Неписанная любовь

Глава 57

Элли

Раздеться и найти белую коробку, о которой говорил Рафаэль, было легко, а вот следовать его указаниям — нет. Мое самообладание подвергается испытанию, когда я борюсь между тем, чтобы выполнить приказ Рафаэля или ослушаться его.

Часть меня хочет второе, но что-то подсказывает мне, что нужно держать руки при себе и ждать, поэтому следующие несколько минут я провожу, ворочаясь в постели.

Рафаэль не торопится покидать амбар, и это только подстегивает адреналин в моем теле. У меня было достаточно партнеров, чтобы понять, что мне нравится в спальне, но у меня такое чувство, что Рафаэль собирается проверить эти идеи на практике, начиная с того, что, черт возьми, находится в белой коробке.

Она не больше коробки из-под обуви и весит примерно столько же, сколько пара ботинок. Я подумала, что это может быть вибратор из моей истории поиска, но начинаю сомневаться.

Специальный лубрикант? Набор затычек? Может, анальные бусы или зажимы для сосков?

В голове проносятся мысли о всех возможных вариантах, пока вдалеке не хлопает дверь. Волоски на моих руках встают дыбом, а кожу покалывает от звука шагов. Мурашки бегут по рукам, когда я натягиваю простыню и ложусь поудобнее на кровати.

Сердце замирает от топота тяжелых ног Рафаэля, поднимающегося по лестнице, хотя я едва слышу его шаги в комнате из-за шума крови, приливающей к ушам.

— Ты не заглянула внутрь? — он стягивает через голову рубашку и бросает ее на пол, а затем срывает с себя шорты. Он стоит передо мной в одних трусах, которые почти не скрывают его эрекцию.

— Ты заглядывала внутрь? — он выделили каждое слово.

Я напряженно качаю головой.

— Уверена? — он ставит одно колено на кровать, затем другое. Матрас прогибается под его весом, когда он ползет по моему телу.

— Я хотела, но не стала.

— Это моя девочка.

Я никогда не знала, как сильно я хочу быть его девочкой, пока он не сказал это. Мое сердце бешено бьется, удары становятся такими быстрыми, что я начинаю беспокоиться о здоровье своего сердца.

Он крепко целует меня. Никаких прелюдий или предупреждающих взглядов. Не дразнит, не кусает, не смотрит с тоской на мой рот. Просто его губы прижимаются к моим, пока весь мир не потемнеет за моими веками.

Наши рты сливаются воедино, а мои мысли рассеиваются, и я думаю только о нем. В какой-то момент он отстраняется, чтобы убрать простыню между нами, но через несколько секунд его рот снова оказывается на моем, как будто и не исчезал.

То, как Рафаэль целует меня, вызывает почти такое же привыкание, как и то, как его пальцы блуждают по моему телу.

Его прикосновения успокаивают и в то же время притягивают, и я никогда не чувствовала себя более желанной, чем сейчас, когда он отползает назад и оказывается между моих ног.

Он проводит руками по моим бедрам с такой нежностью, что я чувствую себя драгоценной. Как будто он проведет остаток моей жизни, показывая мне, что считает меня шедевром.

Не сломанной, как я когда-то себя называла, а любимой.

Возможно, он еще не произнес эти три важных слова, и я не жду, что это произойдет в ближайшее время, но, глядя в его глаза, я могу сказать, что он это чувствует.

И я тоже.

В моей груди теплеет, пока он не торопится доставить мне удовольствие. Рафаэль доводит меня до грани безумия своим языком, только чтобы вернуть меня с края несколько раз, пока я не начинаю извиваться под ним, умоляя его сделать хоть что-нибудь.

— Заставь. Меня. Кончить, — говорю я между сильными толчками, и он ухмыляется.

— Я работаю над этим.

— Ты чертова дразнилка.

Он хихикает, прежде чем присосаться к моему клитору достаточно сильно, чтобы помутнить мое зрение. Мой крик вознаграждается, и он погружает в меня свои пальцы. Я прижимаю его голову, удерживая ее на месте, пока его пальцы вливаются в меня с огромной скоростью.

Его голова зажата между моими бедрами, и они оказывают достаточное давление, чтобы удержать его на месте, пока он, наконец, не загибает пальцы и не нажимает на мой клитор, заставляя меня кончить.

Наслаждение накатывает волной, обдавая меня теплом. Рафаэль не перестает прикасаться ко мне, пока мое тело окончательно не затихает под ним.

Я почти ничего не слышу за своим тяжелым дыханием, но звук разрыва упаковки презерватива вызывает у меня интерес.

— Я думала, ты сделал вазэктомию.

— Да, — на его лице появляется странное выражение, и мне становится противно от того, что причина этого в первую очередь во мне.

Если он хочет быть очень осторожным, чтобы не иметь детей, это прекрасно. Я не виню его после последнего случая со случайной беременностью.

Вместо того чтобы задавать ему дополнительные вопросы, я сползаю с кровати и выхватываю презерватив из его рук. Он начинает протестовать, но слова замирают у него на языке, когда я опускаюсь перед ним на колени.

Никогда за миллион лет я не представляла, что буду стоять на коленях перед человеком, в которого когда-то была влюблена, и смотреть на него сверху вниз, в то время как он смотрит на меня из-под закрытых век с ухмылкой, способной затмить самого дьявола.

— Mi belleza (Моя красавица), — он ласково гладит меня по щеке, и я таю в его прикосновениях, пока его пальцы не скользят по моим волосам.

Я наклоняюсь вперед и целую его бедро. Его мышцы напрягаются, и я повторяю то же самое с другой стороны, получая в этот раз резкий вдох.

Я провожу пальцем по его бедру, останавливаясь, когда приближаюсь к его возбужденному члену.

После того как он доставил мне удовольствие на чердаке амбара, мы поговорили о том, как давно ему делали приятное в последний раз.

Два года назад.

— И ты называешь меня гребаной дразнилкой, — его ровный голос заставляет мое тело пульсировать.

Улыбаясь, я обхватываю губами головку и сосу. Он дергается вперед с проклятием, и я не могу удержаться от смеха, когда он извиняется за то, что случайно вошел мне глубже в рот.

— Я в порядке, — я провожу руками по его бедрам, а затем снова раздвигаю губы, высовывая язык и беру в рот как можно больше его члена.

Его бедра дрожат, когда я медленно отстраняюсь, проводя языком по его твердой длине. Его ногти царапают мне кожу головы, но он не заставляет меня ускориться. Он не пытается войти глубже или ускорить темп.

Если что, он дергает меня за волосы в безмолвной просьбе замедлиться. При таком темпе бедняга может кончить раньше, чем успеет войти в меня.

— Эль, — хрипит он, когда я обхватываю его пальцами и начинаю двигать ладонью. Его соленая жидкость вытекает из головки и покрывает мой язык, и я сглатываю, что вызывает у него шипение.

Он отходит назад, и я выпускаю его с хлюпающим звуком. Он поднимает меня на ноги и забирает презерватив из моей руки, после чего усаживает меня на край кровати.

Легко толкнув его, я со смехом падаю назад, пока он раскатывает резинку по своему члену.

Вот и все, говорю я себе.

Может, мне, еще в школьное время, это и понравилось бы, но ничто не сравнится со взрослой мной, которая может оценить не только Рафаэля — мужчину, но и Рафаэля — любовника, защитника и друга.

Я рада, что наши пути не пересекались до сих пор, потому что я бы не узнала его настоящего, и от одной мысли о том, что это могло никогда не произойти, у меня щемит в груди. Рафаэль — это все, что я могла желать в партнере, и теперь он мой.

Я буду ждать столько, сколько потребуется, чтобы он почувствовал то же самое, потому что он того стоит.

Он раздвигает мои бедра, и я обхватываю его ногами за талию, а он прижимается к моему телу и целует меня. Одной рукой он гладит меня по щеке, а другой тянется между нами к его члену.

Он слегка надавливает, проникая в меня, и его тело дрожит, когда он входит глубже. Его поцелуй становится все более отчаянным, и мои губы покалывает, когда он наконец погружается до конца.

Мы оба замираем, и меня захлестывает волна счастья. Я не уверена, что когда-либо чувствовала себя такой довольной, такой полной.

Рафаэль вздрагивает, его глаза закрываются, а грудь вздымается от глубокого вдоха.

— Если ты кончишь первой, я буду очень зол на тебя.

— Хорошие девочки всегда кончают первыми. Я обещаю, — он проводит подушечкой большого пальца по моей нижней губе.

Он вновь обретает контроль над собой и медленно выходит из меня. Его руки проводят по бокам моих бедер и татуировкам в виде звезд, когда он снова входит в меня. Один раз. Два. Три, а потом я перестаю считать.

Я теряю счет времени, пространству и своему собственному имени, задыхаясь и постанывая, пока он продолжает мучить мое тело своими медленными толчками.

— Ты — та, в ком я даже и не думал, что буду нуждаться, — он делает паузу, и я тоже.

Наши глаза встречаются, и стена вокруг его сердца рушится.

Его пальцы впиваются в мои бедра, когда он отстраняется.

— Может, я и не тот, кого ты себе представляла, но я не остановлюсь, пока не почувствую, что достоин тебя.

Я поклялась себе, что не буду плакать, но, черт возьми, когда он так говорит, я не уверена, что смогу это контролировать. И все же я сосредоточиваюсь на ощущениях в нижней половине тела так же, как и в сердце.

Рафаэль не трахает меня. Нет. Он не торопится, шепча мне на ухо сладкие похвалы в перерывах между поцелуями, от которых у меня перехватывает дыхание. Каждый толчок — это обещание, а каждое прикосновение — клятва.

Он будет заботиться обо мне.

Он будет любить меня, когда мне трудно любить себя.

И он — тот, кого я ждала все это время.

От прикосновения к моему клитору весь мой мир рушится. Наслаждение пронзает меня до глубины души, и мир вокруг меня исчезает.

Его толчки не прекращаются. Даже когда он наконец с криком кончает. Наблюдать за тем, как Рафаэль кончает, — наверное, самое сексуальное зрелище, которое я когда-либо видела, и я запрятала это воспоминание подальше.

В конце концов, несмотря на все его усилия удержаться в вертикальном положении, его тело сдается, и он падает на меня сверху.

Я провожу рукой по его влажным волосам и говорю:

— Ты тот, кого я всегда должна была найти.

Он обхватывает меня руками и сжимает, как будто хочет сказать, что чувствует то же самое. Может, он этого и не говорит, но я знаю, что это так.

И мне этого достаточно.

Я начинаю засыпать, но тут же открываю глаза, когда меня настигает кое-какая мысль.

— Я только что кое-что поняла.

Рафаэль ворчит мне в макушку.

— Ты так и не показал мне, что было в коробке.

Его грудь вибрирует от тихого смеха.

— Что?

— Ничего важного. Я выиграл себе немного времени, чтобы закончить с котятами.

Мой рот открывается.

— А что, по-твоему, там было? — спрашивает он.

Я притворно захрапела, и только тогда он встряхнул меня.

— Скажи.

Я украдкой смотрю на него.

— Вибратор?

Его глубокий, темный смех говорит мне, что это еще не конец разговора.