Руфус Рисс, ненависть к чаю и не только

Смерть

Подготовка и, собственно лечение Бревси, закончилось уже в кратчайшие сроки, точнее, в течение нескольких минут. Я развлекался как в последний раз, посылая сияющие лучики из пальцев в разные стороны. Долетая до оболочки, они растворялись в ней, возможно, даже нанося ей какой-то урон, а возможно напротив, усиливая ее своей магической ситуацией. Как бы то ни было, это выглядело невероятно красиво, вокруг мест ударов разлетались многоцветные, объемные искры, как будто от фейерверков или петард, а порой, по всему барьеру проходила рябь, на секунду заставляющая весь имматериум засиять ярче, четче и ближе. Это восторгало своей нереальной реализацией, словно физика никак не воздействовала на это, позволяя творить совершенно абсурдные вещи. Не такое уж и плохое занятие… в наши последние часы, если быть честным. Нас даже не пытали… Красота.

Никакого хоть сколько-нибудь стоящего плана, мы так и не разработали, что не было удивительным, если брать во внимание отсутствие каких-либо новых факторов или информации. Все, что мы имели, старую церквушку, из которой даже не доносились звуки битвы. Какой уж тут план можно разработать? Даже реализация побега через метку не была действительной и рабочей идеей, ибо Кулсан должен был быть мертв, а возврат на поляну окончательно сорвет миссию, заставив нас... Черт его знает, что нам останется, если все обернется вот так. В общем говоря, ситуация далеко не из лучших. Но каждый из нас был готов и относительно спокоен, что не могло не радовать. Все понимали то же, что и я, нет никакого обратного пути, нет возможности отступить или… оставить это. Уже не было иного пути, каждый хотел пройти его до конца, и даже смерть уже не казалось такой клыкастой, как обычно. Да… Правду говорят, истина в смерти, сейчас так многое стало казаться мелочью, недостойной внимания. Жаль, что когда опасность минует, если минует, разумеется, то вся эта бытовая рутина вновь станет основным страхом в жизни. Да… Что-то меня потянуло на странные мысли, наверное, от предчувствия катастрофы, таящейся где-то глубоко внутри. Ну и плевать, пошло все к черту…

Быстро переглянувшись, мы почти что синхронно кивнули, что предвещало начало нашей миссии. Я вновь шел первым, защищенный с помощью магии и со сжатыми пальцами, с которых готовились сорваться два магических выстрела, искры от силы разлетались в стороны, освещая путь. Надеюсь… Кулсан почувствует от них хотя бы раздражение, а в идеале и боль. Сердце впервые стучало так быстро, я шел сражаться с богом… Боже мой, вот к чему пришла моя нелегка жизнь, вот какой финал, сражение с кем-то, по своему могуществу превосходящим меня в несколько раз. Ноги предательски дрожали, делая робкие, аккуратные шаги в сторону церкви, разум уже сомневался в разумности сей затеи, но выбора у нас не было от слова совсем. Тем паче, что покинуть видение традиционным путем тоже было пока что нельзя. Нужен объект связанный с Люсиль… И если смотреть статистически, то это должен быть живой субъект, на примере моего Конрада. (Если брать расчет тот факт, что у Андрия и Бревси объектами были именно предметы, то у нас с Люсиль это должны быть живые существа) Впрочем, думать о бегстве казалось позорным, я выбросил эти мысли куда подальше, будучи полностью уверенным в том, что подобное викингам, либо умру, либо одержу победу. Наверное, Морри сейчас гордиться мною сильнее, чем когда-либо.

Наши шаги были поглощены вопиющей тишиной этого места, которая затягивала в себе звуки. Это нервировало, ибо я мог поклясться, что пол скрипел под каждым моим шагом, но никакой ответной реакции, лишь всепоглощающая, мертвая тишина. Слова, мысли, даже чувства - казалось, что абсолютно все было подвержено ей, даже пытаясь что-то сказать, я получал лишь молчание и открытый рот, на который с пониманием бросали взгляды спутники. У них тоже не получалось проронить слово, что начисто убивало возможность развеяться и просто от души посмеяться в пллдентй раз. Интересно… С чем этот трюк был связан? Люсиль явно не была той, кто любит покой и тишину… По крайней мере, на данный момент. Ха, даже немного жаль, что узнать ее историю не получится, я бы с удовольствием взглянул на молодую Люси, по-видимому, являющуюся монашкой.

По пути к главному залу, мы видели несколько брошенных комнат, когда-то давно бывшими молельными. В них оказались стертые времен иконы, брошенные огарки свечей, перевернутые чаши, грязные одеяния, мятые платки и ржавые монеты, смешанные с мусором. Среди осколков стекла и щепок, виднелись чьи-то оторванные конечности, заметенные пеплом и сажей. Раскрытые ладони рук, распахнутые зрачки, остатки туловищ, из которых торчали острые куски кольев… Кажется, я начинал догадываться, что тут происходит… И это мне не нравилось. Действительно, прошлое Люсиль, прямо таки как у меня, тоже куча трупов за спиной и в итоге, обращение ко тьме, в надежде на помощь. Да, забавно, но немного скучно, мне кажется Прометею и Кулсану было бы лучше изменить стратегию. Могли бы показать ей прекрасное, недостижимое будущее… Мне кажется, Люсиль легко могла бы покориться чарующему влечению вечного веселья, если бы ей это показали и прорекламировали. Поэтому было не совсем ясно, почему же выбор пал на трагическое прошлое, которое лишь подстегивало девушку к битве и злости. Возможно, сам Кулсан хотел подраться… Правда, самоутверждение боженьки за счет убийства обычной высшей вампирши, еще более мизерная заслуга, чем возвышение какого-нибудь Диониса. Тот хотя бы изобрел вино, и обеспечил сатиров работой… А это так, баловство, не более. Которое по большому счету, выглядит как избиение бойцом ММА какого-нибудь школьного задиры.

В комнаты мы заходить не решались, предпочитая движение вперед. Из-за этого, главный зал оказывался все ближе и ближе… А вот желание к нему подходить, лишь меркло на фоне страха. На шее, будто петля, висел ложный талисман, казалось, что он стягивал мне горло, постепенно начиная душить и жечь. Брр… Он же не был на такое способен, это лишь камень, фальшивка, созданная мною! Там не могло быть никакой силы… И точно не могло быть самосознания или желания умертвить владельца. Нужно просто успокоиться, пока не стало слишком худо. Аккуратно сделав шаг через сломанные доски, которыми пытались отгородиться, я тут же огляделся, глазами пытаясь найти хоть кого-то… И к сожалению, увидел.

Главный зал представлял собою разоренную обитель Бога, от которой осталась пустая, выцветшая оболочка. Некогда величественные своды покрылись толстым слоем всевозможной грязи, смешанной с остатками пепла, трухи и мертвой, женной плоти. Тела похороненные под тяжелыми, резными досками, своей кровью рисовали на полу узоры, складывающиеся в текста о предательстве и покаянии. От пентаграмм исходила истинная, вековая сила и злоба, что очернила кровь, сделав ее глубокого, гранатового цвета, имеющего ониксовые и гранитные оттенки. Узора шли по всему храму, связывая его своими тонкими нитями проклятья. Разбитые иконы, валяющиеся в грязи и крови, мироточили, смешивая слезы с мерзкой тьмой этого места, которая сочилась из каждой прорехи, каждой трещины. Забаррикадированные выходы с других сторон, следы от ногтей на полу, стенах, камнях, давали сделать отчетливый вывод, об ужасном пожаре, что явно был сотворен чьим-то усилиями, и конечно же претворен в жизнь благодаря чьей-то ненависти. И разумеется, среди всего этого, стояла Люсиль, скованная чарующим, теплым светом единственного оставшегося на возвышенности креста, золотистое сияние которого, подобно клетке, сковало движение обращенной вампирши, заставив остаться статуей. Ее крылья оказались ободранными, с глубокими ранами и рубцами, одно из них и вовсе валялось в стороне, оторванная резким движением. Пульсирующая рана на спине вампирши уже начала затягиваться, но густая, бордовая кровь, давно окрасила пол в свои безрадостные тона, смешавшись с кровью прошлого. Сломанные когти соседствовали с кусками плоти, висящими на застывшей, клыкастой ухмылке, которая ясно давала понять, что в тот момент, она одерживала победу. Стекающая по груди и телу кровь, смешанная с золотыми разводами ихора, отражала яркий свет лика Спасителя, словно в насмешку, прямо на мертвые тела, лежавшие под обломками или насаженных на них. (Если бы не вся серьёзность ситуации, этакое положение Люсиль в виде диско шара меня бы позабавила) На теле девушки виднелись глубокие, рваные раны, явно оставленные от ударов топоров Кулсана. Одежда клочками валялась по всему залу, отбитая в некоторых местах чушая показывала пульсирующие мышцы и мясо.

- Полагаю… Вы наконец готовы встретить свой конец… От руки нового владыки Времени. - Не зря он использовал единственное число, говоря о верхних конечностях. Ибо появившийся из ниоткуда бог песчаных часов, что разорвал оцепенение и покой этого места, тащился с единственной рабочей рукой, висящей на и без того истерзанном теле, что казалось просто грудой мяса. - Ибо большего… Вы и не достойны!

Кулсан выглядел куда плачевнее… чем Люсиль. Его кольчуга осталась лишь прилипшими к разгоряченной коже кусками тоги, которые сползали вместе с самой кожей, оставляя лишь пульсирующее от напряжения мясо. Одной его руки попросту не было на месте, кровоточащая культяпка идущая от начала плеча резко обрывалась свисающей, бронзовой костью, покачивающейся из стороны в сторону и так и привлекающая взгляд. Часть его лица была рассечена мощным ударом когтей Люсиль, левый глаз заплыл в крови, второй источал ярость и ненависть, доселе не видимую мною ни в одном существе. Сжимая в одной руке топор, он волок за собой следом неработающую ногу, разодранную до состояния, в котором связки тащились вслед за оголенной, расколотой костью, которая упиралась в остатки мяса, еще держащиеся на ней. Часы на плечах Кулсана разбились, а их песок словно раскалённый металл застыл на коже бога, серебристыми каплями вживаясь в плоть и рисуя на ней свои узоры. Вырванные во многих местах, золотистые от собственной крови волосы, заканчивали эту далеко не самую приятную картину, скомканными клочками торчащими в разные стороны, череп тоже во множестве мест был рассечен.

- И ты… Детектив… За все свои грехи, за свой обман… За талисман, который остался у тебя! - Кулсан материализовал перед собой видения всех трех сломанных фальшивок, демонстрируя мне очевидную истину. Пф, будто я не знал, насколько он был жалким. - За то, что за обман я поплатился рукой… За все это, я выпотрошу тебя, как презренную животину, и неважно что от тебя хочет Прометей, что ему нужно и почему, во имя чего ты живой! За мою боль, за кровь, ты будешь убит!

- Разберитесь с крестом… - Только и успел прошептать я, уже готовясь прыгнуть вбок, отвлекая бога, но внезапно, Кулсан вонзил свой топор в пол, надвое разделяя церковь. Меня резко отбросило вправо, впечатывая в колонну, что лишь чудом не сломалась. Весь мир оказался поделен прозрачным барьером, который состоял из частичек застывшего времени. Бревси и Андрий оказались заперты вместе с застывшей Люсиль, соответственно я по другую. Что же… Значит, теперь с проблемой предстоит разбираться лишь мне одному, в целом, не в первой. - Не слишком то впечатляющий удар, для бога времени! - Упав на пол, я резко бросился бежать, избавляясь от участи превратиться в фарш. Удар топором расколол колонну, роняя наземь часть потолка и вызывая злобное рычание. Я успел перебраться к следующей конструкции, пытаясь выстрелить в Кулсана новообретенным заклинанием и при этом, не рухнуть в дыры, что раскрывались подо мной.

- И это все, что ты припас для меня, несчастный некромант!? - Рявкнул в ответ бог, отбивая мой магический снаряд лезвием топора и направляя его ввысь, заставляя того удариться об купол пространства. И вновь, по нему прошлась крайне опасная рябь, возможно грозившая нам скорым крахом всего купола. - Жалкие фокусы! Прими хотя бы свою смерть достойно… И не позорься.

- От тебя и достойную смерть? Не смеши меня, Клаус. Даже мухам жаль погибать от твоих ударов. - В этот раз, взмах топора срезал мне часть волос, но взамен я успел ослепить Кулсана, взорвав перед его глазами небольшую Нагасаки, что потребовала действительно много усилий. Бог взревел, махая рукой так, словно пытаясь вырыть себе глаз - Эй, я даже не думал, что этрусские боги подрабатывают парикмахерами, но даже в этом ты плох.

- Ррр… Ты так отчаянно ищешь смерти!? Или кто-то, из всех твоих жалких покровителей обещал тебе помощь? Так знай… Никто не сможет попасть сюда, никто не сможет прийти… Никто не спасет тебя от меня!

Кулсан умел телепортироваться, нагло игнорировал большинство моих атак, а также полностью отсек от меня остальных, что оказались полностью бесполезны. Лишь часть моих снарядов, могла оставить в теле бога след. И на подобное, мне требовалось вкладывать куда больше сил, чем я привык. И совсем больно было видеть, как Кулсан умудрялся парировать их, направляя вверх, где их встречал купол. У меня не было никакой надежды, кроме Люсиль, потому я постепенно подбирался к кресту, надеясь что именно он сковывает силы высшей вампирши, но рассчитывать на то, что она сможет помочь мне… Мне чертовски не хватало уверенности в моем плане. Но в тоже время, резкие удары Кулсана становились все точнее, а щит был полностью бесполезен против них, не выдерживая грубой божественной силы. Разве что, он мог позволить мне прожить несколько секунд дольше, если топор наконец попадет, и бог решит вырвать мне кишки. Так что же делать? Я действительно ощущал смерть, идущую прямо за собой. Это не было похоже ни на одну из ситуаций, с которыми я сталкивался до этого. Никакой надежды, никаких возможностей… Лишь безумный, израненный бог, до смерти которого не хватило лишь одного властного удара в самое сердце, и один некромант, что уже запинался о свои ноги, и с тревогой смотрел на потолок, что вот вот готовился обрушиться на нас. Ему то это будет ни почем, а меня… Либо убьет осколками, либо сократит возможности для перемещения и укрытий, из-за которых я сейчас и живу. И это я молчу про возможность обрушения пола, которое грозило автоматическим поражением, а соответственно и смертью вашего покорного слуги.

С каждой секундой становилось все хуже и хуже, но хорошие новости уже наблюдались. Я был уже прямо около креста, готовясь к крайней степени отчаянному поступку, что скорее всего, принесет мне столько боли, что это будет последним воспоминанием в моей смертной жизни. Но больше… У меня вариантов не было. В руках зрел самый сильный выстрел, который я мог заготовить, я отдал в него абсолютно все силы, абсолютно все… что у меня было и скорее всего будет в ближайшее время. Эмоции, мысли, желания и цели, стражи, сомнения… Все, что составляло мою душу и сознание. Кожа на пальцах обгорала, тело словно оказалось возведено на курок, я сжался как пружина, ожидая, пока ослепленный в очередной раз Кулсан, окажется прямо передо мной, в очередной раз попытавшись разрубить на части. И бог действительно сделал то, о чем я думал, возникнув в нескольких десятках сантиметрах от меня, с вознесенным топором.

На удивление, в этот раз без всяких слов, я был вымотан, он, кажется, близок к смерти… Но так или иначе, мы оба знатно устали друг от друга. Мой выстрел и вправду был самым сильным, что я когда-либо творил. Меня отбросило назад, прямо в крест, сбив того с своего места и уронив нас обоих на пол. След от выстрела оставил в пространстве необратимую рану, через которую медленно капал чистый имматериум, что разъедал основу этого мира. Магический выстрел, похожий на падающую звезду, с звоном ударилась в топор Кулсана, сломав несколько лезвий и казалось, должен был насквозь пронзить сердце… но как и многие прошлые, он лишь отлетел вверх, ударяясь об купол и сотрясая его. В руках бога остались раскаленные до бела остатки топора… В моих руках мелькнул крест, выставленный вперед, в качестве отчаянной защиты. Проиграл. Это был конец.

- Как же жалко видеть это… Ты доставил столько боли мне, столько проблем Прометею… И вот, ты умираешь. - Кулсан, одним ударом пробил надвое распятие, безжалостно вонзившись остатками топора мне в живот и грудь, потроша плоть. Еще никогда я не чувствовал… и попросту не мог ощутить этой боли, что сотрясла целый мир передо мной. Этой отвратительной, пронзающий боли, что содрогнула всю суть моего бытия, но при этом не убила, я не ожидал, не мог ожидать, не мог поверить. - Умираешь… Так просто, так позорно, и прямо на глазах твоих смертных друзей.

Мое тело было бесцеремонно поднято над землей, заставляя биться в агонии. Острые, стальные лезвия, продолжали медленно разрывать живую плоть, проливая на пол мою кровь, которая уже ни на что не могла повлиять или спасти. Сознание барахталось в отчаянных конвульсиях, пытаясь родить хоть одну мысль, хоть одно не рефлекторное действие или хотя бы, отключиться, дав умереть. Но все, на что был способен некогда мой острый ум, это испытывать боль. Но к сожалению, и это даже не было самым худшим… Я знал, что умру, знал что это может произойти в любой момент… Но я не хотел принимать того, что умру зазря. Что умру просто так, и что после меня… погибнут иные, которых я оказался не в силах спасти.

Люсиль не смогла прийти в себя, Бревси и Андрий смотрели на меня с сожалением и испугом, тот страх в их глазах, тот ужас и осознание, что все кончено. Я подвел их… Не смог спасти, оказался слаб, был не в силах вызволить их из такой… дурацкой и простой ловушки. Перед глазами все начало плыть, заплясали белые огни… Кончено, все было конечно. Нет больше ни планов на отпуск, ни Гелии, ни проблем… Все закончилось, острые лезвия стальной звезды пробили тело насквозь, под смех Бога, который горделиво нес меня все дальше, волоча к барьеру, словно добычу. Какой же он был жалкий… какой ничтожный, раз радовался смерти обычного смертного чародея… Во мне зрела ненависть, но разум отмирал, под текущие ручьем слезы, смешанные с кровью внутренностей, под нескончаемый боль и ужас, постигший каждый сантиметр моего тела. Я… Впервые умирал, если можно так сказать и выразиться. В моей жизни, так плавно протекающей перед глазами, не было таких моментов, не было ничего подобного. Всегда был иной путь, выход… Который я мог найти и находил, из-за чего раз за разом выживал. Я не был беззащитен, не был бесполезен или ничтожен, ни перед кем не лил слез. Никогда еще мои руки не болтались столь безвольно, свисая со стали, которая продолжала насаживать меня все глубже и глубже, будто ей вовсе не было конца. Кровь покидала меня окончательно, мой взгляд тускнел. Так много силы вокруг… И я не был способен использовать ее, не был способен убить Бога, даже такого жалкого и ничтожного, как Кулсан. Риск не оправдался, навсегда перечеркивая мое имя средь страниц истории. Именно такие мысли рождались в больном сознании умирающего, в моем собственном сознании, некогда счастливым и живым. Пока его не обняла внезапная песнь, так чарующе и непринужденно сжирающая меня целиком, не оставляя для Прометея и Кулсана ни кусочка.

Я не видел, не мог потрогать или почувствовать, но мое сознание, объятое этой пленительной музыкой чистого безумия, выдвинуло лишь единственную теорию, которая признаться, заставила меня улыбнуться, на секунду заставляя Кулсана застыть, видя как лишь секунду назад мертвый труп, насмешливо играет уголками рта, покрытого кровью. Из последних сил закатив голову, я увидел то, что мечтает лицезреть в своей жизни любой маг. Объятия Сияния, несущиеся ко мне волнами безумия, хаоса, и таких прекрасных снов, добрых, светлых снов…

Дальнейшее написано исключительно со слов Люсиль, которая единственная смогла сохранить свой рассудок, во время этого, поэтому допускаются некоторые неувязки. Купол все же не выдержал того баловства, что по счастливому стечению обстоятельств, могло прямо сейчас спасти мне жизнь. Волны хлынули, разбивая остатки защитного барьера в пыль. Помещение заполнилось хохотом, плачем, стонами боли и экстаза, воем, клацаньем, стуком и хрипом. Все усилия Кулсана были обращены в пыль, барьеры пали, все оказалось разрушено, и вскоре будет уничтожено животной силой чистого безумия. В неясных ликах хтонических волн, виднелось изображение нескольких глаз и рук, так тщательно тянущихся ко мне, сквозь пучины. Песнь же, такая громкая, не стихала ни на секунду, попросту выжигая мысли, и заполняя их собой. Песня… Я ведь так и не потрудился объяснить вам, что это такое… Это не просто музыка, это не такт, не ритм… Это вся магия в едином, вечно изменяющимся аккорде, это биение сердца каждого по отдельности, и всех вместе взятых, это ваш сон, мой кошмар… Их мечтания и ничейные, брошенные эмоции. И в песни, они объединяются в то единое, что слышно лишь нам, ее детям. И что манит нас своей ласковостью, своей женственной красотой, своим непостоянством и жёсткой, безумной смертью, ожидающей в конце. И никто не может выстоять перед ней не поклонившись. Никто не может проигнорировать, не отдавшись полностью, до конца.

И Кулсан не остался исключением, его тело размыло волнами, навсегда убивая память о нем. Задача была выполнена… Бог времени, больше не потревожит никого, и никого не предаст.

Собственно, как и я.