Рожденный в Сейретей (1-92 главы)

Глава сорок девятая. Полгода спустя

Время течет, подобно реке, не останавливаясь, день за днем и так быстро, что я не заметил, пока не пролетели недели и месяцы до знаменательного дня.

Полугодового экзамена.

Мы всем классом собраны в большом зале, там же, где весь первый курс приветствовал директор в начале года.

В этот раз весь зал только для нас, Нулевиков. Зал давит просторностью, эхом от большой пустоты. Мы сидим внизу, ближе к трибуне. Каждый ученик за своим столом, но нас едва хватает, чтобы зал хоть на чуточку не казался пустым.

На трибуну вышел сотрудник Академии. Мощное тело, лысина блестит от яркого света в зале, очки без оправы бликуют, скрывая грозный взгляд. Генгоро быстро оглядел нас, словно подсчитывая про себя, едва заметно кивнул.

Куратор Первого Класса все так же напоминает едва облагороженную скалу. Лысую и в очках. Позади него еще три наблюдателя, уже сейчас не сводящие с учеников испытующего взгляда.

Генгоро торжественным тоном произнес:

- Вот и настал для вас этот день, ученики. Промежуточный экзамен раскроет, у кого из вас есть сила и воля, а кто не стоил усилий ваших учителей.

Он сложил мощные руки на груди и гулким, уверенным голосом дополнил:

- Но это касается практического экзамена. Сначала вам придется пройти теорию, и я надеюсь… - обвел он аудиторию взглядом из-под очков. – Что хотя бы в такой простой задаче ваш класс не потеряет еще пару членов.

Не лучшим для духа было напоминать, что сейчас нас здесь не двадцать семь, а двадцать пять.

Минус два человека.

К сожалению, это не было простым и легким прощанием пары ребят, решивших, что путь шинигами это не для них и лучше пойти учиться печь кексы и тортики.

Дикий парень, Мишио Маро – мертв.

Убит на Арене Вызова. Меня там не было, но рассказ приятелей по клубу был достаточно содержателен, чтобы я об этом не жалел.

Маро как обычно поддался звериной ярости, вставая и бросаясь на противника снова и снова, отказываясь сдаваться, когда уже все было ясно.

До тех пор, пока его противник не психанул, перестал сдерживаться и уложил уже насовсем. Какими бы чудотворцами не были аренные медики, даже им не под силу быстро срастить разрубленное сердце и прочую, менее важную требуху.

Так глупо и бесславно умер Маро.

Его друг, робкий, но умный парень – Рино, живой. Однако, покинул Нулевой Класс.

Парень просто замкнулся в себе, став свидетелем потери единственного друга. Он и так был не шибко крепок духом. Это его добило.

Рино перестал ходить на занятия, проигнорировал увещевания Учителей и наши, даже не пошел на вызов к директору. За что на следующий же день поплатился.

Заместитель пришел, открыл дверь и без всякой жалости и разговоров выволок за шкварник Рино из общежития. Вручил ему постановление о понижении аж до Среднего Класса, с наказом сдачи всех экзаменов, хотя в его случае легко могли все зачесть автоматом.

Это немного привело Рино в чувство, я даже мельком его видел в коридорах, но больше даже не стал заботиться.

До поступления, как нормальный человек, я бы пожалел его и стал бы возмущаться холодностью Академии… Как и все в нашем классе.

Я понял, что сильно изменился, когда одобрительно кивнул, увидев как зам. директора, фигурально выражаясь, дает Рино пинок под зад из Нулевого Класса.

Как шинигами, я бы предпочел не иметь никого за спиной в бою, чем иметь такого товарища, как Рино. Такого, который сломается от малейшего давления и опустит меч, становясь для соратников обузой, добавкой к опасности, а не поддержкой.

Академия дала ему достаточно шансов, времени на скорбь, закрывая глаза на прогулы занятий целый месяц.

Я не потерял сочувствия в целом. Точка зрения на такие вещи изменилась.

Маро знал, на что шел, чем все могло кончиться на Арене, а его друг тоже должен был это понимать. Мне не жаль ни одного, ни второго.

Жаль, что одноклассники стали смотреть на меня, как на ненормального, когда я продолжил биться на Арене после всего этого беспорядка. Вот это неприятно ужалило.

Никто не успел нахмуриться от напоминания о потерях в численности класса, когда человек-скала громко приказал:

- Откройте конверты. Экзамен начался. У вас есть час. И не более.

Перед каждым толстый конверт с маленькой восковой печатью. Я сломал ее и достал пять листов с вопросами.

К сожалению, это не похоже на тесты с вариантами ответов. Там хотя бы есть возможность напоминалки и присутствует правильный ответ. Некоторым даже так везет, что сдают подобные вещи на удачу на хороший бал.

Не наш вариант.

У нас только краткий вопрос и место под ответ для нескольких строчек. И вопросы не из легких.

Вступительные в сравнении – просто шутка. Промежуточный экзамен первокурсника Нулевого уже подходит выпускнику Среднего Класса.

В целом, как раз то, что следует знать будущему Офицеру… А знать надо офигеть как много.

Здесь не более чем основы для квалифицированного шинигами. У меня нет жалоб по этому поводу, я вижу важность в каждом вопросе.

1. В каком темпе произносится заклинание Шаккахо при совместном залпе отряда до 5 шинигами?

2. В какую точку спины следует целиться, чтобы парализовать броски змеевидного Пустого средне-стандартного типа?

Всего 50 вопросов, на час времени. Почти нет времени, чтобы подумать или вспоминать, надо изначально крепко знать ответы и быстро выдавать их.

Все, как должно быть в реальной жизни шинигами. Никто не даст времени на подумать в боевой ситуации. Действуешь быстро и правильно или умираешь.

Я могу это оценить, но это не значит, что нравится подобный стресс. Мелкая испарина появилась на лбу, когда глаза быстро скользят взглядом по бумагам, впитывая вопросы.

Нервозность получила подпитку, сворачиваясь в царапающий комок на месте желудка, пальцы теряют ловкость, неуклюже переворачивая листы. В глотке мгновенно пересохло. Ненавижу подобное ощущение.

Вокруг воздух наполнен скрипом карандашей по бумаге, а с трибун зорко наблюдают сотрудники, следя за каждым движением и взглядом. Одно их слово сейчас может отрубить будущее каждого студента, если уличат за жульничеством.

Вопреки другим, я не спешил писать. У меня немного другая тактика на экзамен. Я прекрасно знаю, как можно зависнуть или запороться на одном вопросе, теряя время.

Карандаш в моей руке ставит мелкие точки в графе ответов, под теми вопросами, где я знал – отвечу мгновенно, в одной строке.

Там, где я начинал задумываться, карандаш скользил на следующий вопрос. К концу списка мне казалось, что я почти все отметил точкой, но по факту отмеченными остались только две трети.

Неплохо. Уголок губ поднялся.

Скребущий комок внутри растворился, заменившись ощущением подъема. Уверенность вернулась, нервы ушли.

Я знаю все ответы и точно успею ответить не только четко, но и более развернуто там, где это имеет значение.

Это не то чтобы повод для гордости, но из всего класса я один из самых читающих людей. С уходом Рино, наверное, самый. И стараюсь, чтобы половина прочитанного была не для развлечения, а более-менее полезной.

Я весьма редко видел там одноклассников, берущих что-то кроме обязательных книг. Большинство полезных текстов запрещено выносить, надо читать там. А суровая тишина Библиотеки не нравится свободолюбивым подросткам, кто бы знал?

Приятно, когда любовь к книгам и походам в Библиотеку окупается. И уже не так горько за все пропущенные с одноклассниками вечеринки. Я знал тогда, что это зачтется сегодня и вот этот день все доказал сам за себя.

Вокруг звучат сбивающееся звуки карандашей, которые поначалу были быстрыми и плавными, паузы, говорят лучше слов.

Все отвечают в звенящей тишине, в напряженном молчании под взглядами экзаменаторов.

Я начал писать последним.

1. Темп заклинаний равняется на командира отряда. Если его нет – на центрового.

Я про себя удовлетворенно хмыкнул, добавляя:

Это по инструкции. Когда времени нет совсем и отряд новый. На деле – сравнивают заранее и равняются на самого медленного, чтобы залп Шаккахо был действительно слитным.

Не зря же я читал все эти биографии известных шинигами? Не будучи в поле ни разу, я уже знал как оно на самом деле. Так же, как знал, что это будет оценено экзаменаторами.

Второй вопрос будто с подвохом, словно просящий о подробностях… На деле верен самый краткий и простой ответ.

2. Чем ближе поврежденный позвонок к голове, тем лучше.

Змеевидные Пустые больше похожи на червей по выживаемости. Даже с поврежденным позвоночником тело двигается. Но краткий паралич все равно поражает их при таких ранениях. Значит чем выше – тем больше парализует тела.

Размазывать мысль соплями по бумаге не надо, тут нужен такой же краткий ответ, как в бою, чтобы стало ясно, что я просто знаю, о чем пишу.

Угрожающий голос Генгоро отвлек меня.

- Я сейчас промолчу, кто это был. Но еще один взгляд не в ту сторону… Ты. Выходишь. Вон.

Другие наблюдатели двинулись, стали подходить, стоять над душой, сверлить взглядами затылки. Звуки карандашей в аудитории стали еще более неровными.

Этот экзамен в корне отличается от Вступительного. Там все было легко, быстро, с более-менее добродушными экзаменаторами, без лишнего официоза.

Этот? Строгий и серьезный, как сердечный приступ. Стоит отдать должное, зам.директора умеет нагнетать атмосферу.

Жаль, что на меня это вообще не повлияло.

Карандаш продолжает плавно бежать ответами по листам, не останавливаясь, в одном ритме. Спокойно, без суеты, неумолимо.

Начав позже всех, я закончил первым.

У меня еще осталось около десяти минут после проверки на ошибки, когда я аккуратно сложил листы, постучал по столу, равняя, и сложил перед собой.

Звук от стука листов о дерево вышел гулким и пронзительным для ушей. В напряженной тишине зала я мог бы с тем же успехом бить в колокол.

Ни у кого не было достаточно времени, чтобы бросить взгляд в мою сторону. Но реацу пела другую песню. Чем ближе к концу, тем больше стресса.

Как сенсор я ощущал колебания и расшифровывал в них эмоции яснее, чем они бы кричали о них в потолок. Разочарование, нервозность, отчаяние, зависть, раздражение. Я отмахнулся от них всех, игнорируя и расслабляя ум, прикрыл глаза и просто ждал.

Даже уверенный в своих ответах, я все еще кручу их в голове, пытаясь понять, не упустил ли чего. Без шуток, не ожидал такого уровня сложности. Что будет на годовых экзаменах? Уже представлять страшно.

- Время, - хлопнул в ладоши главный экзаменатор. – Сложить карандаши, отдать листы.

Воздух наполнился выдохами облегчения, тихими стонами разочарования и даже едва слышными проклятьями.

Пока другие сотрудники собирают листы, Генгоро Орабара, поправив очки без оправы на носу, говорит:

- У вас есть час на обед, пока мы проверим все ответы. После явитесь за направлением на практический экзамен. Пока это все.

Он спрятал мясистые предплечья в рукава и пошел в помещения за трибуной. За ним, ровно в ряд, как гусята за матерью, спешат другие сотрудники с листами в руках.

Я, наконец, выдохнул и расслабился, перестав держать каменно ровную осанку.

Исход прохождения зависит от двух экзаменов, теории и практики. Они в некотором роде могут балансировать друг друга, если уж не совсем налажал.

Но вот только в оценку рейтинга идет все. Каждый зачет на уроке, мнение учителей и, разумеется, оба экзамена должны быть превосходно пройдены, если я хочу обогнать всех.

Даже одна ошибка сейчас может стоить мне первого места… Но я уже сделал все что мог. А потому ощущал облегчение. Половина экзаменов пройдена, как часть ноши с плеч свалилась.

Я встретил у выхода Касуми, все еще бледную от нервов и с глазами, красными от недосыпа. Блондинка покусывает губы, сжираемая сомнениями. Молчаливое отчаяние в ее взгляде намекнуло, что мне лучше ничего не спрашивать.

Знаю, что она склонна преувеличивать в такие моменты, все нормально сдаст. В конце концов, мы учились вместе, могу здраво оценить ее уровень знаний.

Но вот что продвижение в рейтинге по результатам теории ей точно не грозит – факт. Касуми больше практичный человек, склонный к действиям больше, чем к размышлениям. Таким сложнее зубрить любую теорию.

- Пойдем-пойдем, - поддерживающее похлопал по спине, направляя в сторону столовой. – Покушаем и все пройдет.

- Чего ты со мной, как с маленькой? – в полсилы возмутилась блондинка.

- Вот как перестанешь трястись, так и не буду, - улыбка сама появилась на лице. – Все будет хорошо.

Касуми попыталась фыркнуть и показать, что на самом деле она крутая… С чем провалилась, под моим ироничным взглядом поняла, что выглядит глупо, плечи опустились в поражении и смирении.

- Я не буду есть, - бурчит она. – Меня стошнит, Судзин. Никогда так не нервничала! Что за чушь вообще…

- Генгоро-сан умеет давить, хуже того, он любит это делать. Когда понимаешь, что на самом деле это тоже часть экзамена, становиться попроще… Не смотри так на меня, сам недавно заметил.

Спустя минутку Касуми полегчало, а после еды она даже разговорилась и смогла обсудить ответы. Не то, чтобы это было полезно уже после всего, но хотя бы убивало время.

И было забавно, когда она била себя по лбу ладонью, вспоминая лучший или правильный ответ постфактум. К ее чести, всего пяток раз. Что, на самом деле, успокоило и уверило девушку в нормальном результате.

Когда мы шли обратно, я заметил что она все чаще начинает кидать обеспокоенные взгляды.

- Ну ладно, - твердым тоном выдал я. – Хватит этого. В чем дело?

Касуми неловко кашлянула, помялась и тихо выдохнула вопрос:

- Ты…уверен? Может, все-таки пойдем вместе?

Практический экзамен опасен, но каждый может выбирать пойти в группе или в одиночку. То есть, взять групповое задание или одиночное.

И есть третий вариант. Взять групповое задание в одиночку. То, что собираюсь сделать я.

Конечно, это опасно. Но следуй я безопасными путями, максимум продвинусь на ранг или два выше, не более.

Я возьмусь и решу самые сложные задачи. Иначе цель превзойти других и забрать первое место можно считать глупой мечтой.

Касуми знает это… И снова пытается сбить меня с пути.

- За себя волнуйся, - непривычно снисходительно смерил ее взглядом сверху.

И пошел дальше в зал, оставив стоящую блондинку. Я мельком оглянулся, чтобы заметить, как она стоит с опущенной головой, сжимая кулаки и поджимая губы.

Про себя вздохнув, я сел на прежнее место и прикрыл глаза в ожидании. Минут через пятнадцать появятся экзаменаторы.

Касуми злится. Но на себя. На нерешительность. На слабость. На то, что больше не может считать себя равной мне.

Эта трещина появилась и начала шириться тогда, когда Касуми испугалась последовать моему примеру и выйти на Арену Вызова.

Она так много говорила о мечте прославить боевой стиль своей семьи, показать людям, что существует и занимает свое место. Но когда дело дошло до возможности встать и захватить кусочек этой славы на Арене…

Она не встала. Не схватилась за возможность. Сделала свои слова пустой шелухой.

Если сначала она колебалась и набиралась смелости, то чуть позже… Смерть Маро сломала ее решимость.

Я верю, что прохождение невзгод на экзаменах и будущие годы в Академии нарастят ее веру в себя. Я все еще верю в ее потенциал.

Разве все остальные тоже не испугались? Наши гениальные таланты, первая пятерка, носа на Арене не показала. Им уже предписано отличное будущее, зачем так рисковать в настоящем? Даже Юки Шин, мистер «напролом» не рискует. Касуми нечего стыдиться.

Она одна не стала сторониться моего общества после выхода на Арену после гибели Маро. Сначала некоторые с иронией и возмущенными смешками стали называть меня чокнутым. Потом кровожадным, потом… Потом хуже всего.

Никак не называть, просто молчать, просто скрывать неуверенность и страх. Делать вид, что меня нет, не смотреть в глаза… Как будто я зверь, который накинется на каждого, кто ответит взглядом.

Так стали делать самые слабые из нас, но другие подхватили, будь проклят стадный инстинкт! Это так глупо, что мне хотелось рычать!

Они будущие шинигами, такие же будущие воины, как и я! Какого черта они ведут себя, как будто мы в нормальном мире, в школе, черт возьми?! Я хотел спросить это им в лицо. Я больше достоин их уважения за смелость, чем вот это вот!

Я не спросил. Успокоил себя тем, что после опасностей экзаменов все изменится. В конце концов, они же не шарахаются в стороны, когда я мимо прохожу. Просто им стало неприятно мое общество, вот и все.

Я не вписывался в их идеальный студенческий мир, тревожил расслабленные дни и вечера. Служил ежедневным суровым напоминанием будущего.

Даже Касуми, верный последователь, пыталась отговорить меня снова ходить на Арену, бросить сборище психов, с которыми встречаюсь по пятницам и прихожу иногда пьяным, в синяках, с дурацкой улыбкой на лице.

Я бы считал себя изгоем, чокнутым, без винтика в голове… Если бы не «Чаепитие».

Они показали мне, что есть куча людей, обладающих таким же мышлением и решимостью, что и я. Что я не псих. И не одинок. Что это не со мной что-то не в порядке, просто мы разные.

Стремление к силе, жадность желания улучшить себя как можно быстрее – это нормально.

Люди - существа социальные. Я не знал, как это мне было нужно, пока один взгляд на десятки единомышленников на встрече не вселил огромное чувство облегчения после недельного отчуждения в классе. У меня, черт возьми, аж глаза увлажнились. Немного. Самую чуточку.

А Касуми пыталась уговорить меня бросить мои амбиции. Вписаться обратно, сходить выпить с одноклассниками. Опустить руки. Не рисковать лишний раз, быть как все.

Не трудно понять, как я стал смотреть на бывшую подругу слегка снисходительно. Я не мудак, который не может понять волнение близких о себе. Но тут в другом все дело.

Она не бессильная девица на зрительских трибунах, а я не трагичный боец подпольных арен. Мы оба шинигами.

Я просто надеюсь, что время сделает свое дело. Мы все еще на первом курсе.

Гулкая тишина прервала размышления. Экзаменаторы зашли в зал.

После десятка секунд разглядывания нас, Генгоро едва заметно раздвинул губы в мимолетной улыбке.

- Поздравляю. Заваливших нет.

Гул облегчения прокатился по залу. Но напряжение вернулось вдвойне, когда зам. директора перекрыл шум приказом:

- Подходите за заданиями. Не важно, какой тип вы выберете, у каждого из вас есть семь дней на выполнение. Провал времени – провал экзамена.

Каждый из нас знает, что это значит. Провал промежуточных – это понижение в ранге класса. Провал годовых может быть тяжелее, если выступить очень плохо, может дойти до исключения с запечатыванием реацу.

В годовом учитывается все, включая то, что происходит сейчас. Так что, если сильно налажать сейчас, а потом не повезет еще, можно дойти аж до исключения в конце года.

- Одни или в группе, у нас на всех заданий хватит, - потряс пачкой бумаг Генгоро. – Выбирайте что хотите. Оружие вам предоставят любое на выбор. Посторонняя помощь приравнивается к провалу.

Последнее было угрозой всем богатеньким и влиятельным ребятам, за которых могли сразиться как семейные силы, так и наемники. Что противоречило самой сути экзамена.

- За каждым человеком будет наблюдатель, - неприятная ухмылка прорезала скалистое лицо. – Мы узнаем все, не сомневайтесь.

Первой потянулась компания из четырех ребят с конца рейтинга. Четко сообщив имена, получили направление и… Не ушли. Сели понаблюдать за конкурентами. Хорошо хотя бы знать, кто что выберет.

После них пара одиночек, потом еще группа… Потом вышел наш номер один, Шируба Уюки. Его пронзительно яркие синие глаза прошлись по рядам и остановились… На мне.

Я ощутил, как колеблется его реацу. Он явно сейчас в душевном раздрае.

Он решает. Решает прямо сейчас, стоит ли рисковать.

Давно уже не секрет, что я могу быть соперником на первое место.

Это не могло стать более ясным, когда на уроке Зандзюцу учитель Шируба перестал ставить меня в спарринги.

Он так оценивал навыки учеников, поправлял удары и стойки, учил, даже зачеты ставились по результатам спаррингов, а не унылых, академически правильных отработок ката с мечом.

После нескольких боев на Арене, он что-то разглядел во мне, сверля острым взглядом несколько тяжелых секунд. А потом просто перестал назначать в бои с другими. Зачеты пройдены автоматом до конца года. Молчаливое признание не могло быть более выраженным для других.

Этот день изменил взгляд одноклассников на меня. И это был неприятный взгляд. Никому не нравится наглядно наблюдать, как они становятся ниже других.

С того дня Шируба Уюки, номер один класса, стал смотреть на меня, как на заклятого врага. Его вечная добродушная улыбка больше никогда не появлялась при взгляде на меня.

Синие глаза опустились, Шируба подошел к экзаменатору, я услышал спокойный голос, за которым скрыта куча эмоций.

- …одиночная миссия. Спасибо.

Он повернулся обратно, стискивая челюсть так, что стали выделяться скулы. Он снова глянул на меня. Я не сдержался, одними губами произнес: «трус».

Парень вздрогнул, как будто слово физически ударило его по щеке, пальцы смяли бумагу. Глаза яростно сверкнули, но он ничего не сказал. Резко отвернув голову, Шируба вернулся на место.

Касуми взяла одиночную миссию. Моя очередь.

- Я возьму групповую миссию. Один.

Бровь Генгоро приподнялась вместе с уголком губ.

- Уверен, Окикиба?

Я кивнул.

- Ты же знаешь, что групповые миссии – это охота…

- На Пустого, - перебил я медленный темп голоса зам. директора. – Я осознаю риски, давайте опустим все это давление.

Одиночная миссия не всегда легче, это истребление какой-нибудь банды. Шансы сыграть в ящик там так же статистически высоки. Огромная разница заключается в самом виде смерти.

В группе, толпой пройти экзамен проще, но если уж помереть… Это будет одна из худших.

- Хм, - кажется, его позабавила моя уверенность. – Ну, хоть у одного в этом году хватило хребта взяться за это.

Он пролистал кипу бумаг, выдернул одну и протянул мне со словами:

- Если после твоей гибели Совет начнет голосовать за урезание финансов Академии – я буду знать, на чью могилку плюнуть.

- Отец так не поступит, - я усмехнулся в ответ. – И в животе Пустого мне уж точно будет все равно.

Оба мы знали об ужасе, который ждет любую душу при пожирании Пустым. И все равно улыбались. Это юмор шинигами для тебя.

Кажется, что это даже расположило Генгоро ко мне. Зам. директора похлопал меня по плечу.

- Удачи, парень.

Я проигнорировал остальных, как и умоляющий взгляд одной зеленоглазой блондинки. Пошел на выход. У меня всего неделя и пункт назначения, взгляд на бумагу, не близкий.