Драконовы земли

43. Дрожь городов

И король сдержал свои слова. Уже через несколько дней один из крупных каменных городов рядом с землями драконов горел. Без особых причин, просто он оказался ближайшим. Драконы атаковали стремительно и большой группой. Они не ведали, пришли ли маги оттуда, или же имели обитатели домов хоть какое-то отношение к произошедшему. Это не то, что их волновало. Они просто хотели изничтожить всех людей, пока не избавятся от угрозы. Никто не знал, где скрывается их враг, поэтому драконы, ослеплённые яростью, просто сжигали и крушили всё, что видели. Вероятно, люди даже не успевали понять, что происходит. Драконы бесшумно вылетали из облаков и только потом объявляли о себе рыками, разносившимися на многие километры вокруг. Враждебные рёвы, не несущие в себе ни толики предупреждения. Затем же драконы бросались вниз, изрыгая пламя, сбивая им, а порой и собой, защитные сооружения. Земля сотрясалась от разрушаемых башен, крушащихся стен, летящих во все стороны каменных блоков. Горящие обломки падали на крыши зданий, начинали тлеть и дымить, медленно поджигая собой черепицу, настилы. Люди успевали выбегать на улицы до того, как разгорался полноценный пожар. Однако это не спасало их, ведь драконы не собирались ограничиваться только уничтожением построек. Город, погибая, кричал, как единое существо, от которого откусывали кусок за куском. Вопли людей соединялись с грохотом ударов от обломков, с дрожью земли, с треском огня, распространявшегося с безумным весельем, с редкими завываниями нападающих. Очень скоро к небу валил густой, чёрный дым, в котором летавшие драконы, напоминая летучих мышей, то исчезали, то появлялись вновь, нанося новые удары. Поднимался удушливый смрад, медленно распускавшегося плода страшной смерти. И в самом деле, сверху было отчётливо видно, как один этап разрушения сменяется другим, подобно циклу жизни. От города осталась лишь бесформенная груда потемневших и раскалённых камней. Однако люди, эти несуразные существа, были ещё живы. Они спасали самих себя, пытались помочь другим выбраться из-под развалин, в ужасе убежать прочь. Кому-то это удалось, но для большинства всё закончилось встречей с драконами. Некоторые ящеры ели, другие же просто убивали, дробя слабые тела зубами, сминая и давя их ударами лап. Через час после того, как всё началось, от города остались лишь дымящиеся останки, да почерневшая, выжженная земля. Драконы не стали долго задерживаться там и, оставив всё как есть, полетели дальше. Ведь впереди располагалась цепь человеческих поселений. Впрочем, мелкие деревушки они пролетали мимо. Те жители сами догадаются, что находиться рядом с драконами опасно. И действительно, не прошло и нескольких дней, как драконовы земли спешно покидали люди, жившие там. Крылатые ящеры слишком чётко дали понять, что более не собираются терпеть такое соседство. Меньше чем за месяц они обозначили все свои границы полосой из дыма и пепла. Но подлинных врагов драконы пока не встретили вновь в открытом сражении, что только раздражало и злило. Странные и почти мгновенные налёты охотников, похищенные детёныши; всё это периодически появлялось то тут, то там. Лишь несколько раз группа взрослых драконов настигала их, встречая достойный отпор, но разбуженный гнев ничто не могло побороть. Смерти были с обеих сторон, однако концу этому не было видно, и всё только продолжалось, катясь сцепившимся клубком, принося всё больше и больше разрушений.

Драконыши слушали, заворожённо приоткрыв пасти и смотря на своего отца. Трефалкир толковал об этом крайне серьёзно, не восхваляя силу родичей, которая поистине была устрашающей, не выделяя чью-либо сторону. Самец старался рассказать всё так, как запомнил это сам. Он видел всё это буйство своими глазами, поскольку участвовал в нём, неустанно ища магов. И постоянно ожидая появления того, над чем они трудились. И пока Нивервир метался от передовой к землям возле Скрытой Долины, поскольку тот мир не мог вместить в себя всех, чернокнижник за редкими исключениями оставался на человеческих территориях. Помимо прежних причин для беспокойств добавилась ещё одна: не все драконы физически могли противостоять заклинаниям и творить их самим. Кто-то из родичей увлекался магией, кто-то, как и он сам, ведал больше прочих, но большинство почти не знало этого искусства и оставалось уязвимым перед ним. Поскольку люди довели волшебство до крайне высокого уровня. Поэтому земляной дракон скорее брал человеческих магов на себя, не давая им атаковать других драконов. Детёныши были в высшей степени увлечены рассказом, погружавших в события прошлых лет. Любопытство, тревога. Они размышляли над тем, что слышали. И фразы заставляли их, скорее, понимать неизбежность этой стороны жизни, нежели желать что-то с ней сделать. Все трое чад с разными оттенками жалели всех: драконов, людей, леса, живность, что пострадала в результате войны. Но при этом братья не выказывали негодования или осуждения. Чего-то такого отец и хотел видеть от них, поэтому он с облегчением выдохнул, беря паузу в истории. Солнце светило высоко, отражаясь в текущей реке. Сегодня они выбрались поплавать, пока чада ещё хоть как-то помещались в русле. Через несколько месяцев плавание здесь будет затруднительным. Сам самец лежал чуть в стороне от берега на зелёной траве, наблюдая за детёнышами. Азайлас же бродила по песчаному дну небольшой реки вперёд назад, придерживаясь тени деревьев, чтобы охладить хотя бы лапы. Могла бы лечь, но тогда собой она бы перекрыла бы поток, оставляя сыновей без развлечения. И почти наверняка её тело требовало снежной ямы, залечь на дно, зарыться в сугроб, прижаться к льдине. Ну или хотя бы поплавать в по-настоящему глубоком и холодном озере. Трефалкир принялся вспоминать, где ближайшее такое, однако мысли были прерваны вопросом.

— А случалось раньше что-то такое? — Фангрэнэ внимательно смотрел на отца снизу вверх.

— Так, чтобы все драконы действовали как один? — уточнил взрослый и, получив в ответ кивок, сказал. — Может быть очень давно, десятки драконьих веков назад.

— Как, когда первые драконы отвоёвывали земли? — тут же спросил Сардолас, которому истории о первых родичах нравились более прочих.

— Тогда их было мало, всего лишь одна стая, — самец мягко взглянул на сына, щурясь в улыбке.

— Но с них-то всё и началось, — воодушевлённо заметил Бэйлфар, — и теперь драконов мно-ого.

— И поэтому минувшая война уникальна, — важно проговорил тёмно-зелёный дракон и встопорщил гребни у затылка. — Конечно, время от времени случаются самые разные и удивительные столкновения — мир полон невероятностей. Свидетельство этому множество легенд и историй. Но именно тогда все драконы подверглись общей угрозе: новой невиданной ранее. И это вынудило всех нас реагировать и действовать совершенно иначе. И о таком же не рассказывал ни один из старых драконов.

Он замолчал, давая драконятам время снова подумать. Трое чад лежали на земле перед ним, но капли воды ещё не успели высохнуть на их мягких шкурах. Они то уходили резвиться в реке, то вылазили на берег, умудряясь при этом слушать рассказ и не пропустить ни единого слова.

Трефалкиру оставалось только удивляться такому, да говорить погромче, чтобы всплески воды не заглушали его. Ещё чернокнижник старался, чтобы голос звучал по-прежнему ровно и спокойно. Вспоминать всё это было не больно, почти не больно. А вот тяжесть никуда не делась. Казалось, что та усталость всегда была неотступно с ним все эти года. И вот теперь, когда история приблизилась к самому отвратительному моменту, заявила о себе во всеуслышание. Но разве это не нормальные ощущения, когда приходится говорить о таком? Взрослый самец сморгнул и вновь с любовью оглядел троих сыновей. Столь разные, но в чём-то очень похожие. Ещё столь малые и уже такие крепкие. И всё это имело куда больше значения, потому что было настоящим.

— И не рассказывали о других пернатых драконах, как та странно-говорящая драконица? — спросил младший драконыш, доверчиво смотря широко-раскрытыми зелёными глазами.

— Верно, — подтвердил отец. — Но она отличается от всех не только по тому, что её крылья оперены.

— Здорово, получается мы одни из первых драконов, кто видит такое, — заключил Сардолас и привстал на задние лапки, чтобы сесть, вытянул тёмно-фиолетовый хвост. — Тогда почему она не такая, как все другие драконы?

— Или даже, — наклонив голову Фангрэнэ обдумал то, что крутилось в голове, увенчанной шестью пока ещё небольшими рожками, — почему она такая?

Этот вопрос точнее всех попал в суть проблемы. Ведь важны не сколько различия, а причины. Именно они-то и были загвоздкой. Противоестественной, странной, удивительной и омерзительной. Принять существование такого не легко. Но брать на себя ответственность за чужие ошибки ещё труднее. Однако король решил, что пойдёт по этому пути, а следовательно так надлежит поступить не ему одному. Поэтому Трефалкир сейчас не стал уклоняться от ответа — всем драконам жить с этим созданием.

— Такая она одна во всём мире, — тёмно-зелёный самец чуть посерьёзнел, — она создана людьми. Эта драконциа появилась на свет прежде всего по их воле, не по течению жизни, как мы все.

— То есть как, по воле людей? — непонимающе переспросил Бэйлфар, утратив прежний доброжелательный интерес.

Теперь трое детёныши выглядели слега испуганными. Это беспокойство мигом вытеснило их любознательность. Вероятно, они пытались понять, хоть как-то осознать: как кто-то может создавать что-то живое. Не родить, не помочь появиться, а именно сотворить. Сыновья переглянулись и, видимо, сумев принять этот факт, подняли глаза к отцу.

— Но как? — крупный Сардолас был поражён и изумлён.

— С помощью магии. Люди очень умно её понимают, очень искусно и тонко с ней обращаются, — отец переложил передние лапы так, чтобы одна лежала поверх другой. — Но чтобы создать живое, настоящее существо им требовалось не только это. Это очень сложная работа, и эта самка единственное их творение, которое можно назвать полным драконом. Она вылупилась сама без их помощи, может думать.

— Я не понимаю, почему тогда за ней присматривает именно король Нивервир, — удручённо пробормотал Фангрэнэ. — Она же ведь не сильнее любого настоящего дракона. Да и как связана та война с делами магов.

Судя по тону, кислотный драконыш уже сам начал догадываться, как всё это связано между собой. И дать ему, им всем, возможность верить во что-то другое, взрослый самец не мог.

— Эту драконицу сделали при помощи многих зверей. Драконов, виверн, грифонов, гидр, — чернокнижник следил за страхом, отразившимся на мордочках чад, — много жизненных сил вложено в неё. Но прежде всего людям нужна была сильная кровь, чтобы связать всё воедино. Кровь королевских драконов. Потому что именно она несёт в себе больше всего от фениксов.

— То есть, в ней течёт кровь семьи короля Нивервира? Получается, она всё же его родственница? — Бэйлфар от волнения и смятения начал скрести землю коготочкам, оставляя бороздки. — Поэтому он взял её под своё крыло?

Самец на пару секунд задумался. Родственницей её можно было назвать с натяжкой, да и для Нивервира это было бы оскорблением. Она не королевский дракон, гибрид, само по себе нечто новое, отдельное.

Земляной дракон скосил глаза на Азайлас, которая всё ещё бродила в стороне, но почти наверняка слышала всё. Возлюбленная нервничала, хвост ходил из стороны в сторону. Ей-то, как и многим другим, пришлось столкнуться с менее удачными вариантами рукотворных созданий. Не самые лучшие воспоминания, коими придётся очень скоро поделиться. Но сейчас речь немного о другом.

— В ней течёт кровь, может, его отца, может, матери, может прочих, этого я не знаю, — Трефалкир покачал головой, вздыхая, и продолжил. — Но она и в самом деле наследует нечто от королевских драконов. Нечто такое, чего давно не встречалось ни среди драконов, ни где-то ещё.

— Это огонь фениксов? — сразу же догадался драконыш ярко голубо-зелёного окраса.

— Верно, говорят, что этот огонь несёт в себе саму жизнь, её дыхание. Удивительная сила, — отец заговорил чуть торжественней, — именно она дала существование самым первым драконам. От ящеров нам досталась крепость тел и связь со стихиями, от фениксов же крылья и способность выдыхать пламя. Но мы не слишком похожи на кого-то из предков.

— Люди хотели обладать этой силой? — Сардолас вновь говорил спокойней, избавившись от первого ужаса.

— Вполне вероятно, что они пытались как-то её извлечь из крови и тел королевских драконов и заключить в воссозданную оболочку, — чернокнижник вновь бросил мимолётный взгляд на свою пару, но та не собиралась ему мешать. — Но исходя из того, что я видел, мне кажется, что они хотели… вывести новую породу драконов, которую смогут контролировать. Как свой домашний скот.

И снова пауза, слова эхом затихали в его сознании, противной, липкой ношей ложились на его отпрысков. Кажется, что даже пение птиц умолкло от произнесённого. Конечно, сохранились легенды не только о вражде, но и дружбе некоторых драконов и магов. В те давние времена редкие избранники могли летать, сидя на драконах, как равные. Вместе они странствовали по большому миру, исследуя его уголки. Это было многие века назад, ближе к эпохе рождения таких существ, как драконы. И драконыши знали об этих историях, благо их родитель ведал очень много сказаний. Сама идея, чтобы заставить кого-то подчиняться себе, не нова. Люди годами приручали животных, чтобы не охотится, чтобы самим не таскать грузы. Но вот чтобы ради этого создавать то, что будет контролироваться, не шло ни в какое сравнение. Человеческая задумка ужасала. Они не могли бы подчинить драконов, которых отличала большая разумность. Точно так же людям не давалось и небо — они не умели летать. Поэтому они возомнили, что им подвластно создать новую породу драконов. Правда те создания, с которыми пришлось столкнуться на войне, были не слишком-то похожи на крылатых ящеров. Впрочем, учитывая невероятную сложность задумки, надо было отдать должное магам: частичного успеха они добились. Эти твари были живыми, эти твари были опасными, эти твари были голодны. И ели они всех, кого удавалось убить.

— А что ты видел? — в унисон осмелились спросить детёныши.

Трефалкир закрыл тёмно-оранжевые глаза, слушая шелест ветра, журчание реки, нарушаемое плеском от лап Азайлас. В памяти начали оживать слишком ярко и красочно образы, что подтвердили его тогдашние предположения. Он начал набирать в грудь воздух, прогретый милостивым солнцем. Он должен им рассказать.

Комментарий к 43. Дрожь городов.

Хотелось издать вчера, но что-то пошло не так, и я даже думала перенести главу на следующую неделю. Однако решено было не томить)Такая глава-островок. Она легче прошлых и будущих, однако по смыслу она несколько объёмней.

Думаю, хватит и такой атаки на город, чтобы понять все масштабы и решительность. Для драконов не имело никакой разницы, и они действовали одни известным себе образом. И да, в то время территория драконов была меньше. Сейчас часть принадлежащих им земель когда-то была занята городами.

А вот и краешек того самого, что так жаждали получить маги. Драконы верят, что огонь фениксов когда-то давным давно преобразил мир, придав ему вид, схожий с текущим. Люди же немного иного мнения, но они тоже полагают, что эта магическая сила уникальна, не имеет подобия, и мощна настолько, что может влиять на пути жизни. Ведь тёмная магия может впитывать энергию жизни, значит можно её же и создавать.

Драконыши растут и внимают, может даже, чуть больше, чем стоит. Однако именно этому поколению предстоит повести всех в новое будущее. И Трефалкир и Азайлас передают им пройденный опыт почти точно так же, как если бы обучали выученным хитростям. Многие драконы не поведают своим детёнышам о войне именно так. И эта особенность в отношении уже сейчас закладывает различие троих братьев от сверстников.

Десять ждущих!)Как вас снова много, это очень приятно и мотивирует чаще публиковать главы. Правда, думаю глав через семь я возьму паузу, так как стоит обдумать кое-что:3 Держу вас в курсе)