Английская поэзия XIV–XX веков в современных русских переводах

В зелёных листьях и траве

Весной земля лежит нагой,

И солнце в каждом существе

Трепещет радостью благой;

Жизнь — это краски, свет, тепло:

Трилистник сердцу дорогой;

Что умерло, в земле легло,

Кто пал в бою, дал рост собой.

Сражающийся — солнцу брат,

Тепло светила, плоть земли

Он обратить в движенье рад,

Чтоб листья новые росли;

И обрести сумел солдат

Отдохновение вдали.

Небес высокие громады

Себе в друзья получит он:

Холодный Сириус, Плеяды

И благосклонный Орион.

Стеной встают лесные чащи

Его надёжно защитив,

И слышится их шелестящий,

Долину полнящий мотив.

В ночи стремительные совы

И днём лесная пустельга

Ему пример подать готовы,

Как лучше выследить врага.

И дрозд ему поёт: «Ликую,

И песне не бывать скупой.

Быть может, мне не спеть другую,

И ты, мой братец, пой».

В часы томительные скуки,

Пока не грянет звонко медь,

Как конь, он обречён науке

В узде себя держать уметь.

И вот, в высокий час начала,

Грядущей битвою счастлив,

В крови, что долго так скучала,

Биенье жизни ощутив,

Сквозь ослепление порыва

Он чувствует призыв борьбы,

Осознавая терпеливо,

Что общей не уйдёт судьбы.

И битвы грозовую сень

Смерть раскаляет добела,

Но воина сокроет день

И ночи мощные крыла.

Господь нам лошадь даровал

И боевой доспех,

Вина бодрящего фиал

И женщин для утех:

Но радость высшая дана —

Травить лесного кабана.

Строптива лошадь: на бегу

Она смиряет пыл.

Доспех свирепому врагу

В свой час покажет тыл.

И лишь одна нам страсть верна —

Травить лесного кабана.

Фиал избавит от забот,

Но разум тяжелит

И сердце бедное гнетёт

Напиток ядовит;

Но лучше всякого вина —

Травить лесного кабана.

Когда пристал спасённый Ной,

И высохла земля,

И дети Шема круг земной

Пахали, хлеб деля,

Сноровка им была дана —

Надеть седло на кабана.

Детей и старцев той порой

Бесстрашен был народ,

Копьем владел и старец Ной,

И чопорный Нимрод.

Во все века игра одна —

Смирить лесного кабана.

Из глубины воззвать позволь

В грязи окопной нам, Господь.

Прибереги шрапнели боль,

И пули да минуют плоть.

Да что там мы! Лишь мелюзга

Из глины среди прочих глин,

Вот кто вседневно бьёт врага —

Штабной высокий господин.

Штабов натужатся мозги,

Пока мы в блиндажах гостим.

Штабы, Господь, обереги

(За нас отчитываться им).

Особо же благоволи

Тем юным, что пока в тени.

В домах князей они росли,

И ныне бедствуют они.

О Вседержитель Всеблагой,

Военной бури посреди

Дай адъютантику покой,

От вида крови огради.

Взгляни, как ладно скроен он,

Совсем зелёный средь мужчин.

Пускай, от ветра защищён,

Он залезает в лимузин.

И если нужной нет стряпни,

А может булка не мягка,

Его причёску уклони

От генеральского тычка.

Господь! Он так ещё незрел.

Ты адъютанта сохрани,

Чтоб он не сильно загорел,

Всегда в прохладе и в тени.