Драконовы земли

58. Сокровища

Несколько дней земля содрогалась толчками, набиравшими силу, и исходила внутренним гулом. Звук напоминал рычание какого-то невиданного зверя. Жители местных деревень верили, что виной всему действительно страшное, громадное чудовище, обитающее в недрах, и знали, что всё это предвещает. Извержение вулкана. И не суть важно: происки это высших существ или нет. Главное, что раз примерно в тридцать лет ярость природы могла уничтожить всё в округе: богатые, обширные южные леса, почти не знавшие суровых зим, всё живое и, само собой, поселения людей. Их промыслом были земледелие, скотоводство и охота, а дома, хоть и были возведены из камня, но не могли похвастать аккуратностью и красотой. Но в эти беспокойные дни все они покидали свои обиталища и отправлялись к ближайшим холмам. Поскольку высокая земля находилась дальше от угрозы и давала хоть какую-то безопасность, а так же, чтобы привести ритуалы и принести жертвы, призванные умилостивить богов, дабы те не будили подземного монстра. Эта вера тянулась испокон веков, и, раз уж вулкан ещё ни разу не разгневался настолько, чтобы похоронить всё под слоями лавы, работала как надо. Кровь уходила в почву и обогащала её, подобно пеплу. Верили, что алая жидкость так же просачивалась и к зверю огненной горы; тот принимал дар и, утоляя сквозь сон свою жажду, не просыпался. Поэтому жертвоприношения были многочисленными. Начиная от скота и заканчивая людьми. Считалось, что крови должно быть не только много, но и должна там быть и особенная: чистая, любящая или же достойная. Если очень везло, охотники могли привести виверну, чья кровь была более сильной и особой. В ход так же шли и прочие животные, если только удавалось их изловить. Ведь чем обильнее и разнообразнее пролитая кровь, тем будет довольней существо, кому вулкан служил закрытой дверью. Малая дань в обмен на ещё тридцать лет спокойной жизни. Поэтому как только начала ощущаться дрожь земли, заставляющая животных нервничать, а деревья подрагивать, люди начали готовиться к непростой неделе обрядов. Но их ждала неожиданная весть. Охотники сказали, что у подножья вулкана видели дракона. Крылатых ящеров здесь не водилось, лишь изредка мог пролететь один, да и только. Однако это появление ещё и в такое время могло быть опасным. Драконы могли тревожить огненные горы. Старики рассказывали, что эти звери, особенно с алыми шкурами, могут специально ждать извержения, чтобы искупаться в потоках магмы, и что они могут каким-то образом усиливать бедствие, чтобы насладиться более ярким проявлением родной стихии. Не совсем ясной оставалась их связь с духом вулкана, но тот наверняка был бы доволен и такому редкому, особому подношению. Слабыми местами драконов являлись крылья и шея. И у людей были особые копья с твёрдыми наконечниками, сделанными из прозрачных камней, что порой вымывали реки и затачивали у особых выступов горы. Когда-то очень давно их племя сражалось с драконами, разорявшими стада и угодья, пока те не ушли на север, легенды об этом и о том, как бороться, бережно передавались из поколения в поколение как раз на такой случай. Поэтому большая часть всех охотников отправилась сперва просто разведать обстановку. Они бесшумно и удивительно быстро передвигались в тенях густых деревьев с тёмно-зелёной листвой, с ветвей которых свисал необычный мох и лианы. Волшебным образом не задевали разлапистые растения на земле с широкими, причудливыми листьями, что могли встретиться только в тропических зарослях. В этой части леса, не тронутого фермерами, всё было мрачным, таинственным. Большие и высокие стволы деревьев венчались шапками крон, почти не пропускавшими ни ветра ни солнечного света. Влажный воздух из-за жары становился удушливым и тяжёлым, но местные обитатели привыкли к таким условиями и знали это место не хуже своих домов. Путь к подножию горы, что могла проснуться в любой момент, занял не дольше двух часов, и когда люди вышли к нему без единого шороха — замерли от удивления. У расчищенной тропы, ведущий к безопасному подъёму наверх, к жерлу, в самом деле сидел дракон.

Старшие охотники, переговариваясь знаками, пришли к выводу, что это была молодая особь: не особо большие размеры. Он не на очень много превосходил крупную виверну. И, как и говорили старики, чужак обладал шкурой целиком красного цвета, что говорило о его связи с огненной стихией. Вряд ли активность вулкана и появление такого дракона были случайными совпадениями. Его фигура выделялась на фоне зелени нестерпимым, ярким пятном. Животное сидело, не двигаясь, сложив крылья и запрокинув морду наверх. На спине виднелась чёрная полоса, а у затылка четыре желтоватых рога. Со стороны казалось, что оно в каком-то трансе, может, дрёме, поскольку даже бока вздымались для вдоха крайне медленно, почти неприметно человеческому глазу. Но охотников больше интересовала открытая шея и возможность нанести удар, нежели поведение дракона. Это был удобный момент для нападения, когда они могли сразить заторможенного, неопытного хищника за счёт неожиданности. Люди уже начали разбиваться на группы и рассредотачиваться, когда дракон внезапно скосил глаза, ярко-зелёные, и, не меняя положения головы со странной выпирающей нижней челюстью, уставился прямо на одного человека, заходящего сбоку. Животное не должно было заметить человека в путаницы листвы или же почуять из-за специальных обмазок травами, но тот сразу же понял, что обнаружен, поэтому моментально замер. Это могло не только сбить цель с толку, но и дать сигнал своим о том, что внимание пало на него. Остальные среагировали на эту перемену. Правда прежде, чем они успели изменить свою расстановку, дракон зевнул и повернулся к вулкану хвостом, оглядел заросли, потягиваясь и скребя белым когтями землю, затем и вовсе вытянулся, лёг на живот. Это изумило людей до такой степени, что те стали нерешительно переглядываться. Поза была открытая, беспечная, расслабленная. Даже глаза как-то то ли прикрылись, то ли прищурились. И готовящиеся напасть лишь уверились в своих предположениях, что это молодняк. Так глупо и странно себя вести опытный дракон вряд ли бы стал. Такое им даже на руку: присутствие крылатого ящера опасно. Помимо дымящей огненной горы, что тот мог растревожить, он мог ещё и полакомиться стадами коров и коз, если не жителями деревень. Посему, даже уязвимая, приглашающая поза не стала для людей каким-то значимым жестом. Теперь их задача упростилась и надо было лишь отвлечь зверя с одной стороны и стремительно нанести удар с другой. Минуты тишины, не нарушаемыми ни одинокими вскриками птиц, ни возгласами маленьким обезьянок где-то вдалеке. Затрещали кусты справа от дракона, какой-то стук, и животное повернуло голову на звук, чуть изогнув шею, открывая её ещё больше. Слева к нему тут же подскочили охотники, знавшие по опыту стычек с вивернами, что нельзя мешкать и упускать возможность поразить копьями уязвимые места: трахею, глаза, крылья; иначе вся эта схватка, олицетворяющая танец жизни и смерти, могла затянуться на часы. Стоило только людям с их простым, но действенным оружием выскочить из засады, как дракон, не двигаясь, оскалился. Складки губ поползли вверх в диком подобии улыбки. Не успели атакующие толком осознать этот факт, как земля под их ногами содрогнулась так сильно, что их отбросило от добычи. Кого-то и вовсе повалило навзничь. Сверху со склона скатилась дюжина крупных камней. Животное же начало клокоча порыкивать и медленно вставать на лапы, и казалось, что сама природа вторила ему невнятным грохотом. Его совершенно не тревожила ни угроза со стороны двуногих созданий, ни идущие из глубин толчки. Ему было весело. Всё так же смеясь он выдохнул пламя, водя головой из стороны в сторону. Влага на листьях, которых огонь каким-то чудом не зацепил и не сжёг, моментально зашипела. Но этот звук остался никем не услышанным — оцепеневшую тишину леса разрушили человеческие крики. Высокие и захлёбывающиеся от боли. Их плоть горела под жаром, волосы и лёгкая одежда занималась огнём. В верх стал подниматься еле видимой стеной сперва поток горячего воздуха, затем и дым. Дракон же с хлопком раскрыл крылья и через секунду взмыл в воздух, оставляя людей на волю пламени, что уже начало сжирать растительность. Начало разгораться. Ящера не особо беспокоило то, что происходило внизу. Набирая высоту, он с любопытством бросал взгляды на тот растущий костёр, где люди ещё пытались спастись: убежать, сбить с себя и других огонь. Разве он не предложил им иного пути? Впрочем, всё это было не так важно: самец знал нечто, доступное только ему. Извержение, ради которого он и прибыл в эти края, собирается начаться сегодня. И оно будет сильным. Вероятно: это буйство стихии не оставит и следа от человеческих поселений и их самих. Животные не могли этого доподлинно знать, но каким-то образом чувствовали растущее напряжение под землёй, поэтому покидали окрестности. Может, кто-то из людей тоже успел заметить всё это и сейчас спешил уйти подальше. Но многие остались. Многие ещё были здесь и посмели не только напасть на него, но и отвергнуть его мирное «предложение». Молодой дракон вновь захохотал и протяжно зарычал, разнося по лесу своё веселье.

В стороне из густого полотна крон взметнулась ещё одна фигура с окрасом красных тонов. Дракон заметил это и полетел навстречу, удаляясь вьющегося столба, пока ещё серого дыма. На фоне этого по земле прокатился ещё один толчок, а воздух начал незаметно сгущаться — на небе стягивались сизые тучи. Восторженно озирая их, самец радостно улыбнулся своей спутнице, когда они сблизились на расстояние десяти метров.

— Я говорила тебе, что не надо к ним близко подходить, мы могли подождать в стороне, — драконица обеспокоенно поглядывала туда, где минутами ранее произошла «встреча», грязно-зелёными глазами и зашла на круговой вираж. — Люди не умеют мирно существовать. Тебе пришлось напасть на них. Вот, что из этого вышло.

Огненный дракон послушно начал кружить с ней на одном месте, любуясь её тёмно-алым оперением на крыльях и тем, с какой лёгкостью она движется. Как же он был доволен тем, что ему удалось уговорить Нивервира отпустить воспитанницу с ним в это короткое странствие. Самка тогда выглядела совсем подавленной. Видеть такое было тем ещё унынием. Сама она не была уверенна насчёт этой затеи, но Бэйлфар сумел убедить и её в том, что это будет прекрасной возможностью отдохнуть от переживаний, какими бы они у неё не были. Да и вдобавок новым самостоятельным шагом. Она же ведь дракон — стало быть, может делать драконьи вылазки.

— Мой отец говорил, что людей нельзя трогать только потому, что они люди, — согласился самец, важно кивнув. — И я считаю так же — они такие же животные как и все прочие. Но моя матушка говорила, что им нельзя доверять. Но они сами не могут никому довериться, и вышел закономерный исход! Они могли спокойно уйти или просто подойти ко мне, и я бы их не тронул! Они сами убили себя и не заметили!

На последних предложениях он вновь искренне, задорно смеялся, но Исшаор не разделяла его странного ликования. Его поведение было чудным. Не таким как у большинства родичей, что ей доводилось видеть, и с коими ей выдавалась общаться. Но он вёл себя с ней как с обычной самкой. В нём не было отвращения к ней или враждебности, быть может, поэтому она согласилась лететь с ним. Правда, она вообще чувствовала себя неуютно в обществе с малознакомым, пусть и младшим драконом, мотивация которого была не столь понятна. Драконица поскребла клювом и промолчала, признавая некую правоту изречений спутника. Они сделали уже десятый круг, когда вновь раздался подземный гул, а деревья внизу затряслись.

— Начинается, — тише произнёс младший сын Трефалкира, поглядывая то на рукотворную драконицу, то на виднеющееся жерло. — Совсем скоро. Не хочешь пока посмотреть на человеческие деревни вблизи?

— Нет, — скрипучий голос прозвучал мгновенно, решительно. — Не хочу. Не хочу к ним даже приближаться.

— Почему нет? — он заглянул ей в мутные, глубоко-посаженные глаза, казалось, смотря прямо в душу, читая её, пока они продолжали кружить в небе. — Тебе не стоит их бояться. Да и я не хочу их целенаправленно убивать, мы просто попугаем их, как они пугают тебя. Это будет одолжением для них — скоро здесь им негде будет жить.

Исшаор отвернулась, чувствуя себя слабой, жалкой, недостойной права на жизнь. Всё её существование ошибка. Одна сплошная и, самое главное, чужая ошибка. И неужели он либо не знает о её происхождении, либо же на полном серьёзе предлагал ей взглянуть на людей, подобных тем, что сотворили её когда-то, презрев все законы природы? Всё равно, что коснуться того прошлого лапой. Всё равно, что наступить на собственную тень. Всё равно, что открыто взглянуть в своё отражение в водной глади.

Незаметно для себя, она ускорилась, а петли, совершённые в воздухе, приобрели меньший радиус. Бэйлфар поднырнул под неё, чтобы не столкнуться, заставив сморгнуть и изменить траекторию. Ей не хотелось на него смотреть. Да и вообще: это уже больше, чем просто посмотреть на извержение. Самка, чувствуя, что ветер стал сильнее трепать ей перья на голове, развернулась и медленно устремилась прочь от громады горы. Подальше от поселений. Всё это было глупой затеей.

— Полетели! Посмотрим на их норы и на животных, что они держат, — продолжал убеждать её самец, словно не замечая её откровенного нежелания. — Знаешь, они делают удивительные вещицы своими лапами, у меня есть своя коллекция в пещере и…

— Они не могут сделать ничего прекрасного ими! — резко и упрямо оборвала его Исшаор, сжав пальцы на лапах так, что загнутые когти едва не впились ей в кисти, а по телу пробежался предупреждающий огненный всполох — гнев.

— Почему же? — казалось, что он был искренне удивлён её ответом — теперь он летел сверху неё, сверля изумрудным взором сверху вниз. — Ты же такая прекрасная.

Самка замерла от удивления, граничившего с шоком. Огненный дракон говорил честно. Это поразило даже больше чем то, что он действительно сказал это вслух. Ей захотелось возразить, но перед этой простой силой его уверенности в своей правоте рассыпались все слова. Дракон коснулся кончиками когтей ей лысой макушки с островками куцых перьев и продолжил.

— Ты очень удивительная, Исшаор, и очень красивая, — самец взмахнул крыльями, набирая высоту и смотря вновь в небо. — Языки пламени неповторимы в своём там танце, как и удар молнии. Никогда не будет двух одинаковых. Ты совершенна в своей непревзойдённости. Тебе надо лишь не бояться её показывать, я вижу, что ты уже прекрасно себя контролируешь. Так, полетишь со мной туда? Я обещаю, что не убью никого просто так.

— Думаю, да, — еле слышно произнесла драконица, втягивая шею от смущения и тепла, что разлилось в её душе.

Никто кроме Нивервира не признавал её, в лучшем случае было игнорирование и сдержанность. Но король делал это потому что должен. Бэйлфар же говорил ей это без всяких обязательств. Потому что сам считал так. Несмотря на то, что она была старше — он ощущался взрослее. Может быть, ему можно было бы доверять? Могла ли она ему нравится? Его речи могли говорить об этом, но рукотворная химера ещё не знала его достаточно хорошо, чтобы увериться в этом. Самец тем временем плавно свернул в сторону человеческих стай, словно не замечая ни чёрный столб дыма у подножья вулкана, ни грозовых туч, тоже летящих взглянуть на грядущее событие. Через несколько минут они вдвоём уже были возле первой деревни. Исшаор насторожённо наблюдала за тем, как люди, завидевшие крылатые фигуры у себя над головами, в панике начали суетиться. Но стоило огненному драконы издать шутливый рёв и изрыгнуть пламя в опасной близости над крышами построек, как те начали разбегаться. Тогда воспитанница короля решилась осторожно спуститься ниже, осматривая невиданные ранее сооружения. Её привлекли загоны с боящимися, брошенными животными. Этот образ делал ей больно почти физически. Издав скрежещущий клёкот, она принялась рушить заграждения. Пока Бэйфлар заглядывал в пустые дома, периодически отрываясь от своих поисков, чтобы полюбоваться драконицей, та наблюдала за тем, как звери бегут прочь из деревни, спасаясь не только от хищников, но и вулкана. Наблюдала и впервые в жизни испытывала торжество и чувство некой свободы. Впервые могла не сдерживать свои чувства. Её крылья и тело обратились в золотой огонь, бывшей её сущностью. Образ стал размытым силуэтом. Сгустки пламени сплетались в пляшущие узоры и не обжигали. Она сияла как небольшое солнце, спустившееся на эту землю.

Они успели навестить все деревни, и образ Исшаор доводил людей до исступлённого панического ужаса. Со всем этим подземный грохот стал нарастать, пока не стал и вовсе оглушительным, земля дрожала практически без остановок. А затем жерло с шумом выплюнуло большое облако пепла и газа. Сверкнула первая молния, окрасив чёрную «тень» в сине-фиолетовый. Драконы поспешили взлететь и удалиться, чтобы понаблюдать за явлением природы со всех сторон. Вскоре со склонов начала течь рыжеватая лава, гроза лишь набирала обороты: тут и там молнии пронзали деревья, поджигая их вперёд потоков магмы. Через несколько часов лишь два свидетеля могли безопасно наблюдать за тем, как погибает лес. Извержение длилось много часов, гроза успокоилась, когда Бэйлфар всё же подлетел к склону вулкана, явно что-то выискивая. Когда он засунул лапу прямо в раскалённую лаву и вытащил её без всяких ожогов — Исшаор нахмурилась. Это могла быть особенность его кожи, как кожи огненного дракона, но он так же мог зачаровать себя при помощи магии. Однако эти вопросы мигом ушли на второй план, когда он приземлился на торчащую глыбу, разжав когти, начал что-то разглядывать. Странный алмаз. Странный, потому что был без окружающей породы. Она помнила, что самец рассказал ей о своём видении в роще шепчущих деревьев, но до сих пор считала это просто несбыточной сказочкой. И теперь видя реально подтверждение, самка, сидящая на задних лапах на соседней выпирающей скале, с нескрываемым любопытством уставилась на переливы света в этом камне.

— Ну, чем он такой особенный? — спросила Исшаор с нетерпением, переминаясь с лапы на лапу, желая услышать мнение владельца. — В чём был весь смысл?

— Как в чём? — он нехотя оторвался, скаля белоснежные клыки. — Мне было так весело! Этот мир полон сокровищ!

Это заставило её неуверенно улыбнуться, а самец, в отсветах магмы казавшийся мерцающим изнутри, взлетел со своего места, прижимая алмаз к груди, и его смех разлетелся над полями вяло текущей лавы.

Комментарий к 58. Сокровища.

А как вам такое?)) Отчасти младший сын Трефалкира психопатичен XD Потому что отец никак не сдерживал его искренность, что переросла в такое. Ему как и тогда всё вокруг было интересно, и он мог смотреть на всё глубже братьев, так и сейчас. Но он отнюдь не безумен. Пусть его поведение не вводит вас в заблуждения. Бэйлфар несёт в себе тоже веселье, с коим огонь жрёт древесину.

А вот и повзрослевшая Исшаор. С новыми знаниями, с новыми пониманием и, конечно же, с переживаниями. Из-за того, что ей приходилось подлаживаться под Нивервира и вести себя особо осторожно — она такая, хм-м, подавленная. Драконица старается вести себя благоразумно.

Тут у нас люди мелькнули) Но всё же не так, как в главе про Фангрэнэ. И отчасти это символично: старые обычаи рано или поздно уходят, уступая… будущему. Бэйфлар несёт в себе это будущее, тогда же как Сардолас вершит настоящее, а Фангрэнэ хранит прошлое. Да, их тематики это времена, всё! XD Я не мог нести в себе больше эту тайну!)

Благодарю каждого из девятерых ждущих^^ Ваша поддержка важна. Осталось две главы, в ноябре эта история закончится. А благодаря тому, что вас на одного больше чем в прошлый раз, эта глава выходит на день раньше!)

Рубрика познавательные ориджиналы:

Вулканический пепел прекрасное удобрение, он содержит огромное количество биоактивных микроэлементов необходимых растениям. В свежих пеплах содержится много подвижных фосфатов и калия, это вызывает вспышку плодородия.