Неписанная любовь

Глава 59

Рафаэль

Вчера Джулиан назвал меня сумасшедшим, когда я сказал ему, что все-таки решил лететь в Лондон, но я поправил его и сказал:

— Нет. Я влюблен.

Это, похоже, заставило его замолчать. Хотя он без колебаний согласился позаботиться о Нико, пока меня не будет несколько дней, он все же ворчал по поводу кормления из бутылочки шести котят. Далия, напротив, не может насытиться ими, наводнив наш групповой чат фотографиями Джулиана, хмурящегося на камеру в окружении Стеллы, Миллера, Сэма, Короны, Рубии и Гиннес.

Наверное, я выглядел так же, пока Элли уговаривала меня оставить котят, хотя внутри я уже согласился, как только она дала первому имя и заговорила о совместном воспитании.

Я хотел сказать ей, что полюбил ее с первого взгляда, но это было неправильно, поэтому я ждал. Хотя должен был догадаться, что она меня опередит. Я планировал сказать ей об этом перед тем, как отправил ее в постель, но потом занервничал и решил повременить.

Теперь это не имеет значения. Ее признание придало мне больше уверенности в том, что я скажу ей это, когда такси довезет нас до отеля. Всю поездку Элли провела, прижавшись лицом к окну, любуясь городом, а я наблюдал за ней.

К тому времени, как мы вошли в наш номер, мне до смерти захотелось прикоснуться к ней.

Она делает первый шаг, обхватывая меня за шею.

— Я все еще не могу поверить, что ты полетел со мной. Почему ты не сказал, что думал об этом?

Я обхватываю ее за талию.

— Я не знал, поеду или нет.

— Что подтолкнуло тебя к этому?

— Я еще не был готов смотреть, как ты уходишь.

Ее глаза смягчаются.

— Потому что…

Вот и все. Я провожу ладонями по ее рукам, прежде чем обхватить их сзади.

— Я знаю, что я не тот человек, в которого ты, возможно, мечтала влюбиться…

— Мне любопытно. Как ты думаешь, о ком я мечтала?

— О ком-то, от кого у тебя могут быть дети, для начала.

— Это можешь быть ты, если захочешь.

Я хмурюсь.

Она поглаживает место над моим сердцем.

— Усыновление — тоже вариант.

— Ты говоришь это сейчас, но ты можешь передумать.

— Я долго и упорно думала об этом.

— Правда?

— Да, и хотя я ценю твое внимание к моим потребностям, в этом нет необходимости. Я знаю, чего хочу.

— И чего же?

— Тебя, — она нежно целует меня. — При любых условиях я готова получить тебя. Нико с братьями и сестрами или без них. В браке или без брака. Пока ты предан мне и только мне, это все, что мне нужно.

— Ты заслуживаешь мужа и красивый дом на берегу озера с белым забором и парой собак, которые бегают вокруг, — хотя я и подумываю о том, чтобы изменить свою позицию в отношении брака, я все еще не уверен в этой идее, хотя мне бы хотелось, чтобы было иначе.

Это Элли. Не Хиллари.

Элли отвлекает меня от мучительных мыслей вопросом:

— Кому нужна собака, если можно завести коз?

Я не могу удержаться от смеха, и тугой комок в моем горле разжимается.

— Не забудь о свиньях.

— И об овцах.

— А я упоминал, что у меня есть еще и лошадь? И шесть котят, которых я каждый день кормлю из бутылочки?

Ее глаза блестят.

— Все, чего тебе не хватает, — это цыплят.

— Сколько ты хочешь?

— По крайней мере, целый курятник.

— Считай, что мы договорились.

Она прижимает ладонь к моей заросшей щетиной щеке.

— Разве ты не видишь? Ты был тем, с кем я себя представляла, Рафаэль. Это всегда был ты.

Я отворачиваюсь, не в силах выдержать выражение чистого обожания на ее лице.

Элли проводит большим пальцем по моей коже, безмолвно желая, чтобы я посмотрел на нее.

— Ты так беспокоишься о том, что я заслуживаю лучшего, что не перестаешь думать о том, чего заслуживаешь ты.

Мои легкие сжимаются, прежде чем совсем перестать функционировать.

— Ты заслуживаешь быть с той, кто уделит тебе время, — она толкает меня к кровати и встает между моими раздвинутыми бедрами. — С той, кто будет приходить снова и снова, чтобы быть рядом с тобой, даже если ты отталкиваешь ее, потому что напуган, зол или несчастен, — она прижимается губами к моему лбу. — Она не бросит, не сбежит и не обманет. Она будут бороться за тебя, даже если это означает борьбу против тебя, потому что жизнь — это зона боевых действий, а любовь — самое большое оружие, которое у нас есть, — ее рот прижимается к моей правой щеке, затем к левой.

— Тот самый существует, но не в том смысле, о котором ты подумал, что я имела в виду, как некую родственную душу или что-то космическое. Для меня тот самый — это тот, кто готов сделать все возможное, чтобы стать тем, кого я заслуживаю, не потому, что ему суждено любить меня, а потому, что он так решил.

Она опускается на мои колени, а ее рот впивается в мой в страстном поцелуе, который поглощает меня до глубины души.

По моей коже бегут мурашки. Пальцы Элли зарываются в мои волосы, а ее бедра вращаются, когда она упирается в мой член. Моя хватка на ее бедрах становится все крепче от ее безумных движений, и я стону, когда она трется об меня под нужным углом.

Она отстраняется, но я снова накрываю ее рот своим. Моя хватка на ее шее так же сильна, как и ее хватка на моем сердце.

В конце концов мой контроль ослабевает, и я переворачиваю ее на кровать. Она смеется, ударяясь о мягкий матрас, а я быстро расправляюсь с ее одеждой, хотя на мгновение мне приходится бороться со спортивным бюстгальтером, пока она не помогает мне снять его.

Она повторяет мои торопливые движения, и я теряю пуговицу на рубашке от того, как сильно она дергает за ткань.

Несмотря на желание трахнуть ее жестко и быстро, я замедляю темп и просто наслаждаюсь тем, как Элли смотрит на меня без намека на стеснение, несмотря на то что ее тело выставлено на всеобщее обозрение. Ее доверие ко мне значит для меня очень много, и я сделаю все, что в моих силах, чтобы сохранить его.

— No merezco a alguien tan hermosa como tú (Я не заслуживаю такого прекрасного человека, как ты).

Она не просит меня перевести эти слова, но, судя по тому, как пылают ее щеки, она поняла достаточно.

Я осыпаю ее кожу легкими поцелуями, а затем смыкаю рот на соске. Она задыхается, когда я сосу его, а ее руки впиваются в мой затылок, перебирая пряди, пока я провожу языком по покрытой мурашками вершине. Ее спина выгибается, и она издает напряженный стон, когда мои зубы царапают чувствительный бутон.

Я не спеша поклоняюсь то одной груди, то другой, мои движения медленные и расчетливые.

— Рафаэль, — со стоном произносит она, дергая меня за волосы. Я поднимаю голову, и наши взгляды встречаются. — Пожалуйста, — она покачивает бедрами.

Я сползаю с нее, ухмыляясь, а затем обхватываю рукой ее лодыжку и дергаю достаточно сильно, чтобы она вздохнула. Она скользит по покрывалу, прежде чем я отпускаю ее.

Ее бедра свисают через край кровати, и я раздвигаю их, пока она не открывается для меня.

— Ты вся течешь.

— У меня есть несколько идей, как решить эту проблему.

— Моя единственная проблема в том, что я еще не трахнул тебя.

Ее глаза расширяются, когда я опускаюсь на колени, раздвигаю ее ноги, чтобы дать мне пространство, и опускаю свой рот к ее киске. Я поглаживаю ее, и поворачиваю язык, пока она не начинает извиваться и стонать подо мной, выгибаясь бедрами и умоляя об освобождении.

Я мог бы провести целую вечность между ее бедер, и все равно этого было бы недостаточно.

Даже близко нет.

Ее ногти впиваются в покрывало, когда она кончает, и я улыбаюсь, глядя, как ее идеальный мир рушится из-за меня.

Ублажать ее — мой новый наркотик. Кайф, который не похож ни на что, что я когда-либо чувствовал раньше, и я хочу преследовать ее до конца своих дней.

Точно так же, как я буду преследовать ее до конца света и обратно, потому что я люблю ее.

Она замирает, а я надеваю на себя презерватив и ползу по ее телу, пока наши рты снова не сливаются воедино. Сначала она целует меня нерешительно, запятнанная вкусом своего освобождения, но затем ее язык вырывается и проводит по моей нижней губе, заставляя меня вздрогнуть.

Я выпрямляюсь и медленно погружаюсь в нее. Ноги Элли обхватывают мою талию, еще больше открывая ее для меня, а ее пятки упираются мне в поясницу. Я закрываю глаза, и мое тело содрогается, когда я проникаю в нее дюйм за дюймом, пока со вздохом не опускаюсь полностью.

Я хочу, чтобы этот момент длился как можно дольше. Хочу наслаждаться выражением обожания на ее лице и чистым чувством радости, которое нарастает в моей груди, когда я понимаю, что могу чувствовать себя так всю оставшуюся жизнь, если только не буду мешать себе.

Она гладит меня по щеке, и я открываю глаза и вижу, что она смотрит на меня снизу. При таком освещении ее лесные глаза кажутся скорее карими, чем зелеными, а темнота радужки подчеркивает более глубокие тона.

Я быстро целую ее в лоб, а затем медленно отстраняюсь. Мой член блестит на свету, полностью пропитанный ее возбуждением, и я на несколько мгновений отвлекаюсь на вид того, как я погружаюсь в нее, прежде чем она возвращает мое внимание к своему лицу.

Я обхватываю ее голову руками, удерживая на месте, пока я медленно ввожу и вывожу свои бедра из нее. Секс в такой позе кажется интимным. Как будто я обнажаюсь перед Элли, и мне некуда спрятаться, пока между нами нарастает наслаждение.

Я поднимаюсь на колени и углубляю позицию. С каждым движением бедер Элли отползает назад, и я обхватываю рукой ее горло, удерживая на месте.

Ее дикие глаза мечутся между моим лицом и членом, когда я ускоряю темп, а ее пятки впиваются в мою спину. Давление нарастает у основания моего позвоночника, мои яйца напрягаются, но я отказываюсь сдаваться, пока Элли не кончит первая.

Мои пальцы на ее шее сжимаются сильнее, а ее глаза закатываются на затылок, когда я меняю угол наклона, попадая в то место, которое заставляет ее пальцы впиваться в мое бедро достаточно сильно, чтобы оставить следы.

Я толкаю ее бедрами, заставляя ее тело содрогаться от каждого толчка, и она отвечает протяжным стоном и еще несколькими царапинами на моих бедрах.

— Mi estrella (Моя звездочка).

Она вздрагивает подо мной.

— Тебе нравится, когда тебя называют моей звездочкой?

Она качает головой.

— Мне нравится, когда ты называешь меня своей.

Я наклоняюсь вперед, и наши губы оказываются в сантиметре друг от друга.

— Если это не было очевидно, то позволь мне объяснить все предельно ясно. Ты моя, Эль. Во всех смыслах этого слова, с этого момента, потому что я люблю тебя.

— Скажи это еще раз.

Я отстраняюсь, только чтобы снова войти в нее.

— Я люблю тебя.

Слеза скатывается по ее лицу.

— Я люблю каждую вещь в тебе, — я двигаю бедрами, заставляя ее задыхаться. — Твой разум. Твои шрамы. Но больше всего — твое сердце.

Дрожащей рукой она прижимается к моей щеке и смотрит на меня блестящими глазами, полными надежды.

— Я тоже тебя люблю.

С последним толчком она испытывает оргазм, с криком сжимая мой член. Я не прекращаю двигаться, мои толчки становятся все более отчаянными, пока она не оседлает волну удовольствия.

Несмотря на желание трахать ее, пока не взойдет солнце, я физически не могу больше сдерживаться, и мой разум, тело и душа разлетаются на куски, когда я кончаю. Мои яйца болят от потребности освободиться, и кажется, что это длится вечно.

В конце концов, когда мой член перестает дрожать, я со вздохом падаю на нее сверху. Ее дрожащие пальцы перебирают мои волосы, посылая по позвоночнику вспышку удовольствия.

Я могу привыкнуть к этому.

К ней и к любви, которую она с такой готовностью дарит.

И к любви, на которую я хочу ответить взаимностью, потому что она — та, без которой я не представляю жизни.