Драконовы земли

11. Ответственность взрослых

Какое-то время они молчали и рассматривали гибридную драконицу, внешне отдаленно напоминавшую королевского дракона. Но стоило только начать всматриваться в отдельные части тела, как в них угадывались совсем другие существа. Никто сейчас не мог наверняка сказать: из каких созданий было «сшито» это. Чуть длинная для дракона шея и чуть вытянутая голова больше напоминали о грифах. Кривой тонкий клюв, лысая тёмно коричнево-красная кожа, местами всё же покрытая перьями больше чёрными с алым переливом. Трефалкир подошёл к самке, когтем приоткрыл клюв, обнаружил синий раздвоенный язык, характерный признак виверны. Ядовитых младших родственников драконов, к которым относились с пренебрежением. Пасть открывалась неестественно шире и дальше, чем позволял клюв, растягивая складки кожи. Родство с вивернами частично выдавало и телосложение. Передние лапы смотрелись немного нелепо, задние более массивные, покрытые крупными чешуйчатыми пластинами. Когти были загнутыми как у королевских драконов. Крылья были большими для такого тела, покрытые необычными продолговатыми и длинными перьями. По какой-то своей странной природе именно они превращались в живой огонь. В кожаном хвосте что-то напоминало о грифонах, наверное перьевой кончик, только вот сказывалась и кровь драконов — эти перья покрывали небольшой костяной щиток. Трефалкир своей магией вытянул почти все её силы, очевидно: причудливый огонь имел непосредственную связь с жизненной энергией, которой наделили её при создании. Чёрный маг немного перестарался и забрал слишком много, существо всё не приходило в себя.

— Она ещё долго пролежит в таком состоянии, — покачал головой зелёный дракон, закончив осмотр, — зато у нас есть время подумать что делать дальше.

— Было бы ещё замечательней, если бы этой проблемы не возникло вовсе. Что можешь сказать сейчас? Заметил что-нибудь интересное? — Нивервир пристально рассматривал гибрида, поворачивая голову то на одну сторону, то на другую.

— Говорить её точно никто не учил, она не умеет общаться. Но обладает самостоятельным разумом, пускай слабым на данный момент, — поделился сведениями чернокнижник.

Он при столкновении попытался поговорить с ней, можно сказать, «влез» ей в голову до того, как решил погасить её пламя. Слов он не обнаружил, только эмоции, образы и просто мышление. Примитивно и бессвязно, даже не так, как остальных животных, не могущих использовать дар речи.

— Отличает это от подобных. Тех вёл только неполный, голый инстинкт и слово хозяина, — согласился пернатый дракон с небольшим кивком.

— И не только, — Трефалкир продолжил методично разъяснять своё видение, проведя кончиком когтя по плечу гибрида, — она более крепко слажена и её возраст, определённо после войны. Если кто-то вырастил, то кто? Эти равнины безжизненны. После того, что здесь было, никто не стал бы здесь селиться.

Вспоминать те события не особо хотелось. Но надобности и не было: ужасное действо до сих пор находило своё отражение в этой земле. Здесь не осталось пригодных для нор и прочего жилья мест. Не водилось дичи, даже крохотных певчих птиц, что, казалось, можно было повстречать абсолютно где угодно. Пустота, что могла свести с ума. Если кто-то и обитал здесь какое-то время, выращивая эту тварь, то это был либо безумец, либо храбрец. Что не предвещало чего-то хорошего.

— Уж точно не люди, если только, — король запнулся так, как будто не хотел говорить то, что уже начал, но всё же, пересилив себя, продолжил недобро щурясь, — если только оно не вылупилось само после войны. Яйца королевских драконов могут долго лежать без жизни, а потом пробуждаться, как пламя, даже не нужен особый уход.

— В теории это возможно, особенно если, — осторожно согласился Трефалкир, подходя к особой теме, — если они брали кровь твоего рода за основу. Смотри, то, что мы видели, бесспорно является огнём наших предков. Он живой, он у неё в крови, он поддерживает в ней жизнь. Удивительно, как это удалось магам.

— Это скорее омерзительно, потому что неестественно. Такого в нашей природе быть не должно! — строго и зло повысил голос Нивервир и отпрыгнул в сторону, нервно расхаживая на задних лапах. — Всё же оно как-то выживало шесть лет. Сможешь узреть её воспоминания?

Земляной дракон посмотрел на развалины, потом на своего короля. Важных вопросов оставалось много. Когда-то те чёрные, ныне поломанные глыбы служили стенами замку. Большому. И тот хранил в себе секреты под стать своему размеру. Тайны, которые обязаны были стать пеплом и развеяться бесследно.

Однако теперь им предстоит вернуться туда, независимо от того, что откроет память гибрида. Если откроет. Её сознание могло и не запоминать ничего существенного. Имелись у чернокнижника такие опасения, которые решил пока попридержать. Это всё очень тяжёлое дело для его спутника.

— Думаю, что да. Нужно ещё на всякий случай осмотреть развалины, — он решил пока перевести дело к этому, — на предмет следов и чьего-то присутствия. Без опеки и надзора детёнышу выжить трудно, но, судя по-всему, она выживала одна, ещё и в таком безжизненном месте.

— Это ты и должен узнать наверняка, — строго произнёс Нивервир и остановил свою ходьбу, — если оно в самом деле росло одно, без чей-то помощи, то это один расклад. А если кто-то растил, то иной. Мы должны знать, кто и с какими целями. Ты веришь, что кто-то может ребёнком выжить здесь в одиночку? Я — нет.

— О живучести королевских драконов ходят легенды, — просто заметил Трефалкир, поправляя свои крылья

В теории, гибридная драконица могла самостоятельно вылупиться и прожить всё это время, ведь вдобавок ко всему, её вели инстинкты не одного вида, а у каждого свои пути, чтобы выжить. Годились каждые, но именно пернатые драконы славились своим невероятным умением выживать. Многие смертельные раны они могли пережить, переломы заживали быстрее, голод мог долгое время не донимать их. Да и птенцы взрослели раньше обычных, года в два. Не выдержав такого правдивого замечания, король поморщился, клацнул клювом.

— Тогда полетели к этому дрянному замку, тварь понесёшь ты. Я не хочу лишний раз даже касаться этого, — и не дожидаясь, согласится тёмно-зелёный дракон или нет, Нивервир полетел к видневшемуся нагромождению камней.

Проводив его понимающим, но тяжёлым взглядом, Трефалкир спокойно взял самку за спину у лопаток передними лапами, взмахнул крыльями и направился следом. Он прекрасно понимал, почему его друг так себя ведёт, но так же знал, что тому придётся переступить через себя, через это отталкивание. В такой ситуации лучше мыслить здраво и холодно, рассудком. Хотя бы пытаться. Трезво оценить все за и против, подумать о последствиях того или иного решения, до которого их разделяло не так уж и много. Высоту никто не набирал, они быстро пролетели расстояние до развалин. И ничего живого, кроме редеющих островков травы, им не встретилось. По каким-то странным причинам сама природа сторонилась руин замка: те не были покрыты даже мхом. И Нивервира и Трефалкира чуть передёрнуло, когда они приблизились. Оба помнили, что тут творилось, но никто не хотел углубляться в прошедшие дни — одного знания было достаточно. Даже сейчас, спустя шесть, почти семь, лет это место продолжало излучать очень неприятную атмосферу. Но ничьих следов кроме гибридной драконицы здесь не оказалось. Этот дом стоял пустой.

Прибывшие нашли огрызки костей добычи, которую всё же где-то исхитрялась добывать себе самка. К своему сожалению обнаружили, что некоторые кости принадлежали их родичам — драконам. Существо, как и её рукотворные предшественники, не брезговало каннибализмом.

— Я думаю, что здесь это было вынужденной мерой, — рассудил Трефалкир, осматривая разбросанные останки, — голод есть голод.

— Но многие подсознательно ощущают, что это противоречит природе. Оно даже не могло этого расслышать из-за слишком многих голосов в крови, — презрительно фыркнул король, — оно смотрело на нас как на добычу, ведь так?

Вероятно, очень вероятно. Тёмно-зелёный самец, впрочем, не стал сразу отвечать, решил подумать, ещё раз прокрутить в голове всё увиденное. Движения, сам образ. И нашёл больше страха, чем голода. Это угадывалось даже в том, что она набрала высоту, пытаясь казаться грознее, будто давая время передумать и покинуть её территорию. Не бросилась так же, как за Роулсанэ.

— Скорее, — дракон покачал головой, — нас двоих она пыталась прогнать, чем съесть.

— А если бы здесь был только один из нас? — прозвучал саркастический вопрос, не нуждающийся в ответе. — Не думаю, что оно старалось бы только прогнать.

— Никто не учил её тому, что это неправильно, — с грустью возразил Трефалкир, заглядывая в чужие очи своими оранжевыми. — Как никто не учил общению или нормальному нам взаимодействию.

— Истинно лишь то, — скривился Нивервир, переходя на шипящий тон, — что мы не нашли здесь больше ничьих следов. Это хорошо для нас — не нужно будет тут задерживаться на лишние минуты.

Прозвучало так, как будто у король уже думал над тем, когда вернутся в Долину, а стало быть, уже склонялся к какому-то решению. Пытаться его переспорить глупый поступок. Можно пробовать ещё приводить доводов, но сути это не меняло: он имел больше всех прав вершить судьбу животного, в чьих жилах текла кровь его рода. Поэтому чернокнижник выдохнул и смиренно спросил, надеясь передать другу толику своего спокойствия.

— Так, ты уже решил, что будем делать?

— Проще было бы оставить эту тварь мёртвой здесь, — резко заявил король, затем как-то сник и выдавил из себя: — Проще. Но быстрый путь не значит, правильный.

На фоне гор из чёрных, каменных обломков и пепельной пыли он выглядел подавленным, безгранично усталым и несчастным. Его собранность, читавшаяся в фигуре, сжатых крыльях и гордой посадки шеи и головы, были лишь приобретённой привычкой. Даже в синих глазах в этот момент не угадывалось эмоций — самец привык их скрывать. Но Трефалкир был единственным, кто мог видеть сквозь всё это. Он был его другом.

— Она ведь не виновата в своём появлении, — приободряюще сказал тёмно-зелёный дракон, коснувшись лапой хвоста друга, — как любой из нас не выбирает родиться.

— Верно, — Нивервир скользнул вымученным взглядом по безвольно лежащей драконице, — иными словами, я считаю, что оно не должно нести ответственности за своих создателей. И для дальнейшего суждения мне нужен ответ на вопрос: является ли этот гибрид самостоятельным и полноценным животным.

Так они и вернулись к этому вопросу. Поэтому-то Трефалкиру было нужно прочесть воспоминания самки, заглянуть в её душу. Предшествующие гибриды выходили очень уж ущербными созданиями, неспособными к осознанной жизни, интеллекта у них почти не было. Их не создавали мыслящими — их создавали рабами. Адаптироваться к условиям согласно зову инстинкта это совсем не тоже, что самостоятельно выбирать и влиять на свой путь в жизни. Способна ли искусственная драконица к нормальной жизни среди драконов? Именно на это должны ответить видения её прошлого, её эмоции, мысли, которые пока не могли быть облачены в слова. Зелёный дракон положил свою лапу на голову самке, которая до сих пор не приходила в сознание. Король нахмурившись неотрывно наблюдал за тем, как чернокнижник внутренне втягивается в какой-то нематериальный мир воспоминаний. Его тело застыло, совершая совсем незаметные вдохи и выдохи, глаза сделались безжизненными. На какие-то минуты пернатый дракон остался буквально один на всей равнине: его друг блуждал где-то в прошлом, находясь в развалинах лишь телом. Нивервир старался не смотреть на чудную химеру, но взгляд то и дело притягивался к нежеланному родственнику. Самое для него неприятное, в чём он не мог признаться вслух, так это то, что он чувствовал это родство, несмотря на всё вполне естественное отвращение. Этого отрицать последний королевский дракон не мог, как и необычную магическую силу существа. Правитель терпеливо ожидал, когда вернётся Трефалкир. Чернокнижник же тем временем быстро просматривал однообразные будни существования самки. Такие безысходные, наполненные пустым непониманием происходящего. Полная бессмысленности жизнь, ведомая циклом природы: родиться и умереть. Драконица чувствовала эмоции, мыслила образами, но не осознавала своего магического потенциала и особенностей. Огонь бесконтрольно реагировал на её всплески чувств: страх, ярость, голод, очень редкая радость. Изоляция, конечно, сказалась на восприятии, все драконы воспринимались не как равные, а как обычные животные, как олени или медведи. К некому облегчению Трефалкир не нашёл ни в ранних, ни в поздних воспоминаниях людей, это был хороший знак. Значит, это не дело вернувшихся магов, а всего лишь осколок прошлого, который им теперь придётся пристроить в настоящее. И никто не мог сейчас предсказать возможные последствия для будущего. Самец начал покидать память создания: всё собрал, всё увидел, не было больше смысла находиться в её голове. Он вынырнул из этого призрачного омута, чувствуя, что жизненная сила самки частично восстановилась, но не настолько, чтобы заново обжигать.

Взгляд сфокусировался в реальности, дракон снова оказался на равнине, только уже в настоящем. Обломки, ветер, запах пустоты. Нивервир по-прежнему сидел рядом, посмотрел с холодным интересом на зелёного дракона, оранжевые глаза которого приобрели ясность. Пернатый дракон за это время вроде усмирил свои эмоции, взял их под контроль. Король стал серьезней, положение обязывает его принимать взвешенное решение, основываясь на разумных доводах, а не на импульсивности.

— Что скажешь? — первым делом спросил он.

— Она такая же как и обычные драконы, просто никто не воспитывал её, — его друг поднял свою кисть, которой касался самки, стал задумчиво рассматривать. — В этом вся беда.

— Она сможет научиться жить среди нас? — холодно осведомился Нивервир.

Впервые за всё время он сказал о драконице «она», а не «оно». Видимо, в самом деле рассматривал возможность того, что та сумеет жить с остальными. Сейчас это было куда более значимо реакции сородичей. Сейчас решалась её судьба. Трефалкир обдумал это вопрос без спешки и в полном смысле этого слова.

— Вполне, только если кто-то займётся её воспитанием, — наконец заключил он.

— С этим ясно, — оперённый дракон резко кивнул головой, сузил глаза. — Что скажешь насчет её волшебства? Я и сам вижу, что оно необычно, но имеет ли смысл её брать с собой, если она не сумеет контролировать свои силы в полной мере. Живой огонь фениксов. Кто бы мог подумать, что людям удастся его воссоздать. Даже мы точно не помним, как обращаться с ним.

Он покачал головой, выражая сдержанное потрясение. «Помним» не особо подходило для сложившейся ситуации. Драконы попросту не знали. Огонь предков представлял собой сложную, непонятную волшебную субстанцию. Нынешние крылатые ящеры не увлекались магией так, как люди. И теперь стало видно то, насколько далеко продвинулись двуногие чародеи в своих изысканиях. Однако периодически и среди драконов встречались умельцы. Например Трефалкир, который смотрел на этот факт по-другому, о чём не преминул сообщить.

— Я думаю, что всё получится со временем. Вдобавок, у тебя в башне есть один артефакт, который годится для запечатывания её силы. Если, — он осёкся, — конечно, она сейчас продемонстрирует готовность к пониманию.

Оба покосились на безвольное тело, всё ещё лежащее на лысой земле, припорошённой пылью, не ведая, что соглашение, касаемо её судьбы принято. Теперь всё зависело от того, как поведёт себя драконица, когда придёт в себя. Пернатый дракон постучал когтем по клюву, его не радовала мысль о том, что придётся долгое время сидеть и ждать здесь.

— Может, влить ей часть сил? Это должно ускорить процесс, — задал он вопрос магу, когда прошло минут десять.

— Не слишком хорошая идея, — чуть поморщился земляной самец и начал разъяснять, — она будет брыкаться. Вдобавок, это не самый приятный способ.

Трефалкир заглянул в глаза другу, прочёл в них: «делай, я не намерен ждать здесь полдня»; и умолк. Не очень-то ему хотелось это делать, однако это не самый подходящий случай для споров. К тому же, так могло действительно оказаться лучше для всех. Выдохнул, вспоминая нужное чарование, бросил Нивервиру:

— Держи её, я не знаю, как сильно она будет вырываться.

Король ничего не ответил, лишь подошёл к рукотворному созданию. Поколебался, но переступил через себя. Левой задней лапой придавил хребет самки к земле, чуть впиваясь когтями, готовый в любой момент вонзить их глубже. Правая задняя лапа осталась на земле для опоры. Правую переднюю он поставил на лопатки возле основания крыльев, тем самым блокируя и их. Левая опустилась на затылок, покрытый редкими участками тёмно-красных перьев. Это также поможет удержать драконицу, когда её сознание вернётся к ней. И Трефалкир, и Нивервир умели общаться мысленно, с самкой собирались говорить почти так же, посылая ей образы, которыми она мыслила, и частично слова. Тёмно-зелёный дракон уже собрал какое-то жёлто-зелёное свечение в передней лапе и чуть поигрывал им.

— Ты готов? — спросил он у пернатого дракона, который выглядел недовольным и сосредоточенным.

— Вполне, можешь начинать, — уверенно кивнул Нивервир.

Чернокнижник подумал, что если драконица не пойдёт даже на самый простейший контакт, то король тут же пробьёт ей затылок своим рыжим клювом. Об этом говорило положение его головы. Земляной дракон не стал тянуть и опустил лапу на голову самке, начиная вливать энергию ей в тело. Процесс и в самом деле был очень болезненным: сначала вырвать жизненную силу, а потом запихнуть её обратно. Глаза самки распахнулись, она начала кричать от боли и вырываться, не понимая, что происходит, но Нивервир крепко придавливал её. Шансов вырваться у неё не оставалось. Трефалкир же ни на что не отвлекался и продолжал принуждать тело самки принять и впитать силу обратно. Это более сложная задача, чем поглотить энергию, и зелёному самцу не доводилось так часто делать на живых. Вскоре он решил, что переданной магии достаточно, и прекратил. Но и тогда драконица не прекратила попыток высвободиться из хватки взрослого. Она была смертельно напугана, она боялась за свою жизнь. Конечно, никогда за всё время своего существования она не попадала в такую ситуацию. Не нужно было обладать базовыми основами магии, чтобы ощутить эти волны страха. В сознание гибрид конечно пришёл, но сил не хватало, чтобы зажечь свой огонь, и это усиливало её панику. Трефалкир предусмотрительно сделал так, чтобы никто не пострадал. В конце концов, он знал, что его друг может потерять всё своё терпение и отойти от взятого курса. А этого очень не хотелось, учитывая, что чернокнижник считал этот выбранный план самым правильным со всех сторон. Важный и уникальный магический потенциал, кровь ныне редких королевских драконов, да и просто по сложившейся ситуации слишком медленно восстанавливающийся популяции рода. Она родилась после войны и не могла нести ответственности за все те события, за деяния магов или себе подобных. Драконица выжила одна и заслуживает права на существование. Во всяком случае, они могли хотя бы дать шанс ей на нормальную жизнь, если только она пойдёт сейчас на контакт с ними. Трефалкир переглянулся с Нивервиром, тот незаметно кивнул, выражая готовность. Тёмно-зелёный дракон собрался и первым начал вещать в голове искусственно созданной самки, тщательно выбирая образы и смысл обращения.