Неписанная любовь

Глава 63

Элли

Коул крепче сжимает микрофон.

— Я бы хотел сыграть для вас новую песню.

Первый ряд людей, стоящих у сцены, срывается с места, а вместе с ним и мое сердце. Проведя с ним последний месяц в дороге, я должна была уже привыкнуть к тому, как он очаровывает толпу, но вот она я, снова изображающая звездопад из своего укромного уголка за кулисами.

Он продолжает:

— Видите ли, этим летом у меня появился новый друг.

Несколько девушек кричат, что любят его, что вызывает у него глубокий, растрепанный смех.

— И мы с ней вместе работаем над потрясающим альбомом.

Путешествие по Европе во время написания музыки было одним из лучших событий, произошедших со мной. Хотя мне не удалось осмотреть столько достопримечательностей, сколько я рассчитывала, я наслаждалась жизнью вместе с Коулом и его командой. Они профессиональны, креативны и заставляют меня выходить из зоны музыкального комфорта и пробовать новые виды звуков. Я даже научилась играть на банджо и мандолине, к восторгу Нико и удивлению Берта.

Если бы не Нико, я не уверена, что оказалась бы в таком положении. Став его няней и учителем музыки, я не только обрела новую цель, но и смелость вновь устремиться к своей мечте.

Вместе мы с Нико снова полюбили музыку и образовали вечную связь, и не проходит и дня, чтобы я не скучала по нему. Он ежедневно звонит мне по видеосвязи, чтобы узнать о, как он это называет, моем приключении по Европе. Каждый день я стараюсь уделить ему хотя бы несколько минут, независимо от того, нахожусь я на улице в поисках вдохновения или сижу в своем номере в отеле, переживая, как сильно я скучаю по нему и его отцу. С Рафаэлем мы тоже разговариваем каждый день, и это делает меня счастливой и вызывает невероятное чувство тоски.

Если бы Рафаэль не преподнес мне сюрприз две недели назад, я, возможно, не выдержала бы все пять недель, не сбежав домой, хотя он уверял меня в обратном.

— Она твоя девушка? — кричит случайный человек во втором ряду.

— О, нет. Определенно нет, — Коул показывает на что-то. — Она счастлива в отношениях с достойным парнем, который без колебаний надерет мне задницу.

Я прикрываю рот, чтобы подавить смех. Рафаэль немного потеплел к Коулу, исключительно потому, что видит, как много для меня значит весь этот тур, но это не значит, что они когда-нибудь станут друзьями.

— Мне бы хотелось, чтобы вы сказали мне, что думаете о песне, когда я закончу. Возможно, мы даже сможем убедить ее автора подняться сюда и представиться, — он бросает взгляд на мое укромное местечко в кулисах, и я делаю шаг назад, как будто свет прожектора может найти меня, если он будет смотреть достаточно долго.

Вчера Коул спросил меня, может ли он сыграть одну из новых песен, которые мы написали вместе, потому что хотел посмотреть, как отреагируют люди. Я была удивлена, тем более что он еще даже не записал ее в студии, но он попросил довериться ему.

И вот я здесь, собираюсь послушать, как толпа отреагирует на мою песню вживую.

Коул поправляет пальцы на гитарных аккордах.

— Эта песня называется «Shades of Blue», ее написали я и замечательная Элли Синклер.

Громкость толпы возрастает примерно на двадцать децибел.

Я давлюсь воздухом.

— Боже мой. Он произнес мое имя. Вслух.

Один из членов команды хихикает у меня за спиной и говорит:

— Лучше привыкнуть к этому, потому что завтра все будут знать его.

Я не думала, что толпа может стать еще громче, но так или иначе это произошло.

Коул начинает играть первые несколько аккордов песни, которую я написала для толпы, состоящей из тысяч людей. Я знала, что она вызовет у меня эмоции, но не ожидала, что в первые же десять секунд у меня на глаза навернутся слезы.

Представлять будущее без тебя

Было все равно что смотреть через линзы, затонированные голубым цветом.

Оттенки темно-синего сливались с черным.

Пока я не перестал помнить.

Какой была моя жизнь до того, как ты вернулась и выбила ее из колеи.

Я смотрела видео с концертов Авы. Слушала, как она исполняет мою песню после того, как получила награду «Альбом года», на вручении которой должна была присутствовать и я. Я наблюдала со стороны, как все мои достижения были украдены кем-то другим, как мои мечты о том, чтобы когда-нибудь снова писать песни, были разбиты на тысячу осколков, только чтобы быть восстановленными в нечто гораздо лучшее.

Я потираю щеки. В какой-то момент ассистент Коула протягивает мне салфетку, отчего я плачу еще сильнее.

Он обнимает меня одной рукой за талию, и мне хочется, чтобы Рафаэль был здесь и разделил со мной этот момент. Увидел, как я сияю из своего маленького закулисного уголка, а мир слышит мою песню.

Я отгоняю эту мысль и наслаждаюсь моментом.

Песня пролетает слишком быстро, и я жалею, что мы не добавили еще один куплет, чтобы я могла еще немного понежиться в лучах света. Я так увлеклась, что не замечаю тишины в толпе, пока Коул с улыбкой не поворачивается лицом к кулисам.

— Эй, Элли. Думаю, им нравится твоя песня.

Моя грудь сжимается, когда стадион соглашается.

— Хочешь выйти сюда и дать им возможность самим сказать тебе об этом?

Коул точно умеет завести толпу. Смех. Крики. Плачь. Этот человек — настоящая звезда, и очевидно, почему билеты на его концерты раскупаются на ура.

Рев зрителей, пришедших на сегодняшнее шоу, вызывает у меня прилив адреналина, и прежде чем голос в моей голове проснулся, я выхожу на сцену и машу рукой.

Коул манит меня вперед, протягивая мне микрофон.

— Скажи привет.

— Привет, — прохрипела я.

Люди в первом ряду разражаются смехом, а мои щеки теплеют, как от яркого света, так и от легкого смущения.

Коул обращается к толпе.

— Итак, что мы все думаем о песне Элли?

Толпа становится все громче, когда Коул направляет микрофон и вращает его по кругу, и я понимаю, что улыбаюсь, поскольку наконец-то отпустила обиду, которую держала в себе больше года из-за Авы и Дариуса.

То, что они сделали, больше не имеет значения, потому что я решила двигаться вперед и прокладывать свой собственный путь. Песня за песней и день за днем я буду создавать себе имя.

И все это начнется сегодня.

— Я знаю, что вы, скорее всего, надеялись на лучшую альтернативу… — мой адвокат оставляет слова висеть в воздухе.

Учитывая, что мне нужно собрать вещи перед возвращением на озеро Вистерия, меньше всего мне хочется тратить время на видеозвонок с адвокатом и Рафаэлем, но мисс Коппер сказала, что это срочно.

По словам ее команды, адвокат Авы хочет заключить соглашение до конца недели, так что я оказываюсь перед невозможным выбором: либо принять деньги Авы и подписать соглашение о неразглашении, либо добиться рассмотрения моего дела в суде и рисковать остаться ни с чем.

— Значит, никто не узнает, что произошло на самом деле?

Мисс Коппер покачала головой.

— Нет.

— Но Элли будет указана во всех кредитах? — спрашивает Рафаэль.

Я смотрю на него по ту сторону экрана и одновременно мечтаю, чтобы он был здесь, держал меня за руку, пока мисс Коппер рассказывает новости.

Юрисконсульт мисс Коппер просматривает что-то на своем планшете.

— Мисс Синклер будет указана в кредитах каждой песни, которую она помогала писать.

— Но Ава останется в центре внимания общественности, — Рафаэль хмурится.

— Есть и другая альтернатива, — мисс Коппер прочистила горло. — Мы можем пойти в суд и представить наше дело судье.

— Они могут ей поверить.

— Но они могут поверить и тебе, — возражает Рафаэль, выгнув бровь.

Я усмехаюсь.

— Верно.

— Я не ожидаю, что вы примете решение об урегулировании сегодня, — это радует. — Хотя адвокаты Авы установили жесткий срок — конец недели.

— Почему? — спрашивает Рафаэль, когда я замолкаю.

— Скорее всего, они хотят все уладить до выхода следующего альбома Авы.

— Не дай Бог, чтобы о любимице Америки пошла плохая молва, — бормочу я себе под нос, заслужив глубокий взгляд Рафаэля.

Мисс Коппер поджимает губы.

— Ее пиарщики и так работают сверхурочно после всего, что случилось с Дариусом.

Рафаэль выглядит довольно самодовольным после этой новости.

— Вы рекомендуете мне взять деньги? — спрашиваю я. Если я это сделаю, то останусь без необходимости выступать перед судом, а мое имя будет указано в кредитах песни, но никто никогда не узнает, что на самом деле произошло между мной и Авой. Что помешает ей однажды снова поступить так с кем-то другим?

Мисс Коппер смотрит прямо в камеру, ее пронзительный взгляд приковывает меня к месту.

— Я не люблю давать рекомендации.

— Хорошо. Хорошо. Но если бы вы были на моем месте…

Ее губы подергиваются.

— Хорошая попытка.

Я вздыхаю.

— Могу сказать, что я выбрала эту профессию не для того, чтобы прятаться за бумагами и соглашениями о неразглашении.

Когда я начинала этот юридический процесс, идея молча договориться с Авой звучала привлекательно, особенно если это позволит избежать любой конфронтации, но теперь, когда мне представилась возможность сделать именно это, я чувствую себя…

Трусихой.

Судья может вынести решение в ее пользу, и я никогда не увижу ни цента за свою работу, но, по крайней мере, у меня есть шанс, что люди услышат мою версию истории, даже если это закрепит за мной место злодея в истории Авы.

— Вы можете дать мне ответ к пяти часам вечера в эту пятницу.

Я качаю головой.

— Нет.

— Ты уверена? — спросил Рафаэль, подняв брови.

— Я не хочу ждать до этого времени.

Мисс Коппер наклоняется вперед, опираясь на локти, отчего ее дизайнерский твидовый пиджак мнется.

— Тогда вы хотите договориться?

— Вообще-то, нет. Я хочу обратиться в суд.

Весь ад разразился менее чем через двадцать четыре часа после того, как мой адвокат подал мое дело в суд Калифорнии. Национальные новостные издания не перестают говорить о нас с Авой, и хотя факты в них ограничены, это не мешает людям строить догадки о нашем деле. Интернет-ищейки активно разбирают мою жизнь по косточкам, и мне пришлось закрыть все свои аккаунты в социальных сетях, чтобы случайные люди не узнали обо мне лишней информации.

Если бы не Рафаэль и Уиллоу, я бы отказалась от идеи подать на аву в суд. Моя лучшая подруга часами занимается моим пиаром, обращаясь к журналистам, чтобы рассказать им свою версию истории, а Рафаэль делает все возможное, чтобы я успокоилась, в том числе ограничивает мой доступ к интернету и телефону.

Его попытки отвлечь меня варьируются от умопомрачительного секса до наблюдения за тем, как он ухаживает за всеми животными в амбаре, в том числе заплетает гриву Пенелопе.

Видя, как он заботится не только о кошках, но и обо всех остальных животных, я наполняюсь таким теплом. Уиллоу обвинила меня в том, что у меня кинк на заботу, и это все его вина.

— На что ты смотришь? — он поправляет бант, который только что закончил завязывать на гриве Пенелопы, и начинает завязывать новый.

— Ты был бы отличным папой дочки.

Он почти незаметно улыбается.

— Ты так думаешь?

— Да, — я смотрю на его работу. Для человека со слишком короткими волосами, чтобы заплетать их, он точно знает, что делает. — Где ты научился так заплетать волосы?

— Далия и Лили в детстве заставляли нас играть с их куклами.

— Заставляли?

Его щеки вспыхивают.

— Ага.

— Ну, это сработало. У тебя это получается лучше, чем у меня.

Он возится с бантиком.

— Я в этом сомневаюсь.

— Я говорю серьезно. Хорошо, что у тебя родился мальчик, иначе ты бы каждый день заплетал волосы своей дочери.

Он прочистил горло.

— А ты бы хотела?

— Что?

— Дочь.

Его вопрос застал меня врасплох.

— Эм…

Мое беспокойство растет по мере того, как я думаю о том, чтобы сказать правду.

Конечно, я бы хотела, но я также понимаю, что Рафаэль может никогда не завести детей, так что…

— Рождение девочки может убить меня в процессе, но я бы хотел… иметь ее в будущем.

Мое сердце дрогнуло.

— Правда?

— Да. И я стал бы самым лучшим отцом девочки в мире, чтобы никто больше не мог со мной сравниться.

Я смеюсь, прежде чем притянуть его к себе и поцеловать.

— Значит ли это, что ты уже смирился с идеей усыновления ребенка?

— Когда-нибудь да. Но пока я просто хочу быть с тобой.

Аналогично.