Рожденный в Сейретей (1-92 главы)

Глава тридцать третья. Еримия Кенджи, новый друг?

Три недели спустя. Суббота.

Тренировочные площадки за главным зданием, после полудня.

Рао, Касуми и я тренируемся в относительном одиночестве.

На дальних полигонах каждый разграничен небольшой полосой деревьев, так что никто нас не видит и мы других тоже. Только ощущается изредка всплеск другой чужой реацу, как далекое эхо чужих занятий.

Касуми выставила на меня два пальца, резко рубанула воздух с криком:

- Бакудо номер один – Сай!

Мое тело пробрала дрожь от чужой реацу в заклинании, а руки заломило за спину с такой силой, словно это делал великан. Невозможно сопротивляться.

- Это уже лучше, - спокойно комментирую я, будто и не стою с заломленными за спину руками. – Вот только привычка кричать заклинание до добра потом не доведет. Опять я тебе это говорю.

- Мне так легче концентрироваться, - тут же отговаривается блондинка.

Та же самая отмазка каждый раз. Я бы пожал плечами… Если бы мог. Я другим не нянька, пусть учитель с ее закидонами разбирается. В третий раз игнорировать мои слова – сама себе дура. Я не святой.

Касуми не видит в этом ничего плохого, потому что большинство в классе громко произносят Кидо. Это без шуток помогает. Зачем усложнять себе жизнь там, где всем, казалось бы, пофиг? Кроме укоряющего взгляда учителя Кидо, ясно один раз сказавшего, что лучше учиться делать все тихо. Поможет в будущем создавать Кидо без заклинания.

- Ух, секунду, - напрягся я.

Мы тут не только накладыванием «Ограничения» занимаемся, но и его самостоятельным снятием. Может пригодиться.

И в этом тоже верна поговорка, что знание – это сила. Простой реацу и голой физической силы мало, чтобы сломить чужое бакудо.

Фишка «Сай» в том, что уязвимость располагается в самом неприятном для врага месте. Заклинание связывает запястья за спиной крестом и именно там ощущается давление больше всего, как от тугих наручников. Это обманка.

На самом деле связывающие потоки заклинания как узел лежат между локтями врага. Человек физически почти не может сильно двигаться там, а потому изначально сама мысль давить туда не появляется в голове. Это хитро. Но…

Моя реацу на секунду вспыхнула и вот я уже свободен и разминаю запястья. Если знать, в чем фокус, это бумажная клетка.

- Каждый раз ты делаешь это все быстрее, - хмурит брови Касуми.

- И? – приподнял бровь. – Было бы странно, если бы я не.

- Почему у меня не получается? – высказала суть претензий девушка.

- Мы тебе суть уже три раза рассказали, хватит переспрашивать.

На самом деле, я подозревал, что девушке банально не хватает чувствительности реацу. Давление на запястье отвлекало все ее мысли вместо правильной точки. То, с чем проблем у меня или такого же сенсора Фумио не было.

Ну, или почти не было.

В этот момент чуть сдавленный голос Фумио прозвучал от земли с неприкрытым сарказмом.

- Очень здорово, что вы болтаете так, будто меня тут нет. Но может, в следующий раз ты не будешь вкладывать столько сил, Судзин?!

Сила, влитая в бакудо, тоже имела значение. Даже если ты знал, в чем соль, это еще не значило, что ты легко выберешься.

Ты можешь знать строение замка на двери, но это еще не значит, что ты его откроешь. Что, если внутренние детали слишком тяжелые и тугие для твоей отмычки?

Иногда сила – это действительно универсальный ответ на все вопросы.

Сосед по общежитию стоит на коленях и лицом в траву, отплевываясь от травинок и ерзая от неприятной позы. Его руки, скрещенные за спиной, стремятся вверх, причиняя максимально неприятные ощущения.

Это самый сильный эффект от первого бакудо, который возможно наложить. Я старался. В конце концов я всегда должен серьезно подходить к практике, не так ли?

- Пф, - не сдержался смешок.

- Это не смешно! – завозился парень как спеленутый червяк.

Или как голубь со склеенными крыльями. Человек-голубь.

- Когда я так скрючился, ты ржал, - резонно возразил я приятелю.

Он пробурчал в ответ что-то невнятное, снова напрягся, полыхнул духовной силой… И остался связанным.

- Ладно, - раздраженно выдохнул Рао. – Я пока не могу это перебороть. Снимай.

Я молча провел двумя пальцами горизонтально, словно срубая паутину перед собой. Фумио резко отпустило и парень выдохнул, с облегчением вставал и с хрустом хрящиков разминает плечи.

Мы еще немного помолчали, прежде чем Фумио глянул на небо и сказал:

- Времени часа два… - его взгляд заострился. – А эти все еще следят.

Мы оба на секунду глянули в сторону Академии, туда, где на границе полигонов стоят и ничего не делают две уже знакомых сигнатуры.

- Знать бы, что им надо вообще, - кивнул я.

Оба мы, как сенсоры, были ходячими радарами. Следить за нами в более-менее безлюдном месте? Что за шутка. С таким же успехом шпионен мог нацепить на себя сверкающую гирлянду.

Точнее, два шпионена.

Две реацу в последние дни часто двигались вслед за мной. Мы легко это выяснили, ненадолго разделившись. Мой распорядок дня, казалось, очень волновал неизвестных студентов.

Они всегда держались вне поля зрения, просто смотря за местами, где я был, а не за тем, что именно делаю. Поэтому толковых оснований чтобы выйти и выяснить кто и зачем, пока не было. Ну трутся пара парней или девушек там же, где и я, что с того?

Мне в целом плевать, но это немного раздражает.

- О, - оживился Рао, глядя на лесную границу в сторону Академии. – Кажется, вот и хозяин собачек.

Я сощурился, тоже глядя туда и ощущая более сильную и плотную реацу. Человек постоял с двойкой шпионенов, а потом они разделились. Слабые ушли, а сильный двинулся к нам.

Кто-то достаточно сильный, чтобы не уступать мне.

Но само ощущение было… Не неприятным, скорее, странным. Человек ощущался как стоячее, спокойное болото. Тихое и мирное, но будто ожидающее жертв, смеющих наступить на замаскированную топь. И не хорошо и не плохо.

Не могу сказать, нравится мне владелец такой реацу или нет, настолько двойственные чувства. Собственно, только потому, что я не попадал в ловушку сенсоров с самого начала.

Никогда не сужу личности по их реацу. Это слишком многих обмануло или завело не туда.

Чувство реацу – это как внешность. Многое может сказать о человеке. Но не более того.

Фумио такой проницательностью не отличался. Он уже с пренебрежением смотрит в сторону приближающегося человека. Прошло немного времени, когда он появился.

Незнакомый никому из нас студент в форме Академии Духовных Искусств, немного выше меня ростом. Блондин, средней длинны волосы аккуратно зачесаны назад, открывая широкий лоб и острые брови. Фигура с широкими плечами и ровной, аристократической осанкой.

Он вышел из-за деревьев, окинул полигон любопытным взглядом чистых голубых глаз, нашел меня и улыбнулся. Не как-то коварно или хитро, улыбка парня была приятной, словно он встретил хорошего знакомого. Но я мог поклясться, что впервые его вижу.

Студент подошел к нам без спешки, размеренным и ровным шагом. С самого начала он смотрит только на меня, будто двух других тут не существует. Подойдя, он остановился ровно за шаг от меня, смотрит прямо в глаза.

- Приветствую, - он чуть склонил спину, изящно приложив руку к сердцу. – Рад встрече с вами. Я – Еримия Кенджи.

Я сам не заметил, как рефлекторно ответил ему похожим жестом и похожей дежурной приятной улыбкой.

- Окикиба Судзин, будем знакомы, Еримия-сан.

- О, просто Кенджи, окажите любезность.

- Конечно, - легко кивнул я, будто приятно тронутый дружелюбностью. – Тогда Судзин для вас. Чем обязан удовольствием? И вы же тот самый Еримия, не так ли?

Голубые глаза собеседника словно заискрились от удовольствия узнавания и общения со мной.

- Прямой наследник и сын Советника Еримии, да, это я. Всего лишь хотел завязать знакомство и связь с таким хорошим человеком.

- Вы мне льстите, - чуть шире улыбаюсь. – Это мое везение встретить такого человека сегодня.

Мои два одноклассника только и могли, что чуть ли не с приоткрытыми ртами наблюдать за нашим быстрым обменом любезностями. Наши слова текли так плавно и быстро, как нагретая патока, без наигранной фальши, искреннее любезно, еще и с такой манерой, которой от меня они еще не видели.

И оба все еще не понимали, что все, что сейчас звучит – чушь собачья.

- Как сыновья Советников среди всех остальных учеников, разве мы не обязаны немного присматривать друг за другом? – светло и легко посмеялся блондин. – Раз уж так вышло, что я на третьем курсе, то мой долг почтить и присмотреть за соратником такого же положения.

- Действительно, - кивнул я. – Итак, ваши предложения?..

Парень постучал пальцем по подбородку, как будто действительно задумался и прикидывал что-то про себя. Наконец, он кивнул и сказал:

- Как на счет встретиться и немного поспарринговать, Судзин? Завтра у вас свободный день, не так ли?

- Это верно. А у вас?

- О, я не настолько почтенен, как вы, из Нулевого, - помахал кистью блондин. – Первый Класс на Третьем Курсе, к сожалению, занимает много времени. Я свободен только после двух.

- Тогда в три? – приподнял правую бровь.

- Это было бы изумительно! – закивал собеседник. – Договорились. Встретимся на Восточных Аренах в три. Я убежден, что мы оба плодотворно проведем время. Сейчас меня еще ждут дела, так что прошу простить. Увидимся завтра.

- Успехов в ваших делах и до завтра, - спокойно отвечаю я.

Сын Советника кивнул, развернулся и на ходу куда тише добавил.

- Я уверен, что многое способен вам показать, Окикиба Судзин-сан…

Оставив последние слова висеть не таким добрым тоном, он ушел так же размеренно, но быстро, как и появился. Мы трое наблюдали, как широкая спина третьекурсника исчезает за деревьями.

Фумио подождал достаточно, чтобы убедиться, как реацу Кенджи удалилась за пределы слуха. А потом выпалил:

- И что это было?!

- Он нас за пустое место считал, - угрюмо добавила Касуми.

Мелкий аристократ и безымянная первокурсница, оба из Руконгая. Для него вы и есть пустое место… Сказал бы я, будь грубым мудаком.

Вместо этого я невыразительно хмыкнул.

- Разве не понятно, что все это был сарказм? – пожал плечами. - Кто так любезничает в первую встречу?

- Так вы, типа, - покрутил рукой Рао. – Не друзья и все такое?

- Разве он не сказал что вы оба сыновья Советников? – моргнула Касуми.

Настала моя очередь недоуменно смотреть на них.

- В Совете аж сорок шесть членов. Вы что, думали, они все там едины во мнениях и заодно?

- Ну… Да?

- Тогда сюрприз-сюрприз, - фыркнул я. – Это не так. У каждого там свое мнение. Есть несколько Фракций. Мой отец, например, отстаивает позиции новаторов. Они выступают за более быстрое развитие и прогресс Общества Душ, а так же за отмены устаревших и ненужных законов, которые просто дают некоторым власть без обязанностей. А Еримия…

Мне понадобилось несколько секунд, чтобы вспомнить ранее не нужную информацию.

- Насколько я знаю, он должен быть за консерваторов. Ценят традиции и стоят за то, что раз все отлично работает, то не нужно ничего менять. Я – Окикиба, он – Еримия. Думать, что мы друзья только потому что из семей Совета, это… Странно, наверное.

Я чуть руками не развел от того, что кто-то может подумать о нас, как о друзьях. Касуми потерла пальцами переносицу, а потом спрашивает:

- Раз вся эта вежливость – херня, то к чему он клонит, предлагая спарринг?

- Он хочет тебя унизить? – заволновался Фумио. – Зачем ты вообще согласился?! Мы еще новички!

- Вряд ли, - ответил я спокойно. – Скорее, хочет оценить лично мои навыки или талант. И чего вообще так испугался, Рао? Все в Академии посещают Арены, спаррингуют всегда, там дерутся каждый день. И мы будем. И проигрывать будем и побеждать, это просто спарринг.

Я пошел на выход, говоря:

- Пойдем в столовую, возьмем перекусить. Если я не волнуюсь, то и вы не должны. Даже если он мне оставит пару синяков, я потом ему отплачу тем же. Мы будущие воины, шинигами, в конце концов, сражаться с другими это нормально.

- Так-то да, - соглашается нехотя Фумио. – Но чем-то он мне не нравится, этот Кенджи. Особенно его реацу.

- Он как змея в траве, - поддакивает Касуми.

Почему они говорят так, словно я легкомысленно к этому отношусь? Воздел я глаза про себя. Неужели мои навыки фальшивой любезности настолько хороши, что даже их обманули?

Я выстрелю Бьякурай себе в голову в тот день, когда поведусь на сладкие слова первого встречного мутного парня. Это будет значить, что я отупел достаточно, чтобы мир не плакал о моей смерти.

Он послал лакеев следить за мной, а потом сходу подошел и предложил спарринг. Сын соперника моего отца в Совете. У него конечно же добрые намерения, ага, аж пять раз.

Но и отказаться я тоже не могу. Он же не на улицах Сейретея это предложил. Мы в Академии, это тут нормально. Отказываться – вот что ненормально, я уверен, он тут же распустит тонкие слухи, окольными путями обвиняя меня в трусливой натуре.

Гребанный Еримия. Почему мы учимся в одно время? Угораздило же… Теперь придется еще три курса приглядывать за ним. Не ходить одному и поглядывать за спину в темные, безлунные ночи.

Над головой может быть ясное небо и теплое солнце. Минуту назад я могу смеяться с друзьями. Но я никогда не забываю. Насколько может быть темным и страшным, этот мир.

***

Следующий день. Три часа после полудня. Восточные Арены для спаррингов Академии духовных Искусств.

День выдался теплый, ветерок обдувает размеченные площадки. За спаррингующими зорко наблюдают сотрудники Академии.

Они здесь только чтобы оказывать первую помощь после слишком жестких спаррингов, иногда выступают в качестве судей.

В целом им плевать, кто и как сражается, пока нет смертей. И то, по жутким слухам, это не такая уж редкость здесь. Сотрудники лишаются премии, если это происходит, но это единственный шлепок по руке, чтобы они относились к работе внимательнее.

Жестоко, да. Все-таки не дев на выданье обучают.

Около угловой арены собралось немного людей, около пятнадцати. Некоторые друзья и сокурсники, услышавшие про спарринг двух статусных юношей, сыновей соперничающих Советников.

Со мной пришли Фумио и Касуми, еще двое чисто за компанию из общежития подцепились. Все остальные пришли с Еримией.

И бой вот-вот начнется.

В стороне в форме сотрудника стоит мужчина в шапочке и маске, его глаза без интереса переходят от одного к другому, прежде чем закрепить условия:

- Бой до первой крови. Все Четыре Искусства разрешены. Можете начинать.

- Ты готов, Судзин? – участливо спрашивает Еримия Кенджи.

В руках блондин мягко покачивает тяжелый бокен, с улыбкой наблюдая за мной.

Я просто стою, непринужденно держа свой бокен острием к земле. Кивнул.

- Тогда первый удар за тобой, - улыбается третьекурсник.

Тянуть кота за хвост я не стал. Три быстрых шага и удар снизу, целящий в грудь. Без финтов и на обычной скорости. Кенджи отбил мой бокен и сам ударил сверху.

Схватка началась без особых напрягов. Но прошел десяток столкновений и темп начинает повышаться.

Потом добавились финты, работа корпусом, уклонения и работа ногами из Хохо. Так продолжается еще добрую минуту.

Зрители особо не комментируют, по большей части наблюдая молча. Спарринг как спарринг, все как обычно, как на других аренах.

По мне так я неплохо пока держусь против третьекурсника и ничем ему не уступаю. Даже моя реацу не меньше, она двигается быстрей и ярче, из-за чего я немного быстрее Кенджи. Это начинает его немного беспокоить, он уже трижды слегка запаздывает с блоком.

А потом Еримия вдруг осклабился в нехарактерной прежде ухмылке. Он вспыхнул духовной силой и ударил сверху наотмашь с невиданной прежде мощью. Мне пришлось принять удар с грохотом столкнувшихся бокенов и заскользить подошвами по песчаному полу, оставляя следы. Он давит вперед, как мул! Я прогнулся назад от такой силы!

Я сжал зубы, пытаясь толкать в ответ напирающего третьекурсника. Еримия вдруг резко поднял одну руку, не расцепляя позы меча к мечу, указал двумя пальцами прямо в мой правый глаз и выпалил:

- Щё!

Это так близко, что я разглядел все в малейших подробностях. Реацу очень быстро собралась на кончиках его пальцев, сконцентрировалась в разрушительный и плотный шарик, а потом сорвалась прямо мне в голову, в глаз!

С рваным выдохом из губ постарался увернуться, как мог, но давящий Еримия слишком мешал. Могу только откинуться назад, получая удар «Щё» в лицо и падать на спину!

Сильный удар в нос ошеломил мозг, боль взорвалась как феерверк, не давая думать, но из рук бокен я не отпустил.

Я упал, перекатился спиной назад и встал, только чтобы услышать от судьи:

- Первая кровь от Окикибы, победил Еримия.

Чувствую, как по губам бежит горячая кровь из разбитого носа, рефлекторно облизал губы, узнав вкус своей крови. Сладковато железно.

В шокированном разуме все еще очень четко прокручивается происходящее. Как Еримия сцепил бокены, давил, поднял пальцы и точно нацелился прямо в мой глаз. Как в голубых глазах вспыхнуло садисткое предвкушение.

Медленно я поднял руку и выдохнул из носа лишнюю кровь. Благодаря реацу нос почти сразу перестал кровоточить, оставляя только теплый вкус железа во рту. Я утерся рукавом, запачкав форму, но всяко лучше, чем ходить с окровавленным лицом, как неудачник. Нос еще болит, но приходит в норму. Не сломан, просто был разбит.

Едва задело. Но если бы я не увернулся...

Еримия улыбается, глядя на меня уже без фальшивой любезности или вежливости. Его улыбка острая, а в глазах не тепло, но жестокость. Привет, настоящее лицо ублюдка.

Я вижу краем глаза, как мои одноклассники и приятели испугались того, что произошло. Они с опаской смотрят на другую, большую половину зрителей, где все ухмыляются, словно так и должно было быть.

Словно предупреждают их не вмешиваться и не рыпаться. Если все еще было непонятно, их духовная сила вместе давила достаточно, чтобы даже Фумио и Касуми, самые казалось бы обозленные, боялись открыть рот.

Смотрю прямо в глаза Еримии. Твердо и спокойно обвиняю:

- Ты хотел выбить мне глаз.

Это было совершенно очевидно для меня. Еримия Кенджи только что чуть не сделал меня калекой, слепым на один глаз. Такое даже тут не лечится.

Когда это осознание ударило меня, как товарный поезд, я вздрогнул от того, что едва не стал калекой. Запоздалый страх проснулся в груди неприятным комком, внушая в конечности вялость, а в разум неуверенность.

Что, если это не просто глаз? Что, если бы удар дошел до мозга? Я мог сейчас умереть?

- Это спарринг шинигами, - легкомысленно отвечает Еримия, чуть прищурив голубые глаза. – Тут всякое случается. А теперь, мой "друг"…

- Еще раз! – перебил я.

Это сильно выбило его из колеи. Какой бы внутри он монолог не настроил, какого бы не ожидал исхода, я сейчас полностью перевернул его ожидания.

Я раздавил свой страх. Поднял меч, указывая на противника.

- Прости, что? – переспросил с недоумением во взгляде.

- Я сказал – еще раз. Ты всего-то пустил мне кровь из носа, что в этом такого? Давай продолжим.

Судья без эмоций интересуется:

- Условия те же?

Я мельком бросил на него взгляд, про себя удивляясь, надо же, не подкупленный? Промашка, Еримия, я бы это не упустил.

Еримии потребовалось пару секунд, чтобы переварить происходящее, он кивнул судье.

Пока тот объявлял все тоже самое, я наблюдал, как в парне напротив расцветает неуверенность и недоумение. Я реагировал не так, как он хотел. План нарушен. Что делать? Я почти вижу, как это крутится у него в голове.

Неужели он ожидал, что будет доминировать надо мной и ставить какие-то условия, после столь жалкой попытки внушить мне страх?

Я не так слаб духом.

Я осознанно решил стать шинигами и вступить в Готей 13. Да, те самые парни, что идут в бой против чудовищ, пожирающих сами их души, если они проиграют.

Он думал, я испугаюсь боя с известным мне противником, примерно равным по силе? Один на один? С таким же студентом? Это даже звучит смешно, если сравнивать рационально.

Я не Куросаки Ичиго. Я могу отступить перед лицом непреодолимой силы. Но перед кем-то меньшим, чем это?

Я не отступлю.

Духовная сила, подстегиваемая моей волей, сгущается в теле и в мече. Воздух дрожит возле меня и Еримия это видит, чувствует. Он поджимает губы, в глазах опаска.

- Теперь первый удар за тобой, - предложил я.

Это его разозлило. Быстро поравнявшись, он бьет с такой силой, что наши бокены трещат от натуги столкновения. А потом мы столкнулись снова, снова и снова. Бум, бум, бах! Только и гремит на арене!

Сердце громко бьется в груди и стучит от злости и ярости на Еримию, так сильно, что я слышу словно барабаны бьют в ушах!

Он хотел выбить мне глаз. Он хотел меня искалечить. Он хотел меня запугать.

Он может на два года больше учился, но я никому не спущу такое с рук! Сын Советника или нет, я тоже такой, это ему не помешало! Так почему должно мне?!

Внутренние запреты или ограничения ушли, я больше не сдерживался. Ни в реацу, ни в простом мышлении боя.

Последний удар Еримии я принял, стоя правым боком, пряча левою руку за спиной. А когда бокены столкнулись, я вдруг изменил баланс, заставив его чуть провалиться. А потом показался мой левый кулак, с сияющей реацу на костяшках.

Техника, которая должна ломать толстые кости и маски Пустых. Что она сделает с телом обычного одаренного?

Я вижу, как черные зрачки Еримии расширяются от страха понимания. Он даже начал открывать рот, что-то выкрикивая, но я не слушаю, я бью!

Он успел выставить блоком руку, а потом мой кулак врезался в него, как грузовик!

Я не бил им еще ничего, кроме специальной макивары, а потому сам с удивлением наблюдаю, как мой кулак сокрушает его кости с влажным резким хрустом, а потом он улетает пулей, чтобы рухнуть спиной на краю арены.

Еримия Кенджи потерял бокен по пути, он скрючился от боли, баюкая сломанную руку и скуля от сломанных ребер, я слышал их хруст.

Я глянул на судью, но он только смотрит на меня впечатленным взглядом и молчит. Не смотря на всю жестокость произошедшего. Крови все еще не было.

Друзья Еримии что-то вразнобой мне говорят, но я словно не могу воспринимать слова сейчас, до того сосредоточен на противнике.

Я подошел, чтобы увидеть страшное зрелище. Левая рука Кенджи сломана так, что теперь смотрит почти под прямым углом, а он с ужасом в глазах держится за целую часть.

Пнул его в бок и перевернул на спину, а потом придержал ногой, вдавив пятку ему в кишки. Какой-нибудь человек может быть стал бы говорить, какой плохой поступок хотел совершить Еримия Кенджи. Кто-то бы даже пожалел его.

Этот кто-то не я. Я сын Демона Трилистника. Жестокость - это просто еще один метод переговоров. Если тебе пустили кровь – пролей в ответ больше.

К мыслям об учениях отца примешались и советы деда. Решимость - путь для шинигами становиться сильнее. Я не должен колебаться.

Глядя в напуганные голубые глаза, где зрачки сузились до точки из-за боли и шока…

Я наклонился, направил два пальца в его правый глаз и сказал:

- Щё.

Гулкий маленький взрыв от удара Кидо выплеснул на пол белую слизь и кровь. Я отпустил Еримию и шагнул назад, глядя на сотрудника арены. Судья начал объявлять мою победу, когда его перебил душераздирающий крик боли!

Еримия орал и катался по полу, прижимая ладонь к лицу, он так кричал, что мгновенно охрип, а потом обмяк. Он отрубился от боли и шока. Судья тут же прибежал к нему и стал оказывать помощь. Профессионально и без лишней суеты, мелькают бинты, какие-то баночки, мази... Не умрет.

Я подошел к подхалимам Еримии, без страха глядя в их глаза и встречая негодование как ветерок.

- Когда очнется, пусть не винит меня. Как он сказал, это спарринг шинигами, тут всякое случается.

- Ты лишил его глаза, - выплюнул со злостью один из них.

Знакомая реацу, шпионен номер один.

- Верно, - кивнул я ему. – Разве я не достаточно добр, что оставил ему другой? На что вы вообще рассчитывали, идиоты? Хотя, мне не важны ваши жалкие схемы. Еримия уже получил свое.

Это заставило самого крупного разозлиться, он почти потянул ко мне руки, желая взять за грудки. А вот и шпионен номер два.

Я все еще держал в руках бокен. Кончик меча мгновенно оказался у кадыка подхалима, заставив его замереть и смотреть в мои глаза как кролик смотрит в глаза змеи.

Не деревянный меч его напугал. А скорость и моя реацу, превосходящая его настолько, что мешала дышать. Я надавил мечом на кадык, доставляя дискомфорт.

- Я Окикиба Судзин, - объявил я свое имя так, будто этот титул. – Не связывайся со мной. Понял, отброс?

Он медленно, очень медленно кивнул.

Я потянулся свободной рукой, взял его за кисть, вывернул ладонью вверх и положил туда ненужный мне бокен. А потом просто ушел.

Никто мне ничего не кричал в спину и не посмел злобно смотреть. Они боялись. Все они.

К сожалению… Я видел взгляды Фумио и Касуми. А так же еще двух одноклассников, имена которых не задержались в памяти даже спустя три недели.

Никто из них не пошел за мной.