Английская поэзия XIV–XX веков в современных русских переводах

Во Францию пора!

Попутные ветра

Подули нам — ура!

Война в разгаре!

Доплыли мы легко

До устья Сены, в Ко:

Привел нас далеко

Державный Гарри.

Был каждый вражий форт

Пред нами распростерт —

Кто весел был и горд,

Остался хмурым!

Ни дня без битвы нет…

Но показал рассвет

Французской рати цвет

Под Азенкуром.

Их коннетабль-нахал

Герольда к нам прислал:

Чтоб Генрих выкуп дал,

Он сразу хочет.

Но негодяям тот

Ответа не дает:

Улыбкой тьму невзгод

Врагу пророчит.

Такую речь тотчас

Завел король для нас:

— Их больше в десять раз,

Но нам не страшно.

Мы в битву поспешим,

Француза сокрушим,

Победой завершим

Бой рукопашный.

Что сам я, — молвил он, —

Доставлю им урон

Иль буду тут сражен —

Любому явно.

Я торжества добьюсь

Иль кровью обольюсь

И наземь повалюсь,

Убит бесславно.

О Боже в небеси,

Ты вспомни о Креси

И так нас вознеси,

Как предки были,

Когда наш славный дед,

Священный дав обет,

Заставил меркнуть цвет

Французских лилий».

Передовой отряд

Весть герцог Йорк был рад

Стал Генрих с ними в ряд,

Овеян славой.

И под началом тыл

У Эксетера был —

Вовсю их разъярил

Француз лукавый.

Отряд мечи рванул,

Доспехами сверкнул,

А барабанный гул

Готовил к бою.

При кличе боевом

Все дрогнуло кругом:

Вел речи с громом гром,

Труба — с трубою.

А Эрпингам-старик

Дал знак засаде вмиг —

Он духом не поник

В годах преклонных!

Чуть рой разящих стрел

Лавиной полетел —

Строй мигом поредел

Французов конных.

И стрел смертельный шквал

Французов поражал,

Как рой змеиных жал,

Теперь уж близких.

Стрелок любой стоит,

Как будто в землю врыт —

Никто не посрамит

Сердец английских!

Бросай, ребята, лук,

Нам целить недосуг,

Теперь и силой рук

Хвалиться можно!

Немало черепов

Пробили до зубов:

У наших молодцов

Рука надежна.

Король, отрада сеч,

Подъемля острый меч,

Заставил многих лечь,

Могуч и статен.

Французов кровь на нем

Вовсю текла ручьем,

Понес его шелом

Немало вмятин.

И Глостер из ножон

Меч разом вырвал вон —

Был равен брату он

Желаньем биться,

А Кларенс был палим

Крещеньем боевым —

Немногие бы с ним

Могли сравниться!

Французов Оксфорд бил,

А Уорик чуть не плыл

В крови, что щедро лил

В разгаре дела,

А Саффолк топором

Всех поражал кругом,

И Феррерс был при нем,

И Фэнхоп смелый.

В Криспинов день святой

Был дан сей славный бой,

И взысканы судьбой

Мы в щедром даре.

О, так же нашу рать

Придется ль воспевать?

Родится ли опять

Такой же Гарри?

Геройские сердца,

Что подвигом ведомы!

Вы славу добывайте —

Плывите, покоряйте!

Кто робкий, как овца, —

Пусть остается дома.

Британцы, что сидим?

Спешить на борт пора;

Вот ветер поднялся —

Расправим паруса

И клятву мы дадим

Сильней, чем все ветра.

Вы с курса не сбивайтесь —

Всегда идти зюйд-вест!

Пусть шлет вам риф и бурю

Эол, свой лик нахмуря,

Вы страху не сдавайтесь —

Пусть шторм ревет окрест.

Вас через море синее

Манил чудесный край;

И жемчуга, и злато

Хранит удел богатый —

Виргиния,

Вновь обретенный рай.

Природа там дает

Птиц, рыбу и оленя,

Земля родит всегда

Без всякого труда

Три урожая в год…

Сплошное изумленье!

Плющом там облеклись,

Как пурпуром, для вас

Кедр, великан могучий,

Что выше тучи,

Сосна, и кипарис,

И ценный сассафрас.

Златой наступит век,

Закон его — щадящий;

С природой кто живет,

Не ведает забот:

Лишь хлад и снег —

Недолгий, преходящий.

Сладчайший аромат

Земли благословенной

Несет у побережий

Над морем ветер свежий;

Всяк сердцем рад

Вступить на брег блаженный.

Счастливейшие люди,

Познав сей новый край

По воле Провиденья,

Вкушайте наслажденья!

Греми, орудье,

И небеса пугай!

В стране чужой,

Живя вдали от дома,

Героев породите

И славу насадите

Под дальнею звездой,

Нам незнакомой.

Повсюду там взросло

Растенье именито —

Цветет под чуждым небом

Лавр, освященный Фебом;

Украсит он чело

Прибывшего пиита.

Их странствия воспой,

Старательный Хаклит —

Воспламенит прочтенье

Людей на приключенья,

Их гений твой

Навеки сохранит.

Сколь многих пышных суетных особ,

Взирающих на чернь в окно кареты,

Пожрет забвенье ранее, чем гроб,

Зане в стихах красы их не воспеты.

Прими же в дар бессмертья благодать!

Сей быстрый век века лишат обличья,

И королевы станут почитать

За счастье отблеск твоего величья.

Прочтя рассказ о столь благой судьбе,

Скорбеть начнут матроны и девицы,

Что не дано им было при тебе,

Украсившей прекрасный пол, родиться.

Ты воспаришь, презрев земную ложь,

И в вечных песнях вечность обретешь.

Как часто время за года любви

Свой зыбкий облик странно изменяло,

Прямые искривляло колеи

И прихотям Фортуны потакало!

Не доверяя зренью, видел глаз

Несчастье Эссекса, покой Тирана,

Великой королевы смертный час,

Преемника восход к вершинам трона,

С Испанцем лад, с Голландией разрыв, —

Так пляшет колесо слепой Фортуны,

Но я служу любви, пока я жив,

И для служенья силы в сердце юны.

Пусть изменяют небо и земля —

Своей святыне вечно верен я.

Осиленное мраком, солнце дня

Вкусило сон, зардевшись пред закатом,

Но та, что ярче солнца для меня,

Уже в ночи лучилась ярким златом;

Кто жаждал видеть, как ревнует дол,

Когда горе неслось ее дыханье;

Кто в мире зримом слышать предпочел

Травы под дивной ножкой колыханье;

А я не смел искать блаженней див,

Чем звезды те, что глянули в зеницы

Ее очей и, солнце отразив,

Скликали херувимов в очевидцы;

Сияла ночь, и воздуха кристалл

В лучах любви восторженно блистал.

Глухая ночь, кормилица скорбей,

Подруга бед, вместилище томленья,

Зачем, смолы тягучей и черней,

Ты отдаляешь утра наступленье?

Зачем надежды ты спешишь известь

И адским замыслам даешь раздолье;

Зачем ты пробуждаешь в сердце месть

И грех берешь под сень свою соболью?

Ты — смерть сама, в тебе заключена

Могила света, радостей темница.

Да помрачатся звезды и луна,

И благовонье с неба не струится,

Затем что ты тревожишь страсть во мне,

От коей я горю в дневном огне.

Прими, о дева, горестный итог

Вседневного любовного томленья,

Слезами окропленный между строк,

Овеянный тоски унылой тенью;

Печальный памятник моих скорбей,

Бессчетных вздохов жалкое жилище,

Укор судьбе и гимн любви моей,

Которой в мире не бывало чище.

Тебе как дань возжег я фимиам

С усердьем, верой, мыслями благими,

С мольбой, с надеждой завещать векам

Твое блаженное святое имя:

Его как добродетели пример

Поднимет Муза выше горних сфер.