Рожденный в Сейретей (1-92 главы)

Глава пятьдесят первая. Два на одного.

Пустой бабуин резко ударил когтистой лапой сверху.

Это запечатлелось в моих глазах, как самая подробная фотография в мире. Когти, длинной с человеческую руку, блестящие от остроты. Ладонь, грубая и потертая, со все еще прилипшими комками грязи и травы. И все это приближается, чтобы превратить мой череп в пасту.

Ближе, ближе и ближе! Весь мой мир занят этой лапой и когтями. Еще пару сантиметров – смерть.

Духовная сила до боли наполнила ноги, а потом и землю под ногами, создавая на мгновение платформу под стопами с идеальным сцеплением и твердостью. Сюнпо вправо!

С треском воздуха я исчез, чтобы появиться в другом месте.

Десятую часть резерва как языком слизало, лодыжки ноют от нагрузки, но я оказался ровно в трех шагах от Пустых. И удара, который убил бы меня.

Смотрю, как лапа бабуина поднимается, оставляя в земле глубокий след вонзившихся когтей. А потом Пустой горилла шевельнулся и ударил огромной лапой наотмашь! Я все еще слишком близко!

Рука, бугрящаяся от мышц, заставляет воздух выть от силы и скорости, подобна летящему в лицо столбу!

Я только что выпрыгнул из одного сюнпо, не успеваю…

Прыгнул спиной назад, все еще в надежде уберечься или хотя бы смягчить так силу удара. Выставил левую ладонь, надеясь, что все получится, как на тренировках.

Барьер из реацу, давай же!

Стальной, как воля щита без имени, безумная кукла, ликование твердости!

Бакудо №3 Котетцу Шоухеки! (Барьер Стали)

Синий барьер овалом встает на пути удара. Я знаю, что он способен легко удержать удар настоящего тарана. Но я так же помню, что низшие Пустые сминают железо и оставляют следы на бетоне, как на грязи.

Так что я вовсе не удивился, когда барьер со звоном разлетелся на осколки!

Задержал лишь на долю секунды. Кулак чудовища с гулом пролетает мимо моего носа, едва не снося лицо.

Я коснулся ногами земли, еще раз отпрыгнул так быстро, как могу, желая держать обоих врагов в поле зрения.

Пустой бабуин разочарованно взвыл, сотрясая воздух потусторонним криком. Ему вторит другой Пустой, терзая мой слух воплем, хуже которого звука я уже не назову. Мои барабанные перепонки действительно страдают от этого дерьма. Плюс этот вой с толикой пустой реацу пытается навязать страх и отчаяние, что раздражает.

Получив секундную передышку, что-то на задворках разума услужливо указало, как я близко прошелся от смерти за несколько мгновений. Дважды.

Мои зрачки сузились, ловя каждое движение обоих врагов. Удары Пустых не уступали моей скорости, то есть они как минимум так же быстры, как средний рядовой.

Учитывая размах шагов и длину рук… Преимущество за ними. Я не убегу.

Отряды людей не унесли ноги и я не смогу. Но и сражаться лоб в лоб с ними – смерть. У меня в руках обычный меч! Он едва прорежет шкуру Пустого при обычном ударе.

Будь это Зампакто… Подавил мысль и сожаление. Что есть, тем и буду биться.

Не смотря на все плохие шансы, только восемь из десяти остатков духовной силы, я не поворачиваюсь спиной и не бегу. Я не паникую.

Не бояться. Нельзя бояться. Прочь страх, прочь сомнения.

Я сохраняю хладнокровие. Подмечаю детали. Планирую.

Бабуин бьет когтями. Горилла кулаками. Первый быстрее и суше по телосложению. Второй мощнее.

Горилла не смотрит на меня, он держит голову так, будто больше полагается на нюх. Я даже глаза его почти не вижу, слишком утопленные в тяжелых глазницах маски. Бабуин наоборот, опускает голову так, чтобы четко видеть мою маленькую фигуру.

Они… Звери. Хитрые, но безумные. Можно кое-что придумать. Еще не конец для меня.

Когда они перестали выть и рванули с места, как два поезда, желающие смести меня, я перестал думать, только реагировал. Но уже с планом в голове.

Пришлось поставить еще один барьер на пути когтей бабуина. Еще одно сюнпо!

Барьер разбит. Но я увернулся.

Шесть из десяти резерва.

Третий раз разминулся со смертью.

Но теперь, на несколько коротких мгновений, Пустые один за спиной другого. И именно бабуин, опустивший голову, смотрит на меня самыми уязвимыми частями монструозного тела.

Глаза. Единственное, что я могу точно и уверенно поразить в этот момент.

Два пальца выставлены, как будто я бросаю ему вызов. Но это не он. Искра родилась на ногтях.

Бьякурай! (Белая Молния)

Молния на миг соединила нас. Левый глаз с мерзким хлопком лопнул, голова Пустого дернулась. А потом он взвыл от боли, как никогда громко! Поднял лапы, чтобы вцепиться в больное место, отчего низко к земле согнул торс. Голова в досягаемости моего роста.

Это шанс! Сюнпо!

Я появился прямо у маски, с уже занесенным клинком. Я не надеялся пробить обычной сталью столько кости, лезвие мелькнуло, чтобы поразить второй глаз! Так бабуин стал слепым.

Внезапно он дернулся вперед всем телом, раскрыв пасть, желая перекусить меня и размолоть в кровавый фарш на белых зубах!

Сюнпо назад! Зубы маски Пустого громко клацнули с лязгом кости о кость, но схватили лишь воздух.

Сила почти на дне. Три из десяти в резерве.

Ощущаю неприятную пустоту у сердца, вялость, но лишь упрямее хватаюсь за меч.

Это был сейчас четвертый раз, когда я едва не умер. Мысль мимоходом.

Бабуин держится за морду, трет раненные глаза, орет и катается по поляне, оставляя кратеры от выступающих конечностей, комья земли только взлетают в воздух вместе с криками. Его уровень опасности для меня упал в разы.

Будь он один, я бы мог уже немного расслабиться. Но целый и невредимый Пустой горилла заменил собрата, поднимая руки над головой, чтобы обрушить на мою голову ад из огромных кулаков, способных равнять сопки. При должном усердии.

Горилла держит маску так, что я не попаду Бьякураем прямо в глаз, только поврежу тяжелую надбровную дугу. Тот же трюк с ним не прокатит, потому что подпрыгивать перед ним ради удара по глазам – это тупая смерть.

У меня не остается вариантов для побега. Если сделаю еще сюнпо или барьер, то силы кончатся. Пустой следующим ударом просто добьет меня.

Безвыходная ситуация. Я вроде как молодец, что хотя бы так ранил одного из двух, верно?

Тогда почему я чувствую, как улыбка раздвигает губы. Почему меч без страха поднимается, чтобы остановиться параллельно земле. Почему нет страха?

Потому что все идет так, как я предвидел. Все по плану, выстроенному в голове. Это приятное чувство.

Я уперся свободным предплечьем в тупую сторону лезвия, готовясь к сокрушительному удару.

Один шанс, что эта атака сделает все как надо. Или я труп.

За миг до того, как кулаки Пустого превращают мое тело в кровавую пыль, я срываюсь в сюнпо сначала назад на полметра, уходя от удара с потрясающим хладнокровием.

Когда кулаки врага врезаются в землю, срываюсь в сюнпо вперед, вкладывая все оставшиеся силы. Все или ничего!

Мир рванул навстречу, смазываясь от скорости, удар в руки такой силы, что я ощутил острую боль в плече. Рука в роли упора едва не вывихнулась из сустава!

Стиснув зубы, я с сожалением глянул на явно поврежденный клинок. Лезвие выглядит так, будто я не плоть рубил, а бетонную колонну. Обернулся.

Отрубленная рука и нога Пустого лежат на земле, черная кровь пятнает поляну тугими толчками из ран. Горилла кричит и ревет, покалеченное чудовище не вызывает жалости. Они оба.

Тот, что без руки и ноги, быстро слабеет от потери крови, даже не пытаясь напасть. Тяжело дыша, Пустой просто смотрит на меня, все еще с голодом в глазах.

Я предусмотрительно не приближаюсь, просто стою и наблюдаю, восстанавливая силы. Через пару минут, когда бабуин решил подняться и стал принюхиваться, я воткнул гнутый меч в землю у своих ног и поднял руки. Сил хватит на два Кидо. Теперь они не смогут увернуться, не успеют напасть. Они мишени.

Короткое заклинание и два шара Шаккахо по очереди врезались в головы Пустых.

Еще долгие секунды я наблюдал с триумфом в сердце, ощущением гордого подъема, как плоть и кости догорают в алых языках заклинательного пламени.

Воздух без этой противной реацу Пустых так чист и сладок. Как и победа!

Весь бой занял всего секунд пятнадцать, может, меньше. Я чуть не умер за это жалкое время целых пять раз.

Вот была бы жесть, будь их три… Ветка позади меня еле слышно хрустнула.

Ладонь обхватила рукоять меча, я развернулся, указывая гнутым лезвием на возможного врага. Но нашел там лишь человека.

Парень, замерший на месте и показывающий пустые ладони. Ниже меня ростом, в простой сельской одежде, черноволосый и с узким разрезом глаз, похожий на китайского подростка.

Едва заметный в вороте рубахи уголок футболки-сеточки, любимой в Омницукидо, выдал его. Помогло еще странное ощущение знакомства, будто я где-то видел это лицо. Я расслабился и кивнул.

- Наблюдатель, верно. Решил не прятаться, раз бой закончен?

Парень с видимым трудом отвел взгляд от двух закопченных ям, где горели Пустые. Когда он посмотрел мне в лицо, его черные глаза без видимого зрачка были полны эмоций. Разных, не понятных. Его реацу все еще незаметна, а потому трудно судить.

- Вообще-то нет, - виновато улыбнулся парень, говоря так чисто и ровно, что это сразу выдало воспитание в непростой семье. – Я просто был так шокирован, что не успел спрятаться. Хотел помочь, но… Разве моя ничтожная сила сравнится с чем-то подобным? Я очень впечатлен и прошу прощения, если задел своей выходкой вашу гордость.

Теперь я разглядел, что это была за эмоция. Поза, будто он готов поклониться или упасть на колено, архаичные нотки вежливости в голосе. Его взгляд полон настоящего, искреннего восхищения.

Сглотнув, парень из Омницукидо сам смутился от собственной честности, но договорил все, что думал:

- …вы потрясающий, Окикиба-сан. Тактика, сила, навыки, скорость… Все на грани, но вы даже не моргнули, когда появился второй Пустой! Бой был невероятен.

От пылающего взгляда хочется отвернуть голову, а от слов похвалы покашлять в кулак. Такие слова, честные, искренние, вдруг заставили циника внутри меня смутиться.

- Думаю, когда ты увидишь бой настоящего шинигами, мнение изменится, - почесал я пальцем щеку. – Но до тех пор… Спасибо? Может, представишься, раз показался?

- Ох, точно, - выпрямился парень. – Меня зовут Юн, я второй сын Семьи Фон. Это мое первое задание в роли Омницукидо, поэтому прошу прощения, если сделал что-то не так.

В конце он очень вежливо и церемонно поклонился, держа руки ровно по швам.

- Окикиба Судзин, первый курс Академии…

Погоди, он сказал из семьи Фон? Второй сын?

Смутно я припоминаю, что у Сой (Шаолинь) Фон были старшие братья, аж целых пять. Она их не любила и не вспоминала. Презирала за слабость, потому что все погибли на заданиях, не выполнив даже десяти. И первые два, старшие, умерли… Кажется, на своих первых заданиях.

То есть, будь вместо меня другие люди, он бы тоже вышел помочь и погиб. Если это и правда он, то хм. Какая странная штука, судьба.

Я не запнулся на словах, продолжил плавную речь вопросом:

- …приятно познакомиться. Разве тебе можно вот так говорить свое имя?

- Нет, нельзя, - улыбнувшись, выдает Юн Фон. – Но раз это спросили вы, я не могу промолчать, верно?

- Да, это не вежливо, - киваю и делаю вид, что не понимаю никаких намеков и лести. – Итак, думаю, я тебя на самом деле не видел. И не слышал. Какое красивое облако…

Когда я опустил глаза обратно, место, где стоял ниндзя пустовало. Мы прекрасно поняли друг друга. В воздух я невзначай бросил фразу:

- Надеюсь, отчет обо мне будет хотя бы честным.

Судя по проявленному уважению, надеюсь даже на хвалебный.

Итак, миссия выполнена! Меня не сожрал Пустой.

Я даже не ранен. Хоть и чуть не умер несколько раз.

Рейрёку потекла к тянущему плечу и следу от тупой стороны клинка на предплечье, спустя час буду как новенький.

Я попытался засунуть поврежденную катану в ножны, но потерпел неудачу. Плюнув, просто решил оставить сломанный инструмент прямо здесь. Не таскать же мне в руках погнутый меч, в самом деле. Если Академия возмутится, просто заплачу за него.

Он прослужил мне недолго, чтобы возникла сентиментальная ценность. И едва не подвел в конце. Судя по трещинам, даже такой хороший меч прослужил бы, дай Король Душ, пару ударов.

Как же все-таки дерьмово сражаться с Пустыми без Зампакто.

Когда повозка заскрипела колесами, а довольный мул перебирает копытами метры дороги, я тихо сказал через плечо:

- Думаю, что не собираюсь оборачиваться, когда еду вне поселений.

Намек был понят. Едва изменившийся тон скрипа колес показал, что сзади вместо товара появился попутный гость.

Да, отчет точно должен быть честным. Он ведь сейчас не смотрит прямо мне в спину? Между лопаток чешется.

У Сой Фон были нездоровые фанатские наклонности, идеи служения и потребность поклоняться. Она боготворила Йоруичи во времена совместной службы в Готей 13. Точнее, будет это делать.

Итак, мысль о том, что… Юн Фон вроде со здравой головой на плечах. Это ведь не семейное, верно?

***

Я вернулся в Сейретей и Академию спустя пять дней, вечером, ровно к крайнему сроку. Тот момент, когда я зашел на территорию – считается окончанием экзамена. То есть, как минимум, я уже сдал.

Завтра утром обязан появиться в главном зале. Там нам зачитают, кого как оценили и наш новый рейтинг класса.

Но сегодня я все еще свободен. Отдохнувший от стресса, отошедший после первого сражения с Пустыми, здоровый и довольный, вернулся.

Я прекрасно провел время в пути, ночуя в дорогих гостиницах, пользуясь онсенами и ресторанами, так же просто был частью толпы, беззаботной и обычной.

Хотя временами еще пугало общество смертных, похожих на говорящие манекены без реацу в них, я стал привыкать обратно. Здоровая частичка социума и все такое. Не собираюсь становиться шизиком, боявшимся в будущем покинуть собственный Отряд.

Я ушел отсюда не слабаком, но парнем, еще не нюхавшим настоящей работы шинигами.

Вернулся тем, кто убил двух Пустых в настоящем бою насмерть.

По старым порядкам я бы уже был признан, как настоящий шинигами. И я сам чувствовал, что это так. Что я имею право теперь на этот титул, еще даже не получив Зампакто.

Это была уверенность, идущая из глубин души. Греющая и непоколебимая.

Моя духовная сила так же сделала скачок. Когда я восстановился, то резерв приятно удивил увеличением.

Крещение в реацу двух Пустых, плюс несколько околосмертных опытов подряд запустили рост духовных сил так, будто там всегда был какой-то кран, но по каким-то причинам был закрыт до достижения.

Как будто моей душе крикнули - эй, видишь этих Пустых? Нравятся ощущения? Понимаешь, что умрешь, если не будешь расти? И она росла, продвигая меня вперед, как никогда раньше.

Каждый шинигами испытывает этот рост после первой победы над Пустым. Я не понимал, как это мощно, пока не испытал на себе.

Сейчас я даже шел, стараясь не пружинить походку, потому что казалось, что силы просто не кончаются. Я спал по пять часов, потому что хотелось все время чем-нибудь заняться, выплеснуть энергию.

Ко времени возвращения в Академию я утихомирился и немного привык, остановившись на грани уровня сил между рядовым и низшим Офицером. Я уверен, что нужен еще только шаг, толчок, которым должно стать получение своего Зампакто. И этот уровень будет преодолен.

Граница, у которой, как у стены стоят тысячи шинигами, отчаиваясь от застоя. Я уже двумя ногами на ней, не хватает только шага.

Я не позволял этому раздувать свою голову, но все равно, адовы кости… Я не зря надрывал задницу, а? Это окупается.

Вот и ставшее родным Общежитие. Половина окон горит, но в холле пусто.

Моя комната встретила неожиданной свежестью проветренного помещения, без пыли на столе. Кто-то прибирался?

Я почувствовал, как к моей двери быстро подошла знакомая реацу. Касуми. Она постучалась и тут же открыла, не ожидая ответа.

Привет сказать не успел, как блондинка подошла и крепко обняла меня, пряча лицо на груди. Сила ее рук, тепло тела, мягкость груди, ее реацу, которая словно сама тянется ко мне, моля ответить.

Пару секунд я еще постоял, неловко не зная, куда девать руки. А потом спохватился и мягко обнял в ответ. Только мудаки не отвечают на обнимашки.

- И тебе добрый вечер.

Она что-то пробурчала в мою куртку, еще пахнущую Руконгаем.

- Что-что?

Она показала лицо, усталое, но полное облегчения.

- Я сказала… Спасибо. Спасибо. Спасибо, Судзин. Без уроков с тобой. Без тренировок…

Я ощутил, как ее крепкое тело бойца вдруг мелко задрожало от былого страха.

- …я бы умерла там. Я бы точно умерла. Как дура. Как слабая дура, понимаешь?!

Я не понимал, но кивнул. Касуми крепко обняла меня и заговорила, выплескивая несвязную историю, пережитый страх, бой и первые убийства людей. Я вычленял слова, в которых был смысл.

- …меч был так близко к шее… Я бы не увернулась, если бы мы не ходили на маятники. А потом тот урод прыгнул со спины. Он кричал, что трахнет мой труп, долбанный псих! Я размесила кулаками его лицо, как тесто из мяса и костей… Потом блевала, как слабачка…

Я кивал и гладил ее по спине, слушая ужасные, непрошенные подробности. Спустя минуты сбивчивого рассказа, Касуми затихла и в темноте комнаты тихо спросила:

- А как на счет твоей миссии? Ты не ранен?

- …все в порядке. Я быстро справился.

Она вдруг насмешливо хмыкнула и посмотрела тем самым взглядом, на который способны только близкие люди, в стиле «кому ты заливаешь, я тебя знаю, колись давай».

Трещины в наших отношениях, непонимание друг друга, все это как-то само собой заполнилось, починилось, заросло и встало на место. Нам снова стало уютно друг с другом.

- Расскажу за чаем, - плутовато усмехнулся. - Если отпустишь меня.