Рожденный в Сейретей (1-92 главы)

Глава восемьдесят пятая. Один умный враг хуже трех сильных

Утро, пасмурно.

Идем по небольшой равнине с низкими холмами, которые могли бы служить домиками хоббитов, настолько плавные и мирные на вид. Жаль, что на самом деле мира здесь нет вовсе.

Яркие ауры Квинси вспыхивают вокруг нас.

Мой резкий выкрик всполошил округу.

- Засада!

Эхо моего голоса не успело утихнуть, как воздух наполняется свистящими синими стрелами! Цели смертоносны, в меня летит сразу три - шея, глаза, сердце!

Руки схватили меч быстрее, чем мозг успел подумать. Трижды сверкнула сталь, легко отбив все три стрелы в землю.

Квинси выскочили на свет, но в их ожидающих крови и криков глазах застыла неуверенность. Потому что никто не убит и даже не ранен. Мои товарищи так же легко отбили стрелы и стоят с обнаженными клинками, спокойно оглядывая людей в бело-синих одеждах.

Хотелось бы подумать – крючок, леска, грузило, попались! Но нет. Всего девять Квинси, когда должно быть десять.

Впереди всех старик с белыми волосами, начавшими редеть на линии лба. Именно он первым зарядил новую стрелу, когда прошел секундный шок.

Настрой его и всех остальных сбила волна давления моей реацу. Воздух рябит передо мной, лица Квинси искажаются в гримасах. Мои подчиненные за секунду окружили их отряд, каждый выбрал цели.

Они примерно равны по силам, Квинси больше, так что неизвестно, кто еще победил бы. Но с моей помощью это превращается в тривиальное дело. Это как два отряда пехоты, один с танком, а второй нет.

Но надо бы прояснить один вопрос… Один шаг сюнпо и я перед беловолосым дедом, острие меча прижато к морщинистому горлу, немного давления и капли крови бегут вниз, прячутся за воротником. В его голубых, начавших выцветать глазах растет страх, который нравится моему зампакто, ладонь ощущает тепло от рукояти.

- Где Генрих? – спокойным, почти мирным тоном вопрошаю я.

Давление реацу снято, смотрю только на старика, самого сильного здесь.

Сквозь страх в старике пробилась злость, он стиснул зубы и практически прошипел, как змея:

- Этого предателя здесь нет!

Еще один небольшой нажим лезвия на шею привел его в чувство.

- Я сам вижу, что нет. Где он?

- Ушел! – практически плюется словами и разочарованием пополам. – Вчера! Сказал, что у нас больше нет будущего и лучше жить обычным человеком, наслаждаться нормальными днями и забыть о былой славе. Наша надежда оказалась трусом и предателем, доволен, шинигами?!

Мои губы дернулись в улыбке. Надо же, до рождения Исиды Рюукена был еще один Квинси с мозгами и здравым смыслом. Тот стал врачом и владельцем больницы, обеспечивая семью и забил на все потустороннее. И сына пытался нормальным человеком сделать, а молодой баран все вмешивался в чужие для него дела. Потом он, конечно, повзрослел… Но лучше отца не стал.

- Ты сейчас умрешь, а он нет, - глядя в глаза старика, произнес я приговор. – Ну и кто из вас оказался мудрец, а кто глупец?

Я уже хотел кивнуть своим и перерезать глотку врагу, как на шее волосы встали дыбом от чувства опасности! Слева сверкнуло синевой!

Резко откинул голову назад, мимо глаз пролетает с гулом стрела и ужасающим гулом плотной рейши. Сила стрелы так велика, что когда она вонзилась в холм дальше, образовалась большая яма с гулким взрывом.

Кто-то хотел спасти старика, заставить меня отступить. Сам дед тоже оказался не тормозом, уже напружинил колени для прыжка спиной назад. Жаль, что я не из тех охотников, что упускают добычу, уже попавшую в руки.

Рука с мечом резко дернулась вперед и вернулась с оттягом и ощущением проникания лезвия в плоть. Я отшагнул назад, но уже с мечом в крови. А старик упал, захлебываясь кровью и пытаясь зажать горло.

Драка вокруг мгновенно закипела, сверкают синевой стрелы, звон клинков, отражающих их.

- …Бьякурай.

Молния в лицо добила старого Квинси, обуглив голову и превратив все в неприятное зрелище. Я равнодушно отвернулся.

Эхо далекого крика:

- Нет!

Фигура приближается издалека, мелькая в Хиренкьяку, навскидку с полкилометра… И ведь почти попал. Мало кто из Квинси способен всаживать стрелы так точно с такого расстояния. Не каждый рождается Исидой Урю, в пятнадцать лет прошивающего стрелами целые городские кварталы в охоте на Пустых.

Генрих Кальберих один из таких уникумов. Его знакомое лицо, искаженное от эмоций, появилось прямо напротив меня. С болью глядя на труп под моими ногами, он поднял синий лук из рейши, который не колебался и был твердым, четким и с острыми углами, показывая невероятный контроль над рейши своего хозяина.

Он был небритым, тридцатилетним мужчиной с непокорной копной черных волос. Если бы художники хотели найти модель для архетипа «зрелого, приятного глазу воина», то он был стал первым выбором. Лицо с четкими линиями, как у статуи, будь он светловолосым, прям чистый ариец.

Еще одно подтверждение того, как реацу у сильных людей хорошо влияет на внешность. А Генрих силен, тут ошибки быть не может.

Рейши со всей округи почти поет, притягиваясь к черноволосому Квинси, словно приветствуя своего хозяина. В любую секунду эта масса может обратиться стрелами, летящими мне в голову.

Один из Квинси радостно закричал:

- Генрих вернулся! Мы победим!

Он тут же поплатился за это раной на плече. Драка вокруг нас кипит, наши люди сражаются, но мы словно в своем мире, не тронутые этим, глядя только друг на друга.

Не знаю, почему он так равнодушен к остальным. Я чувствовал ауры своих ребят и все они уверенные, четкие, без лишних колебаний. Я верю, что они справятся.

- Разве ты не сбежал в обычную жизнь? – поддеваю я эмоции врага ироничным тоном. – Генрих Кальберих.

- Так бы и сделал, - мрачность в голосе соответствует выражению лица, темные глаза блестят жаждой моей крови. – Не встреть я тебя, убийцу моего отца… А теперь еще деда. Я хочу знать твое имя, назовись.

- Не хочу, - пожал я плечами.

С чего бы мне выполнять желания врагов?

Как только он открыл рот для тирады, я шагнул в сюнпо! Удар в спину, прямо в сердце!

Меч пронзил воздух, промахнулся! Шелест ветра за уже моей спиной, гул натянутой тетивы из рейши и острота стрелы, что уже греет мой затылок!

Еще сюнпо! Стрела пролетает мимо, а я бью Генриха точно в руку, надеясь отрубить кисть. Он снова исчез в Хиренкьяку, появился в десяти метрах справа.

Быстрый, прошептал я губами и увидел, как его губы так же шевельнулись. Забавно, мы оба признали скорость друг друга одновременно. На одной волне с врагом… Это неприятно.

- Тебе не попасть в меня, Генрих! – крикнул я, давя на психологию врага. – А я тебя настигну, рано или поздно! Лучше просто сдайся!

Всего на секунду я увидел в его глазах выражение загнанного зверя, а потом он стиснул челюсти так, что желваки заиграли… И направил лук в сторону. Прямо на спину Асано!

Ублюдок. Только одно слово успело появиться в моей голове. А потом я оказался перед стрелой, готовясь отразить ее в сторону. Я вынужден принять ее, иначе Асано умрет.

Это слишком быстро для него, для любого другого шинигами здесь, кроме меня. Генрих способен легко убить всех, как куропаток, если бы меня здесь не было.

Стрела врезалась в меч!

Впервые я принял стрелу Генриха лоб в лоб. И она чуть не вывернула зампакто из моих пальцев! Я как будто отразил мечом пушечный снаряд, черт возьми! Онемение поразило мои руки, тут же смываясь потоком реацу.

На лице врага неприятная улыбка. Мы оба понимали, что это значит. Он нашел метод, когда я буду вынужден принимать его стрелы.

Да как бы не так! Думаешь, поймал меня?! Я рванул на Генриха сам, предпочитая наступление, чем подчинение тактике врага.

Но Генрих не отступил, он выстрелил навстречу мне, а потом тут же еще одну стрелу пустил в сторону Савады! Так быстро, почти одновременно!

Я вынужден выбирать… И снова мой меч встает на защиту товарища, отражая гулкую стрелу с неприятным звуком.

С этого мгновения я вынужденно подчинился ритму битвы Генриха. Отразил стрелу в своего, прыгнул в атаку. И так по кругу.

За одно его Хиренкьяку я вынужден делать два сюнпо! А он все ускоряется!

Наши фигуры мелькают по округе как две сумасшедших тени, белая и черная, все быстрее и быстрее. Еще быстрее! Еще быстрее!

Мысли о Шикае тут же забыты, просто нет времени, даже полсекунды. Генрих добавил коварный прием, искажение траектории. Лучшие Квинси легко меняют направление своих стрел. То, что летело в одного подчиненного, тут же может свернуть, чтобы вонзиться в спину другого.

Я никогда так быстро не делал сюнпо! Это хуже любой тренировки в Академии, хуже любой пройденной мной битвы до этого. Я не отвечаю только за свою жизнь, моя скорость и навыки сейчас держат в руках жизни моих подчиненных.

Оттого, что они даже не оборачивались, услышав звон столкновения стрел и мечей, на сердце поселилась горечь. Они бились в своих битвах, даже не взглянув на летящую в них смерть с другой стороны. Просто доверили мне свои жизни, прямо и четко. Верят в мою силу и способности больше, чем во вражеские. Настолько верят, что без колебания поставили на это свои жизни!

Мы были вместе недолго, но прошли так много, что было невозможно не родиться узам братства и доверия.

Сегодня они показали мне, насколько эти чувства и связи глубоки. Безграничное доверие других трудно вынести. Если бы одного из них пронзила сейчас стрела Генриха, я бы ощутил, словно это в мое сердце вонзилась стрела. Я не мог этого допустить.

Я уже не успеваю следить глазами, доверившись восприятию реацу. С каждой секундой мы выкладывались на сто процентов и еще больше! Мы оба понимали, что на кону.

Если Генрих убьет моих, то Квинси придут помочь ему, я проиграю. Или они смогут сбежать, а потом и он попробует. Или если я буду свободен, то он умрет, а потом и остальные Квинси.

Танец? Нет. Безумная гонка за жизнь! Рваная, суматошная, безумная, где нет ничего кроме скорости и тактики, точности и рефлексов!

В небе громыхнуло, пошел мелкий дождь. Я проклянул все на свете, молясь Королю Душ, чтобы не поскользнуться.

Сюнпо, сюнпо, сюнпо! Руки онемели от ударов его стрел, но я все пытаюсь достать его в промежутках защит. Дошло до того, что я увидел капли его крови, застывшее в воздухе на мгновении сюнпо. Генрих стер кожу на пальцах до крови.

Мои ноги кричат от боли, я не чувствую лодыжек. Реацу хлещет, как из прохудившегося крана, я уже не за изящность, просто грубо рву воздух своим телом, как могу. Быстрее, стучит в висках мысль, я должен быть еще быстрее.

Иначе свои умрут!

И я становился быстрее, словно рвал оковы, о которых еще не знал. Выходил за пределы, о которых не подозревал, что существовали.

Я слышал внутри себя довольный смех, узнавая голос Цукигами, но не обращал на это внимания. Мои мышцы вопили от боли, растягиваясь и надрываясь, но реацу тут же скрепляло их, сглаживало боль. Я черпал и черпал изнутри себя, с такой жадностью, будто мне плевать на свою жизнь.

И сила не кончалась, но росла!

Никакие тренировки не могли меня заставить так выкладываться, так становиться сильнее. Барьер перед силой Лейтенанта, тот, что останавливает тысячи шинигами, сейчас трещал и рушился передо мной.

Никакие амбиции и желания, тренировки, обычные бои, ничто не помогло мне раньше даже коснуться этого барьера. Только в Шикае и самой сильной атакой я выдавал такую силу. А теперь она приходила сама, как будто решила, что только сейчас самое время.

Только давление истиной необходимости было способно на это. Такое сильное, отчаянное желание, что моя душа не могла не откликаться на него. Я чувствовал, что горел изнутри!

Каждая клеточка стонала от моих требований, но тело подчинялось, а реацу вздымалось в душе, как бушующее море! Быть быстрее, защитить, победить!

Больно и приятно одновременно, но я не мог остановиться.

Сила Лейтенанта? Мне было плевать сейчас, все, чего я хотел – это его голову!

Генрих передо мной, его глаза слишком медленно поворачиваются, он пытается уйти в Хиренкьяку, но перед уходом острие меча касается его стопы, перерезая ахиллесово сухожилие.

Попал!

Генрих рухнул на колено в трех метрах от меня. Все закончилось.

И тут же звук вернулся в мои уши, звон мороси дождя, мое натужное дыхание, звуки битвы неподалеку. Я, наконец, остановился. Ноги дрожат, руки дрожат, все болит, как ад. Но я шагаю на Генриха, крепко сжимая меч.

Я вижу отражение себя в его испуганных глазах.

Тяжело дышащий с паром изо рта, оскаленный, как дикий зверь. Капли дождя с шипением испаряются, не смея коснуться моего разгоряченного тела.

Сам воздух стонет от неистовой серебристой реацу, которую я испускаю с каждым выдохом. А взгляд… Из-за напряжения необходимости отслеживать глазами на такой скорости и следить за всем капилляры в белках налились кровью, несколько даже лопнуло, медленно окрашивая мои глаза в демонически алый.

Генрих открыл рот:

- Это невероятно. Ты… - он отпустил лук и на запястье с тихим перезвоном опал крестик квинси. - Ты просто чудовище.

Квинси беспомощно улыбнулся, опуская руки и наблюдая без сопротивления, как я подхожу.

- Исполнишь последнюю прось?..

Его губы шевелились уже в тишине, в полете. Я снес ублюдку голову.

С удовольствием наблюдаю, как безголовое тело падает набок, а башка катится прочь. Кровь красит траву, а дождь пытается очистить все, но пока тщетно.

- Тьфу! – плевок на труп. – Может, тебе еще пирожок в дорогу завернуть? Урод. Просто сдохни молча, чтоб тебя.

Выпрямившись, я вдохнул полной грудью, подставив лицо дождю. Холодные капли так приятно ощущались на лице, что я просто закрыл глаза и опустошил голову от мыслей, ощущая каждую каплю.

Время шло, ауры Квинси затухали вокруг меня, подчиняясь смерти. Без суматохи вокруг шинигами быстро подавили остальных, подавленных смертью Генриха, врагов. Мы победили, отстраненно отметил мой разум.

Я не обернулся, когда сзади подошел Асано и тихо спросил:

- Командир?

Тишина повисла на две томительные секунды, прежде чем я ответил.

- Асано.

- Да?

- Я так задолбался.

Вопреки словам я ощущаю, как сила и бодрость растут внутри, как расширяющая свои кольца могучая змея. Реацу все еще меняется, уплотняется, с каждой секундой качественно возрастая. И меняя меня.

Каждый вдох более сладок, с каждым морганием растет резкость восприятия, а мир словно расцветает более яркими красками. Мне сейчас кажется, что если оттолкнусь от земли кончиками ног, то полечу.

- …но и рад.

Повернув голову, вижу недоуменное лицо своего заместителя.

- Эта сволочь заставила меня так выложиться, что аж пришлось достичь уровня Лейтенанта, чтобы его догнать. Представляешь? Не месяцы войны, не медитации, не тренировки, а всего лишь один подлый ублюдок. Что за долбанная шутка судьбы…

Что на такое мог ответить Асано? Помявшись, он сказал:

- Ну, ты нас все равно всех здорово прикрыл, так что… Поздравляю?

- Ах, большое спасибо, - с сарказмом мудака ответил я, а потом скомандовал куда спокойнее: – Сожгите трупы, как обычно. И пошли хоть пожрем нормально, поймаем пару кабанов, возьмем немного выпивки у деревенских. Найдите у этих немного валюты по карманам, бросим как плату смертным. Или кресты серебряные тоже можно.

Асано аж кашлянул в кулак, но не смог скрыть улыбки.

- Если Квинси узнают, что мы расплачиваемся за деревенскую выпивку их священными артефактами, какое будет лицо? Забавно было бы глянуть.

- Да, – я перестал быть кислым и тоже улыбнулся. - Наверное. Не забудь наблюдателей в деревне тоже убить.

Когда слова об убийстве перестали не сочетаться с обычной улыбкой? Я не знаю. Но мне все равно.

Главное, что мои товарищи живы, я сам живой, миссия выполнена. Раньше я думал, мысль о силе Лейтенанта в моих руках ударит меня радостью, как Камаз. Оказывается, что нет.

Чувство достижения приятно, вне сомнений, я ощущаю его. Но когда я гляжу на довольные лица выживших соратников, как они смеются и с уважением и признательностью смотрят на меня, это кажется более важным. Более настоящим.

Я не облажался. Они все живы. Вот что ударило меня, как Камаз. Это чувство облегчения.

- Командир! – крикнул мне Мемору, самый дерзкий рядовой. – Я тебе обязан пару чаш сегодня! Ха, мне чуть пол лица стрелой не снесло!

- Да, и я!

- Я тоже тебе сегодня налью, Окикиба!

- Ладно-ладно, хорош галдеть, - вопреки суровому тону на моем лице улыбка. – Кто-нибудь ранен? Нет? Тогда пойдем уже. Да, и возьмем небольшой отдых перед возвращением. Скажем, на три дня.

- Вот это наш командир, - довольно говорит Асано. – За это мы тебя и любим.

Перепаханное битвой поле, срытые холмы, опалины, все это осталось за нами, медленно смываясь дождем. Спустя год никто даже не узнает, что здесь когда-то сражались шинигами и квинси…

Оглянувшись в последний раз, я отвернулся и пошел вперед. Сколько еще таких мест я увижу и покину, прежде чем война закончится?

Не знаю. Но с силой Лейтенанта я знаю одно – я выживу до конца. С этой мыслью мой шаг стал легче, а спина прямее. Это легкость, которую приносит лишь сила. Судьба, которую ты держишь сам.

Уже вечером, слегка хмельные, мы сидели у костра с Асано. Остальные уснули, а мы бдели, на всякий случай.

- О, Адская Бабочка, - заметил Асано. – Только странная какая-то…

Я вытянул палец и на него уселась Адская Бабочка необычного цвета. Черно-зеленого. Модифицированное заклинание.

Я фыркнул. Кто еще так понтуется своим Кидо, кроме моего друга Айзена? Большего всех своих талантов, достижений или способностей он гордится Кидо, хотя и никогда не скажет этого вслух, скромничая. Но это все равно видно. Что в истории будущего, что уже в реальности лично замечено мной.

Моя реацу активировала бабочку. Информация потекла в мой ум с голосом Соскэ.