Рожденный в Сейретей (1-92 главы)

Глава десятая. Кенсей и Маширо.

Я иду по руинам разрушенного района города.

Решил посмотреть и увидеть лично, где и в каких условиях живет будущий аж Капитан. И его Лейтенант, конечно.

На дорогах полно обломков и следов. Не только людей, но и Пустых. Я оглядываюсь по сторонам, но везде одно и тоже. Обломки, следы пожаров, руины домов. Разруха. Ни следа того, что здесь собираются убирать беспорядок и заново заселять район.

Честно признаться, жутко здесь. Словно солнце греет как-то не так. И мысли в голове появляются исключительно невеселые. Еще и следы засохшей крови везде… Чувствую себя как в фильме ужасов. Если бы не охрана из пары молчаливых ребят, хрен бы я сюда зашел.

Внимание привлек разрушенный дом с одни лишь целым углом. И прямо на углу четкий след от лапы с когтями. Черный, будто прижженный.

Повинуясь любопытству, я подошел и дотронулся пальцем. Кожу обожгло, как кипятком!

- Ай!

- Господин?

Оба охранника смотрят с беспокойством, руки на рукоятях мечей. Даже неловко немного, когда на таких суровых рожах выражения честного и чистого беспокойства за меня.

- Ничего, - успокоил я охрану, пристально глядя на палец. – Все нормально. Просто немного поплатился за любопытство.

На этот раз я не коснулся, а провел рукой в миллиметрах от следа Пустого. Что-то обжигающее, не понять, холодное или горячее, но несомненно злобное, еще живет в следе. Ладонь покалывает, причем так ярко, словно нет кожи, а прямо нервы колет.

Реацу Пустого, так вот ты какая… Опасная! Очень опасная. Злобная и дикая.

Теперь понимаю, почему нас иногда называют плюсами и минусами. Энергия буквально противоположна по своей сути.

Я отдернул руку, потряс онемевшей кистью. Из руки словно забрали все тепло и жизнь. И это всего лишь один жалкий след с реацу! Кажется, я все еще сильно так недооценил этих тварей…

- Теперь я понимаю, почему тут никто не живет, - тихо произнес я, оглядывая множество следов Пустых в округе. – Это место будто поражено порчей.

Один из охранников поежился и спросил:

- Вы уверены, что они тут живут? Пара детей? Тут бы даже нищие за плату не согласились и дня провести. Такие места не зря считают проклятыми.

Второй охранник молча кивнул пару раз, поддержав без слов товарища. Он не разговорчивый парень, вообще не помню как он говорил… Как его зовут, кстати? Рума? Или Ширасаки? Никак не припомню.

Хотя не важно. Сейчас слишком неловко спрашивать, спустя столько дней.

- На окраине есть несколько нетронутых домов. Они должны быть где-то там. По крайней мере, там их чаще всего видели. Кроме них никто здесь больше не живет.

- Вы уверены? – немного нервно спросил страж. – Кажется, я видел кого-то в конце улицы.

- Мародеры, - пожал плечами я. – Или прежние жители пытаются вытащить что-нибудь, что не считают «проклятым». Хватит вестись на суеверия. Если судить по Миру Живых, ты и сам сейчас долбанный призрак.

- Ха, да. Точно, так и есть, - улыбнулся и приободрился немного страж.

Я точно знаю, что кого бы он не увидел, что это не Кенсей или Маширо. Парень сейчас должен отрабатывать долги на очередной работе. Если не ошибаюсь, в данный момент он должен месить тесто в местной пекарне. Нелегкая работенка для подростка.

А Маширо… Бегает и вытворяет очередную дичь где-то на центральном рынке. За ней сейчас присматривают мои люди, как могут. Даже не смотря на необычные зеленые волосы, она не та, за кем легко следить. Пока маленькая и юркая, носится по переулкам и крышам как миниатюрная ракета.

Хотя, если бы не жутковатость этого места, Маширо бы точно догоняли и надавали по жопе за все ее выходки. А так девочка всегда убегала сюда после всех своих проделок.

Пока бедолага Кенсей проводил все светлые часы суток на работе, пытаясь покрыть увеличивающееся долги… Она продолжала их увеличивать, ни в какую не сидя дома на жопе ровно. Жалко парня.

И грустно из-за такого поведения девочки. После правды о Маширо она больше не кажется мне тем веселым человеком, показанным в аниме.

Там она была по-детски непосредственной и веселой, немного буйной и бесящей Кенсея каждый раз, как открывала рот.

Это был просто немного комедийный персонаж с озорной личностью, без особо прошлого или глубокой истории. Одна из Вайзардов, да и все на этом.

В реальности же это человек со своей историей, личностью и проблемами. Как я. Как парни рядом со мной и как точно такие же души вокруг. Когда живешь среди них, уже не получается относиться ко всему с холодной логикой и разбором «персонажа».

Это люди, живые души, которым бывает больно, бывает грустно и печально, у которых жизнь это не сладкая чашка чая, как у меня. Зная это и имея возможность помочь, разве могу я просто уйти, забрав Кенсея и оставив Маширо позади?

Если подумать, то Кенсей провел с такой сломанной Маширо пару веков, постоянно присматривая за больной разумом подругой и терпя все ее выходки. И ведь не бросил, даже когда Капитаном стал, потянул за собой и сделал Лейтенантом.

И даже пережив Пустофикацию разум Маширо так и остался детским… Представляю, какого было бы Кенсею. То-то его таким мрачным и неразговорчивым типом показали.

- Господин, что-то не так?

- Нет, - утер я глаза. - Просто соринка в глаз попала.

Хороший ты человек, Кенсей. Клянусь, вам обоим больше не придется выносить ту же судьбу. Времени прошло еще не так много, уверен, Маширо еще можно вылечить.

Пробуждения реацу с сильной психической травмой не редкость. К сожалению, это почти обыденность. И в Сейретей умеют такие вещи лечить. Шинигами каждый день сталкиваются с битвами против чудовищ, с потерей товарищей, всегда на грани. Медики Готей 13 знатоки не только телесных травм.

Главное, чтобы у бойца хватило сил гордыню поумерить и обратиться к целителям за помощью. Что делают далеко не все.

Если настоящая Маширо еще где-то там, прикрывается за маской детской личности, то они ее вытащат и заставят жить. Главное привести ее в Сейретей, а там найдутся средства и способы.

Но все это пока лишь мои мысли. Как все на самом деле, да и согласятся ли Кенсей и Маширо принять помощь незнакомца, тоже тот еще вопрос.

Я мог бы просто оставить им денег и назначить пособия на годы вперед. Но теперь я слишком эмоционально вовлечен, чтобы оставить все как есть.

Всем и каждому не помогу, не благотворительная организация. Но раз уж так судьба повернулась, то почему нет?

Размышляя о своих мотивах и чужих бедах, почти не заметил как пришли к нужному месту.

- Вроде здесь? – прошептал сам себе, оглядываясь.

Перед нами предстало все, что уцелело после нападения Пустых и пожаров. Всего лишь пять домов, наполовину целая улочка, когда-то бывшая тупиком.

Медленно пройдясь от одного дома к другому, я нашел один единственный, где еще чувствовалось, что еще кто-то живет. Это оказался даже не целый дом, а его оставшаяся после пожара половина.

Когда-то это был хороший, одноэтажный дом, из тонких, но крепких бревен. А теперь правая часть предстала угольками и обгоревшим остовом, а левая, покосившуюся, но еще крепкую половину.

Не дом, а карикатурная пародия на него, полусгоревшее чудовище, которое почему то еще стоит. В любом другом месте это было бы обычное зрелище, но здесь такой дом наводил еще больше жути. Здесь неуютно, неприятно и хочется уйти.

Ставни на окнах перекрыты досками крест накрест и заколочены. Из-за того что дом покосился, толстую дверь немного вывернуло наружу и намертво заклинило. Там осталась лишь щель, пригодная пролезть разве ребенку. О, теперь понимаю, почему они его выбрали.

Подойдя вплотную, я присел на корточки и заглянул внутрь.

Темная обстановка когда-то главной комнаты дома. В центре квадратный очаг, рядом груда обломков из округи для дров. Один котелок висит над открытым очагом, черный от сажи и копоти. И две груды тряпок в роли постелей и одеял одновременно.

Я нечаянно глубоко вдохнул носом и чихнул. Прикрывая нос длинным рукавом, отступил от щели. Все из-за запаха, ужасно пахнет гарью! Невыносимо сконцентрированный запах жженого дерева, лака и краски, оставшийся от сгоревшей половины дома и поселившейся плотным дурманом в оставшейся целой половине.

Жить здесь было бы невыносимо, для обычного человека после сна в таком месте голова бы кругом шла. Для пробужденного терпимо, но приятного наверняка мало. Единственный плюс этого убежища – какая никакая безопасность.

Для двух детей, переживших бедствие, это наверняка единственное и самое важное чувство, которое они искали и вожделели при поиске жилья. Чтобы было безопасно и никто не мог к ним пролезть.

Идя сюда, я думал встретить Кенсея у него дома, дождавшись вечера, но сейчас передумал. Даже не в запахе дело или в трудности прохода.

Просто представив себя на их месте, это последнее, что я бы желал. Появление чужаков в единственном месте, которое считаешь безопасным – это приглашение к враждебности.

Провалить разговор еще до начала? Даже не важные переговоры, а просто разговор с детьми? От подобной сцены в голове чуть не фыркнул вслух. Поступи я так и отец бы от стыда повесился посреди зала Совета.

Если бы я его ненавидел, стоило бы так и сделать. Но он, к сожалению многих, пускай немного черствый и жуткий, но нормальный мужик. Хотя по меркам Мира Людей он был мне пра-пра дедом по возрасту? К черту такие мысли, даже не собираюсь вновь об этом задумываться. Тут треть душ - ходячие ископаемые.

- Я хотел подождать здесь, но передумал. Идем отсюда, - бросил я двум охранникам, разворачиваясь на пятках. – Потом вы двое придете и приведете ко мне Кенсея, когда солнце сядет. С девчонкой, если он захочет. И без грубости.

- Слушаемся, - кивнули мне в ответ.

***

В главной комнате снятого дома.

Масляные лампы в кованных железных держателях отлично освещают большую комнату. Здесь может разместиться два десятка гостей с комфортом и еще место останется. На теплом полу расстелены ворсистые ковры теплых цветов с ненавязчивым узором.

На коврах низкие стулья практически без ножек, а рядом много больших подушек и низких столиков. Это место отдыха и тихих разговоров. Даже каждый источник света здесь установлен так, чтобы не слепить или освещать все, а создавать приятный теплый полумрак с оранжевыми оттенками.

В дальнем конце от дверей, почти вплотную к стене стоит высокая большая и раздвижная бумажная перегородка. Она светлая, как новенький холст, и по сути холстом и является.

На гладкой поверхности расписаны пейзажи гор и рек с чистым голубым небом. Такие «перегородки» часто используют не для разделения комнаты, а как предмет, который впишется в любой интерьер, скорее не мебель, а предмет искусства. Живописи или каллиграфии. А иногда и того и другого сразу.

И прямо на фоне красоты кисти художника установлен небольшой и мягкий стул без ножек, но с такой богато украшенной спинкой и бархатным сиденьем, что больше смахивает на трон. С него видна вся комната как на ладони. На нем-то я и развалился, скрестив ноги и в кои-то веки потягивая вино вместо чая.

В Сейретей в почете саке всех сортов, чай и совсем немного любителей кофе. Вино там не в фаворе, в поместье Окикиба так и не появляется, так что это мой шанс посмаковать перед возвращением.

Покачивая в ладони черную пиалу с узорами цветов из серебра, полную алого вина, отпиваю по маленькому глотку время от времени.

Красное и сладкое, совсем капельку дурманит голову и дразнит рецепторы немного пряным ароматом. В Обществе Душ хватает энтузиастов, готовых вложить века личного времени в свое любимое дело. Это касается и вина. Никакое элитное вино Мира Живых не сравнится с элитным здесь.

Требуются немалая сила воли, чтобы не пить этот нектар богов залпом, до тех пор, пока не отрубишься. Это, кстати, одно из любимых занятий моих ровесников аристократов.

Правда они предпочитают саке или странные на мой вкус коктейли. Типа чайное саке или фруктовое, саке с цветами, со льдом или почти кипящее с сиропом… По-моему они могут добавить в саке все, что можно проглотить.

Короче говоря, кутить на полную мои сверстники могут, умеют, практикуют. Вне приемов, где все чинно и строго, конечно. Те, кого не тренируют до смерти в надежде на становление шинигами.

Эти ребята уже больше похожи на меня. Серьезные не по возрасту и уже готовые к взрослой жизни, включая настоящие сражения насмерть. Они уже знают, какое дерьмо поджидает за безопасными стенами и барьерами столицы.

Большинство из них пробуждены или готовятся к этому, как и к поступлению в Академию Духовных Искусств.

В тишине и покое, слушая только трепет пламени в лампах и тихих сверчков за пределами дома, я ждал, потягивая приятный напиток. И, наконец, дождался раньше, чем напился.

Тихий стук раздался в большой гостиной комнате. Раздвижные двери отъехали в стороны, открывая вид на Дайки и щуплую фигуру за его спиной.

- Я привел его, господин.

Начальник охраны сделал шаг в сторону, шепнув парню:

- Проходи и будь вежлив.

В свет комнаты немного робко зашел беловолосый паренек на вид младше меня на пару лет. В нем можно угадать черты будущего Капитана и Вайзарда, но лишь угадать.

Сейчас же передо мной предстал довольно худой и изможденный пацан. Нечесаные серебристые волосы лезут в глаза, острые седые брови, кожа темная от постоянной работы на солнце, угрюмый взгляд исподлобья быстро осмотрел комнату и уперся в меня.

Пацан поклонился, и от этого движения его ветхая одежда чуть не сползла с худых плеч. Не узник концлагеря, но где-то близко… В таком задохлике не узнать титана ближнего боя, каким он станет в будущем. Трудно поверить, что став старше он будет способен снести башку Гиллиану ударом кулака. Зато по лицу и шраму на брови уже узнаваем.

Дайки отступил и закрыл дверь прямо за спиной парня. От тихого стука двери он чуть вздрогнул и заробел, поняв, что остался один на один со странным парнем в конце комнаты. По крайней мере, таким он мне показался. Могу понять…

Нихрена не объяснили толком и притащили к какому-то аристократу из Сейретея.

Я молча поманил его пальцем.

Парень строить из себя труса не стал, сразу пошел, стараясь не споткнуться о подушки. Он остановился ровно за три метра до меня, снова оценил угрюмым взглядом, сжал кулаки, разжал и немного боязливо выпалил:

- Ты же не извращенец по мальчикам, правда?

Ха, голосок еще немного детский, но уже хрипловатый, твердый и требовательный. А еще он это не контролирует, но от тела исходит небольшое давление реацу. Подсознательная угроза и готовность сражаться… Какой все же интересный парнишка.

На такое я лишь приподнял бровь, отпил вина и спросил в ответ:

- С чего ты взял?

- Слышал, что с беспризорными детьми на улицах делают, - прямо и честно ответил Кенсей. – Сразу скажу, что даже за деньги я лучше себе язык откушу и захлебнусь кровью!

- Ух ты, как смело, - немного поддразнил я его. – Достойно сына Мугурумы Ринкаку.

Молчание накрыло комнату.

- Знаешь моего отца? – напрягся Кенсей, но вместе с тем пропала звериная настороженность, готовность к «бей-беги» которой буквально шибало от щуплой фигуры.

- Присаживайся, - кивнул ему на подушку напротив. – Есть о чем пообщаться. И да… Я не извращенец.

Кенсей присел, постаравшись так же скрестить ноги как и я. Поерзал на подушке, сузил черно-желтоватые глаза и уже спокойнее спросил:

- Так кто ты такой? И чего надо от меня?

- Меня зовут Окикиба Судзин, - спокойно представился я, чуть склонив голову. – Я из Благородной Семьи Окикиба. Приехал я из Сейретей. А на счет того, зачем… Читать умеешь?

- Немного, - кивнул паренек, почесал в затылке. – Если не что-то сложное, правда.

Я полез на пазуху и вытащил конверт, мягко бросил его и бумага приземлилась точно у ног беловолосого паренька.

- Тогда читай, - небрежно приказал я, отпивая вина из пиалы, а отпив, добавил: - Там ответы на большинство твоих вопросов.

То самое письмо, которое мне прислал отец. В нем все, от описания дружбы между Окикиба и Мугурумой, до моего приказа помочь Кенсею. Так поступить куда проще, чем разглагольствовать и что-то объяснять пацану, превратившемуся в уличного волчонка.

Забавно наблюдать, как он читает, как настоящий ребенок, беззвучно шевеля губами и водя пальцем по бумаге. Почти сразу, как он понял, кто мой отец, бросил на меня охреневший взгляд, но задержался и продолжил. Чтобы офигеть еще не раз и не два.

Не каждый день узнаешь, что твой почивший батя закадычный друг и бывший слуга одного из самых одиозных Советников правящего органа власти.

Могу понять, но не хихикать от обалдения парня с каждой секундой все труднее.

Когда он дочитал, то в глазах парня стояла мешанина разных эмоций. Я не стал ни разбираться в этом, ни лезть в душу. Просто мягко сказал:

- Чтобы ты понимал, завтра ты можешь не идти на работу. Все твои долги в городе уже выплачены, те, кто плохо относился и желал зла – наказаны, а те немногие, кто помог – награждены. С рассветом ты можешь выбрать новый путь в жизни.

Я поставил на пол рядом опустевшую пиалу.

- Что бы ты не выбрал, я стану тем, кто откроет любую дверь в будущее, которое тебе захочется.

- Что угодно? – тихо и недоверчиво спросил Кенсей.

- Я могу дать тебе мешок с таким весом золота, что ты не унесешь. – небрежно пообещал я. - Могу купить дом, где можно на неделю заблудиться. Сделать тебя великим, обеспечив любое образование. Могу заставить правителя этого городка уже через десять минут целовать твои ноги.

С каждой фразой обалдевание в глазах Кенсея становилось все больше, как и моя серьезность. Я не шутил и он это понял.

- У моего отца много слуг, - тихо сообщил я. – Но очень мало друзей, особенно тех, кого бы он ценил даже после их смерти. Я прекрасно понимаю невысказанную в письме просьбу позаботиться как следует о сыне его возможно единственного дорогого друга. Погибшего друга.

Кенсей шмыгнул носом, осторожно отложил письмо на ковер. Мы помолчали немного, я дал парню время подумать.

- Но почему? – потерянно спросил парень, сжимая в кулак ветхую ткань штанов. – Мой старик был просто придурком… Он меня даже не навещал толком! Меня вырастила тетя. Я его совсем не знал. Он был просто шинигами… Слабым, если я правильно понял.

- Да, возможно, - кивнул я, старательно не обращая внимания на блестящие глаза. – Но он жил мечтой стать шинигами и сделал это. Пускай он был обычным среди них, но погиб, как мечтают все шинигами. В бою до самого конца, храбро и честно. Героем.

- Как и мама, - тихо прошептал грустный, но гордый парень, но потом он прошипел с такой ненавистью, что у меня волосы на загривке зашевелились: - Против Пустых.

Я не делал вид, что не услышал. Прекрасно знаю, кем была его мать. Тоже шинигами. И тоже погибла при исполнении за несколько лет до смерти Ринкаку. С ее стороны родни у Кенсея нет.

- Да. Как и она. Их доблесть и поступки достойны того, чтобы о тебе хотя бы побеспокоились. Разве ты так не считаешь?

Кенсей резко вскинул голову, как будто его оскорбила сама мысль о том, что его родители были хоть чем-то недостойны.

- Ну вот, - улыбнулся я. – Раз ты так думаешь, то отбрось стеснение. К твоим услугам один раз воспользоваться всей властью и богатством семьи Окикиба. Проси чего захочешь!

- Все, что угодно?

- Пока это разумно, все.

Кенсей сделал то, чего я никак не ожидал от парня его возраста перед лицом такого искушения. Он ответил тут же, словно раздумья и колебания это то, чего в его голове просто не может существовать.

Парень посмотрел в свои ладони, сжал их в кулаки. А потом посмотрел прямо мне в глаза, решительно и без страха.

- У меня есть руки, у меня есть ноги. В жизни я всего добьюсь сам, - твердо высказался он, только после объявив желание: - Я хочу только одного. Чтобы вы исцелили мою подругу! Ее зовут Куна Маширо! После нападения Пустых она сильно изменилась…

Сделав заинтересованный вид, я слушал историю, которую уже слышал от торговца. Сам не знаю, как смог сдержать широкую улыбку. Такой чудесный ребенок…

- …это возможно? – закончив, робко спросил он.

- Да, - ох, какая ослепительная улыбка у парня. – Это возможно, Кенсей. Завтра я заберу вас обоих в Сейретей. Ее, чтобы исцелить. А тебя, чтобы засвидетельствовать свое желание.

И чтобы дать вам обоим хорошую жизнь по-настоящему. Про себя и твердо пообещал я.

- А пока ночь еще черна, - лукаво улыбнулся я. – Почему бы нам не поговорить уже нормально, отметив нашу первую встречу. И будущее восстановление твоей подруги.

Два хлопка в ладоши и двери раскрылись, обнажив за ними мою охрану и красивеньких служанок. Здесь были все стражники, кроме тех двух, кто сейчас охраняет спящую Маширо.

- Слуги мои! – раскрыв руки в стороны, провозгласил я. – Устроим большой пир!

- Да-а-а! – ох как громко орут, сразу наполнив дом настроем будущего веселья.

- Пир? – практически пискнул не ожидавший такого паренек передо мной.

Большая комната быстро наполняется людьми, со стуком сдвигаются столики, бросаются рядом подушки. Запах еды, а особенно жаренного мяса со специями, наполнил комнату.

Мужчины и женщины, общаясь и подкалывая друг друга, быстро организовывают веселье.

- Давай-давай, - подгоняют друг друга слуги и стражники. – Заноси быстрей!

- Куда ставишь, это в центр!

- Ой-ой, поддержите, тяжело!

- Я чур, ближе к входу сижу!

- Слышь, я все видел, бутылку на стол поставил!

Обалдевший от суеты Мугурума наблюдает за организованным хаосом, в который превратилась прежде тихая комната.

- Ага, пир! – засмеялся я, глядя, как вносят еще большие подносы с едой. – Скажи мне, Кенсей, ты когда-нибудь пробовал вино?

Он немного удивился, но честно ответил:

- Только саке немного. На городском фестивале. Гадость.

- Тогда вино тебе точно понравится, - заговорщически наклонился к нему я и подмигнул.

Про законы алкоголя и подростков… Их даже в Мире Живых еще такие не придумали. А в Обществе Душ все еще проще, можешь работать или взял в руки оружие – значит, можешь и пить! Для пробудивших реацу это вдвойне верно, вреда организму не будет.

Иначе Капитан Восьмого Отряда давно бы свою печень выкашлял, спустя века набухивания.

Услышав мое обещание, Мугурума заинтересованно косился на прозрачные бутылки с алой жидкостью. Ох, какая у него будет завтра рожа с первого похмелья… Но это будет завтра. А сейчас – пир!

Я до этого никогда не устраивал настоящий пир, это веселое чувство!