Рожденный в Сейретей (1-92 главы)

Глава двенадцатая. Снова дома или здравствуй, дедушка.

Спустя четыре дня после прибытия обратно в Сейретей.

На тренировочном полигоне, под жарким полуденным солнцем проходит одна из суровых тренировок.

Четыре крепко стоящих каменных столбика, а внизу насыпано много жарких, алых от температуры углей. Я выполняю что-то вроде упражнения планки, только на полусогнутых руках. Так еще мучают солдат, издевательски называя это «полтора», при отжиманиях. Вот только вряд ли под ними разжигают гору углей, горячих как ад.

- Тц, - цыкнул я, сильно сжав зубы и морщась от жара внизу.

Я только в коротких штанах, уже потерявший чувство времени от напряжения. С голого торса в угли падают капли пота, тут же испаряясь с шипением. Это происходит так часто, что звук напоминает дождь на раскаленной сковородке. Руки начинают трястись.

В контраст с моими страданиями рядом преспокойно устроился дедушка. Старый шинигами сидит на роскошном стуле, закинув ногу на ногу и обмахивается широким веером из кончиков павлиньих перьев.

- Дыши ровнее и не думай падать, - спокойно указывает он. – Ожоги довольно сложно лечить.

- Чувствую себя куском мяса на костре, - процедил я в ответ и сосредотачиваясь на дыхании.

Дед хмыкнул, резко сложил веер и сурово выдал:

- Это то, что ты получаешь, после того как болтался целыми днями по Руконгаю и не подумал даже часа уделить тренировкам.

- Это была не праздная прогулка, - огрызнулся я. – В путешествии не до таких вещей! Что мне было делать, в паланкине приседать?

- Поговори мне еще, - пригрозил дедушка.

Словами он не обошелся. Выставил палец и слабо ударил духовной силой поверх углей. Ветер сдул пепел, иcкры поднялись резко и мощно, обдали мою кожу нестерпимым жаром!

Я чудом не упал в это горнило из углей. Только руки согнулись и зажмурился, изо всех сил призывая уже свою реацу для защиты. Сразу полегчало, кожа будто покрылась невидимой броней, которой такая температура нипочем.

Разумеется, я понимаю, что это никакая не броня, а просто усиление. С такого приема начинают все бойцы, пробуждающие реацу. Мне и само упражнение стало даваться в разы проще, а тело полегчало. Но это пожирает выносливость и духовные силы с огромной скоростью.

Ничего, надо лишь потерпеть, пока угли снова не покроются слоем пепла… И не похоже, что мне становится лучше, кожу щиплет, словно ободрали наждаком не жалея силы. Вижу, как грудь и живот покрываются краснотой с белыми пятнышками, предвестники настоящих ожогов. Но реацу и тут спасает, под ее мягким давлением краснота спадает.

- Хоть чему-то подучиться у тебя все же мозгов хватило, - чуть кивает дед, снова распахивая веер.

Я только губы сжал, чтобы ненароком сгоряча не выдать, что только сейчас и научился. Под давлением обстоятельств, так сказать.

Спустя пару минут я даже перестал постоянно концентрироваться, а дыхание выровнялось.

- Кажется, ты попривык? – тут же просек дед.

Чертыхнулся про себя, но честно кивнул. Дедушка потянулся к плоским камням, что лежат рядом со стулом. Стопка каменных кругов с грубой поверхностью. Я все гадал, зачем они ему…

Когда он взял один такой камень и легко зашвырнул его точненько мне на хребет, я все осознал. Камень приземлился на спину с глухим шлепком, дав знать позвоночнику, что сейчас тут прибавился пяток килограмм.

Руки начали опускаться, капли пота опять зашипели, падая и испаряясь. Я начал молиться, поглядывая на еще десяток каменных кругов в надежде, что они не окажутся на моей спине вот прям щас. Черт возьми, как же начинают болеть мышцы поясницы, это невыносимо!

Я уже было открыл рот, но меня тут же перебил дед.

- Что? – прищурился он, потянувшись к камням. – Еще один хочешь?

Замотал головой.

- Вот и молчи. Пока не скажу прекратить. Шататься по лесам и полям да пить с воинами у тебя выносливости хватало. Вот и сейчас хватит.

- Ничего я не шатался!

Я всего лишь потратил на неделю с лишним больше времени на путь туда и обратно, не желая так быстро вернуться в надоевшие стены поместья. Впервые вырвался за пределы семейной земли, кто бы сразу назад захотел? Все это можно легко оправдать трудностями пути, погодой, плохой дорогой…

- Парочка омницукидо следовали за твоим отрядом по пятам, - со снисходительным «кому ты лапшу на уши вешаешь», поведал дед. – Я знаю все, что ты делал, по часам. Включая то, что ты, балбес, проложил путь через охотничьи территории пары-тройки сильных банд. Если бы за тобой не приглядывали и тех отбросов загодя не перебили, был бы ты в плену или трупом по реке спускался… Скажи спасибо, что отцу твоему не сказал. Ему и без твоих выходок дел хватает.

Раскрытие маленькой лжи стало неприятным опытом. Упоминание опасностей, от которых избавились еще до того, как я вообще о них узнал, удивило и заставило задуматься. От упоминания отца я вздрогнул.

- Спасибо.

Дед снова ткнул пальцем, еще одна волна ветра и реацу снесла пепел с углей, взметнулся жар с искрами. Тренировочный ад и возмездие за мою глупость продолжались.

Теперь, точно зная, где и почему не прав, наказание выдерживал молча. И корил себя за недальновидность. Небольшой свиты и герба на паланкине мало, чтобы отпугнуть настоящих отбросов и зверей среди преступности Общества Душ.

Настоящим кровожадным отморозкам всегда плевать кого рубить, а такие везде найдутся. А еще на паланкине не написано кто едет и кого трогать не надо. Далеко не все из бандитов читать то умеют, не то, что гербы знати различать. Сначала ради золота прирежут, а потом спрашивать будут, кого убили. Раз на торговые караваны с нашим гербом нападают, то чего и на отряд с паланкином не напасть?

Есть вариант хуже, который мне подкинуло воображение и логика. Найдутся и те, кто точно понимал бы, на кого нападает и был этому рад. Особенно пугают чокнутые, кому за счастье пролить настоящую благородную кровь. Так сказать, отплатить за свои беды болью тех, кто живет припеваючи.

Таких психов, готовых винить более успешных людей, всегда хватало. Это не те, кто просто побубнит и позавидует немного, а настоящие отморозки, втыкающие ножи во всех, кто хоть немного лучше. Мужчины, женщины, дети, им уже не важно. И что страшно, считают себя вершащими справедливое деяние.

Я просто пер по главным дорогам, а где не было – по прямой… Чья территория меня мало волновало.

Чуть ли не целование в задницу и жизнь без проблем более десятилетия сыграли злую шутку с моим восприятием мира. Надо было быть осмотрительнее. И я буду, в следующий раз.

- Кстати, - привлек внимание дед. – Дайки снижен в должности. За свою халатность и потакание твоим капризам. Он раньше сопровождал товары аж до пятидесятых Районов. Мог бы хоть слово против сказать, знаю, ты бы прислушался. Но мозгов не хватило. Таким в лидерах делать нечего. Ближайший год будет на воротах стоять.

За судьбу почти приятеля после путешествия было обидно. Но я промолчал. Потому что справедливо, а я не дите, по таким поводам еще спорить. Серьезная должность, все-таки, не старшего дворника до дворника понизили.

И не смотря на язвительность деда, правда в них есть. Дайки конечно очень верный мужик, но… Не самый острый инструмент в сарае, это да. Он и не командовал почти, все само собой шло или приказы отдавал я сам. Если в таком ключе, то дед прав.

Но все равно обидно и стыдно, когда за твои косяки страдают другие.

- Чего щуришься, дырку не проглядишь, - хмыкнул дедушка. – Я не передумаю. Итак мягко наказал. Или хочешь, чтобы все как у Кланов? Мне разок меч поднять не трудно.

- Нет, - быстро выдавил я. - Спасибо за милость, дедушка.

Там все жестко. За простые ошибки, два предупреждения – уволен. За такую, как поставить жизнь хозяина под угрозу – смерть. Без фанфар и красивого гроба, башку на деревянную колоду и одним ударом голову с плеч. Тело свиньям.

Если повезет и есть много прошлых заслуг, дадут право на почетное самоубийство. И похоронят, как полагается.

В Обществе Душ вообще отношение к смерти особое. Не очень-то ее и боятся, зная, что это не конец по-настоящему. Больше боятся потерять честь или погибнуть страшным способом. Пасть Пустого – худший из исходов.

Да, сам Пустой может быть очищен клинком шинигами и отправлен на перерождение. Но его прежние жертвы?.. Это замалчивают, но там уже нечему перерождаться. Страшнее сдохнуть только от стрелы Квинси.

В общем, Дайки за то, что нужных советов не давал, убивать никто не собирается. Вот и хорошо. Постоит год на воротах, а потом может опять дослужится до главы стражников поместья. Второй раз тот же путь проходить легче.

В такие моменты я действительно рад, что мы обычная в среде благородных семья. Без необходимости соблюдать все эти жестокие на мой взгляд правила и традиции. Иногда надо, конечно, но в целом, все по-человечески.

- Еще опустишь руки, я туда свежих дров подкину, - пригрозил дед. – Спину ровно держи.

Хитрость не удалась, вернулся в положенную позу под неприятный скрип в локтях.

- Еще минуток двадцать и пойдем на другое упражнение, - благодушно сообщил суровый старик, обмахиваясь веером. – Как раз в водичке остынешь, тебе понравится.

Мурашки побежали по спине от такого обещания. А то, что это далеко не конец, только прибавило отчаяния. Сейчас я готов дать себе прошлому по башке и за шкирку притащить домой раньше на неделю, лишь бы не испытывать сейчас таких тренировок на грани пытки.

- Ничего-ничего, - усмехается дед. – Ты потей побольше. Это из тебя гадость всякая выходит, что ты по лесам с выпивкой жрал.

Я только стиснул зубы и посопел носом недовольно, но рот не разинул. Был во всем этом и один забавный момент.

За всем с самого начала наблюдал из-за угла входа в полигон белобрысый пацан, в глазах которого застыл ужас и страх. Но он не переставал смотреть, как свидетель жуткой аварии не может оторвать взгляд от происшествия.

Кенсей, долго живший, считай, на улицах, нахватался вульгарных выражений и часто плевался словами, подобающими бывалому моряку. Мои уши не выдержали этого долго и за каждый раз, когда я ловил его за грязный язык, обещал день тренировок по методам моего дедушки…

Мне не сложно понять сейчас его ужас. Я бы сам боялся. Хе-хе-хе. Даже в моей голове смех показался жутким.

От моего взгляда пацан задрожал и скрылся, убежав. Но я все помню. Девять дней Ада, мальчик, девять дней. Не одному мне страдать!

Все равно, пока Маширо на попечении Четвертого Отряда, ему делать нечего. Бродит тут и там без дела, со смурной мордой, будто подругу не на лечение, а на казнь увели. Ну, ничего, я его взбодрю.

Только мысли, что я могу мучить кого-то еще по методам деда, внушала в меня оптимизм в такие моменты. Частенько я за всякие мелочи приказывал стражникам тренироваться со мной в дни самостоятельной подготовки, когда деда не было.

Но когда мы выехали за пределы охраняющих территорию стен, я на все забил и предвкушал отдых. Теперь очень жалею. Так плохо возвращаться к такому после долго отдыха. Такое ощущение, что стонут не только мышцы, но и кости, и кости их костей и их кости тоже стонут. Вот как!

- Не могу…больше.

Руки обмякли. Я уже предвкушал боль от падения рожей в угли. Резкий звук сюнпо. Пинок деда в живот сместил траекторию и я покатился по песку, плюясь от того что в рот попало. Мышцы пресса свело от боли и затошнило, будто вместо ноги старика меня бык лягнул.

- Неплохо, - насмешливый старый голос. – Ты продержался еще почти тридцать минут вместо двадцати. Хвалю за рвение.

Я просто лежал и дышал. Вне пространства над углями воздух такой свежий и чистый. Над моим телом медленно поднимается парок, а на коже белеет соль от высохшего пота. Это было адское наказание. Я бы лучше на горохе день на коленях стоял.

- А теперь…

Крепкая, цепкая рука схватила меня за щиколотку. Дед с легкостью, как котенка потащил мою несопротивляющуюся тушу по песку.

- …начнем настоящую тренировку!

Я задергался! Точнее, пытался дергаться, но сил не осталось! И тело так высохло от жара, что на слезы влаги не было. Мне конец, беззвучно оплакивал я свою безвременную смерть.

- Ты совсем размяк, Судзин! – бодро вещает дед. – Где твой прежний боевой дух!

- Там же, где моя реацу, - вяло пролепетал я. – Кончился.

- Это я поправлю. Тебя сегодня ждут еще три упражнения!

Я меланхолично спросил небо, зная, что где-то там Король Душ. Нахера я переродился, боже? Лучше сдохнуть.

Ирония, конечно, но так жестко дед со мной еще не обходился. Впервые реально думаю, что могу и помереть от перегрузки. Разве я так сильно накосячил?

Я так устал, что даже боли в спине от протаскивания по земле не чуял. Зато почуял рывок, свист ветра и чувство полета. Звук бульканья и брызги воды! Старик швырнул меня прямо в один из прудов.

- Отдохни. Поплавай минуть пять… - едва слышу я сквозь воду, идя на дно. – А потом начнем с тысячи приседаний в воде.

А тут неплохо, уверил я себя, глядя, как мимо стремительно проплывает красный карп. А то, что без воздуха, это даже лучше. Меньше мучиться…