Драконовы земли

4. Небольшая беседа

Деревья выпрямились, хотя шумный ветер ещё гулял в их ветках, трепля зелёную листву. Нивервир опустился на четыре лапы, хотя мог спокойно стоять, удерживая баланс, и на задних. В такой позе он напоминал силуэтом громадную диковинную и неправильную птицу. Земляной дракон движением хвоста снял щит с пещеры, с улыбкой обратился к другу:

— Мне нет такой необходимости, но моим детям следует подавать хороший пример.

Нивервир наклонил голову влево и как-то боком посмотрел за спину дракону. Из пещеры выглядывали обеспокоенные и потрясённые драконыши. Они не знали бежать ли им помогать отцу или строго соблюдать его наказ не высовываться. Пернатый самец фыркнул:

— Не думал, что у вас получится.

Трефалкир не обиделся на него за такие слова, ведь сказаны они не из-за злых сомнений, а из-за опасения за счастье на не самом лёгком жизненном пути. Король выпрямился и задал немного резкий вопрос:

— Колдовал на них?

Скорее всего, его интересовала возможная взаимосвязь между ворожбой и их внешним видом. Конечно, особенности бросались в глаза. А может, от них исходил запах чёрной магии, хотя это не было чем-то удивительным и предосудительным — они же жили с чернокнижником и частично пахли им.

— Иногда было не обойтись, я старался свести к наименьшему, — покачал головой зеленый дракон, отводя полуприкрытые глаза в сторону лесной чащи. — Я один и не мог рисковать их жизнями. Делал всё, что мог и как разумел.

— Неплохо, на них почти не заметно.

Гордо вышагивая, с высоко поднятой головой Нивервир без спроса подошёл к трём, сгрудившимся драконышам. Однако Трефалкир прекрасно знал, что тот ни коим образом не навредит его чадам, поэтому спокойно сидел и наблюдал за знакомством. Если их внешность и смущала прибывшего, то это было никак не заметно. Царственно окинув их взором, он изрёк.

— Я ваш король, малышня, имя мне Нивервир.

Детёныши слегка испуганно взглянули на отца, тот кивнул, и дети слегка неуклюже повторили его поклон. Это был первый взрослый дракон, после отца, которого им довелось лицезреть, и первый увиденный в живую король. Такой же, как и в легендах, что им так нравилось слушать. Новый самец виделся им высоким и большим, хотя большинство родичей на самом деле превосходили его в габаритах. Даже Трефалкир был несколько больше.

— Назовите свои имена, — продолжил Король после небольшой, значимой паузы, во время коей дал крохам серьёзно осмыслить всё.

— Я, — фиолетовый драконыш храбро шагнул вперед. — Сардолас.

— Я Фангрэнэ, — уверенно представился зелено-голубой малыш.

— Я Бэйлфар, — робко произнёс младший сын.

Судя по всему, детям нравилось, что к ним относятся так ответственно и даже по-взрослому, уже как к маленьким подданным, а не просто несмышлёнышам. Однако никто из них не знал, как себя вести в такой ситуации. В тоже время они не хотели, чтобы что-то пошло не так или чтобы мнение о них как-то испортилось. Нивервир нараспев произнес:

— Трое сыновей — много отцу гордости. Трое дочерей — много матери радости. Вашей матери я здесь не вижу, хотя видят боги, очень надеялся, что увижу.

Последнее предложение заставило земляного дракона встрепенуться. Он оторвался от созерцания своих отпрысков, выстроившихся в ряд, смотрящих снизу вверх на фигуру, чьи очертания несколько терялись из-за перьев. Неужели этот визит связан именно с тем, что творилось на снежных пиках? Сердце сжало дурное предчувствие.

— Ты прилетел, потому что есть какие-то новости? — Трефалкир подался вперед.

— Если Азайлас здесь нет, то толку от этих вестей немного.

Нивервир боком глянул на недоумевающих малышей, настороженно следивших за разговором двух взрослых. Догадался, что раз те не понимают, о чём речь, стало быть не знают об этом несчастье. Скорее всего, совершенно ничего. Стало быть, дальнейшее не предназначено их любопытству. А раз уж их отец не был в состоянии их отослать на время, король принял решение за него.

— А ну, марш в пещеру! — он привстал на задних лапах, чтобы казаться выше.

Замахал крыльями, стараясь создавать больше пугающего шума, нежели ветра. Это сработало: все трое детёнышей моментально развернулись и дали дёру, скрываясь в темноте пещеры. Земляные своды, обложенные изнутри гладкими камнями, казались Нивервиру не самым удобным и подходящим для жизни местом. Ему по душе больше приходились просторы, скалы и высокие деревья. Однако у каждой породы были свои характерные особенности.

Пернатый дракон проводил убегающих драконышей горящим синевой взором, повернулся к Трефалкиру. Тот с горечью, выжидающе смотрел на него оранжевыми глазами. По сути, тот уже сказал всё, что нужно. Тишина природы, прерываемая лишь далёким перекрикиванием птиц, только усиливала гнетущее, зарождающееся опустошение. Какое-то время каждый думал о чём-то своём, тянулось мучительное молчание, прерванное королём. Его голос прозвучал негромко, но жёстко.

— Ты, а не я, должен им рассказать. Нет смысла их беречь от правды.

— Я знаю, всё собирался, но сам не хочу верить в то, что она не вернётся.

Нивервир отошёл от входа пещеры и сел спиной к лесу, глядя немигающим взглядом на подавленного земляного дракона. Эту правду стоило принять быстрее. Самообман и ложные ожидания могли погубить и его друга, и его сыновей. Таким образом королю, обладающему самыми свежими сведениями, выпадала очередная ноша. Но это то, что следовало сделать.

— Я бы не думал об этом, Трефалкир. Буйство ледяных закончилось неделю назад, некоторые спустились с гор, кто-то остался там. Они снова могут соображать и хотя бы разумно говорить. Если Азайлас ещё не с тобой, то она осталась там навсегда.

— Я не знаю, — Трефалкир помолчал что-то прикидывая, затем упрямо помотал головой. — Я бы почувствовал. Она могла впасть в спячку, — надежды в этих словах было больше, чем здравого смысла.

— Ха! Едва ли это лучше. Если это так, она рискует не проснуться, — король клювом взъерошил белые перья на широкой груди.

В этом он был бесспорно прав, это очень опасная мера. Ледяные драконы умели впадать в спячку: все их жизненно важные процессы замедлялись, позволяя прожить более долгое время, а броня укреплялась, леденела. Но холод и лёд могли начать прорастать внутрь тел, заменяя собой всё: мышцы, кости, кожу, кровь. В итоге оставались лишь причудливые ледяные глыбы, никому не нужные, мёртвые и холодные. Не было определённого срока нахождения в таком состоянии, для каждого дракона он был свой. Кто-то мог десятилетиями спать и видеть сны, а кто превращался в лёд уже спустя два года сна.

— Если это так, то я должен разыскать её. Или хотя бы то, — Трефалкир запнулся, — что осталось.

— Даже не думай! — Нивервир резко оборвал эти отчаянные намерения. — Детей с собой ты взять никак не можешь, а никто кроме тебя с ними не будет возиться, учитывая все их особенности.

Конечно, он бы и сам никому не доверил своих отпрысков, да и знакомых у него было не столь много. Никто и до войны-то не водился с чернокнижником кроме Нивервира, бывшего тогда лишь принцем. Зелёный дракон хотел было что-то сказать, но король перебил его.

— Я не сижу на одном месте, поэтому не смогу побыть с твоими детьми, — словно он прочёл его мысли, хотя и был лишён сильного магического дара, — забот хватает — наши земли обширны, а восстановление после войны идёт не столь быстро. К слову, знаешь, сколько за два года вылупилось детей?

Немигающий, пронзительный взгляд синих глаз сверлил понурившегося Трефалкира. Он и в самом деле надеялся, что друг сумеет какое-то время побыть с его сыновьями, а он в это время отправится на север. Но Нивервир был сейчас прав и более разумен: такой возможности пока не было. А всё сказанное и так звучало не особо приятно. Не дождавшись ответа, Нивервир щёлкнул большим клювом.

— Включая твоих чад, всего родилось одиннадцать. И то, четверо у лавовых драконов, они сейчас самый процветающий род.

— Так мало? — зелёный дракон с удивлением уставился на венценосного гостя.

Он знал, что очень многие погибли, но после войны все надеялись на быстрое пополнение популяции. Да, высидеть яйца и воспитать дракона это далеко нелёгкое дело, но одиннадцать малышей… Это было ничтожно малое число. Оно сокрушало и повергало в отчаяние. Это нехорошо, и это правда. Ужасная и неуступчивая.

Нивервир скосил глаза к пещере, откуда слегка, будто тайно, высовывались драконыши, с интересом и неким восторгом наблюдавшие за двумя взрослыми. Впрочем, как только они поняли, что замечены, то ретировались обратно. Только тогда пернатый дракон продолжил.

— Да, так мало, и я пока не понимаю, почему так. Многие уже шепчутся о вырождении драконов, мол наше время уходит. Ничто не проходит даром и бесследно. Война нанесла непоправимый урон.

— Может, просто нужно больше времени? Да и найти спутника жизни дело непростое.

Трефалкир, как только разговор отошёл от его беды, рассуждал здраво. Да, всем хотелось поскорее вернуть течение жизни в прежнее русло, но это никогда не бывает просто или легко. Король кивнул с сомнением на морде.

— Я склонен думать так же, некоторые драконы тоже, да только беспокойств в Долине это не устраняет. Я не хочу действовать жёстко, чтобы пресекать все недовольства и начавшуюся панику, но боюсь, что скоро у меня не останется выбора. Мой отец вёл себя слишком мягко, и сейчас мне приходится иметь дело с последствиями этой мягкотелости. Даже в этом.

Предыдущий король Вискрир, режущий потоки ветра, считался ответственным за большие потери в той войне, да и, собственно, за её начало. Бывший частично самодуром, частично недальновидным правителем, он допустил человеческих магов в Скрытую Долину. Он не потрудился узнать их подлинные мотивы, когда ещё мог выпроводить их. Но Вискрир не стал этого делать, и люди смогли отыскать то, зачем пришли: несколько окаменелых яиц и древние записи на старых развалинах, открывшие магам некоторые тайны преобразования жизни и стихии внутри живых существ. Если подумать, то всё то кровопролитие можно было предотвратить ещё тогда, но этого не случилось. Знание людей выросло в больших масштабах, увеличивая их амбиции. Сначала никто не верил, что маги стали охотиться на драконов, отлавливать их детёнышей. А тогдашний король считал такое бредом, потому что: «Жалкий скот на такое не способен». Ирония судьбы, Вискрир пал жертвой тех, кого считал ни на что ни годным скотом. А его сыну и по сей день приходилось нести на себе груз ответственности за все те поступки отца. Многие ставили Нивервиру в укор глупые решения, а иногда и бездействие отца, словно он мог тогда на что-то повлиять.

Трефалкир задумчиво водил хвостом над травой, размышляя над услышанным. Только раскола сейчас не хватало между драконами. Учитывая предпосылки, недовольных больше чем тех, кто готов трезво оценить ситуацию. Нивервира вполне могут попытаться сместить, виня его во всех бедах нынешних и прошлых, возлагая на него вину отца, видя в нём лишь его тень.

— Если я тебе нужен в Долине, то скажи. Ведь я был тогда твоим помощником. Если не сможем успокоить волнения, то хотя бы будем держать всё под контролем.

— Вряд ли твою морду будут рады там видеть, ещё и с детьми, — король хищно улыбнулся, вернувшись от поддержки в хорошее настроение, — языки как у виверн, по этому поводу будут ходить шутки, а один вообще кислотный. По мне это весьма хороший знак, так как кислотных драконов не было уже лет двести или триста, но для остальных это будет что-то мерзкое и чуждое.

Нивервир был рад тому, что друг готов помочь. Их дружбу было не разрушить годами молчания, поэтому на душе сделалось веселей, несмотря на всю тяжесть никуда не девшейся ответственности. Король продолжил подначивать друга:

— Да и фантазии у тебя нет. Коготь грома? Кипящий огонь? Разъедающее дыхание? — пернатый дракон добродушно хохотнул.

— Это у твоих родителей нет воображения, рыжий клюв. Имя, подходящее королевскому отпрыску, — вслед рассмеялся и Трефалкир, нисколько не обижаясь на друга.

— Шутница была моя матушка, ничего не могу сказать, — Нивервир отмахнулся одним крылом, продолжая посмеиваться. — Ладно, пора мне лететь дальше на юг. Если будет что-то новое про Азайлас, я дам знать.

Он начал разминать крылья, раскрывать их, пока Трефалкир с благодарностью склонял голову. Ему самому стало немного легче от встречи с другом. Тут из пещеры выбежал Бэйлфар, немного растерянный и крайне взволнованный. Взрослые драконы посмотрели на малыша, который неуклюже повторил поклон, совершенно неуверенный в его уместности, и обратился к Нивервиру.

— Король Нивервир, отец рассказывал о могучих драконах вашего рода, и мне бы хотелось, — он слегка потупился и нерешительно переступал с пухлой лапки на лапку, — попросить у вас одно перо на память.

Трефалкир с улыбкой, её сдержать не представлялось возможным, наблюдал за своим сыном, таким любознательным и трогательным в этот момент. Король же выглядел чуть сбитым с толку, но клювом вытащил с одного плеча длинное коричнево-белое перо и с достоинством и всей важностью вручил его малышу. А тот замер в восторге, когда дотронулся до подарка. Нивервир чуть улыбнулся, изрекая:

— Говорят, что перья королевских драконов дарят сильные крылья. Надеюсь, что ты будешь быстро и высоко летать.

Смущённый Бэйлфар поклонился и убежал показывать перо братьям, которым тоже не терпелось рассмотреть его, потрогать и понюхать.

— Следи за ними, они ещё очень маленькие, — сказал напоследок Нивервир и взлетел.

На этот раз он постарался крыльями создавать не такие сильные потоки ветра, как при приземлении, но деревья все равно загудели и, казалось, раздвинулись, выпуская дракона в открытое голубое небо с белыми облаками. Трефалкир проводил друга взглядом, наблюдая как тот набирает высоту, а потом стремительно летит на юг, чтобы покинуть древний лес. Восторженные дети, следившие из пещеры за взлётом короля, наконец-то вышли к отцу.

Зелёный дракон посмотрел на них с любовью и тоской. Да, они нуждались в его защите сейчас больше всех, больше кого-либо. Бэйлфар гордо держал в зубах длинное перо. Дети верно поняли, что отец им хочет что-то рассказать, что-то важное и не совсем простое. Трефалкир тяжело вздохнул и начал свой рассказ, в котором собрался обозначить только самые главные моменты. Что у них есть мать, но она потерялась, что она пока не может быть с ними. Его сыновья не знали, чего были лишены, что такое мама и её любовь, поэтому восприняли рассказ как просто новое сведение о мире. Наряду с такими же, как сведения о том, где лучше искать оленя, где какие стаи драконов водятся. Вопросов пока было немного, чему Трефалкир радовался, ему было бы тяжёло дать ответы на хитрые или наоборот слишком прямые вопросы.

— Ты говорил с королём о маме, хотел полететь искать её? — спросил первым Фангрэнэ.

— Да, но король запретил мне.

Средний сын всегда спрашивал сначала по существу, обычно не тратя времени на вторичные расспросы. Ответы на них он мог получить молча с помощью наблюдательности. Например, он понял, что пока они не вырастут, отец не сможет отправиться искать маму, и что отец очень тоскует и переживает. Но двое остальных братьев пока этого не замечали. Сардолас воодушевлённо спросил:

— А когда мы отправимся на её поиски?

— Когда вы научитесь летать, — с улыбкой произнёс Трефалкир.

— А когда мы научимся летать? Я хочу летать как король, — спросил потрясённый Бэйлфар, перо он так и вертел в лапках.

— Я не знаю, но думаю, что скоро.

И отец знал, каким будет следующий вопрос: когда скоро? Весь день малыши были заняты тем, что пытались взлететь прыгнув с небольшого камня, периодически отвлекаясь на перо Нивервира. Фангрэнэ спросил у отца: не получится ли у них взлететь как делают это птенцы, прыгая с ветвей деревьев? Отец, сдерживающий смех, глядя на то, как его дети старались пошевелить крыльями в тех местах, где мышц просто ещё не было, пояснил, что драконовы крылья устроены иначе и раскроются сами со временем. Фангрэнэ важно кивнул, но попыток не оставил. Пока дети были увлечены своей вознёй, Трефалкир пробовал отследить Азайлас внутренним взором. Думал, мертва она или в самом деле впала в спячку, прикидывал, когда выдастся возможность отправиться на северные пики. Нивервиру сейчас не до сидения с детьми, больше знакомых у него не было, а в Долине вряд ли кто-то захочет побыть хотя бы четыре дня с ними. Либо рискнуть и отправиться вместе с детьми к опасным горам, либо подождать, пока они станут более защищёнными и взрослыми, либо оставить их здесь в лесу, и, если что-то пойдёт не так, быстро телепортироваться обратно к ним. Но много раз так сделать не получится, сейчас не война — жизненную энергию черпать неоткуда в тех необходимых количествах. Самец посмотрел на весело играющих детей, если с ними что-то случится, то он не сможет себе простить этого. Никогда. Он несёт за них ответственность, и Азайлас не простила бы ему, если чада как-то пострадают. Да и новость о малом количестве драконышей косвенно возлагала на него больше обязательств, сейчас у него почти четверть молодняка. Да, наверное, ему придётся подождать, пока дети подрастут, учитывая, что он совсем не уверен в том, что Азайлас ещё жива. Дракон не имел права так рисковать. Возможно, если он с детьми посетит Долину, то там он сможет хотя бы увидеть горы яснее и чётче. Долина была сильным магическим местом и имела незримые пути ко всем драконам. Из размышлений его вывел весёлый гомон. К нему подбежали сыновья с просьбой показать, как правильно надо шевелить крыльями. Трефалкир улыбнулся и весь остаток дня показывал детям, как раскрываются крылья и как они двигаются, а малыши важно и внимательно наблюдали за ним.