупреждающий взгляд Катрины и изо всех сил постарался сдержать смех. Что, черт возьми, с ним такое? Он слышал, что недостаток сна может вызвать у человека психоз — неужели дело в этом?

У него зазвонил телефон, и он взглянул на дисплей.

— Мне надо ответить. Вы идите вперед.

— Спасибо за вчерашнее, — произнес он в трубку, когда Герт и Катрина больше не могли его слышать.

— Нет, это тебе спасибо, — ответила Александра. — Но я звоню не поэтому. Я на работе.

— В воскресенье?

— Если ты среди ночи покидаешь теплые женские объятия и гостеприимную постель ради чтения отчетов, значит, и я могу позволить себе немного поработать.

— Справедливо.

— На самом деле я пришла позаниматься своей диссертацией, но оказалось, что готов анализ ДНК с бумажного полотенца, тот, о котором ты просил. Я решила, что ты захочешь сразу узнать результаты.

— Мм.

— Профиль ДНК совпадает со слюной, которую мы нашли на соске Сюсанны Андерсен.

Переутомленный мозг Харри постепенно обрабатывал информацию. Сердцебиение учащалось. Он хотел, чтобы что-то произошло — и вот это случилось. Некоторые начинали верить в Бога и по более мелким поводам. Но еще ему пришло в голову, что не стоит так удивляться. Подозрение относительно того, чья слюна найдена на груди Сюсанны, было достаточно сильным, чтобы он постарался заполучить ДНК Маркуса Рёда.

— Спасибо, — произнес он и завершил звонок.

Добравшись до детской площадки, он увидел Катрину — та стояла на четвереньках на песке перед замком и подражала конскому ржанию, а Герт сидел на маминой спине и упирался пятками ей в бока. Катрина объяснила, не поднимаясь с четверенек, что Герт видел фильм о рыцарях и теперь настоял на том, чтобы въехать в замок верхом на лошади.

— Слюна, обнаруженная на Сюсанне, принадлежит Маркусу Рёду, — сообщил Харри.

— Откуда ты знаешь?

— Я заполучил ДНК Рёда и передал Александре.

— Черт!

— Мама…

— Да, мама будет следить за своим языком. Но если ДНК получена не по правилам, это незаконно и мы не сможем использовать этот результат в суде.

— Да, все делалось не в установленном полицией порядке, но именно об этом мы с тобой и говорили. Тебе и твоим людям ничто не мешает использовать информацию, полученную другими.

— Можешь?.. — Она мотнула головой на своего всадника.

Харри снял протестующего Герта с «лошадки», и Катрина поднялась на ноги.

— Жена Рёда по-прежнему обеспечивает ему алиби. Но анализ может стать достаточным основанием для его ареста, — сказала Катрина, отряхивая брюки и глядя на Герта. Тот убежал к горке, спускавшейся с одной из башен.

— М-м. Думаю, Хелена Рёд колеблется по поводу алиби.

— Вот как?

— Я говорил с ней. Алиби — ее разменная монета в предстоящем разводе.

Катрина нахмурилась и достала зазвонивший телефон. Посмотрела на экран.

— Братт.

«Ее рабочий голос», — подумал Харри. И по тому, как изменилось ее лицо, догадался об остальном.

— Скоро буду, — проговорила она и оборвала связь. Взглянула на Харри. — Найдено тело. Лиллёйплассен.

Харри на мгновение задумался. Это вроде бы на окраине Снарёйи, около заболоченных земель?

— Понятно, — ответил он. — Но тебе-то зачем туда нестись? Криминалисты и сами справятся. Лучше занялась бы арестом Рёда.

— Это все то же дело. Девушка. С отрезанной головой.

— Дерьмо.

— Можешь пока поиграть с ним? — Катрина кивнула в сторону Герта.

— Ты будешь занята до конца дня, — возразил Харри. — И весь вечер. Рёда нужно…

— От ворот и от квартиры. — Она сняла со связки два ключа. — В холодильнике есть еда. И не смотри так скептически, ты отец, в конце концов.

— Хм. Очевидно, я отец, когда тебе это удобно.

— Точно. И ты сейчас говоришь словами этакой жены полицейского, которая вечно жалуется на свою долю. — Она протянула ему ключи. — После этого возьмемся за Рёда. Я буду держать тебя в курсе.

— Разумеется, — ответил Харри и стиснул зубы.

Он смотрел, как Катрина подошла к горке, обняла Герта и немного поговорила с ним. А потом проводил ее взглядом, когда та трусцой выбегала из парка держа телефон возле уха.

Вдруг Харри почувствовал, как его тянут за руку, и увидел обращенное к нему лицо малыша.

— Лосадь.

Харри улыбнулся и сделал вид, что не понял.

— Лосадь!

Улыбка Харри стала еще шире. Он посмотрел на свои брюки и понял: придется сдаться.