Драконовы земли

25. Узы крови

От ледяной драконицы разило тёмным чародейством на приличное расстояние. Что было особо заметно в мирной обстановке Скрытой Долины и в её чистом воздухе, но на тот момент никто не придавал этому особого значения. Всё омерзение от противоестественного вмешательства магией в драконье тело перекрывалось волнами радости и облегчения. И шли они не только от прибывшей пары, но и от всех обитателей, почувствовавших гостей. Многие драконы слышали, куда и зачем полетел чернокнижник, и считали эту затею почти что безнадёжной. Всем известно: если ледяной родич не возвращался сам после буйства, значит, он не вернётся уже никогда. И сейчас на их глазах свершилось невозможное чудо: ледяной дракон, выбравшийся из снежных пиков спустя несколько лет после впадение в безумство. Спасение из кольца холодной смерти. О таком никто раньше не слышал даже в легендах. Невероятное происходило прямо сейчас. Многие драконы вставали с насиженных мест, выходили из укромных развалин, торопливо выбирались из леса в город, чтобы лично засвидетельствовать это событие, чтобы потом пересказывать его. Такие истории всегда поднимают дух и помогают верить в то, что закат драконов ещё не так близок, как поговаривают. Ослабление всей драконьей расы, почти что вымирание древнейшего королевского рода, слишком медленное восстановление популяции после войны, и вдобавок некий разлад между самими драконами, всё это рождало вполне закономерные домыслы. Хорошие вести придутся весьма кстати, поэтому все спешили к башне, откуда раздался высокий клёкот Нивервира, приветствовавшего друзей. Азайлас лично знали некоторые особи, ныне находившиеся в долине, и им не терпелось увидеть её живой, в целости и благом здравии. Хотя в этом сомнений почти что не возникало, достаточно было поднять морду к безоблачному, мягко-голубому небу и разглядеть две фигуры, неспешно и осторожно опускающихся всё ниже и ниже. Крупная самка летела грузно, время от времени пошатываясь то влево, то вправо, но всё же удерживала контроль над полётом. Рядом под ней летел тёмно-зелёный Трефалкир, бережно страхуя возлюбленную от падения. Повернув голову на бок, он одним глазом смотрел вниз и высматривал удобное место для посадки между развалин старых домов, а вторым неотрывно следил за самкой. Она была не в состоянии делать круговые виражи на снижение, а силы уже были на исходе, поэтому опускались они медленно по некрутой прямой.

За этим, в какой-то мере, грациозным спуском наблюдало минимум три десятка драконов. Все они испытывали что-то похожее на упоение, разделяя эту радость этого возвращения. Одни озабоченно принюхивались, желая определить состояние прибывших по запаху, другие дружелюбно урчали, желая выразить своё добродушие, кто-то же просто тщательней всматривался в высь. Некоторые самцы раскрыли крылья на случай, если понадобится помощь. Но едва ли кто усомнился в готовности Трефалкира подхватить свою возлюбленную. Сквозь усталость в нём виднелись, казалось бы, неиссякаемое сосредоточение и сила. Родичей трогала эта трепетность, с которой он относился к своей возлюбленной, а такое проявление их любви заставляло забыть об их принадлежности к разным видам. Всё же, не всем везёт найти свою избранную пару. Земляной дракон и ледяная драконица уже летели в десяти метрах над землёй и совсем скоро опустились на неё, завершая тем самым своё путешествие. К ним подступили стоящие рядом драконы, приветственно сопя и водя носами. Почти все сразу отметили, что-то неладное с лапами ледяной самки, однако понять что именно смогли только те драконы, что хоть как-то увлекались магией. И увиденное заставило их содрогнуться, но вместе с тем и восхититься необъятной силе таланта Трефалкира. Заново отрастить конечности, да ещё и так, чтобы те вжились в тело как родные. На фоне этого меркла даже специфическая особенность и возможные последствия магии земляного самца — отрицать её полезность было просто невозможным. И как все так или иначе признавали заслуги мага на прошедшей войне, так и сейчас эта сила и искусность впечатляла. Только сильный и умелый дракон мог совершить такое. Пока одни начали приветствовать совсем измотанную самку, её спутник закрыл тёмно-оранжевые глаза и постарался мысленным взором отыскать своих сыновей или хотя бы почувствовать их. Теперь, когда Азайлас была в безопасности, мысль о детях единственное, что крутилось в его голове. Без сомнений, они уже бежали сюда, ощутив его возвращение, ощутив его мысленный порыв в их сторону. Дракон уже хотел было собрать остатки сил и полететь к ним навстречу, как в небе раздался короткий, высокий клёкот. Через секунду Нивервир, спикировавший почти вертикально вниз, ловко приземлился на свободное место рядом с остальными драконами. Небольшой по сравнению с многими, но величественно-гордый он с трудом сдерживал открытую радость и облегчение от благополучного исхода. Королю не пристало выставлять свои личные привязанности перед всеми — нужно проявлять одинаковое отношение к своим поданным.

Никто не должен сомневаться в том, что Нивервир порадовался бы точно так же за любого другого родича. Никто не должен чувствовать себя обделённым. Поэтому пернатый дракон лишь чуть выступил на двух задних лапах, покрытых жёлтой пластинчатой чешуёй, вперёд к устало сидящему Трефалкиру и важно сказал.

— Уже начал было сомневаться не только в вашем возвращении, но и в твоём.

— И правда пришлось повозиться, — негромко проговорил земляной дракон, — не было времени, чтобы хоть как-то дать знать. Главное, что мы здесь.

Он сидел, свесив раскрытые крылья к земле, покрытой белыми и местами треснутыми камнями. Кожаные мембраны лежали диковинным плащом на древней, громадной брусчатке. Надорванные края пропускали лучи света в образовавшуюся тень, делая её более неровной. Бегло оглядев друга, король счёл, что тот в более или менее целом состоянии, пускай внешний вид оставался измученным. Нивервир слегка наклонил голову вправо и вбок, смотря одним горящим синим глазом на ту, ради которой Трефалкир и совершил этот подвиг. Азайлас лежала на камнях распластавшись, тяжело дыша, часто моргая и лишь вяло подёргивая массивным сине-белым хвостом. Крепкие беловато-голубые крылья с большими и крепкими когтями были свёрнуты и лежали на спине, скрывая хребтовые наросты, напоминавшие своим видом осколки льда. Лапы выделялись то ли более ярким цветом, то ли какой-то мёртвой неподвижностью.

— Знаменательный день для нас всех, — король раскрыл верхнюю пару крыльев и сделал широкий, всеохватывающий жест, — возвращение родича почти что с того света. Когда ещё такое случается!

Вокруг раздался одобрительный гомон, перемежаемый ликующими рыками. Сейчас в Долине находились самые разнообразные драконы. Ярко-алые, как цвет их пламени, огненные. Штормовые, чьи тела переливались от чёрного до тёмно-фиолетового. Лесные с их маскировочным окрасом, оправдывающим их название. Несколько неуместно пёстрых морских, забредших в Долину на передышку между странствиями. Тёмно-красные лавовые, державшиеся рядом друг с другом, как и положено стае. Пара песчаных с их гладкой светло-жёлтой чешуёй, которая почему-то почти не отражала солнечные лучи. Крепкие каменистые с окрасом, разнившимся от серого до коричневого. Зеленоватые земляные, гордившиеся за своего родственника. Но Азайлас сейчас была единственным представителем рода ледяных в Скрытой Долине, поэтому выделялась среди всего этого разнообразия белым пятном.

Нивервир сделал один шаг вперёд, бросил на Трефалкира вопрошающий взгляд, как того требовал драконий этикет при приближении к чей-то самке. Чернокнижник кивнул и чуть отступил, давая королю больше простора. Пернатый самец величественно приблизился к лежащей драконице. Она, завидев его, попыталась привстать хотя бы на передние лапы, чтобы изобразить головой поклон. Делала она это неуверенно, как будто боялась, что лапы переломятся, и она рухнет на землю.

— Не стоит себя заставлять, коготь белого льда, — король, вытянул одно крыло и провёл краем по рельефной морде драконицы, избавляя её от этого неудобства, — в этом нет никакой надобности. Скоро ты наберёшься всех сил, что были у тебя отняты. Вернёшься к нам и будешь стоять среди нас, как прежде.

— Благодарю за такие слова, король, — голос самки звучал низкими раскатами, — я уже чувствую как благословенный воздух Долины наполняет меня покоем.

— Ты проживёшь ещё долгие лета и сможешь смотреть, как растут твои чада, — он чуть возвысил голос, — это радость для всех нас.

Послышались согласные рыки и урчание. Нивервир мельком бросил искрящийся взгляд на Трефалкира, обозначая лишь краешек всех своих эмоций. Все неформальные разговоры позже, когда схлынет общее волнение. Азайлас же принялась щуриться своими светло-зелёными глазами, безуспешно пытаясь отыскать в толпе кого-то хоть мельком похожего на детёнышей. Волнение подкатило к горлу, физическая потребность увидеть их начала набирать силу, заставляя презреть усталость и тут же отправляться на их поиски. Инстинкты, проведшие в глубокой, морозной спячке пару лет, говорили за себя. Однако её намерению не суждено было сбыться, как только король отступил от неё на почтительное расстояние, предоставляя больше свободы и ей, и Трефалкиру. Откуда-то из за родичей прямо на освободившееся пространство прыгнуло что-то чёрно-красное, шурша оперёнными крыльями. И пока непонятная тварь, напоминавшая виверну, прыгала к ней на задних лапах с каким-то возбуждённым любопытством, застывшем на морде с кожаными складками, местами покрытыми редкими перьями, Азайлас пришла в ужас. Она не знала, что это, но чувствовала всю противоестественность этого существа. Чувствовала смутную угрозу. Это заставило её оскалиться и зарычать, непрерывно клацая зубами в знак предупреждения, чтобы создание к ней не приблизилось. Звук напоминал мелодичный перезвон льда, и все драконы интуитивно понимали этот простейший жест правильно. Но тварь не обратила на это никакого внимания, для неё это ничего не значило.

Азайлас не сводила с неё пристального взора, как раненый хищник, наблюдавший за потенциальной опасностью. Рычание и клацанье прерывались лишь постукиванием длинных, загнутых когтей странного создания. Трефалкир смотрел на это без особых опасений. Он знал, что огонь запечатан, а рукотворная драконица так проявляет любопытство, и что его Азайлас не перейдёт в нападение. Следовательно беды не случится. Чернокнижник косо поглядывал на разом притихших родичей, наблюдал их реакцию. Судя по-всему за время его отлучки Нивервир смог добиться некоторых успехов в убеждении поданных. Они смотрели на эту сцену с неприязнью, может даже омерзением, недоверием, но самое главное без враждебности. Казалось, что все смирились с таким соседством. Трефалкир облегчённо выдохнул и вновь посмотрел на свою возлюбленную, которая уже угрожающе приподнялась на передних лапах. Гибридная драконица же принюхивалась, нагло рассматривала нового родственника, затем удивила видимо всех присутствующих. Приоткрыла вытянутый, скривлённый клюв, постояла так, что-то обдумывая, затем из горла вылетело покорёженное слово.

— Тх-о.

Азайлас перестала рычать и чуть наклонила голову, смотря теперь с непониманием. Наверное, как и все вокруг. Кроме Трефалкира, смотревшего с любопытством за этой попыткой осмысленной речи. И кроме того, чья заслуга была даже в таком неправильном слове. Нивервир выглядел утомлённым так, как будто слышал это тысячный раз за последние два часа, но, проявляя удивительное терпение и сдержанность, ответил, прикрыв сияющие синие глаза.

— Кто, — чётко проговорил он, напоминая как правильно, затем протянул, — Азайлас.

— А-а-аза-с, — запрокинув голову к небу, рукотворная самка выдавила из себя исковерканное имя, затем резко склонила голову перед ледяной.

Очевидно, она подражала вежливому поклону драконов, но дожидаться ответного, разрешающего она не стала. Вместо этого юное создание приблизилось совсем уж близко и стало обнюхивать, трогать клювом и лапами тело драконицы. Ничего не понимающая Азалайс вопрошающе посмотрела на Трефалкира. Тот чуть покачал мордой, показывая, что всё нормально, но для большего спокойствия встал и, волоча крылья, подошёл ближе к ней.

Такое вторжение прервало своеобразное проявление примитивной любознательности, искусственная драконица отпрыгнула, напоминая движениями ворону. Уставилась на Трефалкира грязно-жёлтыми глазами. На миг на её морде появилась озадаченность, но, судя по-всему, она не вспомнила его или не смогла связать его с конкретными событиями своей жизни. Затем она шустро запрыгала к Нивервиру, тихо бормоча различные вариации слова «кто».

— Я потом всё расскажу, это едва ли не самая необычная новость за… — земляной дракон вдруг запнулся и повернулся куда-то в сторону.

Без сомнений он что-то почувствовал. Через секунду эта необъяснимая волна прокатилась и по Азайлас. Их дети уже совсем рядом. Вот-вот они покажутся. От волнения и желания поскорее их увидеть самка с усилием села на задние лапы. Чада не заставили себя долго ждать, да и взрослые родичи быстро замечали их, единственных детёнышей в Долине, охотно пропускали вперёд, что облегчало их передвижение. Словно бы воссоединение одной семьи ознаменует лучшее будущее в целом. Первым к отцу буквально вылетел Бэйлфар. Как маленький красный вихрь он пронёсся меж лап старших драконов, не дожидаясь пока те уберут их с его пути. Драконыш с разбегу врезался в живот отца и прижался к нему, крепко зажмурившись. Трефалкир не шелохнулся от этого импульса, его дети ещё слишком малы, чтобы даже втроём сдвинуть его с места. Следом за младшим сыном показались и старшие. Сначала подбежал Фангрэнэ, а потом подошёл и Сардолас, размеры которого уже не позволяли ловко лавировать между лапами взрослых. Они прижимались к нему так, словно им снова было полгода. Дракон испытывал невероятную гамму чувств любви, заботы, радости, страха, облегчения. Он наклонился к ним, потёрся о них носом, а хвостом обвил сразу всех троих. Ему казалось, что так можно простоять вечность. Сыновья пока не заметили сидящую рядом сине-белую драконицу, смотрящую на них широко-раскрытыми, слегка обезумевшими от всех эмоций глазами. Мать смотрела на своих детей, впитывая их новые образы, разделяя все чувства Трефалкира и не решаясь как-то нарушить эту сцену единения. Пока все восторгались этой картиной, Роулсанэ, оставшаяся в толпе, рассматривала ледяную драконицу и дивилась всей историей, в которою она так случайно угодила. Думала, что, может, это начало и её собственной истории, которую она обязательно проложит.

Комментарий к 25. Узы крови.

Глава писалась после затишья, надеюсь что вышло на уровне с прошлыми.

Название носит общий характер и ссылается на связь всех драконов. Решил добавить немного внешнего социума и разнообразия:3

Я хотел показать, что это важное событие не только для Трефалкира и его семьи. Это то, что когда-нибудь станет легендой. Обычно все такие истории где-то в прошлом, но ведь они происходят и в настоящем.

Да, глава без флешбеков и решил закончить её именно на этом моменте, потому что встреча драконышей с матерью требует особой вдумчивости. Это для меня сложная сцена, не хотелось бы её смазать или испортить. Не думайте, события и история прошлой войны будут продвигаться:3

Читатели, четверо товарищей ждущих, большое вам спасибо!) Я не знаю, когда выйдет следующая глава, надеюсь успеть к марту.