Драконовы земли

59. Прибой

Волны ударялись об отвесные скалы, разбивались, оставляя на камнях беловатую пену, и ещё до того, как та стекала вниз, а созданный плеск успевал растаять, накатывали очередные волны, начиная всё по новой. Слушая это дыхание прибоя, Сардолас грузно летел над краем длинного обрыва. По левое крыло раскинулась зелень леса, по правое же причудливым, струящимся полотном легло серо-синее море. Выдался пасмурный и угрюмый день, от этого пейзаж отдавал какими-то строгими северными тонами, несмотря на теплоту течений и воздуха. Это всё для дракона было малоизвестным даже в завихрении встречных потоков, хоть он и помнил рассказы отца о море. Оно было красивым, напоминая сейчас серое небо, но не особо его впечатлило. Его больше занимало, как бы не пропустить на незнакомом пространстве нужного родича. У любого места всегда имелись свои секреты и правила, которые могли сбить гостя с толку, если не погубить. Поэтому штормовой самец летел невысоко и без спешки, уделяя больше внимания бдительности. Периодически налетал свежий ветер, и дракон водил мордой, принюхиваясь к приносимым запахам. Едкость солёной воды, рыхлость мокрого песка и особый аромат влажных глыб. Всё это смешивалось, пыталось перебиться ароматом приближающегося дождя. Казалось, что вода властвовала и внизу, и наверху, оставляя совсем немного пространства почве и живущим на ней существам. Здесь царил странный простор и обманчивая пустота. Сардолас, удерживая чёрными крыльями восходящие, иногда шквальные потоки, рассматривал то горизонт, где бескрайнее небо всё же соединялось с краем океана, то символичную границу земли, что пролетал. Нивервир сказал, что драконица ждёт его на Датийсе. Но этот уступ тянулся на километры вдоль берегов, порой попросту заменяя их. И на всём пути дракон не увидел ни единого крылатого ящера. Его сопровождали лишь протяжные крики чаек, трескотня кайр, бормотание бакланов. Сами птицы виднелись на скалах, стаями летали над колышущейся гладью, видимо охотясь на рыбёшку. Может быть, дело было в погоде, сделавшей его единственным путником на большое расстояние. Одиночество едва не начало ощущаться странным беспокойством, когда ветер принёс запах родича. Слабый и еле-еле знакомый. Тонкий и в чём-то даже мелодичный, как журчание ручейка. Года, события и взросление размыли его, но всё же тот остался определяемым. Он знал его ещё драконышем пусть и недолгие несколько недель. Роулсанэ была уже где-то рядом, и её запах был ему приятен. Самец взмахнул крыльями, чуть набирая высоту, чтобы побыстрее добраться до неё, и продолжил бдительный лёт. Несмотря на всю привычную собранность, он ощущал нечто новое: какое-то неожиданное волнение перед тем, как увидит её. Оно было не таким, как перед знакомством с новыми родичами. И может, дело было в том, что он уже встречал морскую самку. Или в чём-то другом. Как у неё шли дела все эти десятки месяцев? Захочет ли она ему поведать о своих приключениях? Было любопытно услышать о них, но если драконица не расскажет, то он не станет докучать ей расспросами. Сардолас потряс головой, гулко фыркнул, стараясь думать не о таких вещах, а о том, что его окружало. Безопасность и осторожность не бывают лишними, ведь его отправили, чтобы странница далёких земель добралась до Скрытой Долины в сохранности. Поэтому старший сын Трефалкира продолжил высматривать в зарослях, камнях, водах что-то подозрительное или необычное, не замечая того, что отчего-то ускорился ещё больше, стремясь вперёд по нити усиливающегося запаха.

Он заметил её раньше, ещё издалека. Уж очень её пёстрая шкура выделялась на фоне травы, поросшей на высоком, задранном к облакам, уступе. Драконица лежала на нём, рассматривая далёкую даль, а может и дремля. С его ракурса этого было не разглядеть. Мягкое, пастельное голубое пятно на тёмно-зелёном фоне. Отсутствие прямых солнечных лучшей лишь подчёркивало эту красоту, неуместную в таких условиях. Хотя Сардолас готов был поспорить, что под водой окрас преображается, становясь более прекрасным. Он издал вежливый, приветственный гулкий рык, обращая тем самым на себя её внимание. Самка дёрнула хвостом, изнанка которого была тёмно-синей, как лапы и полосы на морде. Подняла шею и взглянула наверх. Даже с такого расстояния дракон увидел её кроваво-красные глаза. Увидел вновь спустя целое десятилетие и ощутил чуждое себе томление где-то глубоко в сердце. Её морда выразила искреннее изумление, переросшее в робкое радостное удивление. Она, вставая и сходя со своего места, издала ответный, не очень громкий вой, разрешая приземлиться рядом. Только тогда штормовой самец начал снижаться, отметил, что Роулсанэ изменилась. Тело более вытянулось, немного прибавило в габаритах, а пушистых, желтоватых наростов-жабр у головы стало вроде бы больше, ещё они появились на шее у челюстей. Да и сама морда стала более волнистой, будто бурные течения из года в год оставляли свои следы и проточины. Но это была вся та же самка, с которой его и его братьев свели обстоятельства. Во всяком случае, Сардолас с какой-то неуверенностью вглядывался в эти новые, более зрелые черты, словно опасаясь узреть куда большие перемены.

— Коготь грома! — воскликнула самка, ещё до того, как прибывший опустился на лапы. — Не думала тебя здесь увидеть. Я ждала рыжего клюва.

— Это он меня и послал, — чинно кивнул самец, прижимая голову к мощной груди, когда почувствовал твёрдую опору, свернул широкие крылья. — Рад видеть тебя в добром здравии, текущая песня течений.

Он начал распрямляться, и, поднимая взор желтовато-рыжих глаз, без всяких усилий смог разглядеть в узоре шкуры новые, менее яркие чешуйки. Такие вырастают на месте глубоких укусов, царапин, когда те затягиваются. Это самую малость встревожило его, и дракон сделал себе пометку: спросить у неё о ранах позже. Их наличие не удивляло. Это было частью любой жизни, особенно того, кто путешествует в далёкие уголки мира. И всё же — ему не хотелось, чтобы на ней были даже такие временные шрамы.

— Мне тоже приятно наконец увидеться с тобой. Прошло столько лет, — она говорила, покачивала шеей и мордой из стороны в сторону, дабы получше осмотреть его. — О солнце и луна, ты так вырос, Сардолас.

Он едва ли не поперхнулся от её слов и голоса, в котором слышалось что-то почти что гипнотическое. Захотелось сделать шаг вперёд и коснуться её носом, но сладив с этим порывом, чёрный самец выдавил из себя лишь скупое, несколько нескладное:

— Ты тоже.

Роулсанэ, к его облегчению, такое вроде не смутило, и дракон смешанной крови украдкой выдохнул. Она смотрела на него снизу вверх глазами цвета красного коралла, в которых зрачок едва угадывался, с живым и простым интересом. Её улыбка стала шире, показывая края белоснежных зубов неровной формы, которой могли похвастаться многие подводные обитатели. Наконец младший самец попытался нащупать прежний, надёжный тон.

— Я здесь, чтобы безопасно провести тебя до Скрытой Долины. Нивервир сейчас занят на восточных землях, там стали встречаться человеческие охотники, — спокойно объявил он, затем уточнил. — Ничего пока опасного, но я тоже считаю, что так будет надёжней.

— Конечно! — драконица трогательно прищурила веки, отчего стала выглядеть нежной. — Так будет и веселее, столько надо друг другу рассказать.

— Слышал, ты сплавала на дно атолла, — заметил Сардолас, отводя взгляд в сторону моря, откуда доносился шум прибоя. — Как и было дано тебе в видении.

— Да, — кивнула самка, проследила его взгляд, заговорила чуть отстранёно. — Я месяц плавала рядом с азоризами и много чего повидала. Много интересного, я расскажу тебе, когда мы будем лететь на север.

Штормовой самец сдержанно кивнул, не зная как себя и вести. Её присутствие что-то явно делало с его хладнокровием. Он ощущал, что сейчас не время для своей решительности и твёрдости. И это заставляло его чувствовать себя уязвимым перед ней. Но этому хотелось шагнуть навстречу. Его тянуло к ней почти что волшебным образом. Это было весьма внезапным открытием. Впрочем он не собирался предпринимать что-то особое, пока не разберётся в том, что ощущал душой. Не может же это быть то самое? А что чувствует она при нём? Сказать ли об этом?

От этих вопросов и метаний, которые он привык решать сразу же, отвлекло слабое, почтительное касание к кисти его передней лапы кончиками её белых когтей. Роулсанэ незаметно для него подошла ближе, села рядом и теперь вопросительно заглядывала ему в морду. Даже от этого дракону стало не по себе, впрочем он не двигался и особо ничем не выдавал своё подлинное состояние.

— Ты первый раз видишь море? — её голос звучал заботливо и воодушевлённо.

— Да, — признался Сардолас, не делая из этого особой тайны и позволив себе в самом деле рассмотреть нескончаемую череду волн, а не думать обо всех этих странностях.

— Мы тогда мечтали вместе его посетить, все вчетвером, — она убрала лапу, застенчиво улыбнулась. — Хочешь посмотреть на подводный мир?

Дракон даже растерялся, поскольку не понял последнего предложения. Точнее, не был уверен, что правильно расслышал. Повернулся к самке, и выражение его морды говорило куда красочнее всех просьбы повторить. Однако мысль: не ослышался ли он; перестала его так колебать, стоило ему ещё раз взглянуть на собеседницу. Она была красива и источала нечто помимо чудного запаха.

— Мы можем сплавать туда, — объяснила голубая драконица, указывая краем крыла на водную гладь внизу. — Здесь недалеко есть коралловый риф, мне хочется тебе его показать. Поделиться этим.

— Но нам надо лететь в Скрытую Долину, — серьёзно заметил штормовой самец, впрочем где-то внутри уже признавая своё смирение её желанию.

Если Роулсанэ желает, чтобы он поплыл с ней туда и узрел этот новый мир, то он поплывёт. И не важно, что он не морской дракон и не мог дышать под водой. Если держаться рядом с поверхностью и не нырять очень уж глубоко, то всё получится. Ещё Сардолас решил, что может зачаровать пузырь из воздуха, так что вряд ли случится что-то страшное. Самка тем временем продолжала его убеждать.

— Это не займёт много времени, коготь грома, — она всё сидела рядом с ним, будто ожидая его согласия. — А потом отправимся в путь. Расскажешь мне, как поживают Фангрэнэ, Бэйлфар, родители. Ты сам.

— Я думаю, — участник дозора восточных гор выдохнул, прикрыл глаза, — что мы можем посмотреть на риф.

— Прекрасно! — драконица мягко раскрыла крылья, обнажая их песочную изнанку.

Мембрана местами оказалась надорвана. Путешественница моментально подпрыгнула вверх, отрываясь лапами от твёрдой земли. Ветер тут же подхватил её, унося и поднимая, затем она взмахнула крыльями, беря контроль над полётом, и через несколько секунд уже ныряла вниз головой, как пущенная человеком стрела, в воду. Без фонтана брызг и особого, громкого плеска. Сардолас как-то понуро проследил сперва за её движениями, затем какие-то мгновения наблюдал за расходящимися кругами, пытаясь заглянуть сквозь чёрно-синие волны и увидеть хотя бы силуэт подруги. Правда, как и должно быть в природе, её окрас под водой играл не только новыми красками, но и служил отличной маскировкой. За неимением лучшего крупный дракон взлетел, начал снижаться к морю, желая осторожно погрузиться в него сперва для того, чтобы просто проверить течение.

Ощущения отличались от тех, что были от плавания в реке. К его удивлению: вода оказалась тёплой. Гораздо теплее, чем можно было ожидать в мрачный, смурной день. Какое-то время самец плавал, разминая чёрные, длинные лапы, привыкал к волнам. Рядом показалась тёмно-синяя голова драконицы с голубыми полосами. Солёная жидкость ручейками стекала по рельефу её морды, удивительно окаймляя её, а жабры распушились, увеличиваясь в размерах. Второе веко уже закрывало глаза.

— Идёшь? — спросила она, не подгоняя спутника.

— Да, сейчас, — быстро пробормотал дракон.

Он начал часто, глубоко дышать, часто, коротко выдыхать, чувствуя как кислород насыщает кровь. Последний вдох до упора и нырок. В толще вод оказалось темно и размыто. Чётко видеть дальше чем на десять метров не представлялось возможным. Хотя при наличии солнце всё было бы иначе. Делалось неуютно, тело тяжёлым грузом тянуло на дно, которого было не разобрать. Сардолас раскрыл крылья, ощущая все немалые усилия, которые потребовались, взмахнул, наклоняя вперёд. Сдвинулся тем самым вперёд. Ещё мах хвостом, подгребание лапами и он уже плыл. Мимо с поразительной лёгкостью какого-то призрака пронеслась Роулсанэ, издав высокий визг, превратившийся в воде в таинственное завывание. По всей видимости, звала следовать за ней. Подняв голову, отмечая про себя расстояние до спасительной поверхности, самец направился в указанную сторону. Старался держаться горизонтально, не уходя на глубину. Ведь он лишь временный гость в этом царстве и не создан для таких условий. Однако очертание морской драконицы успокаивало и, несмотря на чуждость ощущений, имелось чувство правильности. Да и любопытство присутствовало. Может, не такое, какое проявили бы его братья, но всё же. Много необычных историй, коих он слышал как в детстве, так и нынче будучи взрослым, пришло из морей. Здесь, в безмолвии, обитало множество удивительных животных. Правда, их дракон пока не видел. Лишь смутно замечал стайки рыб где-то в стороне. Это было не столь важно: ведь рядом была морская самка, ведущая его к тому, что она хотела показать. Разделить с ним. И это первое что-то, что принадлежало только им двоим. От этого его сердце трепетало. Неужели это то, о чём так просто говорил отец, и то, что мать не могла объяснить. Сейчас в объятиях моря у Сардоласа было время спокойно, откровенно подумать об этом, зная, что ему не предстоит говорить вслух. Пока что. Они разной крови, будет ли это в случае с текущей песней течений серьёзным препятствием? Он не знал, но знал, что если вообще не расскажет ей о том, что чувствует, будет ещё хуже. Это будет равносильно тому, чтобы пойти против себя самого. А он никогда не бежал от опасностей. И никогда не собирался. Даже не имело особого значения, когда это началось. В первую их встречу, просто тогда они ничего не могли понять, или же сейчас это чувство окутало их или только его. Это было не важно. Впереди замаячила какая-то громада, и самец, чей окрас тоже удивительно сливался с водой без света, сумел различить приглушённые, но выделяющиеся цвета. Риф. Роулсанэ обернулась без труда вновь издавая радостный рык, долженствующий говорить, что они почти приплыли. И Сардолас улыбнулся. Не от этого. А от того, что любил эту драконицу.

Комментарий к 59. Прибой.

Я думаю, что это единственное перед чем пасует Сардолас) Дракон сильный и достойный. Надеюсь, что их взаимодействие удалось передать хорошо и объяснить минуя главного слова. Думаю, оно началось много раньше))) Намёк проскользнул в 33 главе, где особо внимательные могли обратить на него внимание.

Роулсанэ выросла, ведь она действительно совершила свои странствия в одиночку. Вы можете видеть, какой она стала из подростка. Её давно не было на этих страницах, потому что её путь начался много раньше, чем у сыновей Трефалкира и Азайлас) Однако именно так наглядно видно, что что-то всегда возвращается, продолжается само по себе. В жизни всегда есть место этому. И это может принести за собой что-то новое для одного, что-то знакомое для другого. А может, и то и это сразу)

Семеро ждущих, где-то потерялось несколько) Это последняя глава к которой можно будет поставить ждуна. Это особый вид активности, который как и отзывы делает вас частью истории. Ведь каждый так или иначе вносит свой вклад, поддержку, необходимую для того, чтобы история стала лучше. Но этот путь заканчивается. Шестидесятая глава выйдет 14 ноября. Осталось ждать меньше недели.

Рубрика познавательные ориджиналы, сегодня по цитатам XD

“Ты спишь, и ждешь меня, и ждешь огня, и я несу его тебе, сраженный красотой твоей. Сраженный” «Патерсон», Уильям Карлос Уильямс.