Неписанная любовь

Глава 14

Элли

Сотни пар глаз провожают меня в конец бара, но я делаю вид, что не замечаю этого, исчезая в одном из незанятых туалетов. Мне нужно снова взять под контроль свое сердцебиение, прежде чем я выйду и встречусь со всеми.

Не знаю, о чем я думала. Это стало ясно, когда мои друзья предложили мне сделать то, что я не делала уже много лет, — спеть перед толпой.

Я люблю все, что связано с музыкой, кроме выступлений, поэтому я и не выступала с тех пор, как жила в Лос-Анджелесе.

Репортеры всегда говорят о том, что Аву заметили в баре, и это правда, но они никогда не упоминают об еще одной женщине, которая пела рядом с ней.

Я никогда не стремилась к славе, как Ава, но мне всегда нравился кайф, который я получала, когда свет приглушался и начинала звучать музыка. Может быть, поэтому сегодня я вышла и спела от души. Может быть, на три минуты своей жизни я хотела выйти из тени и напомнить себе, кем я была до того, как Ава разбила мне сердце.

Миссия выполнена.

Вместо того чтобы провести остаток ночи, прячась в грязной уборной, я отпираю засов и выхожу в темный коридор, ведущий обратно в бар. Я успеваю сделать всего несколько шагов, как путь мне преграждает крупный мужчина, занимающий почти все пространство.

Он так же широк, как и высок, а его мускулистые руки почти касаются локтями стен, когда он скрещивает их на груди. Дорогая черная кожаная куртка скрывает его мускулы, но я могу сказать, что этот человек серьезно относится к своим тренировкам.

Я делаю шаг вперед, и деревянный пол скрипит под моими кроссовками. Мужчина поворачивается ко мне лицом и поднимает брови.

Мне требуется две секунды, чтобы узнать в нем знаменитого музыканта.

— О боже! Ты…

Теплая ладонь закрывает мне рот.

— Прошу тебя, ничего не говори.

Его горячее мятное дыхание обдает мое лицо, когда мои глаза встречаются с его глубокими синими глазами. Я так чертовски шокирована, что даже не пытаюсь убрать его руку. Вместо этого я молчу, разглядывая тонкий белый шрам, прорезающий его щетину, и копну темно-каштановых волос, задевающую воротник его кожаной куртки.

Я едва ли узнала в нем Коула Гриффина, потому что в последний раз видела его фото от папарацци, когда он сломал нос, у него была короткая стрижка, густая борода и такие же темные глаза.

Он делает глубокий вдох.

— Прости, что так отреагировал. Черт, я действительно не хочу, чтобы люди знали, что я здесь, так что, прошу тебя…

— Отойди от нее к чертовой матери.

Рука, прикрывающая мой рот, отдергивается, когда Рафаэль отталкивает от меня дико популярного музыканта. Позвоночник Коула врезается в стену, и он издает болезненный звук, когда его затылок ударяется о кирпичи.

Рафаэль поворачивает голову в мою сторону, его ноздри раздуваются от каждого тяжелого вдоха.

— Ты в порядке? — спрашивает он слегка раздраженным, низким голосом.

Мое сердце — этот предатель — сжимается, когда он берет меня за подбородок и осторожно приподнимает его, чтобы получше меня рассмотреть. Его большой палец проводит по моей коже, и мое дыхание на мгновение сбивается.

— С ней все в порядке, придурок, — Коул со стоном потирает основание позвоночника.

Прикосновение Рафаэля выводит меня из оцепенения, и я отталкиваю его. Я не замечаю, как открывается его рот, когда я бросаюсь к Коулу.

— О боже. Мне так жаль.

— Почему ты извиняешься перед ним? — огрызается Рафаэль.

Я игнорирую его.

— Принести тебе пакет со льдом или что-нибудь еще?

Коул поднимает большой палец вверх.

— Я справлялся и с худшим, дорогая.

— Еще раз назовешь ее дорогой, и я проверю эту теорию на практике, — Рафаэль нависает надо мной, как тень.

Я застонала.

— Ты можешь не угрожать ему?

— Ты защищаешь этого парня?

— Как тебя зовут? — улыбка Коула, очаровательная и уверенная, не заставляет мое сердце учащенно биться, а желудок — переворачиваться, как улыбка мужчины, возвышающегося у меня за спиной.

— Элли, — я протягиваю руку и молюсь, чтобы он не заметил, как она дрожит. Любой человек на моем месте отреагировал бы так же, а тот, кто говорит иначе, просто лжец, потому что это Коул Гриффин. Легендарный вокалист. Гениальный лирик. Дитя любви двух Рок-Богов.

Каждый, у кого есть радио, слышал его музыку, и вот он здесь. В Лейк-Вистерии!

Коул берет мою руку и целует ее тыльную сторону, а Рафаэль наблюдает за этим с раздувающимися ноздрями. Прикосновение губ Коула к моей коже не вызывает и доли той реакции, которую вызвал Рафаэль, прикоснувшись к моему подбородку, и я не знаю, что с этим делать.

— Элли, — Коул пробует на вкус мое имя своим глубоким, хриплым голосом. — Ты та девушка, которая пела на сцене, верно?

Я киваю.

— У тебя замечательный голос, — он отпускает мою руку, и она на секунду повисает в воздухе, прежде чем я вспоминаю, как вести себя как нормальный человек.

Стыд сменяется застенчивостью.

— Прости, что вела себя как абсолютная чудачка. Ты просто застал меня врасплох.

— Это я должен извиняться за то, что напугал тебя.

Я тихонько рассмеялась.

— Все в порядке. Я понимаю. Не каждый день в городе появляется кто-то вроде тебя.

— Кто-то вроде него? — спрашивает Рафаэль, глядя на Коула.

Серьезно, что с ним такое, и почему мое сердце трепещет при одной только мысли о том, что он слишком меня опекает?

Коул хихикает.

— Я привык оказывать такое влияние на людей.

Рафаэль усмехается.

— Ты когда-нибудь слышал о скромности?

Я бросаю на него взгляд через плечо, а затем возвращаю свое внимание к Коулу.

— Если не возражаешь, позволь спросить, что ты вообще здесь делаешь?

— Мой менеджер предложил мне уехать на некоторое время и остановиться в его доме у озера. Подумал, что это поможет мне справиться с писательским застоем и со всей остальной ерундой.

— Ну и как успехи? — спрашиваю я.

— Не очень, но у меня такое чувство, что теперь все изменится, когда я нашел тебя.

Слова Коула заслуживают смертельный взгляд Рафаэля. Пока я стою в стороне, задыхаясь от тестостерона, заливающего тесный коридор, эти двое мужчин оценивают друг друга. Они, вероятно, могли бы запросто подраться, учитывая их одинаковый вес и телосложение, хотя я бы поставила на победу Рафаэля, потому что мой бывший босс в данный момент выглядит просто убийственно.

Несколько человек, которые, кажется, заинтересованы в том, чтобы воспользоваться уборной, быстро отворачиваются, когда видят Рафаэля, что только усиливает мое смущение.

— Ты что-то хотел? — спрашиваю я его на удивление нейтральным голосом.

— Да.

— Это может подождать?

— Нет.

Забавный взгляд Коула мечется между нами.

— Твой парень?

— Нет, — говорим мы с Рафаэлем одновременно.

— Телохранитель?

Я проглатываю подступающий смех.

— Ни в коем случае, — хотя Рафаэль ведет себя именно так: он стоит рядом со мной, как сторожевой пес, готовый к нападению.

— Тогда почему он здесь? — Коул упирается носком ботинка в стену, отчего его черные джинсы растягиваются настолько, что его колено выглядывает из зияющей дыры.

— Я задаюсь тем же вопросом, — я бросаю обвинительный взгляд на Рафаэля, но он не замечает этого, его глаза устремлены прямо на Коула.

Певец смеется себе под нос, словно пошутил над чем-то у себя в голове.

— В общем… эта песня. Черт, ты умеешь петь, доро… — он замолкает, когда голова Рафаэля поворачивается в его сторону. — Элли.

Почему-то мне кажется, что Рафаэлю больше не нравится, когда он называет меня Элли, чем дорогая.

Я заправляю прядь волос за ухо, чтобы было чем занять руки.

— Спасибо.

— Ты сама написала песню «Late Nights»?

Его вопрос заставляет меня замереть.

— К чему ты спрашиваешь?

Как бы мне ни хотелось заявить, что это была оригинальная версия песни, я держу свой рот на замке, а правду — в тайне глубоко внутри себя, вместе со всеми остальными секретами, которые я хранила с тех пор, как год назад переехала обратно в Лейк-Вистерию.

— Потому что это было великолепно.

Мои брови подпрыгивают в удивлении.

— Правда?

— Да. Честно говоря, она понравилась мне больше, чем оригинал.

— Я согласен, — говорит Рафаэль, заставляя мою грудь сжаться. В отличие от слов Коула, комплимент моего бывшего босса проникает в мое сердце и остается там.

Ты должна злиться на него. А не падать в обморок от того, что он ведет себя хоть сколько-нибудь мило после того, как восемь месяцев был крайне неприятен.

Может, именно поэтому у меня такая реакция. Я так изголодалась по вниманию со стороны Рафаэля, что теперь меня будоражит даже самое минимальное его проявление.

Верно. Говори себе это и дальше.

Коул продолжает:

— Мне очень понравилась грубость текста. У меня даже мурашки пошли.

Я дважды моргаю.

— О, вау. Спасибо. Это очень много значит из уст от такого человека, как ты.

— У тебя есть агент?

— Нет, — в этом слове звучит горечь, которая заставляет меня содрогнуться.

— А ты никогда не думала о том, чтобы найти его? Ты могла бы заработать кучу денег, если бы написала еще одну подобную песню с правильным человеком.

Я вздрагиваю.

— Мне это неинтересно.

— Почему?

— Просто неинтересно.

Рафаэль подходит ближе, сохраняя достаточную дистанцию, чтобы казаться уважительным, но при этом стоит достаточно близко, чтобы напомнить мне, что я не одна. Я не должна быть благодарна за его присутствие, но ничего не могу поделать со своей инстинктивной реакцией. Есть что-то такое в его близости, что успокаивает меня. Оно заставляет меня чувствовать, что если я попрошу, он заберет меня отсюда, не требуя объяснений.

Коул поднимает руки.

— Я не хотел тебя обидеть.

Я мгновенно начинаю оправдываться.

— Ты не обидел меня, — моя грудь вздымается от глубокого вдоха. — Было приятно познакомиться с тобой и все такое, но я должна вернуться к своим друзьям, пока они не решили, что я их бросила.

В его глазах вспыхивает паника.

— Подожди.

Рафаэль напрягается.

Коул проводит рукой по лицу.

— Я все испортил. Черт.

Я наклоняю голову в замешательстве.

— Что испортил?

— Мое первое впечатление.

— Первое впечатление подразумевает, что после него последует еще какое-то, — руки Рафаэля упираются мне в спину, когда он скрещивает их на своей точеной груди, используя самый старый прием запугивания. Хотя на Коула это, похоже, не действует, но действует на меня.

Это должно быть первым признаком того, что со мной что-то не так.

Коул смотрит на нас обоих, прежде чем наконец сказать:

— Я не пытаюсь к тебе приставать или что-то такое.

Рафаэль, кажется, не верит ему, но я верю. Кроме того, что он назвал меня дорогой, он больше не проявил ни малейшего интереса к тому, чтобы флиртовать со мной.

Коул удивляет меня, говоря:

— Я бы с удовольствием выпил кофе, если ты свободна.

Я дважды моргаю.

— Ты хочешь выпить кофе со мной?

Он смеется.

— Эм, да?

— Почему?

— Тебе придется согласиться, чтобы узнать, — его подмигивание заставляет меня засмеяться.

— Она занята, — Рафаэль подходит ближе, расцепляя руки, и снова удивляет меня, когда его рука обвивается вокруг моего плеча. Если бы он был кем-то другим, я бы сочла это движение тихой претензией, но речь о Рафаэле. Я ему даже не нравлюсь, так что не понимаю, почему он так реагирует.

Разве что…

— Конечно, — говорю я. К черту. Может, мне и неинтересно писать песни, но какого черта Рафаэля так беспокоит сама идея, что я проведу время с Коулом? Я могу выпить с ним чашечку кофе.

Рафаэлю же было все равно на мои чувства, когда он не позволил мне попрощаться с Нико, так почему я должна проявлять какую-либо вежливость по отношению к нему?

Рафаэль изо всех сил старается скрыть свое удивление.

— Что?

— У меня гибкий график, — я мягко улыбаюсь Коулу.

Глаз Рафаэля дергается.

— Я думал, у тебя нет свободного времени.

Моя ухмылка расширяется.

— Как оказалось, есть.

Он хмурится.

— Как удобно.

Глаза Коула загораются, когда он достает свой телефон из заднего кармана.

— Воскресенье подойдет?

Я киваю.

— Отлично. Ты не против дать мне свой номер, чтобы мы могли связаться друг с другом если что?

— Конечно, — я диктую свой номер, пока Рафаэль постукивает указательным пальцем по своему напряженному бицепсу. Мое сердце повторяет ритм его ударов, и они наполняют мои уши ровным гулом.

Сердитая жилка над левым глазом Рафаэля снова пульсирует, когда он поворачивается к Коулу спиной.

— Могу я поговорить с тобой, пожалуйста? Наедине.

— Хорошо, — мне нужно поставить точку в этом разговоре, иначе он не отстанет от меня, пока я этого не сделаю.

— Скоро увидимся, Элли, — Коул убирает телефон обратно в карман и прощально подмигивает мне через плечо, после чего исчезает через запасной выход, оставляя меня наедине с человеком, с которым мне меньше всего хотелось бы разговаривать.