An ordinary sex life (OSL)

Книга 5. Глава 20. Вендетта. Часть 1

— ВТОРНИК, 4 АПРЕЛЯ 2006, ВЫПУСКНОЙ КУРС—

Я ждал возле ее офиса, прислонившись к стене с головоломкой судоку в мягкой обложке в руке. Я был так поглощен своей нынешней загадкой, что не заметил ее прихода. В один момент я отмечал точки, представляющие число 2, в квадрате в правом верхнем углу; в другой она откашливалась прямо передо мной.

«Бенджамин. Ты у меня на пути», — спокойно заявила Виктория Исакова с озадаченной улыбкой на лице.

Я уронил книгу себе на пояс, выпрямился и улыбнулся ей в ответ. Посмотрев на часы, я заметил время и ответил: «Сегодня утром ты опоздала на четыре минуты».

Она пожала плечами и ответила: «Бывает». А затем она довольно резко

жестикулировала двумя пальцами, чтобы я пошевелился.

Я послушно отступил в сторону и позволил профессору вставить ключ в дверь и отпереть ее. Затем я последовал за ней внутрь и положил свою сумку на пол рядом с ее столом для переговоров, по привычке, после месяцев, которые я провел здесь в качестве ее летнего стажера.

Виктория подошла к вешалке, сняла пальто и повесила его. А затем она повернулась, чтобы оценить, как я смотрел на нее. «Ты не смотришь на меня со своим обычным выражением похотливого восхищения. Либо я теряю квалификацию, либо есть что-то еще, что привело тебя в мой офис так рано во вторник».

Я медленно кивнул, затем вернулся к двери офиса и закрыл ее. «Что-то еще», — серьезно заявил я.

«Такой зловещий тон. Что не так?»

Повернувшись к ней лицом, я поднял руку и перед собой сказал: «Приношу свои извинения заранее, поскольку я не хочу обидеть. Но сначала я должен знать, не меняла ли ты когда-нибудь хорошую оценку на сексуальные услуги».

Выражение искреннего удивления на лице Виктории само по себе удовлетворило мои опасения. Тем не менее, было приятно услышать, как она добавила: «Бенджамин! Абсолютно нет!»

Я уставился на нее, приподняв брови, явно ожидая дальнейших объяснений, и она дала их мне.

«Я занимаюсь сексом с некоторыми из моих учеников, правда. Но это зрелые отношения между взрослыми, по обоюдному согласию, и я никогда не спала со студентом, пока он или она был моим учеником; даже с тобой, если ты помнишь. Когда мы вернулись к занятиям, я отлучила тебя».

Я покачал головой. «Это тонкая грань между студентом и практикантом, но я согласен».

«Возможно, но дело в том, что оценки никогда не входили в сделку. Почему ты спрашиваешь? Я предпочитаю верить, что ты не стал бы просить меня о таких вещах легкомысленно».

Мои глаза ожесточились. «Что ты знаешь о взаимоотношениях профессора Ратледжа со своими учениками?»

Виктория нахмурилась и серьезно оценивающе посмотрела на меня. Она стояла у вешалки, но теперь подошла к своему столу и жестом пригласила меня сесть в кресло с противоположной стороны. «Что ты имеешь в виду?» — спросила она, упираясь локтями в стол и сцепив руки вместе.

Я сел, резко опустившись на стул, опираясь локтями на подлокотники, и ответил: «Я имею в виду, что он меняет оценки на секс. И я имею в виду, что он делал это раньше».

«Какое это имеет для тебя значение? Мне трудно поверить, что Генри Ратледж сделал тебе предложение».

«Мне? Нет, конечно, нет».

«Тогда кто-то, о ком ты заботишься? Может быть, одна из твоих знакомых женщин?» Виктория наклонилась вперед так, что ее руки, все еще сложенные ладонями вместе, оказались сбоку от лица.

Я отвел взгляд, но кивнул. И, тяжело вздохнув, я решил сказать, что я пришел сюда, чтобы поделиться в первую очередь. «Что побудило меня приехать сюда, так это мой друг, которая учится в одном из его нынешних классов. Но то, что тяготило меня почти год… ну… это Аврора».

Виктория удивленно моргнула, села прямо и убрала руки со стола.

Я снова вздохнул и покачал головой. Глядя на тысячу ярдов в какую-то точку позади и справа от головы Виктории, я начал бормотать: «Я никогда не рассказывал тебе обстоятельства того, как Аврора бросила колледж. Ким тебе что-нибудь рассказывала?»

«Ну, да. Ким сказала мне, что Аврора изменила тебе, а затем покинула кампус. Она не могла вернуться сюда, поэтому она взяла отпуск, чтобы поправить голову».

«Но это все?»

«Есть еще что-то?»

Я взглянул и увидел заинтригованное лицо Виктории. «Я никогда не рассказывал Ким об этом, и, вероятно, поэтому ты не знала. Тем не менее, я никогда не могу быть уверен, сколько эта девушка подслушала…»

Виктория озадаченно ухмыльнулась.

Я вернулся к своему фокусу позади нее и смутно вправо. Глубоко вздохнув, я сказал: «Я надеюсь, что ты не будешь использовать эту информацию, чтобы как-то навредить Авроре или ее личному делу. Это чистые слухи, и хотя я не думаю, что Аврора солгала мне, учитывая ее психическое состояние, когда она ушла, я не могу быть полностью уверен. Суть: Аврора сказала, что она шантажировала профессора Ратледжа поставить ей «А». Она утверждала, что она соблазнила его, зная, что он был пускал на неё слюни весь семестр».

«Подожди. Человек, с которым Аврора изменила тебе, был Генри Ратледж??!»

«Нет! Нет… По крайней мере, я уверен, что она не спала с ним». Я сделал еще один глубокий вдох. «Измена была до этого, с парнем, которого мы оба знали. Дело с Ратледжем, ну… Я понял, что Аврора не очень хорошо справлялась с курсом. Она сказала, что вот-вот потерпит неудачу, но насколько я знал, она должна была получить «В-» или что-то в этом роде. Это не важно. Дело в том, что Аврора пошла к нему и уговорила признаться, что он хочет трахнуть ее, хотя она все еще была его ученицей. Она записала это на пленку и пригрозила опубликовать запись, если он не поставил ей «А» за курс. Очевидно, он сдался».

Виктория присвистнула.

«Насколько я знал, это все, что касалось этой истории. Как я уже сказал, я не думаю, что Аврора солгала мне. Мы были в лучшем положении, когда она рассказала мне все это, и мне хотелось бы думать, что она ничего от меня не скрывала. Но одна вещь, которая всегда меня беспокоила, это то, как она утверждала, что Ратледж не был сексуальным хищником. Конечно, он хотел трахнуть горячих студенток, и у него есть такая история. Мы оба знаем, что он трахает Саманту Хичкок. Но Аврора утверждала, что он не меняет оценки на секс».

«Это, к сожалению, неправда», — торжественно заявила Виктория.

«Так он это делает?»

Виктория пожала плечами. «У меня не очень хорошее моральное положение, чтобы судить, но я лично не одобряю такую ​​практику. Тем не менее, я знаю, что это имеет место в этом кампусе. Я не знаю, что ты собираешься делать с такой информацией, но да, Генри Ратледж был готов… время от времени повышать… успеваемость студенток».

«В обмен на секс?»

Виктория вздохнула. «Да».

«И ты это точно знаешь?»

«Да, я получила это из очень надежного источника».

«Но ты же не собираешься сказать мне, кто?»

Виктория снова сложила пальцы, упершись локтями в рабочий стол. «Бенджамин… ты мне нравишься. Но куда ты лезешь? Это какая-то ошибочная попытка спасти твоего друга от потенциально плохого решения? Она послала тебя сюда, чтобы узнать, добьется ли она успеха, если бы она предложила себя профессору Ратледжу в обмен на более высокую оценку?»

«Что? Нет. Переспать с ним — это ПОСЛЕДНЕЕ, что она хочет сделать. Но она, очевидно, находится на грани провала, и она утверждает, что ОН совершенно ясно дал понять, чего он от нее хочет. И, ЧЕРТ ВОЗЬМИ! Я НЕ ПОЗВОЛЮ, ЧТОБЫ ПОВТОРИЛОСЬ КАК С АВРОРОЙ!!!»

«Бенджамин! Успокойся!» Виктория внезапно встала со стула, наклонилась и положила руки на мои, когда я ударил кулаком по столу.

Нижняя часть моей правой руки болела от удара, и я тяжело дышал. Медленно я проследил свой взгляд от того места, где ее руки накрыли мои, и обнаружил, что смотрю на ее грудь, свисающую вперед и отчетливо видимую через кофточку с V-образным вырезом. Но сейчас я не думал о сексе, и мой взгляд завершил свой путь к лицу Виктории.

«Бенджамин…» — осторожно начала она. «Ты думаешь по какой-либо причине, что твою подругу принуждают или иным образом принуждают сделать предложение профессору Ратледжу?»

«Ты имеешь в виду, кроме того, что она почти провалила курс и не имеет другого выхода, чтобы улучшить свои оценки?»

«Такова судьба всех учеников, которые не могут справиться с материалом».

«Но это не правильно».

«Правильно или неправильно, это ЕЁ выбор. Или ты думаешь, что он делает что-то закулисное, чтобы манипулировать ситуацией?»

Повернув глаза к стене, я сквозь зубы ответил: «Я не знаю».

«Потому что, если он НЕ делает, если он просто возбужденный мужчина, которому нравится спать с молодыми девушками… тогда… ну… это печальная реальность мира, в котором мы живем. У хорошеньких девушек всегда есть выбор. Если ТЫ провалил бы его курс, у тебя не было бы другого выбора, кроме как проиграть и не получить зачет по курсу. У твоей подруги, с другой стороны, есть выбор. Ей может не нравиться этот выбор, и она вполне может решить проиграть вместо того, чтобы принять альтернативу. Но, по крайней мере, у нее ЕСТЬ альтернатива».

Мой взгляд вернулся к Виктории. «Ты мне сейчас не очень нравишься».

Она вздохнула, поджала губы, выпрямилась и скрестила руки на груди. «Мне жаль это слышать».

«Это не правильно».

«Что есть, то есть.» Она пожала плечами. «Я не приставляла пистолет к твоей голове и не велела тебе переспать со мной».

«Мой успех в учебе не зависел от того, приму я твое соблазнение или нет».

Виктория пожала плечами. «Если она не хочет этого делать, значит, она не хочет этого делать. Есть и другие девушки, у которых нет таких моральных колебаний. Я точно знаю, что одна из его других учениц в настоящее время часто посещает его офис… и его дом — и я почти уверена, что она получит «А» за свои усилия. Она сделала свой выбор. Это не мое дело — вмешиваться».

«Но что, если он принуждает мою подругу? Что тогда? Если Ратледж способен корректировать ее оценки без какой-либо возможности это отследить, ставить «А» там, где её не заслуживают, кто может сказать, что он не меняет ее оценки ВНИЗ, намеренно поставив ее в такое положение?»

Виктория поджала губы и отвернулась. «Это… возможно… Но доказать это будет довольно сложно».

Но я уже думал о способах. Потребуется помощь и сотрудничество, но это возможно. «Что, если бы я мог это доказать? Что тогда? Ты мне поможешь?»

«Бенджамин… Куда ты лезешь? Почему? Тебя так сильно волнует эта подруга? Или это действительно об Авроре?»

«Я не знаю. Может быть. Может и то, и другое. Может быть, я просто вижу, что что-то происходит, и это кричит мне о неправильности, и я ДОЛЖЕН это исправить. Если у меня есть возможность, разве я не обязан что-то СДЕЛАТЬ?»

«Способность производить изменения НЕ является ответственностью за это. Ты также должен жить своей СОБСТВЕННОЙ жизнью».

«Что возвращает нас к личным интересам», — парировал я. «Если я что-то НЕ сделаю, я пожалею об этом. Это сожаление будет преследовать меня всю оставшуюся жизнь. Так что я делаю это не для нее, я не делаю этого для Авроры. Я делаю это для СЕБЯ. Что-то в Ратледже меня не устраивает. Я ЧУВСТВУЮ это нутром, и я чувствовал это весь год. Он не просто очередной взрослый профессор, который занимается со своими учениками случайным сексом. Есть что-то НЕПРАВИЛЬНОЕ с тем, как действует этот парень, и я собираюсь разобраться в этом».

«Ты делаешь это своей личной вендеттой».

«Так и что, если я? И какого черта ты продолжаешь защищать этого парня? Ты мила с ним или что-то в этом роде?»

«Боже мой, нет. Этот человек похож на слизь. Его глаза всегда следят за мной… задерживаются… Я понимаю, что ты имеешь в виду, говоря, что что-то не так. Но я не из тех, кто указывает пальцем при отсутствии доказательств».

«Я принесу тебе доказательства. Рассчитывай на это. А когда я это сделаю, я рассчитываю на твою помощь. Достаточно справедливо?»

Виктория вздохнула. «Найдите доказательства фальсификации его оценок. Тогда… посмотрим…»

Виктория дала мне удивительное количество информации об архаичном программном обеспечении CalBerkeley для выставления оценок. Это была простая математика: каждому заданию присваивалось процентное значение от всего курса, после чего и профессора, и ассистенты могли вручную вводить любой балл, который они хотели. Я был уверен, что самый простой способ, которым Ратледж смог исправить оценку Пейтон- это манипулировать компьютером: поставить одну оценку в документы Пейтон и меньшую — в программу. Но единственный способ проверить, было ли введено правильное значение — это сравнить оценку компьютера с оценкой в ​​работе студента.

Я отчаянно надеялся, что Пейтон сохранила все свои задания и экзамены. Но даже если бы она это сделала, у нас не было бы возможности получить доступ к компьютерным оценкам для сравнения. Если не считать формального расследования, это могли сделать только профессор Ратледж и Саманта Хичкок. У нас не было возможности узнать процентный вес каждого домашнего задания или каждого промежуточного экзамена. Поэтому попытка оценить общий балл, который ДОЛЖЕН был быть у Пейтон, на основе ее оценок, будет в лучшем случае очень грубым предположением.

У нас закончилось время, прежде чем я осмыслил все возможности. Виктории нужно было попасть в класс, и мы вместе вышли из ее офиса. Несколько мгновений спустя профессор Ратледж вышел из своего офиса. Он тепло улыбнулся нам, но, учитывая все, что мы обсуждали последние полчаса, ни Виктория, ни я не были в настроении для вежливых приветствий. Покачивая головой, я просто повернулся к нему спиной и, улыбнувшись, обнаружив, что Виктория последовала моему примеру. Мы подождали около двадцати секунд, а затем я обернулся и обнаружил, что он ушел.

«Я собираюсь провести сравнения домашних заданий», — сказал я ей. «Можно мне номер твоего мобильного? Я позвоню тебе, когда что-нибудь найду».

Виктория ухмыльнулась. «Все это время ты так и не взял мои «цифры».

Я улыбнулся в ответ, и она назвала мне свой номер, и я ввел его в свой список контактов. Я импульсивно шагнул вперед и обнял ее. «Спасибо. Не думаю, что я говорил этого достаточно за последние пару лет. Ты оказала мне такую ​​большую помощь во многих отношениях».

«Мне это было приятно, Бенджамин». Брови Виктории намекали.

Я улыбнулся и взлетел.

«Эй, мне нужна услуга».

Берт и Саша посмотрели на меня, приподняв брови, когда они заняли свои места в нашем обычном тайском кафе, Саша рядом со мной и Берт напротив нас.

Я посмотрел на них обоих. «Пожалуйста, скажите мне, что вы сохранили свои задания по корпоративным финансам».

«Корпоративные финансы? Последний семестр?» — удивился Берт.

Я серьезно кивнул.

«Ага… Думаю, что да». Берт пожал плечами. «Наверное, дома в коробке под кроватью».

«Можешь принести их завтра в колледж?»

«Угу, конечно… Что происходит?»

Саша заговорил. а «Речь идет о Пейтон, не так ли? Вчера вечером ты помогал ей с корпоративными финансами».

Берт нахмурился. «Пейтон? Я думал, ты ничего не делаешь с ней до пятницы».

«Я НЕ. Это не о сексе. Это чисто академический вопрос».

«Так что, тебе нужна моя домашняя работа, чтобы помочь ей учиться? Правда?»

Я покачал головой. «Речь идет не об учебе. Если подумать, ладно, может быть, дело в сексе».

Саша взяла меня за руку. «Бен, это не имеет никакого смысла».

Я вздохнул, гадая, стоит ли мне рассказать им о своих подозрениях относительно оценок Ратледжа. На самом деле, у меня не было НИКАКИХ доказательств, никаких оснований полагать, что он фальсифицировал ее оценки, кроме моего внутреннего ощущения и того факта, что Пейтон была великолепной, желанной молодой женщиной. Не в моей природе было распространять слухи о других людях, насколько бы они мне не нравились. И действительно, разве Ратледж когда-либо сделал что-то лично со мной? Если преступление думать, что такие девушки, как Пейтон и Аврора горячие, и поддаваться соблазну, тогда я виноват не меньше остальных.

Но я не мог избавиться от этого чувства. Если я был неправ, я был неправ. Но если я был прав, то, возможно, я смог бы спасти Пейтон от решения, о котором она могла бы сожалеть до конца своей жизни.

Я не спас Аврору. Я не очень хорошо знал Пейтон, но, может быть, вместо этого я смогу спасти ее. Судя по причинам, это было не очень хорошо, но, тем не менее, это была моя мотивация.

Посмотрев в глаза Берту и Саше, я медленно сказал: «Я хочу сравнить вашу и мою домашнюю работу с домашней работой Пейтон. Я думаю — я не знаю — что Ратледж испортил её оценки и поставил ее на грань провала, так чтобы у нее не было другого выбора, кроме как переспать с ним, чтобы пройти».

Саша отшатнулась, с ужасом глядя на меня. Брови её в шоке приподнялись. «Ты уверен?» — хрипло спросила он.

«Совершенно НЕ уверен. Это всего лишь догадка. Пейтон действительно трудно, и у нее было несколько встреч с ним по поводу того, что ее оценки были достаточно низкими, чтобы она не смогла окончить колледж. Мы все трое знаем, что он полный козёл, и я уверен, что ты ловила его заглядывающимся на тебя, Саша».

Она покраснела и кивнула.

«Но в то же время она действительно знает материал лучше, чем студентка, которая должна быть неуспевающей. Вчера вечером мы просмотрели почти все в течение трех часов, и она не НАСТОЛЬКО сильно отстает. Я не отвечаю за выставление оценок, но я видел, как она делает домашнее задание, и ошибки, которые она совершала, были не из тех, за которые можно заработать 50–60 баллов. Вот почему я хочу сравнить ее оценки с нашими».

Саша нахмурился. «Но одинаковые ли у нас задания?»

Я пожал плечами. «Я еще не смотрел свои собственные. Но это тот же учебник; некоторые вопросы ДОЛЖНЫ быть идентичными».

Саша поджала губы. «Хорошо. Все мои работы за последний семестр в моей комнате. Пойдем домой и посмотрим».

— СРЕДА, 5 АПРЕЛЯ 2006, ВЫПУСКНОЙ КУРС—

«Я не знаю. Мы действительно рассуждаем здесь, но ничего не является окончательным». Саша покачала головой и указала на два листа бумаги рядом. «Берт совершил ту же ошибку, отвечая на этот вопрос в прошлом семестре, и потерял четыре балла. Пейтон потеряла пять баллов. Это разница, но насколько важная разница?»

«Это различие, точка. Это пятое несоответствие, которое мы обнаружили по последним трем заданиям, и только половина вопросов совпадают. Вероятно, в два раза больше мест, где Пейтон получает на балл или два меньше, чем мы. Она никогда не получает меньше штрафных очков, всегда больше. Это уже тенденция».

«Незначительная», — возразила Саша.

«Это разница между 71 и 68 за задание. Это разница между «С-» и «D+» в долгосрочной перспективе».

«Может с прошлого семестра его критерии оценки просто стали немного жестче», — отметил Берт. «Мы не можем сказать что-либо наверняка, не имея возможности сравнивать эти оценки с другими ученика в данный момент посещающими курс. Да, многие вопросы одинаковы, но, несмотря на то что оба они являются фруктами, мы все еще сравниваем яблоки с апельсинами. И наши промежуточные экзамены совершенно бесполезны. Ничего похожего, что можно действительно сравнить».

«Значит, нам нужно больше яблок».

Саша ахнула. «Получить домашнее задание и промежуточные экзамены текущего класса Пейтон?»

Берт фыркнул. «Мы вообще знаем кого-нибудь еще в классе Пейтон?»

«Они почти все студенты UGBA. Да, мы знаем».

«Небрежно. Как знакомые. Знаем ли мы их достаточно хорошо, чтобы попросить их передать нам свою домашнюю работу только, чтобы мы могли сравнить их результаты с Пейтон? Да, ещё и так, чтобы Ратледж не узнал об этом. Будь серьезен, чувак». Берт с сожалением пожал плечами. «Даже если бы мы смогли найти несколько несоответствий, я не думаю, что этого достаточно, чтобы подать официальную жалобу».

«На самом деле, ребята…» Пейтон заговорила позади нас. Мы вчетвером находились в гостиной зоне в моей спальне, чтобы уединиться, но даже президент Три-Дельт явно чувствовала себя неуютно из-за того, что происходило. «Давайте просто бросим все это, хорошо?»

Я оглянулся на нее. «Что, ты не хочешь узнать, обманул ли тебя Ратледж?»

С болезненным выражением лица она скрестила руки и зашагала к двери. «Просто… Я согласилась показать тебе, чтобы ты посмотрел, не происходит ли что-нибудь подозрительное. Но, как сказала Саша, нет ничего убедительного. И я бы предпочла, чтобы это не превратилось в большой беспорядок».

«Мы только начали искать».

«Но вы, вероятно, ничего не найдете. Я действительно с трудом справляюсь с курсом». Пейтон вздохнула и указала на моих друзей. «Достаточно плохо, что ты их вовлек в это».

Я взглянул на Берта и Сашу. «Они мои друзья. Ты можешь им доверять».

«Они не МОИ друзья. Блядь, ТЫ даже не мой друг. Я не знаю, почему я разрешаю тебе просматривать мои документы вот так. Стыдно, что другие люди знают, как плохи у меня дела с этим курсом».

«И что? Ты просто сдаешься?» Я посмотрел на нее. «Пойдешь к нему и дашь ему то, что он хочет?»

Пейтон посмотрела на меня в ответ. «По крайней мере, это было бы конфиденциально. Только между мной и им. Я не хочу, чтобы половина кампуса знала, что я провалилась».

«Лучше твой личный позор, чем публичное смущение? А?»

Она надула губы. «Что-то вроде того».

Я встал и подошел к ней. «Что случилось с сильной молодой женщиной, которая ворвалась в мой дом несколько недель назад и приказала своим фрошлингам остаться в моем доме? Что случилось с твоей гордостью, твоей самооценкой? Что случилось с женщиной, которая никогда не позволяла МУЖЧИНЕ быть лучшее ее, а?»

По щекам Пейтон скатилась пара слез. «Я не могу не получить высшее образование».

«И я не могу позволить тебе переспать с ним».

«Это мое решение».

«Ну, это НЕПРАВИЛЬНОЕ решение».

Пейтон покачала головой. «Я не ХОЧУ этого делать».

«Тогда не надо! Я еще не закончил. Что-то не так с этим человеком, и я собираюсь докопаться до сути».

«Почему? Почему ты такой непреклонный? Почему ты так много делаешь… для меня? Мы почти не знаем друг друга. Я тебе даже не НРАВЛЮСЬ».

«Я делаю это не для тебя».

«Тогда что? Это какая-то благотворительность? Попытка защитить девушку, попавшую в беду, по доброте сердца?»

Я пожал плечами. «Мне не нравится видеть, как женщину используют в своих интересах».

«Сказал парень, который держит целый гарем моих сестер из женского общества в своем доме, чтобы они были его игрушками для секса!»

Я повернулся к Пейтон, подался в ее личное пространство и посмотрел на нее с расстояния всего в несколько дюймов. Подергивая рукой, я указал на дверь и резко зарычал: «Спустись вниз и спроси любую из этих девушек, хотят ли они быть здесь или нет. Спроси ИХ, пользуюсь ли я ими. Не Я тот человек, который приказал пятерым восемнадцатилетним оставаться здесь на все весенние каникулы на случай, если какой-то чужой парень захочет захватить и осеменить их. Те девушки внизу стояли и позволяли тебе отдать этот приказ, потому что они ЗНАЛИ… они ЗНАЛИ… что я никогда не сделаю ничего плохо любой из них. Здесь никого ни к чему не принуждают. НИКОГО не принуждают делать то, что им не нравится. Ты никогда… НИКОГДА… не будешь больше намекать, что я ХОТЬ ЧЕМ-ТО похож на Генри Ратледжа, ты поняла??!»

Ее глаза расширились от страха, от моего тона и поведения, и Пейтон поспешно кивнула.

Только сейчас я осознал, что, несмотря на мое настойчивое желание не быть монстром, я все еще пугал ее. Я быстро попятился и покачал головой. «Мне очень жаль. Я не должен был кричать на тебя», — извинился я, вздрогнув.

Пейтон поджала губы и снова скрестила руки на груди, почти обнимая себя. Она не смотрела мне в глаза, но кивнула и ответила: «Все в порядке».

«На самом деле… мне очень жаль», — повторил я гораздо более извиняющимся тоном.

Пейтон подняла голову, теперь изучая мое лицо со странным выражением, как будто она видела меня впервые. «Знаешь, я все неправильно поняла насчет тебя. Я думала, что ты эдакий очаровательный лотарио, Казанова, который оказался действительно хорош в сексе и в том, чтобы перевернуть женский мир с ног на голову. Но ты гораздо больше, чем это. Думаю, только сейчас я понимаю, почему все эти девушки внизу торчат вокруг этого дома, хотя ни одна из них не твоя подруга. Ты нечто другое. Ты нечто особенное».

Я смущенно покраснел, не ожидая такой похвалы от Пейтон.

Посмеиваясь, хорошенькая грязная блондинка покачала головой, как будто не могла поверить, что она это сказала. Подойдя к двери, она схватилась за ручку и снова посмотрела на меня. «Делай то, что считаешь нужным. Я очень надеюсь, что ты что-то найдешь. И… спасибо, что делаешь это для меня. Тебе действительно не нужно, но спасибо за попытку. Не многие люди в этом мире сделали бы так много для меня».

Я моргнул, снова удивившись тому, что она сказала. Но затем Пейтон открыла дверь и ушла.

«Так вот и все. Промежуточные экзамены — это отстой. Ничего схожего». Берт вздохнул, когда мы втроем поднялись на холм. «И оценка домашних заданий, хотя и суровая, не является полностью неприемлемой. Нам не повезло. Нет ничего конкретного».

«Я закончила подсчет всех наших оценок за последний семестр», — добавила Саша. «Это не обязательно означает, что Ратледж присваивает всем заданиям в этом семестре те же процентные значения, что и в прошлом семестре, но, по крайней мере, с этого можно начать».

«А ещё?» Спросил я. «У тебя было время сравнить их с результатами Пейтон?»

Саша кивнул. «Да. С учетом двух промежуточных экзаменов все вместе дает 69 баллов. У неё специальность «Экономика», и это считается факультативной специальностью. Ей нужно 70 баллов, чтобы получить зачет по курсу, и без этих кредитов она не окончит учебу. 69 — граница, и она еще могла бы вырваться, но она определенно в опасной зоне. Третий промежуточный семестр — убийственный, если вы помните, не говоря уже о финале.

Я нахмурился. «И что? Может, лучше всего помочь ей в учебе и удостовериться, что она наберет 70?»

«Она не за горами», — вмешался Берт. «Это выполнимо, и определенно без всяких спецэффектов в стиле «Миссия: невыполнима» в компьютерной базе данных. Если она справиться на следующей неделе в среднесрочной перспективе, она будет в порядке… кхм… получит дополнительный балл».

Я вздохнул. «Ладно. Ратледж все еще пахнет для меня как крыса, но это звучит как план».

— ЧЕТВЕРГ, 6 АПРЕЛЯ 2006 ГОДА, ВЫПУСКНОЙ КУРС—

Я почувствовал, как что-то щекочет мои яйца; и, вздрогнув, я проснулся.

«Мммм!» девушка застонала, и я понял, что просто засунул свой член на дюйм в чью-то глотку. Она восприняла это без паники, слегка давясь кляпом и держа голову опущенной, тяжело дыша через нос, пока я не отстранился. А потом она продолжила ритмично качать мой ствол в своих руках и посасывать головку, как будто я никогда не прерывал ее.

Мои глаза на короткую секунду задрожали, и у меня было достаточно времени, чтобы увидеть, как светловолосая голова покачивается у меня в коленях, прежде чем мои тяжелые веки закрылись. Я устал, очень-очень устал. Но на этот раз моя усталость не была результатом чрезмерного секса.

О, я все еще занимался сексом. Несмотря на всю эту драму Ратледжа, студенческая жизнь продолжалась. У меня все еще были занятия, и мой дом в любое время дня был занят возбужденными Три-Дельтами. Секс был отличным способом расслабиться после напряженного дня для меня и для девочек. Вот почему большинство из них оставались без дела, чтобы избавиться от этого зуда, не прибегая к неприятностям со свиданиями или драматическим отношениям. Если кто-то из них хотел хорошего оргазма, без вопросов, я был рядом. И их было достаточно, чтобы кто-нибудь всегда был готов и желал, когда бы я не чувствовал зуд.

Кроме того, было действительно приятно иметь это готовое и добровольное отвлечение после моей последней тщетной попытки связаться с Ким. Она по-прежнему не отвечала на мои звонки или сообщения, и пока Берт ДЕЙСТВИТЕЛЬНО с ней разговаривал, чтобы заверить меня, что она жива и здорова (и точно так же сказать ЕЙ, что желал ей всего наилучшего). У него никогда не было ничего действительно обнадеживающего, что он мог бы мне сказать.

Слава богу, Энди так сильно меняла моё настроение.

Но по крайней мере сегодня утром моя усталость была связана не с Ким или школьными занятиями, а была связана только с драмой Ратледжа. Репетиторство и помощь Пейтон с домашним заданием было равносильно добавлению целого курса в мое расписание, тем более что мне требовалось гораздо меньше времени на выполнение моих собственных заданий. Но даже помимо рутинной работы, я обнаружил, что… думаю… о ситуации гораздо больше, чем это было бы адекватным.

Я задавался вопросом, действительно ли Ратледж проводил какие-то закулисные манипуляции с оценками, чтобы вынудить учениц спать с ним.

Я задавался вопросом, действительно ли он был откровенен, принимая возможности в том виде, в каком они представлялись, но на самом деле не делал ничего гнусного.

И мне было интересно, что ДЕЙСТВИТЕЛЬНО произошло между ним и Авророй. Я хотел верить, что она была на сто процентов правдивой, но даже ее можно было ввести в заблуждение. Если бы Ратледж возился с оценками Пейтон, он, конечно, мог бы поступить так же с оценками Авроры. И если бы Аврора не имела таких проблем с курсом финансов… ну… была бы она все еще моей девушкой прямо сейчас?

Конечно, были и другие факторы. Даже если бы Аврора получила «А», причины нашего разрыва лежали гораздо глубже; но все равно было о чём поразмышлять. Это два из самых ужасных и мучительных слов в английском языке: Что, Если?

Но эти мысли были вчера и прошлой ночью. Хотя тогда эти размышления доминировали над моим вниманием, я действительно не думал о них сейчас. Понимаете, мой член был почти на восемь дюймов в горле симпатичной девушки, и в такой ситуации тяжело переживать за свою жизнь.

На мгновение поработав мускулами горла, Энди Холланд помассировала мой член, прежде чем вытащить его и взглянуть на меня своими сладкими карими глазами. Понимая, что я проснулся, она хихикнула и ненадолго клюнула мою головку, прежде чем улыбнуться и сказать: «Доброе утро, соня. Ты, должно быть, изрядно утомился. Я занимаюсь этим уже минут пять».

«Прошло не ПЯТЬ минут», — протянула Джейми Миано из-за моей головы. Она приподнялась на локте и почти рассеянно проводила пальцем по моему лицу, пока она смотрела на меня сверху вниз. «Но ты определенно хорошо поработала, чтобы расслабить его. Его лицо было суровым и сияющим прямо перед тем, как ты начала ему сосать. А потом он стал весь улыбчивым и довольным, даже во сне».

Я нахмурился. «Сияющий: причем тут это слово?»

«Это сейчас», — со смехом ответила Джейми. Затем она кивнула Энди и сказала: «Убедись, что он твердый, а потом взбирайся дальше. Ты можешь идти первой сегодня утром».

Энди погладила мой член одной рукой и нахмурилась. «Я была первой вчера вечером».

«Да, но я была последней вчера вечером. Продолжай. Я в настроении покормить этих щенков». С этими словами Джейми опустила чашки своей ночной сорочки и перекатилась вперед, чтобы уткнуть моё лицом в ее дыни с D-чашкой. Я сразу начал сосать грудь, как она и хотела.

Тем временем Энди возобновила глубокую глотку, давясь один или два раза, прежде чем убедиться, что я действительно твёрдый, а затем она поднялась на борт, чтобы прокатиться. Миниатюрная блондинка-бутылочка была супервлажной и супертугой вокруг меня, к тому же она действительно знала, как сжимать свои внутренние мышцы, словно третью руку, и она вознесла мою нижнюю часть тела абсолютно на небеса.

Что касается моей верхней половины, я всасывал большие сиськи Джейми, сколько душе угодно, протягивая руки, чтобы прижать их к моим щекам, прежде чем скользнуть рукой вниз и внутрь трусиков Джейми. Я немного потрогал ее, прежде чем хлопнуть ее по бедрам и приказать залезть мне на лицо. Она сделала это, повернувшись спиной к Энди, и следующие пять минут я потратил на то, чтобы раскачивать бедра и лизать киску, в то время как две моих любимых Три-Дельты целовались и лапали друг друга.

В конце концов, обе достигли кульминации, и они захотели поменяться местами, но у меня была другая идея. Я попросил Джейми откинуться назад, а затем припарковал Энди поверх нее, лицом к лицу. Затем я трахнул обеих девочек, переключаясь между кисками, пока они продолжали целоваться друг с другом. И когда я, наконец, достиг своего собственного оргазма, я отодвинул Энди в сторону и залил своим семенем все сиськи и лицо Джейми.

Пока Энди занималась облизыванием всего этого, Джейми приподняла бровь и спросила: «Успеем еще раз?»

Я посмотрел на часы и вздохнул. Для меня было уже слишком поздно бросать утренние занятия во вторник/четверг, а впереди у меня был относительно напряженный день. С другой стороны… «Да, если мы сможем сделать это быстро».

Джейми и Энди быстро оттолкнули меня так, что я сел у изголовья. Они встали на колени по обе стороны от меня, зачесывая челку за уши, нависая над моим полутвердым членом. Джейми сделала первый лизок, а затем попятилась. Энди окружила головку, посасывая на мгновение, прежде чем ОНА отступила. А затем, обменявшись взглядами, обе девушки приблизились к противоположным сторонам, и каждая стала долго лизать мой ствол от основания до кончика, встретившись наверху, а затем целуя друг друга с большим количеством языка, пока моя головка была между их ртами.

Энди усмехнулась мне. «Да, мы можем сделать это быстро».