Неписанная любовь

Глава 50

Рафаэль

Утро наступает слишком быстро, хотя я не спал до тех пор, пока не отвел Элли в ее комнату и не уложил в постель.

Я задерживаюсь рядом, наблюдая за ней и обижаясь на то, что сегодня она официально переедет. Вчера вечером я пытался отговорить ее от этой идеи, но, когда она объяснила свои доводы, я неохотно согласился.

Она хочет не торопить события и дать нам возможность разобраться во всем, не давая Нико повода для надежд, и в глубине души я знаю, что она права.

В течение следующих двух недель Элли по-прежнему будет приходить к Нико, чтобы он мог постепенно привыкнуть к жизни без нее, но она больше не будет проводить здесь ночи. Она утверждает, что было бы слишком заманчиво остаться здесь навсегда, и я пока не вижу в этом ничего страшного.

Хотя я не хочу, чтобы она возвращалась в дом своих родителей, я понимаю, что для того, чтобы двигаться вперед, мы не можем продолжать цепляться за то, как все было раньше.

Ради Элли я надеюсь, что Нико хорошо воспримет новость о ее новой работе, но я совершенно не представляю, как он отреагирует. Вчера вечером мы с Элли договорились, что разговор о ее отъезда будет вести она, поэтому, даже если мне захочется вмешаться, я сказал ей, что не буду этого делать.

Когда соблазн разбудить Элли становится слишком велик, чтобы его игнорировать, я выхожу из ее комнаты и направляюсь на кухню, чтобы приготовить завтрак для нас троих.

Час спустя в комнату входит Нико, зевая. Элли следует за ним, одетая в очередные шорты, которые возвращают меня к прошлой ночи, когда ее ноги были…

— Buenos dias, Papi (Доброе утро, папа), — Нико подходит и обнимает меня.

— Я приготовил завтрак, — я указываю на круглый стол под окном, выходящим на задний двор и небольшой пруд вдалеке.

Мой сын сидит в уголке и улыбается той же улыбкой, что выложена у него фруктами на оладушке. Мы с Элли садимся рядом и втроем наслаждаемся обществом друг друга.

Мы обмениваемся историями и смеемся на протяжении всей трапезы, и это почему-то в десять раз лучше, чем на Гавайях, немного из-за того, что я нахожусь в комфорте собственного дома, но в основном из-за всего того, что произошло с Элли прошлой ночью.

Она была… всем.

В моей груди нарастает давление при мысли о том, что я больше не буду просыпаться с ней, но я обещаю себе, что это ненадолго.

Я не позволю этому случиться.

Когда мы все убираем тарелки, Элли смотрит на меня и кивает. Я тянусь к ее руке под столом и переплетаю наши пальцы так, чтобы Нико этого не заметил.

Как бы мне ни хотелось держать ее руку на виду, я не готов к такому шагу с Нико, да и она тоже.

— Давай принимать все по одному дню за раз, — сказала она вчера вечером, когда я держал ее в объятиях.

— Как же мы будем ходить на свидания, если ты проведешь пять недель в Европе? — спросил я.

— Придется проявить изобретательность, — она усмехнулась, и на этом все закончилось.

Элли сделала неглубокий вдох.

— Нико, я хотела с тобой кое о чем поговорить.

Нико опускает свой стакан с апельсиновым соком.

— О чем?

— Помнишь, я писала песню для Коула Гриффина?

— Да? — его нахмуренные брови так напоминают мне мои собственные.

— Так вот, ему понравилось.

Нико поднимает руку, чтобы Элли по ней ударила.

— Ура! Ты молодец.

Ее щеки раскраснелись, и она похлопала его по плечу.

— Спасибо.

— Так он собирается оставить ее себе?

— Да.

— А как насчет песни, с которой я тебе помог?

Элли улыбается.

— Я рада, что ты спросил, потому что оказалось, что Коул хочет, чтобы я помогла ему не только с одной песней.

Глаза Нико расширяются.

— Правда?

— Да. И он сказал мне, что ты можешь быть указан в кредитах.

— Не может быть!

— Поздравляю. Возможно, ты самый молодой автор песен в истории.

Нико ухмыляется.

— Если тебе понадобится еще помощь, я возьму с тебя всего лишь газиллион долларов.

Мы с Элли оба смеемся над этим.

— Ну, не знаю, смогу ли я позволить себе тебя, но если хочешь мне помочь, то у тебя есть такая возможность.

— Вау.

— Довольно круто, да?

— Конечно! Поздравляю! — на этот раз он протягивает кулак, и Элли ударяет по нему своим.

— Спасибо, — она смотрит на меня, и я киваю.

Пора с этим покончить.

— Если я хочу работать с Коулом, мне придется поехать с ним в Европу.

Мой сын улыбается.

— Это так круто! Ты должна поехать.

Как Элли может выглядеть такой счастливой и в то же время грустной? Я хотел бы стереть выражение ее лица, но мы оба ничего не можем сделать.

Ее рука крепко сжимает мою.

— Если я буду работать на Коула, я больше не смогу быть твоей няней.

— Но разве ты не сможешь вернуться, когда закончишь?

— Я так не думаю… — она прикусила губу, пока та не покраснела.

— Как долго тебя не будет? — спрашивает Нико.

— Пять недель.

— Это не слишком долго. Правда, Papi (Папа)? Элли может потом сюда вернуться! — его улыбка меркнет, когда он смотрит на меня.

— Нет, mijo (сынок). Она больше не может работать на меня.

— Но почему? — его голос дрожит.

— Элли должна продолжать писать музыку для других людей, потому что она действительно хороша в этом.

— Но… — плечи Нико опускаются с поражением.

Элли убирает мою руку, чтобы опуститься на колени рядом с его стулом.

— Но я тебя не брошу.

— Нет, бросишь, — несколько слезинок падают ему на колени.

— Нет. Я всегда буду частью твоей жизни.

— Но ты уезжаешь, — прежде чем я успеваю его успокоить, Нико в спешке покидает кухню.

Элли поворачивается ко мне со слезами на глазах.

— Я не знаю, смогу ли я это сделать.

— Сможешь.

Всхлип вдалеке, а затем хлопок двери разрушают контроль Элли над своими слезами, и одна из них скатывается по ее лицу.

Мое сердце словно раскалывается на две части: Нико и Элли тянут его в разные стороны. Хотя мне бы хотелось, чтобы она осталась с нами навсегда — и потому, что Нико ее любит, и потому, что она мне… нужна, — она заслуживает того, чтобы выбрать себя и свое будущее. Мы всегда будем здесь, но такая возможность, как дает ей Коул, не будет длиться вечно, и именно это я говорю себе, поднимаясь на ноги и протягивая руку, чтобы Элли могла за нее ухватиться.

— Он поймет.

Она качает головой.

— Нет, не поймет.

— Поймет, как только осознает, что я не повторю ошибку прошлого раза, когда уволил тебя, — я сыграл свою роль в недоверии Нико, когда уволил Элли после несчастного случая, и теперь мне предстоит это исправить.

Слезы текут по щекам Элли, пока мы следуем за криками Нико к их источнику.

Я стучу в дверь гостевой ванной комнаты, расположенной рядом с лифтами.

— Николас?

Его крики затихают, когда он шмыгает носом.

— Что?

— Мы можем с тобой поговорить? Пожалуйста?

— Я не хочу.

Элли вздрагивает рядом со мной.

— Я знаю, что ты сейчас расстроен, но Элли не бросает…

— Нет, бросает!

— Нико, — Элли дергает дверную ручку и приоткрывает дверь. — Можно мне войти?

— Зачем? Ты просто будешь врать мне, как мама!

Хотя его слова ощущаются как выстрел из дробовика в грудь, я не могу представить, что чувствует Элли, когда Нико сравнивает ее с Хиллари.

Она сжимает мою руку, и я отвечаю ей тем же, как бы говоря, что мы справимся с этим. Вместе.

— Я никогда не лгала тебе и никогда не буду, — Элли напрягает позвоночник и открывает дверь.

Мой сын сидит на кафельном полу, подтянув ноги к груди и уткнувшись лбом в колени.

Элли опускается на колени рядом с ним, а я стою в дверном проеме, застыв на месте, пока она обхватывает Нико руками и прижимает его к груди.

— Мне жаль, что твоя мама давала обещания, которые не смогла сдержать, — я планирую исправить это как можно скорее. — Но я — не она. С тех пор как я начала работать на твоего отца, я ни разу не нарушила ни одного обещания, даже когда это означало потерять работу из-за тайны, которую я хранила, и я не планирую нарушать их и впредь, потому что твое доверие очень важно для меня.

Его лоб упирается в колени, когда он качает головой.

— Я не хочу, чтобы ты меня бросила.

— И я не хочу. Возможно, я буду работать на кого-то другого, но я всегда буду частью твоей жизни, независимо от того, буду я твоей няней или нет.

Нико смотрит на нее с красными, залитыми слезами щеками и налитыми кровью глазами.

— Будешь?

— Да. Ты навсегда останешься со мной.

Его нижняя губа подрагивает, когда он переводит взгляд с меня на Элли.

— Ты обещаешь?

— Своей жизнью. Ничто не сможет удержать меня от тебя.

— Я не хочу, чтобы ты уходила, — Нико прячет лицо за ладонями и всхлипывает.

Элли в панике смотрит на меня, и я опускаюсь рядом с ней на колени.

— Эй.

Плечи Нико сотрясаются от неровного дыхания.

Я поднимаю его подбородок.

— Это нормально — грустить.

— Это больно, — он постукивает по месту над сердцем.

Элли вытирает уголки глаз.

Внутри меня что-то трещит.

— Я знаю, ты боишься, что Элли не вернется, но она вернется.

— Но у нее больше не будет причин для этого.

— Я позабочусь о том, чтобы у нее всегда была причина вернуться, — говорю я ровным голосом.

— Сейчас я смотрю на свои самые большие причины, — она сжимает обе наши руки, и это немного ослабляет тяжесть, давящую на мои виски, плечи и грудь.

Я обхватываю их обоих и заключаю нас в групповое объятие.

— Мы не прощаемся.

Она с сопением кивает мне на одно из плеч.

— Нет.

Нико прячет лицо.

— Я рад за тебя, Элли, но мне также грустно за себя.

— Мне тоже, — искренне говорю я.

Элли высовывает голову из-под моей шеи.

— А мне трижды грустно.

Нико обхватывает нас за шеи.

— Я не хочу другую няню.

— Тогда у нас ее не будет, — моя первоначальная причина, по которой она нужна, больше не имеет значения, потому что Элли достаточно для Нико, будь она в его жизни в качестве друга или чего-то большего.

— Может ли Элли приходить к нам каждый день? Когда она не в Европе? — спрашивает он между приступами всхлипывания.

Она смеется.

— Я тебе так надоем.

— Это невозможно, — я улыбаюсь ей.

— Да. Он прав, — Нико кивает.

— Ты можешь навещать его так часто, как захочешь. Несколько раз в день, если хочешь, — я подмигиваю.

— Я имею в виду, что было бы неплохо, если бы я проверяла животных. Они практически мои дети.

— Безусловно. К тому же на следующей неделе у меня будет пополнение, и им нужны имена.

— Боже упаси назвать их свиньями номер один, два и три.

— А как насчет цыплят? — спрашивает Нико с возбужденной улыбкой.

Я бросаю на него взгляд.

— Пока нет.

— Ох, боже.

Элли поправляет очки на его носу.

— Цыплята звучат забавно.

Я почесываю подбородок.

— Если подумать…

Нико и Элли смеются, думая, что я шучу.

Если Нико я легко могу сказать «нет», то Элли — совсем другое дело, и это лишь вопрос времени, когда она это поймет.

Джулиан притягивает меня к себе и обнимает до треска костей.

— Я скучал по тебе, дружище.

Моя грудь напрягается, когда я обнимаю его в ответ, прежде чем впустить его в дом.

— Я тоже.

— Где Элли? — он оглядывается по сторонам.

— Она вернулась к маме.

— В гости? Сегодня даже не суббота.

Я качаю головой.

— Она съехала сегодня.

Нико все утро ходил за ней по пятам, пока она кормила животных, убирала в стойлах, перестирывала белье и готовила обед для нас троих. Это была горько-сладкая трапеза, но Элли уже пообещала вернуться завтра, так что Нико, похоже, воспринял ее отъезд в несколько лучшем настроении.

Несмотря на то что я планирую позже пригласить Элли на наше первое свидание, я уже тоже скучаю по ней. Не знаю, как переживу пять недель ее отсутствия, но следующие две недели до ее отъезда я проведу с пользой.

Он замирает на месте.

— Ты ее уволил?

— Формально да.

— Ты идиот.

Я бросаю в него следующие слова.

— Она все равно собиралась уволиться, поэтому я решил, что она получит выходное пособие.

Он дважды моргает.

— Это…

— Мило?

— Интересно, — его взгляд задерживается на мне на мгновение, прежде чем Нико бежит по коридору.

— ¡Tío! (Дядя), — он прыгает в объятия Джулиана.

— Ты вырос на целый фут¹⁸, пока я тебя не видел?

Нико смеется.

— Нет!

Мой кузен встает.

— Хм. Ты выглядишь выше.

— Правда? — Нико выпячивает грудь.

Я смеюсь.

Нико уже привык к этому звуку, но Джулиан поворачивает голову в мою сторону.

— Что? — говорю я.

— Очень здорово слышать твой смех.

— Ты заставляешь меня краснеть.

Его улыбка становится шире.

— Ты шутишь? Черт. Что добавляли в те напитки «Гавайское солнце?»

— Кукурузный сироп с высоким содержанием фруктозы.

Джулиан притягивает меня к себе и гладит по макушке, как он делал, когда мы были моложе.

— Счастье тебе идет.

Я отпихиваю его.

— Влюбленность в Далию действительно изменила тебя.

— Просто подожди, пока это случится с тобой.

У меня такое чувство, что это может случиться раньше, чем я думал.