Драконовы земли

24. Встреча

Нивервир лежал на крыше своей башни и, нежась под лучами, застывшего тысячелетиями назад, солнца, дремал. За последние двадцать с лишним дней он устал, наверное как никогда раньше. Король не имел опыта плотного общения с детьми и тем более их воспитания. У него не было ни братьев, ни сестёр, чтобы хотя бы представлять, как вести себя с драконышами, с гибридной самкой, чьё сознание недалеко ушло от детского. Да и его собственные родители не уделяли ему особого внимания, чаще всего предоставляя молодого принца самому себе. Он и сам считал такое отношение правильным и оптимальным: детёныши должны сами учиться исследовать мир, слушать инстинкты. Но, возможно, дело было в том, что королевские драконы взрослеют раньше прочих, и его период детства длился только два года до того самого момента, когда он встал на крыло. Сыновья Трефалкира могли об этом пока только мечтать, попутно донимая взрослых драконов расспросами. Благо чернокнижник неплохо их воспитал, и черту надоедливости они не переступали, интуитивно опасаясь незнакомых родичей. Если взрослые драконы недолюбливали чернокнижника, то к его детям относились терпимо, примирившись спустя какое-то время с их необычной внешностью. Выступающими нижними челюстями, слегка недоразвитыми верхними у Бэйлфара и Фангрэнэ, цветастыми языками и слишком крупными размерами Сардоласа. Его все принимали за сверстника Роулсанэ, исправно приглядывавшей за драконятами, и очень удивлялись, когда дети самодовольно сообщали, что им троим нету и двух лет со дня вылупления. Драконыши очень спелись за это время с юной морской драконицей и уже обсуждали совместные планы на такое далёкое будущее, что любой взрослый дракон лишь снисходительно улыбнулся бы. Вчетвером облететь все драконовы земли, увидеть настоящие чудеса природы, может, открыть новые просторы. Самка обещала показать им необычные морские глубины, от чего драконыши пришли в полный восторг. Когда они тосковали по отцу и выражали свои страхи за него и за мать, которую ни разу не видели, Роулсанэ их утешала, прижимала к шее и подбадривала. Они видели в ней не то старшую сестру, не то воспитательницу. Вероятно, потому что впервые столкнулись с таким неким подобием материнской заботы. И даже сама Роулсанэ начала испытывать за них больше ответственности чем раньше. Но, скорее всего, из-за инстинктов, заложенных природой. Самки подсознательно заботятся о потомстве, самцам в этом плане труднее. Наверное то, как Трефалкир воспитывал и опекал своих чад, было очень редким явлением и было возможным благодаря его невероятной любви к Азайлас.

Нивервир не сомневался, что не сможет так же, даже если бы у него и было потомство. Об этом говорило его отношение к рукотворной драконице, за которую он взял на себя ответственность. Пускай пернатый самец вёл себя уверенно, успокаивал обитателей и гостей Долины, сам он до сих пор не мог относиться к ней, как к полноценному родичу. Она больше напоминала совсем уж примитивное животное, жалкое подобие драконьему роду. Однако король добился за эти дни небольшого успеха. Тёмно-алая самка перестала рассматривать всех и каждого как потенциальную пищу, потому что из бледно-жёлтых глаз ушёл дикий, голодный блеск, так настораживающий всех вокруг. Теперь она по большей части смотрела с интересом, непониманием, озадаченностью. После долгих снов в роще шепчущих деревьев, она стала более спокойной и стала повторять всё больше слов. Иногда бессмысленно, иногда осознанно, придавая им какое-то своё значение. Почти всё это время драконица неотрывно следовала за Нивервиром, очевидно признав в нём короля или кого-то весьма сильного. Это действовало ему, привыкшему к гордому одиночеству, на нервы. Поэтому иногда, как например сейчас, он просто оставлял её внизу на плацу перед полуразвалившейся башней, а сам забирался наверх и отдыхал в тишине без этого постоянного бормотания за спиной. Рукотворное создание прыгало по гранёным белым камням, постукивало по ним клювом, когтями. Пару раз сыновья Трефалкира отваживалась подойти поближе и попытаться поиграть с ней. Без особых успехов — они только обнюхивали друг друга и нерешительно трогали лапами. В итоге самка садилась, закрывая себя тёмно-алыми оперёнными крыльями, и недоумённо смотрела на маленьких пришельцев. Они же, спустя какое-то время и несколько попыток заговорить с ней, уходили обратно к Роулсанэ, которая не решалась подходить к гибриду ближе чем на тридцать метров. В такие перерывы Нивервир либо дремал, наблюдая одним глазом за этими нелепыми сценами, либо думал о своих обязанностях, что ему стоит в ближайшие дни начать облетать патрулем земли. Но как это сделать, когда у тебя под надсмотром один великовозрастный, опасный ребёнок и трое малышей, за которыми недолгое время может присматривать один подросток? Трефалкир задерживался, и пернатый дракон не мог отбыть из Скрытой Долины с чистой совестью. Это не могло не тревожить короля. Последний раз земляной дракон тормозил его отправку очень давно. «Последний раз это было восемь или девять лет назад», Нивервир сморгнул. Яркий, синий огонь глаз слегка померк, король погрузился в воспоминания.

В Скрытой Долине в тот день всё шло совершенно обычным образом. Мирно, тихо и совершенно спокойно. Этот беззаботный денёк юный принц проводил за оттачиванием своих лётных навыков. Ему исполнилось девятнадцать лет, со стороны столетних драконов ещё совсем детёныш, но уже вполне самостоятельный и взрослый. Он, по сравнению с прошлым годом, совсем немного прибавил в размерах, клюв казалось набрался крепости и прочности, а все четыре крыла стали ещё сильнее. Ими он и занимался, летая в лесах Долины, учась преодолевать препятствия на лету, преодолевать такое замкнутое пространство, совершать в этих условиях неожиданные стремительные манёвры. И когда молодой дракон услышал призывный, несколько раздражённый клёкот отца, уже порядком набил себе ушибов на крылья. Нивервир устремился к венценосному родителю и через минуту уже стоял перед ним на развалинах древней площади, сложив крылья и покорно наклонив голову. Вискрир, на тот момент ещё величественный и внушающий уважение, надменно оглядел своего единственного сына, который весь был в мелких веточках и листочках. Принц уже несколько лет назад понял, что все его попытки привлечь к себе благосклонное внимание отца ни к чему не приведут. Вечно что-то будет не так, вечно он чем-то не устраивает его. Поэтому и не старался ему вечно угождать, старался быть самим собой и самому себя ценить. Хотя от простой детской обиды отделаться не получалось. Разве он где-то подвёл родителей? Мать же такого высокомерия не проявляла, даже наоборот, пытаясь сгладить острые углы между сыном и отцом, проявляя чрезмерную заботу по отношению к своему чаду.

— Нивервир, я хочу, чтобы ты полетел на юго-западные склоны к нашим родичам, — важно начал король.

Молодой дракон знал ту семью королевских драконов, они приходились ему двоюродными родственниками. Состояла из двух взрослых драконов, одного подростка и двух детёнышей. Нивервиру они нравились и он не понимал, почему его собственные отец и мать медлят с продолжением потомства. С другой стороны: режущему потоки ветра исполнилось только сто пятьдесят семь лет, что по меркам драконов более чем нормальный возраст. Матери, Осфир, же было сто двадцать три года. И принц свято полагал, что ещё успеет повозиться с братом или сестрой. Но пока одиночество учило его любить себя, медленно учило не зависеть от чьего-либо мнения.

Получалось это с переменным успехом. Иногда ему казалось, что отец не такой мудрый правитель, как кажется. И что именно в этом причина такого отношения к собственному сыну. А иногда казалось, что он сам просто не дотягивает до своего отца и его силы. Режущий потоки ветра был могучим драконом, длинные перья покрывали не только голову и крылья, но и спину вдоль хребта, мощные пластины покрывали всё тело, а клюв был длинным и загнутым. Видя, что чадо не перебивает его и не проявляет особого интереса к словами, Вискрир спокойно продолжил.

— От них не было никаких вестей больше чем за месяц. Полетишь — разузнаешь что там и как.

Работа для простого дракона с быстрыми крыльями. Работа для гонца — не принца. Нивервир не сказал этого вслух, молча принимая это распоряжение. Отец отправлял его одного не в самый ближний край, никак не заботясь за безопасность единственного отпрыска.

— Можно я возьму с собой Трефалкира, отец? Дорога нелёгкая, я бы предпочёл лететь не одному, — всё так же не поднимая головы, спросил Нивервир.

— Остальные драконы тебе только спасибо скажут, если ты уведёшь из Долины этого чернокнижника. От него смердит его магией.

Выразив таким образом своё одобрение, Вискрир взмахнул всеми крыльями и взметнулся высоко в небо, оставляя сына одного вместе с поднятым ветром и несколькими выпавшими бело-коричневыми перьями. Молодой дракон проводил его взглядом и пошёл на поиски земляного дракона. Тот появился в этом месте примерно четыре года назад. Нивервира не оттолкнула мрачная, удушающая аура вокруг этого самца подростка. И, вопреки всем мнениям, они быстро сдружились. Принца поразила история Трефалкира и отсутствие предвзятости с его стороны. Он общался с ним, с наследником короля, как с равным себе. Благодаря этому, между ними возникло взаимопонимание и уважение. Впрочем остальным драконам не нравилось, что Нивервир водит дружбу с чёрным магом, пускай и очень юным. Все опасались: не повлияет ли это пагубным образом на принца и на его душу. Сам принц удивлялся, как первый за всю его короткую жизнь друг может на него плохо повлиять? Ему наоборот стало легче и веселее находиться в Долине. Он стал реально задумываться о вещах, о которых раньше знал, но слишком уж поверхностно. Например, что есть ответственность перед другими? Стал понимать, как ему стоит относиться к поданным, если когда-нибудь станет королём. И какая разница, что его друг несколько чудной и отличается от прочих. К тому же отец никак не возражал этому общению, а может, ему просто было всё равно.

В любом случае отпрыск Вискрира не видел в этом никакой проблемы. Мир драконов разнообразен и чудесен, стоит принимать все его стороны. Трефалкир отыскался на границе развалин древнего города. Тёмно-зелёный дракон катался по сочной траве, трясь мордой о мягкую землю. Она забивалась за небольшие наросты, за мембраны, коими заканчивалась его голова, за подбородок с круглой, выступающей чешуёй. Завидев спускающегося с неба друга, чернокнижник сел и отряхнулся, но опрятней выглядеть не стал. Нивервир пружиняще приземлился на задние лапы, покрытые плотной жёлтой чешуёй, сложил две пары оперённых крыльев за спиной, передние лапы перед собой. Трефалкир приветственно, миролюбиво заурчал. Но в его тёмно-оранжевых глазах прибывший прочёл некую печаль, впрочем не столь сильную, чтобы начать переживать за друга.

— Не ожидал, что ты будешь здесь, Трефалкир. Что-то случилось? — сильный, дружелюбный голос не вязался с тем смирением, которое слышалось в кратком разговоре с отцом.

Земляной самец, выросший на северный пиках, нервно поводил в воздухе хвостом, потом выдохнул и начал объясняться.

— Я сегодня гулял по лесам возле подземного лаза и нашёл там очень красивый цветок. Я такого никогда не видел ранее, хотя не раз бродил вокруг того места. И я захотел показать его Азайлас.

Чернокнижник замолк, теперь во всём его виде читалась досада. В этом поведении никакой тайны не было, принц запрокинул голову и клокочуще, беззлобно рассмеялся, затем вынес вердикт.

— Надо полагать она не только отказалась, но и что-то сказала по этому поводу. Иначе бы ты не валялся тут с такой мордой.

— Она сказала, что ей не до этой чепухи и что взрослые драконы должны быть серьёзней и думать о другом, — земляной дракон насупился и обернул себя кожаными крыльями наподобие летучей мыши.

— Ей только четырнадцать лет, — примиряюще сказал Нивервир, взмахнув тонким хвостом, — её сейчас интересуют другие вещи, нежели красота и трогательность.

Подразумевалось, что впечатлить в таком возрасте самку можно силой, победой в поединке. Иными словами показать, что ты лучше других, а не чувствительней и романтичнее. Трефалкир мог бы сказать, что нутром чувствует: Азайлас нравятся краски природы и их проявления, потому что она, как и он, росла на однотонном белом севере; но не стал, только фыркнул, раздув ноздри и выдохнув облачко белого пара.

Королевский дракон посмотрел на него, наклонив голову с не особо длинным, но крупным жёлто-рыжим клювом. Друг явно был уязвлён и расстроен. Азайлас ему нравилась, но она отвергала все его попытки ухаживания. Может, дело было в её нраве, может, в её строгом воспитании, может, в том, что они были разных пород, может, в самой неуместности чернокнижника и его противоестественности. «Что ж, можно ненадолго и задержаться перед отправкой», Нивервир принял решение.

— Хочешь, я хоть посмотрю на твой диво-цветок? — предложил принц, посмеиваясь. — А потом мы направимся из Долины на юго-запад.

— Хоть с тобой поделюсь увиденным, — Трефалкир улыбнулся, устало прикрыла глаза, затем прищурился, — а что на тех землях?

— Отец посылает меня проведать родичей, а тебя я приглашаю с собой, — пернатый дракон раскрыл верхнюю пару двухцветных, коричнево-белых крыльев и сделал ими широкий жест.

— Знал, что не откажусь? — спросил маг, вставая на четыре лапы и направляясь в лес.

— Конечно знал, — фыркнул Нивервир и направился за ним прыгающей походкой.

Они углубились южную часть леса, где развалины больших каменных домов уходили частично под землю и совсем уж заросли густой растительностью. Не всем гостям Скрытой Долины здесь нравилось, но некоторые драконы, виверны и человеческие маги иногда приходили сюда. Сетуя на невозможность в таких зарослях размахнуться крыльями, принц перепрыгивал выступающие корни и оглядывал местность. Земляной дракон просто брёл сквозь лес со свойственной его породе лёгкостью и небрежностью. Наконец они дошли до небольшой поляны, где и рос высокий со множеством алых лепестков цветок. Запаха он не источал, но всё же выглядел красиво и захватывающе. Для жителей снежных пиков. Луг озарил смех Нивервира.

— Это же мутралэр, он очень часто встречается в таких лесах. Однако и правда красиво распустился, — отметил принц, щёлкнув клювом, — в Долине редко что-либо зацветает по-новому, в основном цветы либо всегда раскрыты, либо никогда.

— Вот и я хотел показать Азайлас такую красоту, — маг покачал головой, сетуя, — может в следующий раз.

— Верно, мы и так задержались, пора лететь, поручение не ждёт, — Нивервир взмахнул крыльями, мигом оторвался от земли и стремительно полетел напрямую вверх через густые кроны деревьев.

Трефалкир огляделся, всматриваясь оранжевыми глазами в заросли пару мгновений, бросил прощальный взгляд на цветок, затем последовал за своим другом. Тот уже ждал его, паря в небе, вдвоём они поднялись ещё выше и через минуту преодолели призрачную границу безопасного мира, оказываясь во внешнем. Покружили какое-то время над равниной, обсуждая, как им лучше добраться до места назначения, и полетели на юго-запад.

Нивервир чётко помнил это ощущение, когда пересекаешь эту невидимую черту, словно выныриваешь из тихой реки. Помнил, как он вместе с Трефалкиром безмятежно покинул Скрытую Долину, ещё не зная к чему-то это приведёт. Внезапно он ощутил что-то похожее, перекликающееся с воспоминаниями о том дне. Встал на четыре лапы, черепица тихонько зазвенела под его когтями, повёл клювом, и улыбнулся. Через секунду небо вдалеке озарила малая светло-голубая вспышка, и показались две фигуры. Две хорошо знакомых ему фигуры. Они вернулись. Король издал приветственный клёкот.

Комментарий к 24. Встреча.

Да, дорогие читатели, да. Это то самое, что некоторые из вас ждали. Это звёздочки для флэшбеков о событиях войны XD. Я очень старался сделать переход ровным. Хотелось показать героев более молодыми и беззаботными, чем они есть в нынешнем времени. Мирное время до тяжёлых событий. Не стоит забывать и о настоящем:3

Цветок примерно что-то среднее между Этлингерой и Аморфофаллусом титаническим. Некоторые драконы верят, что он распускается перед кровопролитием, но ни Нивервир, ни тем более Трефалкир этого не знают. Да, я спрятал эту иронию.

Мать Нивервира Осфир — мягкое перо.

Читатели, четверо ждущих, спасибо вам!