An ordinary sex life (OSL)

Интерлюдия. Лагерь Моррис. Глава 3. Никаких обязательств. Часть 2

— 8 НОЯБРЯ —

«Ммм-а! Пока, детка». Диди поцеловала меня, прежде чем перекинуть рюкзак через плечо, когда она спустилась по ступенькам крыльца и направилась к холмам. Сегодня был второй день, когда она и еще несколько человек будут заниматься ремонтом на длинном пути к Эдемскому саду. И после разговора с ней о том, каково это на самом деле в Саду, я решил, в конце концов, посетить его сам.

«Пока», — помахал я, прислонившись к перилам, глядя, как она уходит. Диди игриво подмигнула мне, прежде чем зацепить большими пальцами рук ремни рюкзака. И она присоединилась к остальной команде и скрылась из виду.

«Хэй… Хочешь кофе?»

Я быстро обернулся от удивления, услышав ее голос, и с облегчением улыбнулся, увидев Мари, стоящую позади меня и выглядящую весьма извиняющейся. Вообще-то она была очень милой, выглядя вот так. Ее волосы были распущены и лежали на плечах. Она не хмурилась, и откровенное выражение с открытыми глазами ей шло. Она одним пальцем поправила очки на переносице и улыбнулась в ответ на мою улыбку, и все ее лицо озарилось вместе с ней.

«Так… это да?» уточнила она.

Я усмехнулся и кивнул, отвечая: «Да, да. Давай выпьем кофе».

«Мне нужно извиниться за то, что я вчера слишком остро отреагировала. Просто…»

«Забыли», — перебил я ее. «Вода под мостом».

Она заметно расслабилась. «Спасибо».

«Без проблем.» Я выставил ей локоть, даже не подумав об этом. «Кофе?»

Покраснев, она на мгновение взглянула на мой локоть, и я понял, что случайно поставил ее в неловкое положение. Хотя за последние несколько месяцев мы стали относительно близкими друзьями, наши отношения не были связаны с частым физическим контактом. Но вместо того, чтобы заставлять ее выбирать: взять меня за локоть или отказаться и, таким образом, свести к нулю ее извинения, я быстро опустил локоть и направился к двери, кивнув головой, чтобы она последовала за мной.

Но потом я почувствовал, как ее рука обняла меня, и в удивлении остановился. Мари стояла рядом со мной, ее левая рука обвилась вокруг моего локтя. И своей правой ладонью она похлопала мою.

Я удивленно приподнял брови.

Она просто пожала плечами и сказала: «Пойдем».

— 9 НОЯБРЯ —

«Итак, я подумал», — начал я, а затем остановился, когда мысленно услышал, как Аарон пошутил по поводу перенапряжения моего маленького мозга. Но со мной была только Мари, и она не из тех, кто делает такие комментарии. Вместо этого она просто отвела взгляд от заходящего солнца и терпеливо уделяла мне все свое внимание. «Я думал о том, что ты сказала на днях, о том, чтобы я видел в этом возможность по-настоящему подумать о том, что привело меня сюда в первую очередь, и понять, как изменить себя к лучшему».

Она кивнула с улыбкой, очень заинтересовавшись тем, что я хотел сказать.

«Но правда в том, что я не совсем уверен, что вижу это так».

Ее улыбка исчезла, когда на ее лице появилось смущенное выражение. «Ты нет?»

Я пожал плечами. «Я имею в виду, я ЗНАЮ, насколько я не подходил для этой программы ранчо, по крайней мере, сначала. Я был не в форме, и, если бы ты выбросила меня посреди леса в пяти милях от спасения, я бы, вероятно, умер вместо того, чтобы выйти и него».

Она усмехнулась и кивнула. «Никаких аргументов против».

«Но я уже не тот парень. Я многому научился за эти несколько месяцев. Я похудел, нарастил мышцы, и ты научила меня, как развести огонь из щепок и пары кусков проволоки».

«Идея получше: всегда носи Bic в заднем кармане». Она выудила из заднего кармана голубую зажигалку, чтобы подчеркнуть свою точку зрения.

Я усмехнулся и кивнул. «Но я не совсем уверен, что еще мне нужно изменить. Мне хотелось бы думать, что я вырос, пока был здесь, научился не принимать так много вещей как должное и ценить более простые вещи в жизни. Но давай посмотрим правде в глаза: лагерь Моррис — это НЕ настоящий мир. Когда я вернусь, я действительно не вижу целого ряда причин, имеющихся здесь, по которым я не могу быть тем, кем был раньше, хотя и с некоторыми другими навыки выживания и меньшей талией».

«Человек, которым ты был чуть не убил много людей».

Я вздохнул и отвернулся. Вскоре после того, как я приехал, я рассказал Мари всю историю того, почему мне было приказано быть здесь. Она была единственной в лагере, кто знал об этом, и это был первый раз, когда она подняла этот вопрос с тех пор, как я сказал ей. «Это был несчастный случай. Одноразовая вещь».

«Ты так уверен?»

«Да. Я уверен», — твердо заявил я, хотя и не смотрел на нее.

«А как насчет твоего эго?»

Я нахмурился, застигнутый врасплох вопросом Мари. «Что ты имеешь в виду?»

«Не пойми неправильно; ты же знаешь, ты мне нравишься», — начала она, приподняв брови для выразительности. «Но ты был таким придурком, когда впервые сюда попал».

Я коротко рассмеялся, повернул голову и покачал ею, прежде чем вернуться к ней с ухмылкой. «Да ладно, я был не ТАКИМ УЖ плохим».

«Уверена, что был. Дерзкий, снобистский, ведущий себя так, как будто ты был выше этого места, потому что ты «особенный»: все стереотипно плохие вещи, которые взрослые люди говорят о поколении Y. Люди могли смеяться над тобой за то, что ты толстый, независимо от того, как ты себя вёл. Но тот факт, что ты вёл себя надменно И был толстым, что только сделал тебя гораздо более привлекательной целью. Более того, ты был нытиком».

Я нахмурился, выглядя огорченным. «Но… Я больше не такой, не так ли?»

Мари хихикнула и посмотрела на уходящее солнце, снисходительно махнув рукой. «Конечно, нет. В течение двух дней ты слишком устал, чтобы ходить, не сутулясь, не говоря уже о том, чтобы быть надменным. Наверное, спасительная милость, что ты был настолько не в форме. Тем не менее, ты определенно много скулил».

Я поморщился. «Но это было давно». А потом я снова вздрогнул, надеясь, что это не прозвучало плаксиво.

Мари покачала головой. «Прошло чуть больше двух месяцев».

«Правда? Мне кажется, что прошло намного больше времени».

Она пожала плечами и посмотрела вдаль.

«Но даже за два месяца я сильно изменился, не так ли? Я имею в виду, ты бы не стала так много болтаться со мной, если бы все еще думала, что я засранец, верно?»

Мари ответила мне не сразу. Вместо этого, ее взгляд оставался направленным вдаль, и она поставила ноги на скамейку, прижав колени к груди, прежде чем опереться на них подбородком.

Я дожидался ее ответа, прислонившись спиной к стволу дерева позади себя и поставив собственную левую ногу на скамейку. Я привык, что у Мари бывают такие моменты. Она была одним из самых созерцательных людей, которых я когда-либо встречал, потому что проводила большую часть своего дня в раздумьях. Солнце почти село, лишь десятая часть его оставалась над горизонтом. И лениво смотрел на него, пока он полностью не скрылся из виду.

«Тогда зачем ты это сделал?» — неожиданно спросила она.

Я повернулся, чтобы посмотреть на нее, черты ее лица уже потускнели в сумерках. Но в ее глазах было очарование, и я сосредоточился на них. Её не нужно было объяснять подробности. Я знал, о чем она спрашивает.

Но единственный ответ, который у меня был, был: «Не знаю».

«Я тоже», — ответила она. «И это то, что нам нужно выяснить».

— 24 НОЯБРЯ -

«Это первая ночь, когда они наконец позволили нам выпить здесь», — предложил Аарон, поднимая бокал с вином. «Ваше здоровье».

Зои поспешила поднять бокал рядом с бокалом своего парня, добавив собственное: «Ура!»

Стакан Диди поднялся. Так же поступали и Присцилла, Хиро и я. И наконец, что не менее важно, бокал Мари поднялся и зазвенел вокруг остальных в центре стола.

Откинувшись на спинку стула, я сделал глоток и почувствовал, как игристый сидр Мартинелли пробирается по моему горлу. Поставив стакан на стол, я взял нож и вилку и начал копаться в сытном куске индейки на своей тарелке.

Это была великолепно выглядящая еда. У нас в лагере всегда было много еды, все хорошо. Но сегодня был особый случай, и присутствовали все мои любимые традиционные блюда на День Благодарения: индейка, картофельное пюре, подливка, начинка и клюквенный соус. За десертным столом нас ждали пироги. И, конечно же, как заметил Аарон, это был один из немногих случаев, когда в лагере давали настоящий алкоголь.

Все были в восторге от еды. На самом деле я был СЛИШКОМ полон энтузиазма и умудрился капнуть каплю соуса на свой шелковый галстук. И, заметив, что сделал это, я немедленно уронил столовое серебро и застонал от своей неуклюжести.

«Ой, бедный ребенок». Диди уже держала салфетку в руке и повернулась на своем сиденье, чтобы начать вытирать мой галстук.

«Ах, забудь об этом. Я просто брошу вещь в химчистку», — заметил я с кривой усмешкой, прекрасно зная, что ближайшая химчистка находится примерно в сотне миль отсюда.

«Это за то, что ты напялил галстук на ужин», — фыркнула Зои.

«Эй, они сказали одеться».

Зои только рассмеялась и покачала головой. «Одеться» в лагере Моррис, очевидно, означало надеть чистую рубашку-поло или на пуговицах, на которой НЕ БЫЛ нанесён логотип лагеря. Галстуки и пиджаки не входили в дресс-код, и я был единственным. Но я не позволил этому знанию остановить меня. Я отличался от остальных работников ранчо и не стеснялся этого. Так что они назвали меня «Городским парнем» и подумали, что я немного странный; Я мог бы жить с этим. Мне хотелось выглядеть красиво, и если они этого не поймут то могут идти нахуй. С самого начала я научился тому, что могу позволить чужим шуткам доходить до меня или признаться в чем-то самому себе и жить с этим. С помощью своих друзей (не говоря уже о том, что Диди стала девушкой для моего эго), я выбрал последнее.

Но сейчас галстук был историей. Я носил его, потому что хотел выглядеть более изысканно, чем все остальные, но этого не могло случиться с пятном от подливы прямо посреди него. Обернув неприятный шелк вокруг шеи, я стянул его и сунул в карман пиджака. А затем, пожав плечами, я взял столовое серебро и возобновил трапезу, хотя и с большей осторожностью, чтобы не пролить.

Ужин прошел приятно. У нас был выходной день на работе, и все чувствовали себя довольно расслабленными. Пара ведущих произнесли скучные речи и поблагодарили всех за их усердную работу, но в остальном это был такой же ужин, как и любой другой.

Самым большим отличием от любого другого вечера было упомянутое выше присутствие алкоголя. Мы не делали шоты и не смешивали коктейли, но хорошего вина было много, как и несколько ящиков пива. И если выбросить это на кучу молодых людей двадцати с небольшим, у которых не было ни капли за пару месяцев, ну… давайте просто скажем, кучка рабочих ранчо ДЕЙСТВИТЕЛЬНО хорошо проводила время.

Эдвин вырубился еще до того, как закончился ужин. Даже сквозь загорелую кожу у него был виден постоянный румянец, а глаза плохо фокусировались.

Присцилла шутила, хихикала и заигрывала со своим парнем; и судя по вечной улыбке на лице Хиро, он казался был с ней на одной волне.

И даже руководитель моей группы Тодд подошел примерно через час после того, как еда закончилась, слишком сильно пожал мне руку и срыгнул, извиняясь за то, что вначале вёл себя со мной не лучшим образом. Я сказал ему, что в этом нет необходимости, но он настаивал: «Это не круто, когда новый работник ранчо не может даже полагаться на своё руководство, чтобы не высмеивать его».

Я сам воздерживался. Я усвоил урок, что Ник и алкоголь плохо сочетаются, и хотя искушение было, я прекрасно наслаждался своим вечером без этого.

Но, к удивлению, Мари, похоже, выпила достаточно для нас обоих. О, она не напилась или что-то в этом роде, но казалось, что в ее руке всегда был бокал с вином, и хотя я смотрел, как он медленно опустошается, стакан всегда оказывался наполненным снова. По мере того, как вечер продолжался, она переходила от милой к смущенной, хихикающей и откровенно кокетливой.

Для девушки, которая старалась быть как можно более андрогинной на протяжении всей программы, это было поразительным изменением в поведении. Мало того, что «отвали, ублюдок» взгляды исчезли, она действительно УЛЫБАЛАСЬ парню или двум (и более чем нескольким девушкам, что, казалось, подтвердило диагноз лесбиянки). Для девушки, чья идея о публичном проявлении привязанности начиналась и заканчивалась тем, что она держала меня за локоть (за исключением одного или двух случаев, когда она держала мою руку и уронила ее в тот момент, когда поняла, что делает это), было шокирующим видеть, как она обнимает людей на публике. включая меня.

Но опять же, почти все становились немного более обидчивыми. Первый настоящий алкоголь за три месяца развязал языки и снизил запреты во всем, и даже тех, кто не пил, унесло праздничное настроение.

В том числе и мою девушку. Диди не переборщила с алкоголем, но она была скорее на стороне плюсов, чем на минусе. ЕЕ представление о публичных проявлениях всегда включало французские поцелуи и ласки поверх одежды, независимо от того, видят ли люди нас или нет.

Забудьте это, ее уровень проявлений увеличивался, когда рядом были другие люди, чтобы поддерживать иллюзию наших отношений. Это не значит, что все это было иллюзией; мы определенно проводили много времени вместе, большую часть времени трахая друг друга до беспамятства. Просто за почти два месяца «свиданий» мы так и не сели и не поговорили серьезно об эмоциях или чувствах или о том, кем мы можем стать в будущем. Я был ее игрушкой для секса, и притом глубоко удовлетворенной игрушкой для секса.

Диди была кроликом-антидепрессантом в постели. Многие из моих прошлых встреч были одноразовыми, и я держался столько, сколько мог, чтобы убедиться, что моя девушка была довольна, прежде чем кончить, а затем закончить вечер. Но примерно в половине случаев этого Диди было недостаточно. Если она была так склонна, у нее была волшебная способность вернуть меня к жизни и совершить вторую поездку, а то и третью. Должен признаться, ее сексуальный аппетит заставил меня беспокоиться о том, что моей мужественности недостаточно, чтобы удовлетворить ее, и, учитывая случайный, непринужденный характер наших отношений, я действительно спросил ее, есть ли у нее в лагере какие-то другие игрушки для секса, с предположением, что я действительно не возражал бы, если бы это было то, что ей нужно.

Диди была полностью сбита с толку моим предположением, но сообщила мне, что ее единственными другими «игрушками для секса» были буквально игрушки, кусочки пластика, латекса и электроники, которые она на самом деле принесла в нашу секс-игру в нашей частной каюте. Прежде всего, соотношение мужчин и женщин означало, что теперь все 8 парней в лагере были занятые. Кроме того, ей было достаточно сложно поддерживать ОДНИ подобные отношения, за что ей большое спасибо. Поскольку ее сексуальное удовлетворение зависело от жесткости моего члена, она в значительной степени приказала мне принимать больше витаминов, чтобы я мог не отставать от нее.

Судя по тому, как она набрасывалась на меня, я должен был принять дополнительные витамины СЕГОДНЯ. Моя девушка была в особом настроении, и я не раз ловил ее, когда она скользила рукой по моим штанам, чтобы погладить мою, э… змею.

После того, как еда закончилась, кто-то подключил iPod к стереосистеме Большой Комнаты и начал танцевать. Одна из девушек упомянула что-то о лагере, устанавливающем большую палатку на улице в летние месяцы, но здесь не было ничего подобного. У нас даже не было формального танцпола, но среди двух десятков рабочих с ранчо мы начали объединяться в пары и двигаться под музыку.

Быстрые песни были забавными, просто группа молодых людей кружилась во времени. Медленные песни получили немного неловкими, учитывая 16 женщин и только 8 парней. По сути, это означало, что девушки должны были танцевать по очереди, хотя некоторые из них просто решили потанцевать друг с другом, а парни выполняли двойную работу.

Моя двойная работа быстро превратилась в простое переключение между Диди и Мари. Я не ожидал, что моя «девушка» будет так привязана ко мне. За редким исключением, она дружила со всеми, и ей было бы легко перейти от групповых танцев под быстрые песни к объединению с ближайшим парнем для медленной песни или двух. Я бы не возражал. Ревности не было. И все же этой ночью она, казалось, решила все время оставаться рядом со мной.

Она уступала только Мари. Симпатичная брюнетка, казалось, вышла из своей раковины сегодня вечером, даже дошла до того, что хихикала по поводу непроизвольной эрекции, которую я получил во время танца с ней. Меня это очень огорчило, я беспокоился о том, что она подумает. И я провел остаток этого танца, изо всех сил стараясь успокоиться.

Конечно, когда Диди вступила во владение, она, казалось, была полна решимости вернуть мою эрекцию.

Но в любом случае Мари продолжала свой вечер выхода из кокона. Она фактически присоединилась к кругам, чтобы танцевать под быстрые песни. И она застолбила ещё несколько танцев во время медленных песен. На самом деле она шутила с несколькими другими людьми, и я начал думать, что нам нужно, чтобы Мари гораздо чаще пила. Она хорошо проводила время — мы ВСЕ хорошо проводили время — и было приятно видеть, что мой близкий друг развлекается и общается со всеми.

Но все это не казалось таким уж надуманным. Мари ладила со всеми, когда ей было комфортно с ними, вот и все. И эту ночь, когда она стала более дружелюбной и немного ослабила бдительность, определенно можно объяснить вином. Я был приятно удивлен ее поведением, но не шокирован или что-то еще. То, что меня ДЕЙСТВИТЕЛЬНО потрясло, было еще впереди.

«Спокойной ночи, все», — лениво протянула Зои, еще глубже прижимаясь к Аарону. «Не задерживайся слишком поздно».

«Черт возьми, нет. Держись подальше, Лааате», — пьяно уговаривал Аарон через плечо, ведя свою девушку по тропе, с фонариком, свисавшим из его свободной руки. «И не входи, пока я не сниму красную веревку с дверной ручки, если ты понимаешь, о чём я…»

Я усмехнулся и покачал головой. «Красная нить» Аарона на самом деле была обычной резиновой лентой коричневого цвета, его сигналом для меня, что в нашей спальне у него Зои. Он забыл об этом пару раз с тех пор, как они были вместе, и иногда это не имело значения, потому что они были достаточно громкими, чтобы я мог слышать их через дверь. Но иногда это имело значение, и я уже дважды сталкивался с ними, обнимавшимися голыми под одеялом.

И однажды их не было под одеялом, и я побежал в ванную, чтобы попытаться стереть образ волосатой задницы Аарона из моих глаз.

Дело в том, что я знал, что моя спальня будет занята на вечер. Это было нормально, потому что я уже планировал потратить его на то, чтобы потрясти свет Диди в нашей каюте. Но сначала я хотел проводить Мари в ее комнату в каюте для персонала, чтобы убедиться, что она вернется в целости и сохранности.

Моя левая рука уже обнимала Диди за талию. Оглядываясь назад, я открыл правую руку и предложил: «Хэй, Мари. Проводить тебя обратно?»

Оглянувшись на нескольких других, которые все еще слонялись вокруг Главной Ложи, Мари поправила очки на переносице и затем оказалась в моих руках, ее приятно пьяное состояние стерло любую нервозность, которую она могла испытывать по поводу физического контакта. «Конечно, спасибо».

Мы втроем попрощались и двинулись по той же тропе, по которой только что прошли Аарон и Зои. Диди завела по пути лёгкую беседу, рассказав о некоторых забавных вещах, которые произошли в тот вечер. Но когда мы повернули за поворот, Мари оглянулась назад и внезапно потянула вправо, сказав: «Эй, пошли сюда».

Я взглянул на Диди, которая в ответ странно посмотрела на меня. Свет был тусклым, но мне показалось, что я заметил намек на улыбку, и она последовала за нами, когда мы втроем свернули на развилку и перешли на другую тропу.

Честно говоря, я думал, что Мари просто наслаждается беседой, и пока не хотела идти в свою комнату. Так что мы продолжали дружелюбно болтать и гуляли. Я понял, что мы идем по тропе к гостевой зоне, но не задумывался об этом, так как потребуется лишь простая корректировка курса влево на другую тропинку, чтобы вернуть нас к каютам для персонала и комнате Мари.

Но мы не возвращались в комнату Мари. По моему позвоночнику пробежала струйка электричества, когда мы свернули с главной тропы и повернули к хижине. Теперь Диди взяла на себя инициативу, и, конечно, я понял, что она ведет нас в НАШУ каюту. Серебристый ключ выскользнул из ее кармана, и она отпустила мою талию. А потом внезапно дверь открылась, и все ТРОЕ из нас оказались внутри.

Мои мысли кружились, когда Диди проводила нас через темную главную комнату в заднюю спальню. Когда мы проходили мимо, она включила обогреватель, а затем включила сначала одну, а затем другую лампу. В этот момент Мари выскользнула из моей хватки и повернулась, чтобы сесть в кресло, на мгновение выглядя нервной, а затем глубоко вздохнув. И, посмотрев на меня немного виновато, она покраснела и улыбнулась Диди.

«Э-э, извините за вопрос», — начал я, смятение все еще царило в моем мозгу. «Но что происходит?»

«Она спросила меня, может ли она посмотреть», — довольно сухо объяснила Диди, ухмыльнувшись и пожав плечами, опустив руку на молнию своей кофты расстегнула её до конца. «Я сказала ей, что не буду возражать».

Я сглотнул, когда замешательство в моем мозгу быстро превратилось в панику. «Э-э, ТЫ не будешь возражать… но как насчет меня?»

«Ты хочешь, чтобы я ушла?» — быстро спросила Мари с бледным лицом. «Я действительно не хочу доставлять тебе дискомфорт».

«Ну, ну…» — начал я, во рту пересохло. «Я не знаю. Это все застало меня врасплох».

«Позволь МНЕ позаботиться о настроении», — предложила Диди, подойдя ко мне боком и обеими руками повернув мою голову к своей. Она быстро поцеловала меня в губы, прежде чем крепче прижаться к моим щекам, а затем точно так же поцеловала меня гораздо крепче.

Было приятно, но я все еще немного опасался присутствия Мари. Одно дело, когда другая женщина знала о моём сексе с грудастой блондинкой; было совсем другое — присутствие ее в комнате. «Я не хочу сказать, что не могу этого сделать. Я просто хочу сказать… э-э…»

Диди хихикнула, а затем внезапно убрала ладони с моих щек. Оставив меня, она пересекла комнату и упала на колени перед Мари. Моя девушка стояла ко мне спиной, поэтому я не видел ее губ. Но по тому, как глаза брюнетки расширились, я понял, что Диди что-то ей шепчет.

А потом она поцеловала ее.

Я на мгновение перестал дышать. Я даже перестал слышать, если на то пошло. Я почти уверен, что перестал нюхать, осязать и ощущать вкус. Единственное, что у меня все еще работало — это зрение, и мой мозг бешено работал, пытаясь сделать фотокопию или иным образом записать то, что мои глаза видели в этот самый момент.

Мари ахнула, когда Диди поцеловала ее, но быстро пришла в себя. Ее веки задрожали, прежде чем полностью закрыться, и она повернула голову, приоткрыв губы. Диди повернулась в противоположном направлении, что на самом деле дало мне гораздо лучший угол обзора их губ. И пока их губы извивались, как змеи, напротив лиц друг друга, я был готов поклясться, что могу даже видеть быстрое движение языков.

Все закончилось слишком быстро. Диди внезапно встала передо мной, так как мой мозг, по-видимому, только сейчас восстанавливался после перезагрузки. С глупой ухмылкой на лице она взяла меня двумя руками за куртку и оттолкнула меня в сторону, а затем назад, пока мои икры не коснулись каркаса кровати. Я тяжело сел, и, схватив подушку для ее колен, моя девушка приступила к работе над моими штанами.

«Извини, детка, но у тебя не будет секса втроем или что-то в этом роде», — объяснила Диди, расстегивая меня. «Мари просто хочет посмотреть. Но не волнуйся, я планирую устроить ей хорошее шоу».

Я молча кивнул, а затем начал дышать намного быстрее, когда моя девушка вытащила мой твердый член в еще холодный воздух. Я был не одинок, так как Мари так же тяжело дышала на своем месте в кресле, теперь поставив ноги на подушку, сложив колени вместе и согнувшись набок. У нее был прекрасный вид на то, что происходило на кровати, и мы с ней резко вдохнули в тот момент, когда рот Диди окружил мой член.

Диди определенно устроила шоу. Она была шумной, неряшливой и вся покрыла меня слюной. Ее руки превратились в пятно, они постоянно находились в движении и атаковали каждую цель в пределах досягаемости. Она была способна доставить мужчине огромное удовольствие, и сегодня она использовала все свои способности. Но я не смотрел на нее.

Я наблюдал за Мари. Губы симпатичной брюнетки были слегка приоткрыты, пока она задыхалась от горячего возбуждения. Ее голубые глаза были прикованы к моей промежности так плотно, что я не думаю, что она даже осознавала, что я наблюдаю за ней. Через пару минут ей пришлось расстегнуть свитер из-за повышения температуры как из-за отопления, так и из-за собственного внутреннего возбуждения. И через минуту после этого я действительно наблюдал, как она скользнула рукой по своей длинной юбке, а затем закрыла глаза и застонала, поскольку она, очевидно, начала трогать себя.

По общему признанию, я очень мало знал о лесбиянках. Я встречал несколько девушек, которые утверждали, что они бисексуальны, или, по крайней мере, были готовы целоваться с другими девушками просто для того, чтобы возбудить парней. Я никогда на самом деле ВИДЕЛ лесбиянок в действии, кроме порно девушка-с-девушкой, поэтому у меня не было больших оснований для понимания психологии лесбиянок.

Я был удивлен, увидев, что Мари так возбудилась, наблюдая, как Диди делает мне минет. Я как бы полагал, что лесбиянки вообще не возбуждаются при виде членов, как несколько знакомых мне геев говорили, что грудь для них просто не работает. И все же Мари явно становилась все горячее и горячее, наблюдая, как Диди работает над моим хуем. Возможно, мое предположение было ошибочным. Возможно, половой акт по-прежнему остается половым актом, когда речь идет о визуальной стимуляции.

Но у меня не было больше времени на размышления, потому что Диди перестала мне отсасывать и встала, чтобы раздеться. Я уже был топлес, и Мари не удосужилась оглядеть МЕНЯ. Но то, что она возбудилась, наблюдая за тем, как Диди снимает слой за слоем одежды, имело ИДЕАЛЬНЫЙ смысл, и я обнаружил, что точно так же не могу оторвать глаз от дерзкой блондинки, когда она двигалась и трогала себя в воображаемом ритме, одновременно сбрасывая одежду, пока не осталась обнажённой.

Кроме того, я не мог смотреть куда-либо еще, когда Диди прижала мое лицо к своему декольте, убеждая меня зарыться лицом в её дыни, прежде чем толкнуть меня на спину, а затем сесть на корточки мне на лицо.

Я съел свою девушку до оргазма, и мой острый слух также уловил ноту оргазмического пения Мари. То, что моя подруга-лесбиянка перестала смотреть, как вылизывают девушку, тоже имело смысл, и звуки экстаза Мари были слуховым афродизиаком, который побудил меня снова заставить Диди кончить мне на язык.

Но на самом деле я не мог поверить во второй оргазм Диди. Конечно, она была в процессе, но что действительно, казалось, довело мою девушку, так это внезапное и неожиданное добавление пары свежих рук на ее груди и рта на ее шее. Мои глаза расширились, когда я увидел Мари без очков, целующую мою девушку в шею, в то время как Диди запрокинула голову и кричала. Руки Мари касались груди моей девушки, сжимая и лаская их, прежде чем потянуться, чтобы повернуть щеку Диди немного вправо. И, оказавшись в подходящем положении, брюнетка забралась немного выше и засунула язык в ротик блондинки.

Сжав их губы вместе, Мари скользнула левой рукой вниз, чтобы ласкать левую грудь Диди. Ее правая рука опустилась вниз, ища, а затем обнаруживая выдающийся клитор моей девушки. И когда я засунул свой язык во влажный канал моей девушки, ловкие пальцы Мари нажали на кнопку любви Диди и быстро довели грудастую блондинку до кричащей, трясущейся кульминации.

«О! Мари! AAAАААУУУУГХХХХ!» Диди закричала в ночном воздухе, когда ее спина выгнулась, и ее киска вылила волну меда прямо на мое лицо.

Мари крепко держала ее, сжимая эту грудь и растирая клитор, в то время как Диди вздрагивала, дрожала и тряслась на моём лице с такой силой, что я боялся, что она оторвет мне нос.

Но ей это не совсем удалось, и после еще нескольких секунд судорог Диди начала успокаиваться. Она отступила, возможно, пытаясь прижаться к Мари, но обнаружила, что брюнетки больше нет. В конце концов, Диди оказалась у меня на животе, опустив плечи вперед. Мокрая челка прилипла к ее лбу, и она смотрела на меня остекленевшими глазами. И ей не хватало воздуха, она уронила руки на матрас за моей головой и едва удержалась от падения.

Поза совала эти большие пухлые сиськи прямо мне в лицо, и я не мог упустить возможность пососать сладкие дыни. Почувствовав твердые соски на своем языке, я покатал их губами и восторженно вздохнул, когда новое удовольствие начало исходить из моих чресл. Влажное тепло небесного рта пробиралось вверх и вниз по моему стволу, купая меня в удовольствии, как… Подождите минутку. Какого хрена?

Удивленно дернувшись, я схватил Диди за бока и скатил ее с себя, одновременно подняв голову и глядя с совершенно отвисшей челюстью вниз по всей длине своего торса.

Мари была великолепна, привлекательна и бесконечно более сексуальна, чем я когда-либо считал возможным. Ее блестящие темные волосы были распущены, объемны и покачивались перед ее плечами, идеально подчеркивая ее ангельское лицо. На ее лице не было очков, и я мог беспрепятственно видеть ее интенсивно сияющие голубые глаза, когда она смотрела на меня. И, конечно же, нельзя было ошибиться при виде моего толстого члена, широко растягивающего ее губы по окружности. Струйка слюны текла по моему стволу, когда она потянулась вверх, застонав, а затем возобновила движение вниз, чтобы погрузить меня глубже в свой рот.

«О мой Бог…» — пробормотал я в изумлении, прежде чем вопросительно спросить «Мари?»

Она вздрогнула от звука моего голоса, и ее глаза широко распахнулись. Знойный, дымящийся напряжением взгляд тут же исчез и сменился нерешительностью, которая постепенно переросла в явный ужас. Вздохнув, она отпрянула от моего члена, а затем отошла от кровати. И обеими руками зажала свой рот, когда она уставилась на нас в абсолютном ШОКЕ от того, что она только что сделала.

«Мари…» — начал я мягким тоном, понимая, что она нервничает даже больше, чем я. «Хэй…»

Но было уже поздно. Бросившись сломя голову и потеряв равновесие, Мари кинулась к двери спальни и распахнула ее так быстро, что она не смогла обогнуть косяк. Ударившись об него лбом, она отпрянула на несколько дюймов, пискнув и подняв руку к точке удара. Но через несколько секунд она снова открыла дверь и вбежала в нее, после чего выскочила через парадную дверь хижины в горную ночь за ней.

Мари бежала так быстро, что забыла свой свитер и даже очки. Мы с Диди были полностью обнажены и смотрели друг на друга на кровати, гадая, что, черт возьми, только что произошло.

Что побудило Мари присоединиться к нам, учитывая, что изначально она планировала просто посмотреть?

Что заставило ее на самом деле сосать мой член, учитывая, что она якобы была полноценной лесбиянкой?

И самое главное, почему она сбежала?