Драконовы земли

31. Вековой лес

Часть лёта Трефалкир нёс на себе всех драконышей, с восторгом взиравщих вниз на сменяющиеся пейзажи. Верхушки деревьев, выглядевшими маленькими конусами с такой высоты, редкие проблески рек, отражающих своей гладью солнечный свет. Детёныши, пробывшие больше почти что месяца в замкнутом мире, с удивлением обнаружили, что лучи небесного светила обдают их жаром, что живые порывы ветра по-особому ласкают мягкую чешую, а раздающийся гул радует слух. Скрытая Долина была сказочным местом, но именно этот мир был настоящим, живым. А этот его кусок принадлежал драконам. Невероятно огромное расстояние, в котором терялись даже такие крупные существа как крылатые ящеры. Земель хватало всем, даже вивернам, что время от времени встречались на чужих владениях. Не то, чтобы драконы с ними враждовали, просто они представляли два разных и, самое главное, отдельных вида. Хотя против общей угрозы они могли объединяться, но в бытности предпочитали не пересекаться. Дракон, если будет голоден, может съесть виверну, а виверны, если соберутся небольшой стаей, могут в свою очередь съесть дракона. К тому же, меньшие ящеры зачастую бывали ядовитыми и более ловкими. Но необъятные земли более чем спокойно вмещали в себя текущую популяцию и первых, и вторых, заглядывавших на эти территории. Дичи хватало всем, как и убежищ для обустройства гнёзд. Равнины, вековые леса, предгорье и сами горы, болота. Севернее простиралась пустыня из снега, а к югу из песка. Раньше территории, подконтрольные драконам, охватывали ещё и южные тропические леса. Но из-за смены климата и деятельности людей они почти все погибли, оставшись лишь небольшими островками за границей земель. Оставалось надеяться, что сейчас, когда людей вышибли оттуда, влажные тёмные леса сумеют хотя бы начать восстанавливаться. Трефалкир сам определил, что его предки были родом именно оттуда. Об этом свидетельствовали не яркий окрас, небольшой размер, даже складки-полосы под веками. Таких он не встречал у прочих земляных родичей, но такие были у его сына, Фангрэнэ, который родился кислотным драконом. А именно такие двести лет назад обитали на тёплых южных болотах, да в мангровых зарослях. Что подтверждало мысли чернокнижника о своих корнях. Но не объясняло: как он сам оказался на севере. Практически все воспоминания о том времени отсутствовали. Сам самец, который нёс на спине своих драгоценных чад, ведь был когда-то таким же маленьким, как и они сами. Как-то же он вылупился, кто-то же за ним приглядывал первые несколько лет, пока Норрейвэтраз не взял его под свою опеку. Временами загадка собственного происхождения терзала любознательность земляного дракона, но скорее только по тому, что он любил много знать. Собственно, поэтому его и прозвали чернокнижником — в своё время во время ранних путешествий он прочёл множество книг, в том числе и человечьих, наскальных рун, оставленных кем-то и всё такое, что только попадало под внимание таких черт как любопытство и умеренная жажда знаний.

Пока было рано судить: передались ли эти черты его сыновьям, ведь в таком возрасте все драконыши познают мир и усваивают самые важные правила с особым энтузиазмом. Но дракона умиляло, как заворожённо они смотрят вниз, как сами, стараясь держаться на его спине, подползают ближе к краю, чтобы лучше всё видеть, а может, и запомнить дорогу. Азайлас летела рядом всё это время. Её лёт выходил более громоздким и медлительным. В каждом движении крыльев, сверху белых и синих снизу, чувствовалась тяжесть, а любой заход на вираж напоминал затяжное падение. Детёныши наблюдали за тем, как движется их мать, как она теряется в белых и сероватых клубистых облаках и как её синий окрас снизу маскирует её с голубым небом. Погода как раз выдалась хорошей и ничто не портило красок этой далёкой вышины, только ветер периодически нагонял облака то под летящими, то над ними, а порой и прямо на них. Вылетали из такого туманного полотна мокрыми, но Трефалкир проворно стряхивал влагу с крыльев, хвоста и лап, а драконыши пытались повторить его движения, доставляя тем самым отцу трудности с удержанием баланса. Самка же не утруждала себя такой процедурой, её, выросшую во льдах и буранах, такая прохлада не смущала. Оставшиеся капли на её теле красиво сверкали в солнечном ярком свете, переливаясь разноцветными бликами. От скорости полёта и встречных порывов ветра они сползали и срывались с панциря вниз, исчезая позади навсегда. Азайлас гордо летела, поджав передние лапы под себя, а задние вытянув вдоль хвоста. Тёмно-зелёный дракон же часто менял своё положение из-за бесценной ноши. Разминал спину, подставлял её так, чтобы тёплое солнце согревало детёнышей, непривыкших к такой высоте и холоду.

— Давай приземлился, — произнесла драконица, склоняя шею и голову к возлюбленному, летящему чуть пониже.

— Ты устала? — пробурчал в ответ Трефалкир, начав осматривать земли, которые неспешно проносились под ними. — Или у тебя заболели лапы?

— Ты устал, — самка чуть наклонила крылья и начала грузно пикировать вниз.

Чернокнижнику осталось только молча признать её правоту и последовать за ней. Предсказуемый наклон и снижение сыновья восприняли с азартом и лёгким страхом. Они вцепились и прижались к отцовской спине, хотя едва ли скорость требовала таких мер. Тёмно-зелёный самец спускался достаточно бережно, до последнего готовый взмахнуть крыльями и взмыть в высь в случае угрозы. Дело было скорее в привычке: он один почти два года присматривал за потомством, не имея никакой подстраховки.

В кроне высокого дерева виднелся просвет, оставленный Азайлас во время приземления. Земляной дракон проворно пролетел в него, немного сжав крылья, чтобы не повредить кожаные мембраны о торчащие толстые сучья деревьев. К счастью, их не наблюдалось, а более мелкие уже сшибла собой ледяная самка. Она же стояла под раскидистым вязом, принюхивалась и осматривалась, перебирая мощными лапами землю. Приземлился рядом и чернокнижник, опускаясь на четыре лапы и пригибаясь к корням и траве, чтобы драконята могли самостоятельно спрыгнуть и поразмять лапы.

— Давай я понесу, хотя бы одного, — внезапно сказала драконица, всматриваясь в тёмно-оранжевые глаза своего спутника.

— Что? — переспросил он, сперва занятый своими ощущениями. — Не стоит, я уже нёс их так, мой коготь белого льда.

— Но сейчас я рядом, могу взять Сардоласа, — она обратила взор на крупного детёныша, исследовавшего ствол крепкого вяза, пока его братья с важным видом наблюдали за его действиями. — Он будет летать как я, когда вырастет. Ему полезно смотреть на то, как я двигаюсь в небе.

— Я опасаюсь за твои лапы, — с сомнением покачал мордой Трефалкир, ложась прямо на неровную землю. — Ранее я никогда такого не делал, ты как себя чувствуешь?

— Вроде, как и обычно, только немного чудно, — Азайлас взглянула на белые по верху лапы, будто бы припорошённые снегом. — Немного плыву, да и не чувствую своего настоящего веса. Как пузырь под водой. Двигаюсь интуитивно, да по памяти.

— Может от последствия спячки? — земляной самец чуть сощурил глаза, оглядывая конечности, созданные его же магией, отыскивая на них повреждения и изъяны.

Тут к ним подошли сыновья, что-то обсуждавшие меж собой. Их внимание было мигом перехвачено обеспокоенностью читавшейся на морде отца. Они сами посмотрели на сидящую драконицу.

— Что-то не так? — встревожено спросил Бэйлфар, подходя ближе и ставя свои лапки на когтистую кисть матери.

Мордочку он обратил вверх, заглядывая своими зелёными глазами в её тускло зелёные, только куда более светлого оттенка. Явно унаследованная черта. Ото льда к огню.

— Всё нормально, немного отдохнём и полетим дальше, — она наклонилась и потёрлась носом о его алую макушку, где пока ещё только угадывались роговые отростки.

— Папа, я же прав, что мы в более старой части нашего леса? — спросил тёмно-фиолетовый Сардолас.

— В прошлый раз мы летели два дня, сейчас мы от силы пролетели пол дня, — возразил Фангрэнэ, плюхнувшись на бок и потираясь шеей и затылком о корень дерева, узловато торчащий из мха. — Это не может быть наш лес.

— Правы вы оба, — чернокнижник скрестил передние лапы и положил на них голову, искоса смотря на чад. — Когда-то очень давно это было одним лесом. Тогда драконы только начинали существовать, поэтому им пришлось много бороться за свои земли и безопасность потомства. В результате пострадало и это место. Наш дом находится в новой части, выросшей на пепелище, мы же сейчас в лесу старше драконьего века. Посмотрите на деревья, они настолько стары, что начинают каменеть, врастая в себя.

Все посмотрели наверх, чтобы получше разглядеть ветви и стволы, возвышающиеся над ними на несколько десятков метров. Деревья и в самом деле были не такими как обычно. Цвет коры был каким-то посеревшим, а сама она пестрила многослойными узорами. Под новыми, ещё коричневыми неровностями и выступами были видны полосы прежних, а под ними почти выцветшие серебряные черточки совсем старых, отчего такой рисунок смотрелся более объёмным. Да и сами деревья выглядели какими-то тяжёлыми, такие и дракон-то не сломает, если, конечно, очень не постарается.

Для большей уверенности зелёно-голубой драконыш попробовал корень, рядом с которым валялся, на зуб. Жевалось действительно по-другому, вкус был не как у обычной древесины. Он отдавал чем-то напоминающим кровь.

— То есть, наш дом в отдалении от этого леса и остальных драконов? — уточнил старший сын.

— Верно, мы живём подальше от них, — Трефалкир кивнул. — Поэтому вы ранее и не встречали других взрослых родичей, так безопасней.

— Почему? Ведь в Долине были взрослые, и всё было хорошо, — Бэйлфар подбежал теперь к отцу, чтобы вскарабкаться тому на спину, а потом и на крепкую шею. — Мне ещё кажется, что не всем, конечно, нравилось наше присутствие, особенно поначалу. И я никак не могу понять: почему.

— То в Скрытой Долине, туда все приходят, чтобы передохнуть и никто друг на друга не нападает. Это в своём роде негласный закон, — тёмно-зелёные дракон чуть сощурил веки, думая как лучше всё объяснить, — а здесь такого правила нет. Просто от вас идёт немного иной запах, не такой как от них, поэтому они так смотрели в тот первый день.

— От той драконицы, что не говорит, пахло страннее, — заявил Фангрэнэ, принимая сидячее положение и вглядываясь светло-оранжевыми глазами в морду отца. — Но на неё многие почему-то злились, даже хотели убить. Получается, что и на нас могли напасть, если бы не правило в Долине?

Ледяная драконица слушала все эти справедливые и закономерные выводы её чада и печалилась внутри. Далеко не все были готовы примириться с разнокровными малышами, пока они не станут достаточно сильными, чтобы самостоятельно постоять за себя, как это было в случае с Зотарес. Отчасти это была одна из причин выбора дома в отдалённом месте. Да ещё и накладывался запах черного колдовства. И им долго придётся сталкиваться с таким предвзятым отношением. Тут никто ничего не мог с этим поделать.

— Могли, — не стал смягчать земляной дракон. — Только на неё хотели напасть по другим причинам. Вы просто рождены от двух пород, а такое случается очень редко.

— Они злятся на вас, что вы не продолжили свой род, как следовало? — уточнил Сардолас, наклонив голову и смотря то на отца, то на мать, будто бы впервые осознанно сравнивая их, примечая колоссальные различия.

— Возможно, — ответила Азайлас, — вы итог нашего решения и желания, поэтому достаётся и вам. Но их мнения на ваш счёт ни к чему не обязывает вас, когда вы вырастите и станете достойными драконами — это пройдёт. Не переживайте из-за этого.

— А почему тогда они так ярились на ту драконицу? — не отставал алый драконыш, ненароком влезая в ещё более неприятную тему. — У неё тоже родители разных пород? Она выглядит похожей на короля Нивервира.

Сказать прямо в чём дело представлялось затруднительным. Никто не рассказывал им о войне, да и объяснять из чего сделана гибридная особь — не хотелось. Не говорить же им, что прыгающее создание, издающее хриплые звуки, «сшито» из многих других. Впрочем тот факт, что оно вылупилось само и после войны, говорил в пользу некой доли естественности, что хоть как-то примиряло всех с существованием такого.

Но драконыши, пожалуй, ещё не могли внять в корень проблемы. Вникнуть в саму суть оскорбительной ситуации, представляющей собой последствия деяний людей. Для них та драконица была просто новым родичем, странно пахнущим и порой забавным в своём подражании речи. Для взрослых, побывавших на войне, она была унизительным напоминанием, которое хотелось сжечь до тла. Благо нашлись здравомыслящие, которые не стали идти на поводу у таких чувств. Благо Нивервир нашёл в себе силы хотя бы не думать о том, что кровь его небольшой семьи легла в основу этого гибрида.

— Они не родственники, — наконец ответил чернокнижник после минутного раздумья, — и у неё нет родителей, она, считайте, появилась сама через магию. Поэтому другие драконы не принимают её. Жизнь всегда должна идти от жизни, но не таким образом. Такого не бывает в природе, но раз это произошло — драконы решили попытаться принять это.

— Теперь понятно, — активно закивал Сардолас, вызвав тем самых у взрослых лёгкое недоумение.

— Король говорил, что остальные тебя сторонятся, потому что ты маг, — поддакнул Фангрэнэ, — а если та драконица сделана магией, то её не любить должны ещё больше, чем тебя. Но им не нравится магия, потому что они просто не понимают её, так?

На пару мгновений Трефалкир обомлел от таких умозаключений, не зная что и сказать на такое. Удружил Нивервир с объяснениями. Но вопрос требовал ответа.

— Магия не то, что должно интересовать дракона, но я считаю, что нужно её знать и уметь её контролировать, — напряжённо ответил чернокнижник, надеясь, что сказанное не заинтересует его сыновей сейчас.

— Он говорил, что ты очень сильный маг, — робко и утешительно добавил Бэйлфар, прижимаясь к затылку отца.

— Вот спасибо, — усмехнулся тёмно-зелёный самец, бросив на возлюбленную многозначительный взгляд. — Думаю, нужно лететь дальше, если хотим поскорее попасть домой.

— Да, уже пора, — согласилась Азайлас, вставая на лапы. — Хотите полететь на моей спине? Я могу нести вас по очереди.

Желающие сразу же нашлись, хоть земляной дракон и выражал своим видом опасения. Но самка выглядела решительно и ощущала достаточно сил для такого. После краткого обсуждения сыновья решили, что сначала полетит самый младший, поскольку он хотел этого сильнее остальных. А если мать не устанет, то потом его сменит Сардолас, а затем и Фангрэнэ. Через несколько минут из векового леса в небо взмыло две фигуры, направляющихся на юго-запад. Их силуэты затерялись в очередном облаке, слегка приглушившим хлопанье крыльев, оставляя деревья внизу в тишине, в коей слышалось редкое и далёкое пение птиц.

Комментарий к 31. Вековой лес.

Просто такая отдыхательная глава с кое-какими сведениями:3 Семейная зарисовка, не знаю — просто захотелось её сделать. Почему бы и нет. К тому же я начал подготовку к интересующему некоторых вопросу о происхождении Трефалкира. Я ещё думаю, как лучше это сделать.

Я думаю, что драконыши в самом деле были озадачены таким отношением. Если бы не присутствие с ними Роулсанэ — их могли бы обижать. Когда если не сейчас задавать такие вопросы XD И, как уже говорилось выше, Трефалкир не хочет передавать свои знания детям. Это небезопасно и он хочет, чтобы у них был выбор, не как у него. Но они ж любознательные))

Шестеро ждущих, от души!)Это рекорд между прочим. Спасибо читателям, я рад вас всех видеть)